Что думали о философии соратники Маркса и Энгельса?
В своей работе «Плехановская опухоль на теле марксизма» мы доказываем, что впервые так называемую философскую составляющую марксизма придумал именно Плеханов. Указаны материально-классовые причины этого. В такой же мере это доказывается тем, что никто до Плеханова не говорил про философию марксизма. Это доказывается тем, что говорили ближайшие соратники Маркса и Энгельса про философию. Рассмотрим эти высказывания.
В своей работе «К. Маркс. Биографические мемуары» В. Либкнехт пишет следующее относительно отношения Маркса к философии:
«Маркс, который незадолго до этого женился на подруге своего детства Женни фон Вестфален, сестре будущего реакционного прусского министра фон Вестфалена и свояченице отца-иезуита и христианского социального демагога Флоренкура, теперь поселился в Париже, где он объединил свои усилия с совместно с Арнольдом Руге за публикацию немецко-французского журнала Jahrbuecher. В этих журналах он опубликовал пространное эссе о философии права Гегеля и ещё одно, посвященное еврейскому вопросу. Из них обоих становится очевидным, что он нашёл свой путь с небес философии, которая на самом деле является всего лишь очищенной теологией, на твёрдую почву фактов и к социализму».
Обратите внимание: Либкнехт не говорит, что Маркс нашёл свой путь от идеалистической философии к материалистической. Он нашёл путь с небес философии на твёрдую почву фактов.
В своей работе «Философия и философствование» Ф. Меринг пишет:
«Однако можно ли заменить исторический материализм, который является всего лишь методом истории, философией, которая в традиционном для пролетариата смысле всегда рассматривалась как универсальное и замкнутое мировоззрение, в котором текут все реки естественных и физических наук? Здесь можно встретить хорошо известную «потребность в метафизике», которая возникает повсюду; и нельзя отрицать, что такая потребность существует в массах рабочих... Из всего этого мы можем видеть, что современные рабочие — благодаря нашим уважаемым государственным школам — очень хорошо понимают старого Канта, даже если они не пишут должным образом в соответствии с правилами грамматики или правописания. Они понимают, как философствовать, но они ничего не хотят знать ни об одной философии, будь то «дуализм» философского идеализма или «обычная проблема желудка» философского материализма. То, что они «полностью усвоили», — это «марксистская идея», то есть исторический материализм, который на самом деле может полностью удовлетворить их «метафизические потребности» не через новую философию, а через историю философии, написанную в соответствии с историко-материалистическим методом».
В своей работе «Философия социал-демократии» И. Дицген пишет:
«Как мои проповеди о религии преследовали похвальную цель дискредитировать священную церковную кафедру, так теперь я занялся философией с намерением лишить учительницу её величия. Уже Людвиг Фейербах доказал, что философия — «наперсница теологии». С этой почтенной компанией социал-демократия хочет разделаться раз навсегда. В предисловии к своей книге «Положение рабочего класса в Англии» Фридрих Энгельс уже говорит о фейербаховской ликвидации философии. Но Фейербаху теология доставила столько хлопот, что для полной и окончательной победы над философией у него осталось слишком мало охоты и времени. В сочинениях Фейербаха ликвидацию философской проблемы можно найти скорее между строк, чем в самом тексте. Тем не менее этот ученик Гегеля косвенным образом подтверждает слова Маркса, что «подлинные законы диалектики, хотя ещё только в мистической форме, имеются уже у Гегеля». Фейербах и Маркс, оба гегельянца, черпают из одного и того же источника одинаковый результат, которым Фейербах пользуется для научного анализа религии, а Маркс — для анализа экономики. Этот исторический ход вещей показывает, что социал-демократическая антифилософия, без всякого сомнения, ведёт своё происхождение от фолиантов признанных философов. Ввиду этого происхождения мы можем поставить её бок о бок с академическим образованием и гордо вопросить: чего же ты, собственно, хочешь? Что же касается самого существа вопроса, то мы чувствуем себя настолько уверенными, что свысока глядим на учёных господ. Тут мы не ссылаемся ни на Аристотеля, ни на Канта, потому что перед нами живое дело, совершенно очевидное для незаинтересованных и беспристрастных. Как доводы естествознания всегда могут быть проверены на опыте, точно так же неоспоримы те основания, на которые опирается наша антифилософская философия. Поэтому по меньшей мере излишне подкреплять её ссылками на греческих, латинских и других учёных авторов. Непосвящённым должно казаться противоречивым, что мы, с одной стороны, так гордимся своим философским происхождением, а с другой — высказываем явное намерение умалить ту самую философию, от которой происходим. Для объяснения да послужит следующее: подобно тому, как алхимические заблуждения способствовали возникновению химической истины, точно так же заблуждения философии вызвали к жизни всеобщее учение о науке. Старик, желающий начать жизнь заново, чтобы повторить её, желает, собственно, не повторить её, а исправить. Он признаёт пройденные пути ошибочными; но тем не менее он склонен, по-видимому, к противоречивому выводу, что этот путь всё же многому его научил. Как этот старик относится критически к своему прошлому, так и социал-демократия относится к философии. Последняя есть именно та ложная тропинка, на которой необходимо было заблудиться, чтобы дойти до знания истинного пути. Чтобы уметь следовать по этому пути, не смущаясь религиозной и философской тарабарщиной, надо тщательно изучать наиболее ложную из ложных тропинок — философию».
Кажется, И. Дицген яснее всех остальных охарактеризовал отношение коммунистов к философии. Кроме того, он также высказал свою точку зрения относительно допустимости называть диалектический материализм философией:
«И философия подвержена мировому закону движения, или изменения, и это изменение подвинулось настолько, что и тут, как в современном христианстве, возникает вопрос: оставить ли в видах целесообразности за существующим старое название, или обозначить его другим именем? Социал-демократия высказалась против слова «религия», и я тут настаиваю на том, чтобы она высказалась также против слова "философия". Только для переходной стадии я допускаю возможность говорить о "социал-демократической философии". В будущем же диалектика, или всеобщее учение о науке было бы вполне подходящим названием для этой критической работы».
На наш же взгляд уже давно пора отбросить называние антифилософии (диамата) философией. Называть диамат философией это то же самое, что и называть атеизм религией.
Так вот, эти выдержки показывают, что у соратников Маркса и Энгельса, у всех доплехановских теоретиков марксизма был антифилософский подход к пониманию диалектики. Раз это доказано, то подтверждается ещё раз наш тезис о том, что именно Плеханов привнёс философию в марксизм. К слову говоря, обнаружилось, что этот тезис был выдвинут и обоснован в 1923 г. профессором смоленского университета В. Миллером. О нем мы узнали случайно, изучая буржуазную книжицу «Исторический материализм в СССР в переходный период (1917–1936 гг.)» за авторством Б. Чагина и В. Клупина. Так вот они пишут:
«В Смоленске нигилистическую позицию по отношению к философии занял В. Миллер. Универсализируя в духе Боричевского законы и методы частных наук, он отбрасывал все достижения философской мысли прошлого и в признании философских основ марксизма усматривал прямую дорогу к априоризму. Общие методологические принципы, по его мнению, не являются базисом частных исследований, а представляют собой некую «надстройку» над последними, которая якобы не играет позитивной роли в научном познании, а лишь дезорганизует научное мышление. Профессор Миллер выступал за «суверенитет специальных наук», отрицая необходимость философского обоснования основополагающих идей естествознания. С этих позиций Миллер критиковал Г. В. Плеханова, ставя в вину видному русскому марксисту его тезис о наличии философии в теории марксизма. Фундаментальная ошибка Плеханова и его последователей, утверждал он, заключается в стремлении обосновать философию марксизма, в то время как на самом деле никакой философии у марксистов нет и быть не должно».
К сожалению, на просторах интернета мы не нашли ни одной работы профессора В. Миллера (возможно, наши читатели из Смоленска смогут оцифровать его работы). Но мы должны отдать ему должное за его отстаивание пролетарской точки зрения на философию.
Теперь, после того как мы выяснили ещё раз роль Плеханова в выдумывании философии марксизма, то встаёт другой вопрос: намеренно сделал это Плеханов или нет? Мы уже отвечали, что намеренно, приводя тому ряд доказательств. Но приведём ещё одно, более прямое, доказательство. В своей работе «Очерки по истории материализма» (1896 г.) Плеханов пишет следующее:
«Философия, оказавшая в прошлые столетия огромные услуги естествознанию, должна была освободить социальную науку из лабиринта противоречий. По выполнении этой задачи философия могла бы сказать: «Я исполнила свой долг, я могу уйти, так как в будущем точная наука должна сделать бесполезными гипотезы философии»».
Т.е. сам Плеханов понимал, что он делает. Но эта одна цитата утонула в море плехановских сказок о философии марксизма. А за год до этого сам Ленин в работе «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве» писал:
«С точки зрения Маркса и Энгельса, философия не имеет никакого права на отдельное самостоятельное существование, и её материал распадается между отдельными отраслями положительной науки».
Так что же случилось с Лениным потом? В 90-х гг. XIX в. Ленин в понимании философии и отношения марксизма к нему находился больше под влиянием самих Маркса и Энгельса, нежели Плеханова. Но поскольку Плеханов был общепризнанным тогда авторитетом, поскольку он систематически влиял на взгляды Ленина, то последний в конце концов занял плехановскую позицию по отношению к философии. Но эта ошибочная позиция Ленина не была наполнена мелкобуржуазным содержанием, как у Плеханова. У Ленина термин «философия марксизма» скорее как оговорка, поскольку им он обозначал именно мировоззрение.
Надо отдать должное Сталину и его команде за восстановление правильного отношения к философии. На дискуссии по книге А. Александрова, проходившей в 1947 г. А. Жданов высказал следующую мысль:
«Своеобразие развития философии заключается в том, что от неё, по мере развития научных знаний о природе и обществе, отпочковывались одна за другой положительные науки. Следовательно, область философии непрерывно сокращалась за счёт развития положительных наук (замечу кстати, что этот процесс не закончен и до настоящего времени), и это освобождение естествознания и общественных наук из-под эгиды философии представляло из себя прогрессивный процесс как для естественных и общественных наук, так и для самой философии».
В скобках, А. Жданов правильно подчёркивает, что процесс высвобождения наук из-под эгиды философии не закончен и до настоящего времени. А какая отрасль знания, какая наука ещё не вышла из-под эгиды философии? На этот вопрос ответ дал Энгельс, когда говорил, что из всей прежней философии самостоятельное существование сохраняет наука о мышлении. Это — последняя область, не очищенная от философии, не ставшая положительной наукой. И. Дицген тоже понимал это и во многих своих работах указывал, что от философии осталось только учение о мышлении, учение о познании.
Некоторые советские философы-идеалисты поняли, о чем говорил Энгельс. Тот же Ильенков почти всю жизнь отстаивал сведение философии к науке о мышлении, опираясь на высказывания Энгельса. Но Ильенков и не подумывал изгонять философию из своего последнего пристанища. Наоборот, он максимально старался продлить жизнь философии в этом пристанище. Он использовал его для своих идеалистических целей.
Что же нужно сделать, чтобы высвободить науку о мышлении из философских пут? Как изгнать философию из этой науки, подобно тому, как она была изгнана из изучения природы и общества? Как превратить науку о мышлении в положительную науку?
Для этого, во-первых, необходимо установить точные связи мышления, его форм и законов с нервно-мозговыми процессами, но не как таковыми, а в их связи с историческим развитием общества.
Иначе говоря, под наукой о мышлении должен быть естественно-научный и исторический фундамент.
Во-вторых, необходимо исследовать мышление как таковое с применением диалектического метода Маркса, а именно — через восхождение от абстрактного к конкретному. Тогда у нас получится понять единство и различие элементарного мышления и диалектического мышления.
Без этих предварительных двух условий немыслимо превращение науки о мышлении (другие названия этой науки: логика; наука о познании; науковедение; методология; диалектика) в положительную науку.
В общем перед коммунистами современности стоит великая задача окончательной ликвидации философии. И к решению этой задачи коммунисты нашей организации уже приступили.