Я ВЫУЧИЛАСЬ НА ТЕХНОЛОГА, МАМА. ТЕПЕРЬ ТЫ БУДЕШЬ МЕНЯ ЛЮБИТЬ?
Начну издалека. Когда-то я написала рассказ на Лепорт о случае из моего детства, когда я впервые увидела, как мой отец очень сильно напился. Мне тогда было очень страшно, и я решила использовать все доступные мне рычаги воздействия, чтобы повлиять на него, и чтобы он больше так не делал. Я написала письмо своей бабушке, в котором подробно рассказала о случившемся. Я надеялась, что она позвонит папе, наругает его, он испугается и больше так делать не будет. Я рассчитывала, что всё случится именно так, потому что именно такой была схема моего взаимодействия с мамой. Бабушка действительно позвонила папе и наругала его, однако как вы думаете, что произошло потом? Он пришёл ко мне и наругал меня! И запретил кому-либо рассказывать о том, что происходит в семье. После чего спокойненько продолжил дальше скатываться в пучины пьянства.
Почти всю жизнь для меня эта ситуация оставалась неразрешимой загадкой. Сами же родители учили меня поступать правильно и быть честной, но когда я поступила именно так, то получилась виноватой. Более того, этот поступок вообще не улучшил отношения в семье.
А разгадка заключается в том, что семьи, где процветают зависимости и насилие, не смотря на всю очевидную болезненность таких взаимоотношений, очень устойчивы. Каждый член такой семьи отыгрывает в ней свою роль и таким образом поддерживает её стабильное существование.
Например, мой дед был алкоголиком. Он настолько много пил, что трезвым я его не помню вообще. И это не гипербола. Его утро начиналось «не с кофе», а с баночки, которая стояла в кухонном шкафчике. Он доставал её, делал пару глотков, а потом одевался и шёл на работу (откуда возвращался ещё более пьяным). В баночке был неразбавленный спирт, который… гнала моя бабушка! И когда он возвращался с работы пьяным, он её же мог и пригреть кулаком в глаз. У нас всегда стояли огромные бутили самогона, и периодически бабушка их пополняла с помощью самогонного аппарата размером с бочку. Я помню, как она показывала мне, как определять градус самогона по спиртометру! А ещё я только после переезда в столицу на учёбу впервые в жизни увидела людей, которые отказываются садиться за руль после выпитой банки пива. Потому что мой дед был водителем, и пил он далеко не пиво, но моя семья, не смотря на это, всегда садилась к нему в машину, и садила в неё меня!
И это было в порядке вещей. То есть в нездоровой семье есть роль агрессора и роль его подельника, который на первый взгляд выглядит как жертва, все его жалеют, и он как бы находится в тени агрессора. Но на самом деле подельник же эту агрессию и поддерживает. Вместо того, чтобы забрать детей и уйти от агрессивного деда-алкоголика, моя бабушка и была тем человеком, который поставлял ему алкоголь, выполнял все его безумные прихоти и делал вид, что ничего плохого не происходит.
А вот в семье моих родителей агрессором была мама, не смотря на то, что папа пил. Свою агрессию она направляла как на него, так и на меня, и он ей никогда не сопротивлялся и не останавливал от того, чтобы она наказывала меня. В то время как когда он пил всё сильнее и сильнее, она продолжала с ним жить, продолжала тащить его пьяного домой, при этом опять же делая вид, что ничего не происходит.
У детей в таких семьях тоже есть свои роли. Их есть несколько типов, подробнее вы можете почитать здесь.
Моя роль в нашей семье попадает в категорию «герой» — то есть идеальный ребёнок. Гордость школы, куча наград и дипломов, образцовое поведение, на дискотеки не ходит, а всё свободное время проводит дома, с семьёй. Ну не идиллия ли? Так вот роль «образцового» выдают ребёнку для того, чтобы доказать окружающим, что в этой семье всё замечательно, ведь разве может такой замечательный ребёнок вырасти в плохой семье? То есть он выполняет роль такой себе ширмы, которую демонстрируют знакомым и которая скрывает от посторонних глаз весь ужас, на самом деле творящийся в семье. И эта же роль оборачивается против самого ребёнка, когда он пытается протестовать против методов, которыми его загоняют в эту «образцовость»: «Да мы для тебя столько всего сделали, и вот она, твоя благодарность?» и всё в таком духе. Но методы остаются за ширмой, а окружающие видят блестящий результат, высказывают родителям своё восхищение, и они, в свою очередь, получают повод оправдывать свои нездоровые отношения — эти все жертвы ради ребёнка! Всё, круг замкнулся, система остаётся стабильной.
Именно поэтому в том эпизоде, когда я пожаловалась бабушке на папу, он меня и наругал, ведь я совершила попытку дестабилизировать систему. И система сразу же вернула меня в мою роль.
Хочу на всякий случай уточнить, что даже не смотря на то, что я употребила выражение «роль выдают», поведение членов деструктивной семьи продиктовано их бессознательным. То есть они так себя ведут, потому что не умеют по-другому. Однако это не является для них оправданием. Хотя бы потому, что стремление спрятать всё от посторонних глаз, — это признание в том, что они прекрасно понимают отвратительность того, что делают. Они даже знают, как надо было бы правильно поступить в такой ситуации. Например, разорвать эти отношения, уйти из этого дома и т.д., но решиться на такой шаг им не хватает силы воли и они идут по пути наименьшего (как им кажется) сопротивления, и продолжают бессознательно ходить в зачарованном круге. Из которого выход на самом деле есть, просто он им не нравится тем, что для этого нужно приложить определённые усилия, сделать это сознательно и взять на себя ответственность. А вторая причина, почему люди не выходят из деструктивных семей — это то, что им на самом деле выгодно в них оставаться. Например, пьяный муж меня бьёт, но зато все родственники меня жалеют и говорят, какая я хорошая и несчастная. А буду жить одна — кто меня пожалеет? И кого мне тогда обвинять в своих несчастьях? Себя что ли? Ну не-е-е.
Всё это на самом деле было длинной предысторией к тому, как ощущается роль «образцового ребёнка». Однажды я пришла в гости к своей однокласснице, и она мне сказала, что её мама мечтает о том, чтобы она была такой же успешной отличницей, как я. В то время как моя мама достигала своих педагогических результатов методом кнута без пряника. Ну, то есть за все неидеальные результаты следовало наказание, а за идеальные — ничего! Идеальные результаты — это нечто само собой разумеющееся, поэтому в каких-либо положительных комментариях они не нуждаются. Не говоря уже о поощрении. И вот каждый раз когда я приносила со школы плохую оценку (четвёртку) и видела, как сильно мама злится и запрещает выходить на улицу, пока я её не пересдам, мне становилось очень страшно, я считала себя плохой, глупой и бесполезной, и мне хотелось сделать что-угодно, лишь бы мама меня любила, лишь бы она меня похвалила, лишь бы она увидела и признала, что я молодец. Проблема была в том, что планка идеальности была так же недостижима как и горизонт — чем ближе подходишь, тем дальше отдаляется.
В старшей школе, когда я выбирала, куда мне поступать, я пожертвовала своей самой большой на тот момент мечтой — стать биологом-генетиком — ради того, чтобы угодить маме: она хотела, чтобы я поступила на химика-технолога, работала на обойной фабрике и жила вместе с ней. Учёба давалась мне с большим трудом, она мне вообще не нравилась, но я её не бросала и после четвёртого курса я добровольно записалась на летнюю работу на этой же самой фабрике. Угадайте, как отреагировала мама, когда же я сообщила ей о том, что я буду работать на фабрике. Обрадовалась? Похвалила? Поддержала? Как бы не так! Она сказала: «Тебя туда никто не возьмёт». Тогда я ответила: «Директор по персоналу мне лично сказал, что возьмёт и назначил дату, когда приносить документы». И когда я прошла медкомиссию, меня определили в цех рабочим 2-го разряда, дали табель и пропуск, она это прокомментировала так: «Ты там умрёшь».
То есть, даже предъявляя мне недостижимые требования идеальности, она на самом деле искренне не верит в то, что я могу достичь какой-то высоты, а всё, чего я достигаю, ничего не стоит. И это именно то, как я себя ощущаю всю свою жизнь. До недавнего времени я брала себе всё больше и больше работы, лишь бы люди меня одобряли и любили, так же как я ждала этого всегда от мамы, но так никогда и не дождалась. Моя планка всё отдалялась и отдалялась, но я просто не способна ощутить удовлетворение и гордость от собственных достижений. Кроме того, я считала себя недостаточно хорошей в том, что я делаю, а также что мои успехи — это случайность и везение, и что моя работа несерьёзная.
В довесочек к этому я ещё и перфекционист. И нет, перфекционист — это не тот, у кого дома идеальная чистота и вещи разложены в строгом порядке. Такое скорее относится к навязчивым идеям, с помощью которых человек пытается справиться со своей тревожностью. Перфекционизм — это очень деструктивная психическая установка, при которой человек бессознательно стремится сделать всё идеально с первого раза, а если не выходит, он считает себя бездарным. (Привет от прошлой роли «образцового ребёнка»!) И чтобы не чувствовать себя бездарным, он не делает ничего. Потому что понимает, насколько сложно сделать всё идеально с первого раза. И получается вот такой зачарованный круг, который является постоянным источником прокрастинации, апатии и так называемого «паралича перфекциониста» — неспособности приступить к работе из-за страха сделать её неидеально. То есть перфекционист — это тот, кто живёт по принципу «идеально или никак». Мне кажется, перфекционизм — это одна из причин, по которой я никогда не достигала больших успехов в своих хобби. Как только я осваиваю определённое мастерство, я понимаю, как именно можно делать его идеально, и примерно в этот же момент я его и забрасываю, потому что делать идеально — это слишком сложно.
НЕ МОГУ УЖЕ ЭТО ЧИТАТЬ, У ТЕБЯ ВСЁ ТАК УЖАСНО, ЧТО ЖЕ ТЕПЕРЬ ДЕЛАТЬ??
Честно, я рада, если у вас возникает желание что-то делать, потому что это уже лучше, чем желание молчать в тряпочку, притворяясь, что ничего такого не бывает, и оправдывать деструктивную семью. Но я не Морфеус, и у меня нет двух волшебных таблеток с мгновенным решением проблем, которые накапливались годами. Даже всё, что я сейчас рассказала в нескольких абзацах, заняло у меня многие годы размышлений, поисков, работы над собой, которая даётся мне ценой больших усилий. Пока что я пытаюсь осознать бессознательные схемы своего поведения, найти их причину и сознательно не поддаваться им. Ну то есть не гоняться за одобрением и любовью мамы, которых мне не хватило в детстве, и не пытаться компенсировать это за счёт других людей, а одобрить и любить себя самостоятельно. Не ругать себя последними словами за каждый мелкий промах, не говорить себе, что я недостаточно какая-то там, а искренне признать, что то, что я делаю, достаточно. Что мне не нужно лезть из кожи вон, чтобы «заслуживать» чью-то любовь. И это легко сказать, но крайне сложно сделать, особенно, если я не привыкла обращаться с собой как-то иначе, чем методом кнута без пряника.
