Наказание

Маленькая красная машинка припарковалась с заездом на тротуар. Теперь тут не пройти с коляской, подумала Оля. Она ускорила шаг, чтобы подойти к дверям ресторана одновременно с подругой.

Анжелика кинула ключик от машины в дорогую сумку и потянулась за ритуальными поцелуями: “Дорогая, привееет!”. Оля толкнула тяжёлую дверь, и девушки скрылись в полумраке небольшого ресторанчика. Они заняли удобный столик у окна и осмотрелись. Зал был пуст.

Хотя... не совсем.

– Блин, это ещё чё такое?

Оля украдкой глянула в направлении, которое указывала подруга. В глубине зала сидела старушка, чей вид и в самом деле вызывал смешанные чувства. Один глаз косит, одета в какие-то мешковатые тряпки, седые спутанные волосы торчат во все стороны. Правый уголок рта у бабки был опущен в мрачной ухмылке, рука висела плетью.

Сразу видно – больной человек.

Лика повысила голос:

– Ресторан, называется! Я что, должна с бомжихой обедать?

Когда Анжелику что-то не устраивало, она не сомневалась, что об этом должны знать все. Оля начала было:

– Лик, не надо. Ну сидит и пусть сидит…

– Да щас! Я себя не на помойке нашла, в отличие от неё. Официант!

Совсем молодой парень материализовался возле их столика. Лика поджала подкачанные губки:

– А это типа ок, что в вашем заведении бомжи едят вместе с нормальными людьми?

Старушка медленно повернула голову в их сторону.

Юноша остался невозмутим:

– Не понимаю вас, простите.

Лика картинно прижала руки к золотистым локонам – что, мол, тут творится. И бабка за её спиной тоже потрогала свои седые космы.

– Лика, пожалуйста, успокойся. Эта… женщина нам ничем не мешает…

Официант продолжал настаивать:

– Я правда не знаю, о ком вы говорите.

Это он зря. Обычно Анжелика легко отходила, если виновник убедительно демонстрировал своё раскаяние, но когда дело доходило до скандала – ей не было равных. Оля заставила себя посмотреть в сторону старушки – та улыбалась одной половиной скрюченного рта.

Лика выскочила из-за столика и ткнула парню в грудь алым ногтём:

– Если бомжи вам важнее клиентов, то я так и напишу об этом во всех соцсетях! Да вы вообще знаете, сколько у меня подписчиков?

Пожилая женщина тоже встала. Рука, которой она опиралась на стол, тряслась, ноги едва держали грузное тело. Оля не могла отвести от неё взгляд.

Официант огляделся:

– Извините, но… вы одни в зале.

Анжелика ловко повернулась на каблуках, с отвращением посмотрела на старуху и заявила:

– Не знаю, что у вас тут за игры, но мне это надоело. Оля, уходим!

Старуха пошаркала к девушкам через пустой зал. На весь ресторан раздался визг Анжелики:

– Она не отражается! Не отражается!

И в самом деле, зеркало в золочёной раме не замечало старуху. Лика визжала без остановки, а бабка двигалась к ней. Всё ближе и ближе… Дойдя до девушки, старуха поднесла ладонь к её лицу, и этот момент Анжелика обмякла. Один зрачок уехал куда-то в сторону, уголок рта сполз к подбородку. Лика из последних сил цеплялась за спинку стула, но ноги подогнулись, и девушка рухнула на пол.

Оля и Андрей переглянулись. Пора!

Старуха с трудом опустилась на больные, непослушные колени, Оля придерживала мать за обездвиженную руку. Марьяна нагнулась к бьющейся жилке на шее жертвы и еле заметно поморщилась – сладкий парфюм Анжелики перебивал вкусный запах Пищи. Но это мелочи, ничто не может испортить радость первого глотка после стольких лет ожидания.

Вампиры смотрели, как их мать наполняется жизненной силой. Как наливаются золотом седые волосы, разгибается скрюченная спина, лицо обретает молодость и красоту Анжелики. Андрей улыбнулся:

– Ну, как я тебе? “Извините, простите, не понимаю вас” – похоже вышло?

Оля фыркнула:

– Не очень-то сложно изобразить тупого официанта. А вот мне пришлось три месяца обрабатывать эту дурочку, чтобы она увидела во мне “подружку”!

Андрей примирительно приобнял сестру:

– Ладно, ладно, ты лучшая в поисках Пищи.

Старуха на полу застонала. Марьяна с сожалением отстранилась от жертвы и легко поднялась на ноги:

– Скоро проснётся… Спасибо, детки. Давненько я не чувствовала себя так хорошо!

Входная дверь распахнулась, и вампиры отпрянули – кто там? Ресторан опутан магической сетью, обычные люди его не видят. На пороге стоял толстый бородатый мужчина:

– Бизнес-ланч у вас сегодня подают?

Андрей вышел навстречу гостю и осторожно сказал:

– Сожалею, но мы закрыты.

– Еды у вас, может, и нет. А вот Пища присутствует.

Оля сжала кулаки – Смотрящий! Что ему надо? Смотрящие вмешиваются в жизнь Иных, только если происходит что-то совсем вопиющее. Семья, которая раз в несколько лет принимает Пищу по всем правилам, не должна его заинтересовать.

Смотрящий изучил лежащую на полу старуху в модных одеждах, поморщился при виде искажённого гримасой лица. Потом сплюнул и обратился к вампирам:

– Вот вы, падаль зубастая, оборзели, уже и на знаки не смотрите! Что я теперь брату скажу? Упустил племяшку?

Андрей присвистнул – племяшку? Вот это новости. Оля бросилась к Анжелике: так и есть, невдалеке от укуса на шее была татуировка в виде сердца. А под ней, если присмотреться – охранный знак. Похоже, Анжелика считала его уродливым и замаскировала татушкой. Ну что за идиотка!

Марьяна вышла из тени. Она изменилась – тёмные в прошлом волосы стали золотистыми, губы капризно надулись, черты лица заострились. Вампиры вбирают в себя образ каждой своей жертвы, поэтому Оле на секунду показалось, что перед ней повзрослевшая Лика. Марьяна примирительно сказала:

– Прошу прощения за моих детей. Охранный знак у этой человеческой особи был скрыт, но это не умаляет нашей вины.

Смотрящий задумался. Это был крупный бородач в кожаной куртке, из тех, с кем не хотелось бы иметь никаких дел, а если совместные дела всё-таки завелись, то ни в коем случае не спорить. Интуитивно это понимали и люди, а у семейство вампиров от его решения зависела жизнь в этом городе. Смотрящие отвечали за баланс сил тьмы и света и не церемонились, когда кто-то нарушал Правила. А сделать Пищей особь с охранным знаком – это серьёзное нарушение.

Наконец Смотрящий вынес вердикт:

– Девку починим. Косяк отработаете. И вот, как это будет...

***

В палату вошла старенькая медсестра – Люба её тут раньше не видела. Поправила катетер у девочки, погладила малышку по спутанным, влажным волосикам. Потом сказала Любе:

– Мамочка, вам нужно документы пописать. На выписку.

Люба вскочила:

– Какая выписка, куда? Мы же к вам недавно только поступили!

Медсестра пожала плечами:

– Уточните у доктора. Говорят, снимают диагноз, ошибка какая-то вышла. Здорова ваша девочка.

Любовь прижала пухлые руки к сердцу:

– Но опухоль же… Доктор говорил…

Медсестра закатила глаза:

– Мамочка! Идите на пост, там всё расскажут. Ваш ребёнок здоров, вот всё, что я знаю.

Люба выскочила из палаты.

Оля подошла к малышке. Взяла её за бледную ручку, которой девочка обнимала плюшевую собачку. Поднесла свою ладонь к лицу ребёнка, чувствуя, как последние крупицы силы покидают её иссохшееся тело, отдают больной здоровье и энергию. Семь ритуалов состарили её тело намного раньше времени. И брат, и мать тоже превратились в глубоких стариков, но такова цена ошибки. В таком обличье им будет очень сложно найти Пищу, но теперь баланс восстановлен.

Малышка проснулась:

– Мама! Мне сейчас так хорошо!