Заложник

Последний на сегодня клиент жил на самой окраине района. Старая девятиэтажка, из тех, где в подъездах воняет мусоропроводом, а стены лифта залеплены жвачкой.
Виктор набрал на домофоне номер квартиры, но замок даже не пискнул. Подъездная дверь была не заперта, и курьер шагнул в сумрак многоэтажки. За стеной женский голос кого-то ругал, с другой стороны гудела музыка – панелька охотно делилась подробностями из жизни своих обитателей.
Виктор заглянул в лифт – местные собаки явно оставили здесь свои автографы. Ладно, на третий этаж можно и по лестнице подняться. Это далось непросто: конец дня, ноги налились тяжестью, плечи намекали, что пора бы скинуть огромный квадратный рюкзак. Отдать заказ – и домой, готовиться к зачёту по анатомии.
Железная дверь под номером 66 ничем не выделялась среди прочих. Звонка не было, и курьер постучал кулаком по гулкому металлу, надеясь, что заказчик будет хотя бы не пьян. Дверь распахнулась, и в темноте квартиры Витя сначала никого не увидел. Курьер замешкался, но принял тишину за приглашение войти.
В тесном коридоре пахло чем-то вроде нафталина. Витя поставил тяжёлую сумку на пол и нагнулся, чтобы достать из неё пакеты с едой. Дверь позади него захлопнулась, и дрожащий старческий голос сказал:
– Руки вверх.
Виктор замер. Медленно повернул голову – у двери стояла маленькая старушка. В руке у неё был пистолет.
Юноша поднял руки. Старушка казалась удивлённой, что её просьбу выполнили. Тонкими пальцами она с трудом удерживала пистолет, но сжатые губы выдавали решимость, и Вите это не понравилось. Возможно, бабка безумна.
Они помолчали. Потом старушка очень вежливо сказала:
– Молодой человек, пожалуйста, поставьте еду на стол.
Курьер достал из сумки несколько бумажных пакетов и отнёс их на крошечную кухню. Здесь было очень чисто и очень бедно. Клеёнка в цветочек, алоэ в горшке, холодильник “Бирюса” – обычный стариковский быт, одинаковый во все времена.
Хозяйка квартиры наблюдала, как Виктор расставляет пакеты на столе. Пистолет всё это время был направлен куда-то в сторону, будто она совсем про него забыла.
Витя раздумывал, успеет ли он добежать до двери. Выходило, что нет. Только если оглушить чем-нибудь старушку…
– Вас не затруднит распаковать всё это? Очень хочется увидеть, что за яства мне привезли.
Из шуршащих пакетов появились том-ям, жареные креветки, курица с ананасами, чизкейк. Всё, кроме чизкейка, ещё горячее (“горячий обед – и голода нет”, девиз компании). Бабуля осмотрела блюда и вздохнула:
– Чего только не бывает. Неужели кто-то такое каждый день заказывает?
Виктор покосился на пистолет:
– Простите, а что вы планируете со мной сделать?
Старушка пожала плечами:
– Взять в заложники. Так ведь это называется? Ради выкупа.
Спохватившись, она взмахнула пистолетом в сторону комнаты:
– Да вы не стойте, проходите в комнату. Я пока чайник поставлю.
Так, бабка определённо сумасшедшая, а с ними лучше не спорить. По крайней мере, в первые пять минут. Виктор заглянул в единственную комнатку – на всех стенах висели фотографии. На них хрупкая балерина порхала на сцене, то одна, то в руках красавцев-партнёров. Встречались и фото с известными актёрами прошлого. Витя узнал популярный плакат, где балерина взлетала на фоне Эйфелевой башни, и у этой балерины было какое-то знакомое лицо.
Он сделал шаг к большому портрету. С фото смотрела совсем юная девушка, с огромными чёрными глазами и мечтательной улыбкой.
Эта же девушка, но на полвека старше, подошла к курьеру и показала рукой на другую стену:
– А вот там я с учениками. Сорок лет в оперном театре отработала.
Виктор разглядел подпись на портрете:
– Вы – Марина Андриевская? Та знаменитая балерина?

Подошедшая старушка смутилась:
– Была когда-то. Сейчас я – старая развалина, которой не на что купить лекарство для своих больных ног.
Опомнившись, захватчица засуетилась:
– Вам ведь, наверное, нужно кому-то позвонить? Сказать, что вы у меня в заложниках? Простите, я никогда раньше не просила выкупа, не знаю, как это правильно делается. В кино все кому-то звонят. Передайте, пожалуйста, что мне нужно двадцать тысяч рублей. Это стоимость лекарств, их прописал врач, вот рецепт. Ой, а сколько стоит вся эта еда? Тысячу восемьсот? Тогда двадцать одну тысячу восемьсот.
Виктор долго смотрел на старенькую балерину, похромавшую в сторону кухни – поставить чайник для своего заложника. Зажигалку в форме пистолета она оставила на столе, чтобы опереться на палочку. Витя достал из кармана кошелёк и положил на трюмо дневную выручку – шесть тысяч двести рублей – взял рецепт и вышел из квартиры.
Марина Андриевская ещё долго плакала на своей маленькой кухне.
И том-ям ей не понравился.
***
На следующий день в квартиру 66 постучали. Старушка доковыляла до двери, и в узкий коридор ворвалась толпа первокурсников медуниверситета. С пакетами, полными не диковинной еды, а аптечных лекарств, строго по рецепту. Еда тоже была – фирменный пирог Витиной мамы.
Закипел чайник. Бывшая балерина сидела в кругу молодёжи и внезапно стала очень похожа на свой портрет. Особенно улыбкой.