Ночь на даче

Ночь на даче будоражит нервы. Тут темнота совсем не такая, как в городе – она глухая, обволакивающая. Не слышно ни машин за окном, ни отзвуков жизни соседей, лишь тихие разговоры родителей через стенку, да лёгкое шур-шур – мама щёлкает семечки. Если бы не эти успокаивающие голоса, то Ваня давно бы испугался по-настоящему. А когда родители рядом, то можно бояться лишь чуть-чуть, для удовольствия. 

Кровать обступает непривычная дачная мебель: пузатый шкаф невероятных размеров, круглый стол с белой скатертью в цветочек (в темноте цветочки кажутся чёрными пятнами), какие-то незнакомые стулья. После долгой зимы дача неузнаваема, к ней нужно привыкать заново. 

На потолке видна корявая, разлапистая тень от дерева. Ваня старается различить в ней что-то опасное. Например, что фигура только притворяется деревом, а на самом деле под окном стоит страшный скрюченный старик, бородатый, худой и… многорукий.

Эта мысль так пугает, что мальчик накрывается с головой одеялом и некоторое время старательно думает о котятах. У соседей по даче окотилась кошка, и завтра они пойдут смотреть её котят. Ваня самую капельку надеется, что удастся упросить маму взять одного котёночка домой. Хотя и догадывается, что она на это скажет.

Осторожно, одним глазом, Ваня косится на тень – всё ещё старик? На улице ветер, ветка шатается и больше не похожа на многорукого старика. Раньше тоже не походила, но котята помогли, уже не страшно. Можно вылезать из-под одеяла.

Мальчик почти решает заснуть, когда появляется звук. 

Топ-топ.

Топ-топ-топ.

За окном, совсем рядом. 

От ужаса Ваня сжимается в комочек. Сердце стучит где-то в горле, он зажмуривается и быстро накидывает на голову одеяло. 

Топ-топ-топ.

Топ.

Топ-топ.

Кто там ходит? Многорукий старик? Вор? Волк из леса?

Какие-то две секунды Ваня пытается поверить, что это кошка. Или собака. А может, вообще показалось? Пошевелиться страшно – вдруг неизвестный сейчас смотрит прямо на него!

Топ-топ-топ-топ.

Мама! Там, за стенкой, ведь есть родители. Их нужно позвать! Но высунуться наружу из пододеяльного убежища, подать голос, посмотреть в сторону окна – всё это кажется настолько жутким, что мальчик молчит. Он весь превратился в одно большое ухо и напряжённо вслушивается в тишину.

Несколько секунд ничего не происходит. Ваня-ухо начинает опять различать голоса родителей в соседней комнате, и от этого с души падает камень: я не один. Страшно, конечно, что вор нападёт на папу или многорукий старик решит ворваться в дом, но всё же не так, как секунду назад. Я не один. Взрослые разберутся.

Дверь в комнату открывается, и Ваня орёт что есть мочи.

Мама шарахается в сторону:

– Ваня! Ты чего кричишь!

Страх, душивший Ваню изнутри, находит выход на волю:

– Там! За окном! Кто-то ходит! Старик или волк, не знаю, но он ходит, ходит, мама!

– Тссс, тихо, тихо. Я знаю, кто там ходит. Смотри!

Это папа, он тоже тут.

Ваня наконец выглядывает из недр одеяла. Папа держит ведро. А в нём… 

– Это же ёжик! Мама, папа, смотрите, ёжик!

– Да, глупыш, мы же его тебе и принесли. Это он ходил вокруг дома, искал, чем поживиться. Ёжики очень громко топают.

Ёжик совсем небольшой, чуть больше кулака. Он свернулся в клубок, светлые иголки ходят ходуном. Из-под круглого тела видна одна небольшая лапка.

Ваня спрыгивает с кровати:

– Можно я оставлю его себе? Ну пожалуйста, пожалуйста!

Пройдут годы. Будут другие дачи и другие страхи. И нужно будет самому стать тем самым взрослым, который во всём разберётся.

Но тот ёжик останется в памяти навсегда. Маленькое чудо, подарившее радость в самый жуткий миг.