Врата Жизни. Главы 3, 4.
Штош, Неделя не закончилась, надеюсь я не проебал, так шо ловите следующую порцию моей кринжопы. Касательно постов по другой тематике... У меня в планах их только два, но когда я их выдам - хрен знает. Я и про этот то вспомнил только сейчас, а не в понедельник-вторник. Но в планах два поста - покупочки и поездка к матери. Там много чего можно рассказать, должно получится интересно. Можно было бы рецептами разбавить, но я последнее время аморфен к тому, чтобы фоткать процесс готовки. Так что вот. Кстати причина задержки будет в посте про покупочки. Надеюсь, поймёте, бггг. Ну ладненько, сказал ловите, а сам всё ещё пижжу тут сижу. Вот, следующие две главы.
Заранее, с любовью и обновлёнными интересами, ваш Феникс.
– Что случилось? – голос мой звучал обеспокоено.
Он молчал. Когда он глянул на меня, я понял, что что-то не то. Я даже в темноте увидел, как его зрачки расширились от страха ещё больше. Они стали до такой степени большими, что радужек почти не было видно из-за них.
– Т-ты не слышал ничего? – я не ошибся: он действительно был напуган.
– Просто… Это было похоже как бы на голос… только какой-то странный голос… очень тихий, я сразу понял, что ты его не услышал… – он замолчал.
– Ну? Какой голос? Каким он был? – молчание затягивалось.
– Не знаю, как сказать точнее. То ли могильный какой-то… ледяной голос такой… аж мурашки по спине… А душа от этого голоса в комок сворачивается… – на последних словах было видно, что его проняла крупная дрожь, а вид бы на столько напуганный, что мне самому стало страшно. Я в жизни не видел, и тем более не слышал, чтобы кто-то или что-то могло так его напугать. Это казалось просто нереальным. На столько не реальным, что я даже стал сомневаться в том, а мой ли это брат стоит здесь, передо мной? С ним ли это я разговариваю?
Мы стояли так с минуту. А казалось, что целый час. Кажется, пошёл снег. Кажется, поднялся ветер. Кажется, похолодало. Всё кажется, всё на грани ощущений.
Я уже начал думать, что ему просто послышалось, или он, как обычно, разыгрывает меня, и я хотел уже улыбнуться и хлопнуть его по плечу… Но я ошибся. Жестоко ошибся. Я его тоже услышал. Сергей не преувеличивал. Успел проклясть себя, за то, что не родился глухим, или, хотя бы, бессердечным. Голос не предвещал ничего хорошего, особенно те слова, которые он произнёс:
– Я голодна… Надо найти… Найти и порвать… Растерзать в клочья… Выпить душу… Съесть плоть… Найти… Растерзать… НАЙДУ!
После этих слов я окончательно понял, что влип по самое не хочу. Почему? Во-первых, обладатель такого голоса может быть добрым и пушистым? Думаю, что нет. Во-вторых. Вы не улавливаете в этих словах некоторую угрозу душе и телу? Не знаю как вы, а вот мы с моим братом не только уловили, но и почувствовали, что это не так просто, сказал и забыл!
– Знаешь, что я тебе скажу, Серёга? – я старался изо всех сил придать своему голосу твёрдость и уверенность. У меня, похоже, получилось. Хоть отчасти, но получилось.
– Ч-что? – он выглядел ещё более напуганным.
– Я считаю, что твоё предложение было вполне обоснованным, по поводу прогулки домой, и считаю, что сейчас самое время его реализовать…
Мы шли вроде как и не торопясь, но с сильным желанием поскорее добраться домой. Мы шли несколько минут в тишине, даже не разговаривая, и стараясь ступать как можно тише. Мы как-то и не сразу обратили внимание на то, что за нами кто-то шёл. На столько мы были напряжены и напуганы, что даже не слышали ничего. А когда до нас, наконец, это дошло, мы снова остановились как вкопанные. Постояли. Шаги стихли.
– Глянь, за нами есть кто-то? – Сергей уже не заикался, но голос был напуган.
Я послушался. Я обернулся. И замер. Похоже, я стоял так слишком долго, потому что Сергей толкнул меня:
– Как никого? – он сам обернулся от удивления.
Мы посмотрели друг на друга. Не надо быть экстрасенсом, чтобы понять, что мы подумали одно и то же: бежать отсюда надо. И чем быстрее, тем лучше. И мы побежали. Бежали без остановки. Без передышки. Не знаю, что меня дёрнуло, но я оглянулся назад. То, что я увидел, мне не понравилось. Совсем не понравилось.
– Сергей! Не оборачивайся! Не под каким предлогом, даже под угрозой смертной казни не оборачивайся! – на ходу прокричал я.
– А что там? – он услышал меня, и прибавил шагу.
– Просто послушай меня! Не оборачивайся!
Он меня не послушал. Зря. Обернулся. Закричал. Чуть было не споткнулся. Побежал ещё быстрее. Ещё бы! Попробуй, увидав такое, не побежать сверх своих возможностей! За нами гналось, что-то отдалённо напоминающее женщину. Почему отдалённо? Вы когда-нибудь видели женщину, у которой были двадцати сантиметровые рога, перепончатые крылья, размахом так да эдак метра четыре, кожа покрытая красной чешуёй, хвост и горящие жёлтым огням глаза?
Я, в отличие от своего брата, не так хорошо бегаю, а потому, существенно отстал. Он уже был метров на пятнадцать впереди, и успел скрыться где-то в школьном дворе.
– Врёшь, не уйдёшь! – теперь я понял, кто был обладателем этого голоса! И я чувствовал, как она приближается. Я услышал взмах крыльев. Я почувствовал её голод, и мне стало не по себе. Я добежал до первого столба, обвил его рукой, проскользил по льду, и, сделав резкий поворот на полом ходу, чуть не упав, побежал во двор школы. Я услышал, как то существо (язык не повернётся назвать это женщиной), пролетело мимо того поворота, в который я вбежал, и с криком, полным злобы, набрав высоту, изменила направление. Я успел увидеть, как Сергей, разбив окно на первом этаже, влез в школу. Я оценил расстояние, глянул на дверь (она выглядела хлипкой). Думаю, я смог бы её выбить, если бы не два маленьких обстоятельства. Первое: я не знал, есть ли там внутри железные крепления, на которые ставятся замки, и второе: если бы я её выбил, то та тварь смогла бы влететь в школу, и продолжить погоню. Потому, мне осталось уповать на то, что Сергей не успел ещё чем-нибудь загородить окно. Оставались до него метров двадцать, а я уже чувствовал, как она надо мной нависла. Странно, но, не смотря на ветер, свистящий в ушах, я услышал, как она что-то шептала себе под нос. Заклинание? Возможно. Через секунду после того, как я перестал её слышать, я резко бросился в сторону, стараясь сохранить равновесие, и моля Бога о помощи. Я даже успел поцеловать серебряное кольцо, с надписью «Господи, спаси и сохрани». Удержаться я удержался, но взрывная волна, которая прошлась по всему двору от взрыва, меня быстро повалила. Я как можно быстрее поднялся. Глянул вверх. Сделал резкий прыжок вперёд. Услышал сзади звук сильнейшего удара, сдавленное «ох» и хруст. Продолжил бег. Удивительно, но когда твоей жизни угрожает опасность, соображать начинаешь как молния. Я понял, что что-то не то, только пробежав метров десять. Я остановился и обернулся. И замер в немом молчании с открытым от удивления ртом. Она стояла. Но у неё медленно пропадали рога, крылья, хвост… Глаза перестали гореть жёлтым пламенем, а стали светиться зелёным звёздным светом. Волосы, как я увидел, сильно выросли, и перекрасились в огненно-рыжий цвет. И, спустя минуту, передо мной стояла красивая женщина, всё тело которой скрывала пышная шевелюра рыжих волос. Она смотрела на меня с ласковой улыбкой. Но глаза… Эти глаза были сравнимы разве что с взглядом голодной гадюки на дичь, которая лежит у неё перед носом. На беспомощную дичь. Только руку протяни.
– От кого вы бежите, о, мой рыцарь? – голос её уже не был ледяным, и сковывающим душу.
Кажется, все мамы когда-то советуют никогда не разговаривать с незнакомцами? От себя добавлю, что и с незнакомками… Даже с прекрасными.
– Грех, с отродьями адскими говорить, – я старался, чтобы мой голос звучал как можно твёрже, и увереннее. Боюсь, у меня на этот раз этого не вышло.
– Ну, зачем же так грубо? – она обиженно надула губки. Вышло красиво. Тварь. Я даже забыл на секунду, кто передо мной.
Я перекрестился. Эта тварь залилась ледяным смехом:
– Ты думаешь, тебе это поможет, дурак?! – она снова отрастила рога, крылья и хвост. Только глаза прежние остались.
– От исчадий ада всегда поможет крест православный!
– А у тебя он есть?! – она саркастически улыбнулась. При этом обнажились острые ножи зубов.
– Тогда чего угрожаешь?! – не знаю, что в том, что я сказал, было смешного, но она постоянно смеялась. Может, мне её смехом убить?
– Зато кольцо есть! – интересно, а она и теперь будет смеяться?
– Его делали шарлатаны! Оно тебе не поможет!
Я тихо выругался, и побежал. Всё повторилось: шум от взмахов крыльев, рассекающих ночной холодный воздух, ледяной смех (который начинал меня уже бесить), и чувство приближающейся опасности. До окна пять метров… три…
– ПОРВУ В КЛОЧЬЯ!!! – крик ярости в метре за спиной.
Метр... Прыжок в окно… фух… Попал. И в окно, и в стену за ним… Блин, как же я долбанулся об стену горбиной! БОЛЬ-НО! Я пролежал где-то с полминуты и решил, было, потерять сознание, как меня резко подняли на ноги слова брата:
– Я видел, как ты разговаривал с той тварью, но потом она исчезла, а ты побежал!
– Нда… а мне отчего-то казалось, что она за мной гонится… Ты слышал о чём мы говорили? – сказать, что я был изумлён таким поворотом событий, значит не сказать вообще ничего.
– Только последнюю фразу: «Я за тобой ещё вернусь». После этого ты начал бежать.
– Совсем весело, блин! – вот можете считать меня психом, но я смеялся как ненормальный после братового заявления! Самое интересное, пугающее и обидное то, что я этой фразы что-то не расслышал…
– Ладно, – отсмеявшись, сказал я. – Пошли, ночной беглец, блин!
– Пошли, пошли… только, как выходить будем? Как вошли или как положено?
– Как вошли. Из окна из школы уходить мне ещё не приходилось!
– Тем более! – на этот раз мы оба смеялись. Не долго, правда.
Пока мы шли домой, ничего не произошло. Не смотря на прежнее отсутствие всех звуков, мы были уже спокойны за себя. Дошли мы, в общем-то, быстро. Я даже не заметил. Хотя там и замечать-то нечего было. Вот и дом, который милый. Не мой, согласен, но всё же. Встретила нас тётя Света:
– Ну что? Нагулялись, гулёны? – спросила она с лёту.
– Ага, – в один голос ответили мы. – Я теперь долго буду помнить эту прогулку. – договорил я.
Тётя Света ушла, а меня толкнул Сергей и показал мне на мою шубу, которую я успел снять и повесить. На ней был длинный, опаленный по краям разрез.
После того памятного случая прошло два месяца. Матери объяснил, что подрался с кем-то на улице. Мол, железякой острой, облитой горючим чем-то зацепили. Шубу, естественно, выкинули. Ну куда в такой ходить? Ото ж… бомж, и тот постесняется… Хотя кто их знает? Ну ничего, купили новую. Ели уговорил родителей, а то не слишком-то хочется ходить в пропалено-прорезанной куртке.
– И с кем ты умудрился так подраться? – причитала мама.
– Мам, ну подрался и ладно… Главное, что живой. – Последовал ответ.
Она была такого мнения, что человек либо умрёт, либо выздоровеет, а вещи не всегда можно отремонтировать, зашить, подлатать, и т.д. Этот разговор продолжения не имел, так как я вышел из квартиры и сразу же сел в лифт и поехал вниз. Я собирался поехать к брату, к Сергею, на день рождения. В Енакиево. Да-да, к тому самому, туда же. Я почти забыл уже, что там произошло. Почти. Мама живо напомнила разговором про шубу. Так что ехал я туда со слегка дрожащими коленками. Кто знает, что ещё там твориться будет?
Наверное, вас удивит, почему я пропустил целых два месяца? Ну а что там было описывать? Стандартная жизнь студента младших курсов: подъём в шесть утра, кофе, помыться, в институт, с института домой, обед-завтрак в купе, уроки, час за компьютером и спать. И так далее. Исключения составляли только праздники и не на много более частые выходные. По которым, впрочем, я часто занимался только уроками.
Пока я ехал в лифте, я старался забыть вновь проснувшиеся воспоминания о том памятном вечере. Лифт этим стараниям, увы, не способствовал. Но не мне его в этом винить. В общем-то, лифт как лифт, ничем не отличается от сотен других: на полу полно мусора, потолок обкопчен то ли спичками, то ли зажигалкой. На задней стенке заделанная куском жести дыра.
Меня до сих пор мурашки пробирают, как подумаю о том, что могло бы быть, если бы она чуть быстрее летела…
Но за эти два месяца я ничего такого не слышал, и, слава богу, не видел. Может, забыла? Или то был сплошной сон? Если да, то как объяснить дыру в куртке? Ото ж… Надеюсь, что в этот раз ничего не будет.
Дорога показалась мне ужасно длинной. Хотя путь не такой уж и большой. Около двадцати километров. Мне легче и проще было пройтись пешком, да только Серёга просил как можно быстрее приехать, а поскольку двадцать километров быстрее всё же преодолеются на автобусе, я решил оставить свои принципы на потом… Ну не заставлять же ждать брата-именинника?! Отож…
На автобус я сел на рынке. Хотелось хоть не много пройтись. Да и второй раз пересаживаться не было никакого желания. А так, сел сразу на восьмидесятку, и поехал. Автобус, как и в любой будний день забит, поэтому я еле втиснулся в него, и «внутриавтобусным» течением меня отнесло куда-то в середину. Ладно, прорвёмся… не в первый, и, не дай Бог, не в последний раз так еду…
Поехали. Вообще, на дорогу редко когда уходит больше получаса, этот раз не был исключением. Воспоминания о том что было в тот раз меня до сих пор мучили, и молился чтобы ничего такого хотя бы в этот раз не произошло. Но, как проповедуют законы всемирного свинства, всё происходит тогда, когда этого меньше всего ожидаешь этого. За своими вознесениями к Всевышнему, я забыл, зачем я вообще этим начал заниматься. И проехал в относительном покое больше половины пути.
Вот и въехали в воробьёвский лес. Красивое место. Особенно летом. Хотя и довольно пустынное. У нашей семьи там дача. Вообще очень удачное место для дачи, не смотря на расстояние, которое приходится покрывать каждый раз, чтобы попасть сюда. Шестнадцать соток, сплошной чернозём метра на два, два с половиной, погреб, который теперь используется для хранения воды, полуразрушенная хатка, которая того и гляди рухнет тебе на голову в самый не подходящий для этого момент. Ко всему прочему, к даче прилагаются две лягушки, которые поселились в погребе. Мамка их прозвала зумами, в честь одной офисной компьютерной игрушки Zuma Deluxe. Правда, сейчас она, дача, запущена, потому что я сдавал экзамены, а на это нужно время. А трава, знаете ли, такая вредная штука, что если за ней не следить, то она заполонит всё что только возможно при самом изощрённом воображении… Ну и догадайтесь, что я выбрал. Нет! Не угадали! Я выбрал экзамены! Если бы вы меня сейчас увидели, то я бы показал вам язык… вот такой я вредный!
Вместе с воспоминаниями о даче, неизвестно откуда в автобус влетела сова. Это было вдвойне странно при том факте, что у нас совы не водятся! Ещё более усугубляло то обстоятельство, что неизвестно как она попала в автобус. Я сначала подумал, через люк, или там, дверь была не закрыта, стекло пробила в конце концов! Последнее я сразу отмёл, поскольку в этом случае осколки стёкол брызнули бы во все стороны. Люк всю дорогу был закрыт. Да и не открывают его зимой обычно. Оставался один вариант. Дверь. Так как за время путешествия я сместился ближе к задней двери, то она всё время была у меня перед глазами, и она была закрытой. Оставалась передняя. Но если сова влетела в переднюю дверь, то какого рожна она врезалась мне в грудь? Да и похоже было, что впереди вообще никто ничего не заметил. Или то мне каж…
Додумать я не успел. Вдруг автобус дико тряхнуло, он подпрыгнул и чуть не завалился на бок. Все кто стоял, упали. Половина сидящих тоже. Автобус продолжил свой путь, но уже поперёк дороги. Ехал довольно долго в таком положении, пока не съехал с дороги и не притормозил при помощи так к стати подвернувшегося дерева…
Ну а дальше всё просто: перепуганный народ поднялся на ноги и начал аж вылетать из автобуса, хотя это ещё мягко сказано. Когда я вышел с совой на руках (ну не бросать же животное, в самом деле?!), то увидел следующую картину: автобус на обочине, естественно, а посередине дороги до ужаса разбитая легковушка. Только по отдалённым догадкам можно было догадаться, что это когда-то было ладой, десяткой, рядом с которой стоял на коленях, опираясь о руки и дико тряся головой какой-то мужик. Судя по всему, её водитель. Ну, я думаю, что любой здраво мыслящий человек просто ушёл бы оттуда, и чем скорее, тем лучше. Пока я додумывал сию нехитрую мыслю, я успел забыть о существовании той совы, которая была у меня в руках, и она не замедлила о себе напомнить, пребольно ухвативши меня за большой палец левой руки. Только тут я о ней вспомнил, и понял, что с собой я её взять не могу. Нет, ну согласитесь, как я буду выглядеть, если войду в город с совой на руках? Оставалось только решить, куда её деть. В голову ничего умного не шло, кроме как отнести её в лес и там отпустить. Надо только зайти подальше. Ну я и пошёл.
Шёл не долго. Лес достаточно густой, чтобы через пять минут путешествия в глубь него не было видно дороги. Прошёлся. Остановился. Осмотрелся. Вздохнул полной грудью. Почувствовал головокружение. Посмотрел на деревья. Увидел дерево с довольно низко растущей ветвью, достаточно низко, чтобы посадить на неё сову. Что я, собственно, и сделал. Внешне сова ничем не отличалась от тех, которых я видел по телевизору: серая, с серо-синими пятнами на крыльях и с чем-то похожим на брови, но очень уж длинными и завитыми к верху. Ничем не отличалась от обычной совы. Вот только глаза… Такие глаза имеет человек, слишком рано познавший все тяготы жизни. Я встряхнул головой, чтобы выкинуть не к стати полезшую в голову мысль, выругался про себя, и решил уйти. Ну в самом деле, откуда у совы могут быть такие глаза?
Я пошёл обратно. Пошёл, и сразу же выкинул сову из головы, как вдруг услышал хлопанье крыльев. Я замер. Долго не решался обернуться. Долго думал, что будет лучше: побежать, не оглядываясь, или всё же оглянуться и подумать, стоит ли бежать? Я предпринял второе. В общем не пожалел… хотя как сказать.
В общем, вместо совы там уже стоял высокий парень, со стальными глазами, в которых всегда можно было прочесть всё, что о тебе человек думает. Лицо его было напрочь лишено всякой растительности. У него были длинные волосы. Длинные, и ровные. Поразительно ровные. Создавалось впечатление, что к каждому волоску привязали какой-то груз, и они стали натянутыми как гитарные струны. Лицо у него было с резко выраженными чертами, однако которое было бы весьма трудно запомнить. Я осмотрел его одежду. Такой как он замечательно смотрелся бы на какой-нибудь эпической фреске. На нём был выглядевший тяжёлым плащ, подбитый красным мехом и капюшоном, накинутом на голову, что-то похожее на жакет, только сделан он был из чьей-то шкуры и невероятно чёрного цвета. Штаны его можно было бы принять за брюки, да только одно но. Они были в обтяжку с верху, а к низу как клёши, только разрезанные сантиметров на 10-15 каждый. На поясе красовался широкий ремень с ячейками, почти в каждой из которых красовался пузырёчек с какой-то жидкостью или порошком, а остальные пустовали. Слева на ремне висела сабля, рукоять которой напоминала клык. В руках же он держал посох. Почти весь гладкий, и только у самого навершия на нём были какие-то выступы. При более внимательно рассмотрении которых, можно было сказать что они похожи на вены. А на верхушке красовался огромный, огранённый рубин. В другой же руке он держал какой-то свиток. О сове напоминали лишь несколько перьев, которые я стряхнул со своей одежды, когда посадил её на ветку. Когда я о ней вспомнил, я глянул на ветку, потом на парня. Опять на ветку. Потом взглянул опять на его глаза. В голове промелькнула невероятная мысль: этот парень и есть та сова! Иначе как объяснить то, что его глаза были точно такие же как и у неё?
– Ты прав, не переживай. – Наконец он заговорил. Голос его не вязался с глазами. Он был сер и безжизнен. – Я и есть та самая сова, которую ты вынес из того железного монстра, которого вы называете автобусом.
– Ааа… Д-да? Н-ну ничего… Это мы переживём… – я хотел убежать.
– Не бегите, мессий. У меня для вас послание. – И тогда он дал мне тот свиток.
Я не смело протянул руку и взял свиток.
– Это своего рода предупреждение.
Я развернул его. Прочёл. То что было там написано, казалось абсурдным. Там писалось про какие-то врата в другие миры, которые должны вот-вот захлопнутся ко всеобщему благу, но если я снова окажусь рядом с ними, они уже не закроются, и всему этому миру будет угрожать опасность уничтожения. И просьба не ехать к своему двоюродному брату по матери в связи с вышеуказанной причиной.
– Что если я всё равно поеду, не глядя на просьбу? – Хотя в письме было всё написано, мне хотелось бы услышать ответ от него.
– И почему я должен верить этому «предупреждению», почему я должен верить тебе и отказаться от встречи с братом? Мне гораздо проще будет послать это письмо вместе с тобой куда подальше или что ещё лучше сдать тебя в психушку! – уразумев, что убивать меня пока никто не собирается, я осмелел. Даже разозлился от того, что мне хотят помешать увидеться с братом.
– А вы так скоро забыли ту памятную ночь, когда вы в последний раз видались со своим братом? Или та распоротая куртка ни о чём вам не свидетельствует?
Вот гад! Откуда он это узнал?!
– Какая куртка, парень? Ты о чём говоришь? – естественно, мне не хотелось ни в чём признаваться!
– Неужели память людская столь коротка в этом мире? – не смотря на вопросительное построение предложения, это больше походило на прямую констатацию фактов.
– Послушай, психованный ты наш, хорош ломать комедию! Говори, кто тебя подослал? Кто-то из моих знакомых, да? Это как раз в их стиле! – меня это начало конкретно доставать.
– Я всего лишь хотел предупредить. Ну, дело твоё. Не мой ведь мир сгорит в адском пламене. – впервые с момента нашего разговора он проявил хоть какие-то проблески эмоций. И похоже это было на… Жалость? Раздражение? Злость? Или прямая смесь всех этих чувств? Не знаю…
Всё что он сделал, так это пробормотал что-то себе под нос, очертил камнем посоха вокруг себя кольцо, стукнул посохом по земле и… и всё в общем-то. Во всяком случае я больше ничего не видел, потому что когда он ударил, что-то очень ярко вспыхнуло. На столько ярко, что я даже ослеп на мгновенье. Но когда я прозрел, всё что я увидел, это расплавленный снег в том месте где стоял маг, и ворона на том самом суку, на который я сажал сову.
– Я ПРЕДУПРЕДИЛ!!! – громыхнуло в воздухе, и ворон взлетел ввысь.