«На честном слове и на одном крыле»

Был озабочен очень воздушный наш народ:
К нам не вернулся ночью с бомбежки самолет.
Радисты скребли в эфире, волну найдя едва,
И вот без пяти четыре услышали слова:
«Мы летим, ковыляя во мгле,
Мы ползем на последнем крыле.
Бак пробит, хвост горит и машина летит,
На честном слове и на одном крыле…»
Ну, дела! Ночь была! Их объекты разбомбили мы до тла.
Мы ушли, ковыляя во мгле, мы к родной подлетаем земле.
Бак пробит, хвост горит и машина летит,
На честном слове и на одном крыле.

Думаю, что если не всем, то многим, известна эта песня – если не в великолепном исполнении Утесова, то в современной кавер-версии. Но немногие знают, что и сама эта песня – кавер американской песни «We’re comin’ in on a wing and a prayer» («Мы возвращаемся на одном крыле и на молитве»), написанной композитором Джимми Макхью на слова Гарольда Адамсона. Песня, посвященная боевой работе бомбардировочной авиации стала хитом сначала в Америке, потом в Англии. А затем – благодаря гениальному голосу Утесова и аранжировке Аркадия Островского – обрела популярность и в Советском Союзе, воспевая рейды в далекий вражеский тыл советской бомбардировочной авиации.

А вот рассказ об истории, произошедшей с американским бомбардировщиком «B–17» в небе над Тунисом 1 февраля 1943 года.

Истребитель противника, управляемый, вероятно, раненным пилотом, протаранил заднюю часть бомбардировщика (под названием «All American»), пилотируемого лейтенантом Кендриком Р. Брэггом, из 414–й эскадрильи США.

От удара немецкий истребитель развалился, но оставил куски своей обшивки в «B–17». Левый горизонтальный стабилизатор и руль высоты «B–17» был полностью оторван. Два правых двигателя вышли из строя, в одном левом двигателе была серьезная утечка масла. Вертикальный руль был поврежден, фюзеляж был пробит насквозь и держался на чудом уцелевших кусках рамы. Радио, электрические и кислородные системы были повреждены. Хвостовой стрелок оказался заперт в ловушке, потому что был разрушен соединительный лаз с хвостовой частью самолета. Средние и хвостовой стрелки использовали части немецкого истребителя и стропы от парашютов в попытке связать хвост с фюзеляжем.

Пока экипаж пытался соединить разваливающийся бомбардировщик, пилот продолжал полет и выпустил свои бомбы над целью. Когда люки бомбового отсека открылись, ветер ворвался в самолет с такой силой, что один из стрелков был отброшен в разлом фюзеляжа. Потребовалось несколько минут, и четыре члена экипажа, чтобы с помощью строп парашютов перетащить его обратно в переднюю часть самолета. Когда они попытались сделать то же самое с хвостовым стрелком, хвост начал сильно вибрировать. Вес хвостового стрелка придавал некоторую стабильность в хвостовой части, так что ему пришлось вернуться к своей позиции.

Чтобы хвост не отвалился, разворот назад к Англии был очень медленным, самолет пролетел почти 70 миль. Бомбардировщик был так сильно поврежден, что терял высоту и скорость, и вскоре остался один в небе. Вскоре, еще два немецких истребителя Ме–109 атаковали злосчастный «All American». Несмотря на аварийное состояние самолета, все пулеметчики были в состоянии ответить нападавшим, и вскоре немцы ретировались. Два средних стрелка стреляли через отверстие в верхней части фюзеляжа, а хвостовой стрелок был вынужден стрелять короткими очередями, потому что от отдачи самолет начинал поворачивать.

Союзные истребители «P–51» встретили «All American» и сделали одно из представленных здесь фото. Истребители также передали по радио на базу, что «B–17» машет плоскостями, как рыба хвостом, и что самолет с такими повреждениями не сможет совершить посадку, поэтому необходимо садиться на воду. Истребители остались с «B–17», передавая сигналы знаками рук и не пропуская его к базе. Лейтенант Брэгг знаками дал понять, что все парашюты, включая запасные, были использованы на укрепление фюзеляжа, и потому экипаж не может покинуть самолет. Пилот «B–17» принял решение сажать самолет.

Спустя два с половиной часа после столкновения, самолет совершил экстренную посадку, не долетев до базы 40 километров. Удивительно, но ни один из членов экипажа не был ранен. Никто не мог поверить, что самолет мог летать в таком состоянии. Как только экипаж покинул самолет через дверь в фюзеляже, а хвостовой стрелок спустился вниз по лестнице, вся задняя часть самолета рухнула на землю.

Крепкая старая птица сделала свое дело.

Текст американской песни «We’re comin’ in on a wing and a prayer»:

Comin’ in on a wing and a prayer,
Comin’ in on a wing and a prayer,
Though there’s one motor gone,
We can still carry on,
Comin’ in on a wing and a prayer.
What a show, what a fight,
Yes we really hit our target for tonight.
How we sing as we limp through the air,
Look below, there’s our field over there,
With our full crew aboard,
And our trust in the Lord,
We’re comin’ in on a wing and a prayer.

А теперь просто фотографии невероятной живучести этого самолета: