Находясь на Севере, чувствуешь ноющую боль оттого, что другие люди всего этого не видят
ФОЛК-КЕМП — это первый образовательный лагерь для городской молодежи в деревне, и каждый год он набирает популярность. Участники живут в старинных избах, изучают традиционную народную культуру, поют народные песни, учатся играть на инструментах и танцуют на вечёрках. Этой зимой мы сами побывали на одной из таких вечёрок, которая проходила в доме культуры ГЭС-2 в Москве. Наполнились энергией и посетовали о том, как многого лишились, перестав водить хороводы. Почему мы вычеркнули из своей жизни традиционную культуру, и как её вернуть при помощи Русского Севера — об этом наш разговор с организатором проекта Фолк-Кемп Надеждой Гусаровой.
Л: Расскажи, как появился ваш проект?
Н: Наша история началась с того, что мы с друзьями любим петь народные песни, но живём в разных городах, и однажды решили собраться вместе, чтобы попеть. Это была первая поездка на Север, мы ещё не были коллективом и просто поехали в экспедицию для себя. Снимали рилсы, показывали, как путешествуем. Тогда рилсы не были мейнстримом, и мы набрали аудиторию в социальных сетях. Постепенно мы стали входить в роль ансамбля. Записали песню и поняли, что люди нас слушают.
Находясь на Севере, чувствуешь ноющую боль оттого, что другие люди всего этого не видят. Не видят всей его красоты. А там русский дух, там Русью пахнет! Никто не догадывается приехать на север. И тут пришла идея сделать лагерь для всех. Мысль показалась странной, – кого мы сюда привезем, кто мы такие? Казалось, это не наша роль. Реализовать эту сумасшедшую идею все-таки получилось – мы выиграли грант. И в итоге, такая форма оказалась лучшей для передачи того знания, на котором мы «повернуты».
О: Что такое Фолк-Кемп, и как он связан с Севером?
Н: Фолк-Кемп состоит из лекций по традиционной народной культуре, архитектуре Севера, мы выезжаем к храмам-памятникам и ещё проводим мастер-классы: народное пение, игры на инструментах, хореография. Каждый день проходят вечёрки.
Русский Север — это место, которое может в себя влюбить. Архангельская область, Карелия — всё, что выше Вологды. Там до сих пор живут самые настоящие крестьяне, как 100 лет назад, только с телевизором. Людям там не с кем общаться кроме как с друг другом. Когда живешь в деревне, сталкиваешься с трудом, трудностями деревенской жизни. Чтобы поесть, надо принести воды, подумать, в каких тазах мыть посуду. В колодце может закончиться вода. Все эти трудности очень сплачивают.
Л: Недавно вышел фильм «Подмена русской культуры», в котором рассказывали про искажение традиционной народной культуры в советское время. Насколько хорошо обычный человек знаком с народной культурой сегодня?
Н: Хорошо, если 5% людей разбираются. Есть малые народы России, на них не так повлияла советская власть. А на нас повлияла, полностью перечеркнув традицию, лишив почвы. Идеология была основана на отвержении прошлого. Потом появились телевизор и радио. Стала развиваться городская культура, и люди начали стесняться своих народных традиций. Культура советских хоров заменила традиционную культуру, она тоже ориентирована на сближение людей. Хорошо, что это было в советское время, и очень помогало.
Когда говоришь людям, что занимаешься традиционной культурой, они спрашивают: это Бабкина и Кадышева? Это уже наш некий паспорт, даже на западе нас знают так, что грустно. На лекциях мы говорим, что наша культура — не кокошник с лаптями, и объясняем, как мы до такого дошли. Рассказываем, как всё было на самом деле: свадьбы, обычаи, традиции, которые нам достались, и которым мы не придаем значения. Иногда чувствуем себя занудами, но каждый раз находятся люди, для которых всё это открытие.
Л: Почему о традиционной культуре важно говорить?
Н: Человек без корней — очень уязвимый неустойчивый организм. Когда знаешь, насколько у нас богатая, многогранная и глубокая культура, — грустно то, что никто этого не понимает. Когда рассказываю, я стараюсь не давать много информации, а заразить и объяснить: «Посмотрите, послушайте, это часть нашей истории, которая вам неизвестна! Послушайте, пожалуйста, три песни, „умрите“ от красоты!». Когда слушаешь, то на генетическом уровне чувствуешь.
Это история про то, что стоит выехать в деревню, и ты переселяешься в другое измерение. Отъехать из Москвы, зайти в любую деревню, найти самую старую бабушку, и расспросить: как у вас свадьба проходила, а мама что-нибудь про детство рассказывала? И тут открывается неизведанное пространство. Ты удивляешься, что в 21 веке люди помнят абсолютно другое наполнение жизни. Смысл в том, что знать свою культуру должен каждый, в первую очередь для того, чтобы знать что-то про себя. Без личного понимания себя человеку можно сказать, что угодно, и он будет в это верить.
Л: В народной культуре все были участниками, а не так, что одни показывают, а другие наблюдают, как сейчас.
Н: Да, это именно народная культура, то есть каждый может в ней участвовать, петь и танцевать. Раньше любой человек был многозадачным: мог и рубашку себе сшить, и вышить, и головной убор сделать, и спеть, и сплясать, и огород посадить. Всё, что есть в традиционной культуре — очень просто и доступно каждому. Когда на сцене крутят сальто или выдают шпагат, ты думаешь, неужели так делали в деревне? Дед выходил в огород и делал вертушку? Нет, всё гораздо проще.
О: Как ты думаешь, почему молодежь к вам тянется? Что привлекает?
Н: Это загадка. Мы не притягиваем кого-то специально. В 2019 мы сделали первый Фолк-Кемп. Так у нас стала появляться своя аудитория, участники первого лагеря и волонтеры стали требовать: «Давайте встретимся, попоём!». И мы стали организовывать новые встречи уже не только для своих, а для всех.
Оказалось, что почти нет площадок, где люди могут просто встретиться и поговорить о традиционной культуре. После второго Фолк-Кемпа мы сделали проект про традицию и провели его на Бумажной фабрике в Москве. В нём участвовали и те, кто не занимается фольклором профессионально. Обсуждали традиционную народную культуру в разных её проявлениях — были лекции, паблик-ток, стол обсуждений.
Например, там были ребята из группы «Залпом», они организовали собственную экспедицию в Кировскую область. Подружились с бабушками, записали народные песни, систематизировали и выложили на сайт. Они люди, далекие от фольклора, но сами заинтересовались, поехали, обработали. Потом они написали спектакль «Деревня московская» по мотивам быличек, нас пригласили его озвучивать. Нас это зацепило, что люди решили сделать это от сердца.
О: Есть ли у тебя ощущение, что люди ищут свою идентичность больше, чем раньше? Кажется, сейчас у многих образовалась дыра, которую хочется заполнить.
Н: В моём поле зрения это так, есть сдвиг. У нас, например, есть одна знакомая девочка, которая танцует хип-хоп, приходит к нам, наблюдает движения, которые ничуть не менее затейливые в русской пляске, чем в хип-хопе.
О: Чего не хватает современному городскому жителю?
Н: Не хватает земли. Мы не видим смены сезонов. Я почувствовала это, когда была на карантине. В большом городе ты максимум выходишь погулять в парке. Я из Белгородской области и когда вернулась домой, я наблюдала как на деревьях распускаются почки. Слышала птиц, в какое время они поют, как квакают лягушки. Когда ты на земле, ты видишь жизнь, и начинаешь ассоциировать её с земледельческим календарем. Вообще-то человек зависит от природы. Это заставляет следить за собой, смотреть внутрь себя. Я лично раскопала свою родословную. Для меня нахождение на родной земле рядом с природой — равно тому, что думать о своих корня, приближаться к ним. Есть люди в городе, которые интересуются родословной? Бесспорно есть. Но мне кажется если москвич вдруг приедет в деревню, откуда была родом его бабушка, он тоже начнёт думать по-другому.
Ещё современному человеку не хватает общения с людьми. В деревне пока идёшь на работу — всех встретишь: «Привет, дядя Петя, привет, тетя Маня!», они тебе помогут, что-то спросят. А тут ты сам по себе и один, хотя вокруг концентрация людей. Люди не смотрят друг другу в глаза. Мне самой удобно в городе прибиться к своим, у своих узнать, и общения не хватает, и контакта. В деревне всё не так. Это то, что отмечают ребята на Фолк-Кемпе, за 10 дней они держат за руки людей больше, чем за год своей обычной жизни.
О: Кстати, про хоровод. У вас круто получилось в ГЭС-2! Мы видели, как люди приходили и сначала на всё это смотрели, а потом к вам присоединялись. Мы сами почувствовали, как нам не хватает просто за руку кого-то подержать. Никакие дискотеки или бары так не заряжают, нет такого энергообмена, как в хороводе.
Н: Мы сами не ожидали. Да, хоровод дает почувствовать, что ты не один. Ты держишь за руки людей, они функционируют с тобой одинаково. Смотреть на хоровод и участвовать в нём — как два разных метода познания.
Л: А на Руси как это было, все ли участвовали в хороводе?
Н: Есть хоровод, а есть вечёрка, с танцами и кадрилью — такое общение под музыку. Хороводы и вечёрки были по праздникам, и в них участвовала незамужняя/неженатая часть населения. Вечёрки — форма досуга молодых людей. Клубов, ДК не было. Молодежь снимала за деньги или за работу у какой-нибудь вдовы избу, она из избы или уходила, или могла на печке спать или смотреть, как молодежь тусуется. Все собирались на вечёрку — там игры, танцы, кадрили. Так люди знакомились, это было регламентированное обществом время, когда можешь понять, кого тебе нравится держать за руку. В другое время все работали.
Л: Про Фолк-Кемп этим летом, который так же будет проходить в Архангельской области, деревне Большой Бор. Он чем-то будет отличаться от предыдущих кемпов?
Н: Да! В этом году Фолк-Кемп будет проходить бесплатно при поддержке гранта Президентского фонда культурных инициатив. Подать заявку на участие могут те, кому от 18 до 35 лет. Мы стараемся выбрать ребят, которые никак не связаны с фольклором. Наша задача показать народную культуру человеку, который далек от этого знания, но имеет интерес. По итогу с нами поедут 34 участника. Приём заявок с 1 апреля.
Л: Для всех остальных желающих в июле вы впервые делаете open-air фестиваль. Что это будет?
Н: Это палаточный фестиваль, который будет проходить там же, в Архангельской области. Приезжать нужно со своей палаткой, спальником и всем тем, что нужно вам для комфортного проживания. Условия походные. Комары и мошки прилагаются. На фестивале мы тоже постараемся познакомить участников с традиционной народной культурой.
Л. У нас большая страна, с которой, как и с культурой, далеко не все знакомы. Что важно знать о Русском Севере?
Н: Во-первых, это то место, где можно почувствовать себя русским человеком, очень аутентичное и неповторимое пространство.
Ещё у нас есть представление о крестьянстве, как о чем-то «зачуханном», что это бедность, маленькие домики. И когда ты приезжаешь на Север и смотришь, как там жили крестьяне, понимаешь: «Ну ничего себе!» Там крепостного права никогда не было, они жили, как цари-короли, вольно и свободно. Двухэтажные, огромные дома, все было очень продумано, выверено и благоустроено. Удивляет и строение таких домов: жили со скотом под одной крышей, разделенные стенкой, а зимой можно было, не выходя из дома, управляться с хозяйством. Столько тут мудрости: черпать-не вычерпать!
Природа, белые ночи. В общем, Север — это душа. Туда хочется приезжать. Мы как в 2015 году съездили, больше ни одного лета без Севера не проводим.
Беседовали Елизавета Клен и Ольга Барышникова
Подписывайтесь на наш телеграм-канал: открыть