О поморах, Белом море, российской одежде и поиске родословной
C Александрой Орловой мы решили пообщаться по нескольким причинам. Во-первых, Саша — коренная поморка и настоящий фанат Русского Севера и Белого моря. Она создала канал «ПомориЯ», где рассказывает о неизведанных уголках на Севере, о своей родной деревне, где жили её предки, и куда добраться сегодня можно только на вездеходе (это такой танк с гусеницами, который едет по бездорожью). Во-вторых, Саша открыла магазин «Берёзка», где продвигает одежду российских производителей, которую очень любит сама. В-третьих, делает уникальный сайт по поиску родословной, и вместе со своей мамой собирает родословные целых деревень на Севере.
Саша рассказала нам, что должен каждый увидеть на Севере, чем северяне отличаются от москвичей, и почему сила в том, чтобы помнить свои корни.
— Расскажи, как появился проект «ПомориЯ», и что ты хочешь передать людям с помощью него?
Начну из очень глубокого далека, с 1687 года. Это год, до которого мы докопали нашу родословную. По маминой линии у нас все коренные поморы, и каждый год мы с семьёй ездим на Белое море. Я езжу туда с трех лет. Когда понимаешь, что приезжаешь куда-то не потому, что это курорт или дача, а потому что тебя с этим связывают твои поколения, то даже будучи ребёнком, это по-другому ощущаешь.
В доме прабабушки мы всей семьёй уже не умещались, и лет 10 назад папа построил там новый дом. После этого мы стали приезжать зимой, осенью, летом. Иногда можем просто сорваться и поехать, чтобы оказаться в этом месте, которое одинаково чувствуем местом силы. Доехать туда не так просто, как до дачи в Подмосковье, это 1500 км туда на машине, а потом ещё на вездеходе, то есть 2 дня пути.
А как родилась «ПомориЯ». Однажды в поездке Архангельск-Москва папа говорит: «Ой, Саша, скинь видео, которое мы снимали!» А там было столько видео, и мы подумали: «Давайте сделаем закрытый канал для своих, будем скидывать туда видео с поездок!» То есть всё, что я выкладываю сейчас, — не было снято для канала, мы снимали для себя. И пока ехали, стали думать над названием. С нами ездил папин водитель дядя Лёша, он у нас закончил университет на переводчика, читал все книги мира. И тут он шёпотом говорит: «Помория». То есть помор и я. Мы так удивились: «О, классное название, а где-то прочитали это?» А он: «Нет, только что придумал». А потом говорит: «Холодный край с горячим сердцем». И это стало описанием канала. Дядя Лёша теперь ржёт, когда видит наши открытки «ПомориЯ». То есть совершенно случайно всё это родилось. Но на нашу группу подписалось очень много людей, сначала друзья, потом друзья друзей. Мы подумали: «Ну ладно, будем блогерами!» Когда мы увидели интерес, то решили, что наша задача показать, что Север — это не суровый край, не заброшенное место. Для нас Север — это когда тепло, ты купаешься в море, лежишь в морошке. Мы фанаты морошки, можем уйти в болото и собирать её, везём домой, делаем компоты, торты, вообще все что угодно, потому что это вкусно и полезно. Это у нас в России морошка не очень ценится, но, если приехать в Финляндию, она очень дорогая. Там людей штрафуют на границе, если вывозят её, на огромные деньги.
— Очень впечатляет! Вы не собираетесь организовывать туда путешествия?
Неделю назад мне звонит неизвестный номер, оказалось, из центра развития туризма и культуры Архангельской области: «Завтра в Москве будет министр, вы не могли бы встретиться?» Я говорю: «Министр культуры? Зачем? Со мной?» В итоге мы встретились, обсудили перспективы развития туризма, она спросила, какая нужна помощь.
Мы поняли, что хотим развивать Север с туристической стороны, и сделали программу тура, надеюсь, получится запустить его к лету. Это уникальный тур, он показывает настоящий Русский Север, Белое море, погружает в природу. Мы серьезно планируем маршрут и логистику: например, чтобы добраться туда, надо проехать 3 часа на вездеходе. Наш вездеход называется Лось, это норвежский военный танк.
— Что обязательно нужно увидеть на Севере?
Белое море, его в целом надо видеть, знаете, почему оно Белое? Когда выходишь на берег, у тебя по колено взбитая пена, как на пенной вечеринке. В ней здорово валяться, брызгаться, я такого нигде не видела, ни на каких других морях. Север и Белое море — это разные вещи, в них очень много подразделений, например, есть зимний берег, летний берег. Зимний берег — скалистый, суровый, а летний берег — пляж, песок, тёплая вода. Белое море очень мелкое, можно идти 5 километров, и тебе будет по колено. И очень сильные и частые приливы-отливы. Все поморы знают наизусть по минутам, когда большая и малая вода. Нужно подгадывать, уезжать под малую воду, потому что под большую воду линия берега меняется на несколько километров. И вот у любого спрашиваешь, какая сейчас вода, он такой: через 10 минут малая. Море для поморов –это всё.
У нас есть ещё два места, которые мы очень любим. Первое — это дюны, поморы называют их кошки или котики. Такие песчаные горы у моря, все в соснах, в выжженных белых шишках. Я могу 3 часа сидеть, смотреть вдаль, как всплывают подводные лодки, плывут маленькие корабли на горизонте — это безумно красиво. И второе место — это коса Чуча, где была стоянка древних людей. В разных музеях: в Питере, и в Архангельске есть с этой косы много всего найденного.
— А вообще, чем отличаются северные люди от нас, москвичей, например?
Люди там живут в коммуне, они все друг другу брат-сват, у них нет каких-то вражеских историй. Общаешься с ними, как будто знаешь их 100 лет, они все добрые, открытые, смеются, обнимаются. Они держатся друг за друга, это очень ощутимо.
Приведу пример. Мы год назад, ехали на вездеходе нашу стандартную дорогу 38 километров от места, где мы бросаем машину до деревни, и у нас сломался вездеход, под вечер. Темнело, вокруг сугробы снега, глухой лес, медведи. И люди, уставшие после работы, им вставать в 5 утра, они попёрлись, зная, что ехать несколько часов туда и обратно, и нужно несколько снегоходов, чтобы нашу компанию отвезти с вещами. Мы их ждали до 12 ночи, и они приехали, откликнулись. Они сделали это абсолютно бесплатно, просто потому что хотели помочь.
— Расскажи, как вы открыли магазин «Берёзка»?
«Берёзка» — это вообще с нами случайно произошло, когда в прошлом году большие бренды начали уходить. А у нас с мужем своё SMM-агентство, и мы поняли, что даже по нашим проектам все немного в унынии, хоть рынок и стал более свободным. В общем, всем была нужна поддержка, и у меня возникла идея сделать некоммерческий информационный проект, где я буду рассказывать о российских брендах, потому что я их люблю и ношу, мне есть что рассказать. Было жалко, что никто этого не носит, потому что никто не знает! И мы сделали страничку, стали рассказывать о российских производителях. Я почти год бесплатно рассказывала о разных брендах, ничего не продавала. Мы набрали подписчиков и решили это развивать. И придумали сделать магазин. Вначале казалось, что на эту идею нужно кучу денег. Но потом мы решили брать товары под реализацию, и так открылись! Запустили рекламу, к нам за первый месяц пришло очень много людей.
Вначале было 3 бренда, сейчас уже 10. Есть свитшоты, футболки косоворотки, платья. Кстати, кеды «2 мяча»! В Союзе они производились в Китае, и ребята, которые делают «2 мяча» сегодня, принципиально нашли тот же самый китайский завод, с ним договорились, и по тем же лекалам шьют. Я бывший фанат «Конверсов», но я начала носить «2 мяча» и поняла, что «Конверсы» за 3 месяца лета все истрепались, в трещинах, а эти я ношу годами.
Да, но чтобы этот старт поддержать, надо много усилий приложить для рекламы. Когда все посчитали, мы поняли, что открытие обошлось в нормальную сумму.
— Одежда российского производства довольно дорогая, это связано с высоким качеством?
Мы съездили на фабрику в Иваново, нам сказали, что это довольно крупная фабрика. Сразу пришло в голову большое текстильное производство, но там мы увидели лишь двух пожилых женщин. Я спрашиваю, какие у вас технические мощности, вы сколько можете сделать, они говорят: 10 футболок в день. В общем, в текстильной промышленности в России дела не очень, а в вязальной ещё хуже. Говорят, российские производители дорогие. Мы когда обратились в Иваново, я увидела себестоимость футболки — 890 ₽, то поняла, что продавать её за 300 ₽ было бы странно, поэтому очевидно, почему такие цены у российских производителей.
— Люди к вам в магазин специально приезжают?
Мы больше ориентируемся на интернет, здесь позиционируем себя как шоурум. Кстати, мы думали, что будет приходить молодёжь, но нет — наша аудитория 45 плюс.
— Вы собираетесь сделать сайт по поиску родословной, чем он отличается от обычных генеалогических древ?
Мы с мамой занялись древом нашей деревни, откуда родом бабушка. Мы его собрали и сейчас собираем древа других деревень Летнего берега. Планируем сделать сайт с интерактивной картой, где человек может зайти, нажать на дом и посмотреть, кто тут жил. Сейчас это нужно оцифровать, мы хотим собирать древо прямо на сайте. Это некоммерческий проект. Мы с него ничего не получаем и не собираемся делать генеалогический центр, мы просто рассказываем, что своим древом может заниматься каждый.
Пока нет подобных проектов, чтобы это было про местность, конкретный город или деревню. Когда мы начали постить информацию о родословных в группу ВКонтакте, вдруг случилось что-то невероятное, нам стали писать: я благодаря вам нашла родственников, благодаря вам узнал я о своём прадедушке.
— Расскажи про поиск родословной, все это запрашивается в архивах?
Напрямую в архивах очень сложно запрашивать. Год — это время, в течение которого тебе предоставят запрашиваемый документ. Мы нашли генеологические форумы, и у нас есть целая коалиция людей из разных архивов, которые нам помогают.
— Ты знаешь о своих корнях, почему ты считаешь, что это важно?
У меня такая иллюстрация в голове. Когда ребёнок рождается, он все время повёрнут к родителям лицом, потому что родители держат его, но когда ребёнок вырастает, ему приходится повернуться спиной к родителям, лицом к своему будущему, а родитель теперь находится позади, поддерживает его. Представьте, что за каждым из нас стоит родитель, у каждого родителя ещё один, и получается, подушка безопасности — это то, чему мы можем доверять, и на что можем опираться. Вот, допустим, я свою прабабушку не знала, она умерла за несколько лет до моего рождения, но как бы я её знаю, и это очень ценно. Я когда приеду, я почти сразу еду на кладбище, вот есть ценность в том, чтобы помнить своих, и в том, чтобы стараться это передавать. У меня в принципе семья активная, всю мою жизнь мы на 9 мая выбирали с родителями город, любую точку на карте в ближайшем радиусе 100 километров от нас, надевали военную форму и ехали в центр города, поздравляли ветеранов, дарили цветы. Мне кажется, когда человек помнит своё прошлое и ценит опыт своих предков, у него намного больше ресурсов.
— Сколько людей сейчас уехали за границу, у многих как будто потеряна самоидентификация.
Да, они не понимают, почему должны быть на этой земле. Они очень оторваны, такие плавающие субстанции, и это им самим доставляет очень много проблем. Многие, кто уехал, чувствуют себя не очень. У нас, в России, все замечательно, многие этого не понимают, потому что злость намного проще выразить, чем что-то позитивное. То есть, если я скажу, что сейчас ничего хорошего не делают, вам будет страшно спорить, а когда человек говорит что-то позитивное — тут у него слабая позиция. Но я, например, даже за границу отдыхать не езжу, скорее в Анапу, если тепла хочется. Хотя я была за границей, много где, даже в Африке была. Мне кажется, что люди, которые чувствуют то, о чем мы с вами говорим, им нужно как-то объединяться, потому что все сейчас очень отделены.
— Нам кажется, что люди сейчас, особенно молодёжь, немного потерянные – без основ и ценностей. Это только нам кажется, или ты тоже наблюдаешь такое?
Мне тоже так кажется. Хотя от молодёжи я недалеко ушла по возрасту, мне 25 лет, но все очень зависит от воспитания. Я смотрю на некоторых своих друзей, сверстников, они потеряны, как будто им 15. Я понимаю, что моё внутреннее чувство «непотерянности» в меня родители с детства по крупиночке вкладывали. Но я смотрю на тех, кто на меня подписан, помимо взрослых людей, много комментариев оставляют молодые люди.
Всё-таки мы живём в таком мире, где никто, кроме нас самих, себя найти не может. Моя мама, она в свои 40 лет такой пост написала в соцсетях, я до сих пор к нему возвращаюсь, он у меня в закладках. Она написала, что лет в 20 ощутила, что себя потеряла, свою идентичность, представление о мире, и все как-то поплыло, и до 40 лет она себя собирала по крупицам, искала, что любит, что её увлекает, трогает. Она говорит, если каждый человек будет постоянно эти вопросы в себе рождать, то нам всем будет намного счастливее жить, потому что у нас будут примеры таких людей. Я тоже себя спрашиваю, что хочу, я тоже себя ищу и пытаюсь понять, а кто именно Я.
Беседовали Елизавета Клен и Ольга Барышникова
Подписывайтесь на наш телеграм-канал: открыть
Канал Саши ПомориЯ