***
Беженцы? Переселенцы? (Не)званые гости? Вынужденные путешественники?
У чехов принято название uprchlíky – по звучанию то ли «упыри», то ли «хливкие»… Однозначно, что-то слабое и неприятное.
REFUGEES WELCOME! – вижу это от чешских Остравы, Брна, Праги до Берлина — и чувствую: в Кельне, Гамбурге, Дрездене.
Это пишут на заборах и стенах. Интересно, кто? Добродушные юные европейцы или сами украинцы?
После приезда в Остраву я уже дважды слышал “Killing Me Softly” в исполнении Fugees (сокращенное название от Refugees) – до этого ни разу за последние лет десять…
Так эфир откликается на наше присутствие здесь, и вряд ли важно, осознанно это или нет.
Мы хотели переждать войну дома: сделали запасы, организовали работу, помогали, чем могли, своим – но не до самопожертвования. Не дожидаясь, что следующая ракета или ее осколки упадут на наш дом, с прекрасным видом на море.
«Эвакуируйтесь» - писали в рекомендациях Министерства по вопросам реинтеграции оккупированных территорий.
«Прячьтесь» - говорил Алексей Арестович, когда его спрашивали о возможной мобилизации украинских мужчин российскими оккупационными властями.
Мои самые близкие знают, как мы выезжали. Я не делаю из этого секрета. Но один и тот же вопрос звучит уже на протяжении более двух месяцев, поэтому расскажу ещё раз.
Мама долго не хотела оставлять свой дом. Но когда сопутствующие критические обстоятельства возросли, она решилась. А я поехал как близкий родственник, сопровождающий человека с инвалидностью II группы. Думал, что до первой пограничной заставы — и обратно. Потому как основания вроде и есть, в соответствии с законом о мобилизации, но время ведь особенное, кругом хаос. И всё-таки... Пропустили.
Вот уже несколько месяцев я чувствую себя потерянным и продуктивным одновременно.
Прямо как Брэд Питт в фильме “Ad Astra” (он пока остается лучшим увиденным с начала этого года).
Астронавт, которого играет Питт, часто не может найти опору, выстроить систему координат для принятия долгосрочных решений.
Он словно потерян во времени и пространстве. Все до максимума зыбко, ненадёжно, призрачно. Есть задание, миссия, но инструкции и супервайзеры все время меняются.
При этом каждую секунду он, так же, как и я, знает, что нужно делать именно сейчас. Здесь и сейчас. В конкретный, очень короткий отрезок времени.
Стреляют – прячься, скоро старт – садись на борт, кончается кислород – найди резервный баллон.
Все просто. И быстро. Мгновенно.
Мы не можем строить планы на месяц, но мы эффективны каждую минуту.
Перед войной мы с женой дочитали первую часть трилогии Владислава Крапивина «Острова и капитаны». Одним из ключевых персонажей там является Николай Петрович Резанов, знаменитый благодаря Николаю Караченцову и рок-опере «Юнона и Авось».
Теперь все чаще вспоминаются строки Андрея Вознесенского оттуда:
Мы дети полдорог, нам имя — полдорожье
Эти строки подталкивают к тому, чтобы задуматься о более глобальной ситуации, чем текущая война. О родине как таковой. О родине, которая меняла названия, языки, границы помимо моей воли и без смены моего адреса на протяжении последних 30 с небольшим лет.