Трагедия Японии

Не прекращаются споры о том, чем была Нанкинская резня: выдумкой или былью

Два человека, умерших за укрепление японско-китайских отношений, в КНР являются символом, на который направляют свою ненависть дети и взрослые. Два человека (за которых китайцам впору самим извиняться, потому что они их убили ни за что) являются символом, под которым китайцы заставляют извиняться других. Как такая странная ситуация вообще возможна? Ответ прост: «виноваты журналисты». Или всё же лучше назвать их «пропагандистами»? Каждый пусть решает сам.

Началась эта история в 1937 году, когда японская армия одержала победу над китайцами в Шанхае и продвигалась к Нанкину. Младший лейтенант Тосиаки Мукаи встретился с неким Кадзуо Асами — корреспондентом газеты «Токио Нити Нити Симбун». Тот пообещал ему и младшему лейтенанту Цуёси Нода, что сделает из них героев (Героев-то он из них сделает, но в итоге окажет медвежью услугу).

На протяжении следующих двух недель Асами опубликовал четыре заметки, посвящённые невероятному событию: два японских офицера решили устроить «состязание по убийству 100 человек». Оружием они избрали старинные японские мечи. Подробности истории были ужасающие. Нода взял ДОТ и убил четырёх сидевших в нём китайцев. Мукаи с одним только мечом пробирался к противнику под градом пуль, но «ни одна в него не попала». Нода сначала отставал, но в конце шёл с Мукаи ноздря в ноздрю. Второй убил 106 китайцев, первый — 105. Не выяснив, кто же набрал сотню первым, они решили продолжить соревнование.

Описание деталей подвига гротескностью подробностей выдавало свою пропагандистскую сущность. Язык заметок и сюжет напоминали какой-то самурайский боевик. И скорее всего, они им и были. В то же время в газете «Асахи Симбун» выходил эпический роман «Миямото Мусаси» за авторством Эйдзи Ёсикавы. В одном из описываемых Ёсикавой «поединков», происходящем у храма Итидзё-дзи, против Мусаси сражаются около 100 человек, но орудующий двумя мечами герой одолевает всех своих противников (Эту сцену можно увидеть в послевоенных японских фильмах «Самурай 2» и «Мусаси 4»). Асами, получается, просто скопировал этот сюжет и выдал за реальные события (Распространённая практика. Так же во время ПМВ в России военный лубок заимствовал рисунки и сюжеты из старых работ, выдумывая события, которых в реальности не был).

Однако, в ту историю тогда поверили многие. Мукаи и Нода действительно стали героями. И хотя Мукаи было стыдно от того, как его изобразил Асами, благодаря этим заметкам он нашёл хорошую жену.

Так бы эта история и закончилась, но в ней появился другой журналист — Гарольд Джон Тимперли. Как и положено настоящему журналисту, он работал на пропагандистскую машину Гоминьдана. Последние две из заметок Асами были переведены на английский и в сокращённом виде напечатаны в газете Japan Advertiser. Тимперли взял их и перепечатал как приложение к своей книге What War Means (изданной на деньги управления пропагандой Гоминьдана). Это приложение он подпишет как «murder race». В английском языке слово murder, в отличие от kill, обозначает именно преднамеренное убийство. И эта подпись в итоге приведёт к тому, что убиты будут уже два наших героя.

После войны победители решили судить побеждённых. Обвинение на Токийском процессе было представлено в том числе и китайцами. Они были подготовлены очень плохо, потому что считали, что это будет просто расправа над японцами, и сбором доказательств до начала процесса себя не утруждали. Когда же китайцы увидели, что тут всё серьёзно, они в попыхах начали искать доказательства вины японцев. Занявшийся этим помощник китайского прокурора Гао Вэньбинь и наткнулся на статьи Асами. Китайцы немедленно запросили экстрадицию Мукаи и Нода.

Самое интересное то, что Мукаи вполне мог скрыться, ведь он сменил фамилию, когда женился. Но когда за ним пришли и сказали: «Если ты не тот мужчина, просто скажи» — Мукаи не стал этого делать. Он заявил, что суд будет справедливым, а история о его подвиге была всего лишь ложью. В конце 1947 его и Ноду привезли в Нанкин.

Нанкинский военный трибунал под председательством судьи Ши Мэйюй был стать первоклассным судом. Китайцы хотели показать, что они отправляют на казнь людей не просто так, а на основании веских доказательств (как в Токио). Однако на решения суда сильно влиял Чан Кайши, и это не сулило нашим героям ничего хорошего.

Мукаи на суде рассказал историю своей встречи с Асами и привёл множество доводов в свою защиту. Например, он служил артиллеристом, поэтому не принимал непосредственного участия в бою, куда уж ему прыгать на вражеские укрепления с мечом. После того, как Мукаи был арестован и допрошен Международной секцией обвинения Токийского процесса, он был отпущен, потому что на нём не было вины. К тому же у Мукаи было алиби. Его бывший командир свидетельствовал, что в то время, когда якобы происходило описанное «состязание», Мукаи лежал в госпитале или на носилках, потому что получил травму. Поэтому он просто не мог в нём участвовать!

Прокурор отверг все эти доказательства, потрясая книгой Тимперли. Ведь если написано murder, значит, было murder. После недолгих раздумий Мукаи и Нода были признаны виновными в «систематическом убийстве пленных и нонкомбатантатов» и приговорены к расстрелу. Мукаи был поражён этим бессмысленным решением. Его признали виновным в убийстве, при том что он в жизни никого не убил.

Те, кто приговорил Мукаи и Ноду, на самом деле и являются убийцами. Но таким же убийцей является и Асами. Он мог признать, что выдумал эту историю, и может быть этим спас двух офицеров. Но он не сделал этого, хотя и свидетельствовал, что никаких убийств не видел, и что Мукаи и Нода просто не могли убивать беззащитных. Тимперли же вообще пропал и даже не явился на Токийский процесс, хотя был важным свидетелем.

Свою вину Мукаи и Нода не признали. Их последним желанием было, чтобы их смерть не была напрасной и послужила китайско-японской дружбе и миру в регионе. И вот тут бы истории двух неудачливых офицеров закончиться, но она продолжилась, и всё произошло ровно наоборот. Кто в этом виноват? Журналисты.

1971 год. КНР ещё не признана Японией, но уже принимает японских туристов. Туристам показывают страшные картинки и рассказывают жуткие истории — культурный отдых. Одним из туристов оказался журналист Кацуити Хонда. Он встретился с китайским сказочником Цзян Гэньфу, который пересказал ему давно уже забытую историю о «состязании в убийстве». Конечно же, Цзян её изрядно исказил, а имён героев даже не помнил.

Эту и другие истории Хонда привёз из Китая в Японию и начал публиковать в газете «Асахи Симбун». Делал он это не просто так. Хонда призывал к извинениям перед китайцами, но сам извиняться не хотел, объясняя это тем, что был слишком мал во время войны и ничего плохого китайцам не сделал.

Против Хонды выступили двое — знаменитый автор Ситихэй Ямамото и публицист Акира Судзуки. Они не оставили камня на камне от рассказов Цзяна Гэньфу и оригинальной истории Кадзуо Асами (Ирония их спора с Хондой в том, что последний утверждал, что выступает «на стороне убитых», но в данном случае на сторону действительно убитых встали его противники).

Кадзуо Асами во время войны славил подвиги японских солдат на страницах «Токио Нити Нити Симбун». После войны он славил уже китайцев, Мао Цзэдуна и культурную революцию. Продолжая работать в той же газете, только теперь она называлась «Майнити Симбун». После того, как Ямамото и Судзуки разоблачили Асами, газета перевела его на незначительную должность. Он бы и сгинул на ней, но к нему вдруг поступило предложение от другого журналиста — Ляо Чэнчжи, директора Синьхуа. Асами переехал с семьёй в КНР и жил припеваючи. Для «журналиста» эта история закончилась хорошо.

«Майнити симбун» в 1989 году признала, что история о «состязании» была выдумкой. Но история Мукаи и Ноды продолжилась, перейдя на мировой уровень.

В восьмидесятые японцы продолжили страдать от происков журналистов. В 1982 году один журналист ошибочно сообщил, что произошла ревизия японских учебников по истории. Это вызвало скандал, но в итоге выяснилось, что никакой ревизии не было. Однако это вымышленное событие стало оправданием для КНР, которая под шум осуждения «фальсификаций в японских учебниках» незаметно проводила ревизию собственных учебников по истории. В итоге фото Ноды и Мукаи наряду с картой угнетения китайцев русскими стали обязательными иллюстрациями этих пособий по ненависти к окружающим народам. В КНР это называют «патриотическим воспитанием».

Попутно началось строительство Диснейленда от мира музеев — мемориала памяти жертв Нанкинской резни. Та же самая фотография Мукаи и Ноды, сделанная в Чанчжоу, (что в 120 с лишним километрах от Нанкина) была распечатана в полный рост и теперь служит «железным доказательством» Нанкинской резни.

Также с конца восьмидесятых началась работа с зарубежными китайцами и была найдена журналистка — Айрис Чан. Хотя ей и была оказана огромная помощь с китайской стороны, её книжка содержала множество несуразностей. Самая главная — в ней «состязание», придуманное Асами, принимается на веру, так же, как в китайских учебниках и в мемориале. Оно было, потому что так написали в японских газетах. А убивали японцы беззащитных (откуда это известно, когда в японских газетах такого не писали?). Несмотря на это и сотни фактических ошибок, книга Айрис Чан получила большую популярность в США и в мире. Так все «узнали» про «состязание», которого не было.

Трагедия Мукаи и Ноды в миниатюре повторяет трагедию всего японского народа. Их предали журналисты, презревшие этику ради собственной выгоды и политических дивидендов. Два офицера погибли из-за журналистов, а японцы и по сей день страдают от журналистов, льющих ложь и помои на Японию. Прискорбно, что у многих из них русские фамилии.

Шиманский Фёдор Александрович, публицист, исследователь современной истории
источник