Deus ex Machina: как выжить в новом мире

Alex Anpilogov

Сознание - достаточно невесомая и эфемерная категория, однако именно оно определяет наше поведение, наши действия и поступки. В этом, собственно говоря, и состоит наше, человеческое, принципиальное отличие от какой-нибудь амёбы. Мы не действуем в категориях "дают - бери, бьют - беги", а скорее, стремимся сами произвольно создать ситуации дарения и, одновременно, избежать ненужных встреч тупых тяжёлых предметов со своей черепной коробкой.

Хотя, конечно, если просматривать новости по тегу "премия Дарвина", то можно понять, что значительная часть жителей планеты Земля всё ещё вовсю участвует в самом жестоком дарвиновском отборе, причём делает это сугубо добровольно, по собственной воле и при одобрении своего же, вроде бы и действующего сознания.

Жизнь на Земле начали именно такие "дарвиновские создания". Дарвиновскими этих тварей назвали потому, что никакая сила, кроме открытого Дарвиным закона, на их жизнь и смерть не влияет. Дарвиновская тварь рождается, живёт, повторяет и размножает себя, а потом умирает. Это — простейший материал эволюции. Родилось поколение со случайными мутациями, с выгодными размножилось, остальные отсеялись и сдохли. В этом случае, конечно, шансы на выживание не выше, чем выпадение каких-нибудь двух "шестёрок" при подбрасывании кубиков в нардах. Потому что обычно благоприятных исходов - один на сотню, а остальные - катастрофы разной степени тяжести. Так что быть дарвиновской тварью накладно для здоровья. Не советую.

(иллюстрации взяты из книги D. Dennett. Kinds of Minds: Towards an Understanding of сonsciousness Weidenfeld & Nicolson, 1996, русское издание Дэниел Деннет "Виды психики: на пути к пониманию сознания" М.: Идея-Пресс, 2004 )

Единственная движущая сила развития дарвиновских тварей - это случайная мутация, те самые две "шестёрки" на кубиках мироздания. Нужная мутация, возникшая из-за маловероятной, но допустимой ошибки, может обусловить приспособление, повысить шансы твари на выживание, а потом - и быстро распространиться по популяции вместе с более живучими носителями. Конечно, можно сказать, что именно "слабоумие и отвага" открыли людям дорогу в космос, но когда люди в ХХ веке привязывают ракетный двигатель к собственному автомобилю - это уже всё-таки слишком.

Если же рассматривать живую эволюцию, то дарвиновские создания в чистом виде заканчиваются где-то на уровне изобретения живыми существами нервной системы и условного рефлекса.

До этого уровня в процессе эволюции царит "адъ и Израиль" — каждое новое поколение вынуждено заново приспосабливаться к окружающей среде. Гены и живые формы кодируемых ими организмов (фенотипы), "заточенные" на прошлые условия, уже на протяжении нескольких поколений успешно деградируют и забываются. Например, у дельфинов есть все гены обонятельных рецепторов, но они уже полностью сломаны: за несколько миллионов лет под водой дельфинам просто оказались нечего нюхать.

Сюжет "зима близко", плавно переходящий в "зима застала нас в трусах" — только в глобальном масштабе, миллион лет за миллионом лет - вот что такое эволюция дарвиновских созданий. Что с того, что бледные трепонемы плодятся каждые 15 минут? Сдвиньте спектр антибиотиков в сторону от наработанного резистентного штамма, подождите с десяток поколений — и можете снова убивать проклятую тварь старым добрым пенициллином.

Впрочем, как уже было сказано, вскорости жизнь изобрела нервную систему. На этом этапе эволюции у нас появляются скиннеровские создания. Скиннеровскими их условно назвали по фамилии столпа бихевиоризма — Берреса Скиннера, одного из наиболее влиятельных психологов XX века.

Вам может нравиться или не нравиться сама концепция бихевиоризма, но она работает. Рыба плывёт туда, где глубже, человек ищет, где лучше, а если мужику говорить, что он "козёл", то он или заблеет, или уйдёт к той, которая его будет называть "зайкой".

Возле попы каждого из скиннеровских созданий маячит заострённая палочка, скромно называемая латинским словом стимул (начальное значение этого латинского слова: stimulus — острый металлический наконечник на шесте, которым погоняют буйвола или быка, запряженного в повозку). Но в целом, картинка получается уже гораздо стройнее и приятнее, чем в случае дарвиновских созданий:

Скиннеровские создания успешно побеждают в эволюции создания дарвиновские.

Рачок-дафния всегда увидит вкусную амёбу и даже своей примитивной нервной системой соотнесёт стимул голода с возможностью сытно пообедать. Эта реакция безусловная, однако те рачки, которые не выработали её с момента рождения, уже подохли.

Это вообще - устройство эволюции, именно так о ней надо рассказывать детям. "Почему у нас большой мозг?". Ответ: потому что наши конкуренты с маленькими мозгами сдохли, твои и мои предки отобрали у них всю еду. "Почему у зайчика белая шубка?" Ответ: потому что серых зайчиков зимой всех сожрали волки. "Почему лошадка быстро скачет?" Ответ: потому что медленных лошадок всех догнали и съели на завтрак. "Почему, почему, почему?" Ответ: умерли, погибли, были съедены или побеждены болезнями, скончались от жары или от холода. Смотри, как живут твои сородичи и не делай их ошибок - иначе можешь и погибнуть от своего неудачного выбора.

И здесь как раз и пролегает следующая важная грань, которая приводит нас к очередному этапу эволюции.

Чем сложнее система и разнообразнее окружающие её условия, тем более сложные, уже с массой дополнительных условий, модели поведения должны быть выработаны тварью. Разнообразие условий среды - это часто ключ к выживанию, наиболее успешными оказались на Земле именно виды-универсалы. Крысы. Тараканы. Люди. Живут где угодно, жрут всё, что можно переварить. Сволочи.

У скиннеровских созданий возникает возможность к обучению, но они по-прежнему уязвимы. Первый акт обучения всё равно представляет из себя подбрасывание игрального кубика — тварь выбирает ход наугад, из числа принципиально доступных ей вариантов. Если вариант оказался удачным, она выживает, но если вариант оказался проигрышным — создание вполне может погибнуть. Удача играет для скиннеровского создания определяющую роль, оно постоянно играет в "рулетку" с мирозданием. Прямо как наши соотечественники, стремящиеся "поднять бабла" на онлайн-казаино. Ну и с тем же примерно успехом.

В этот момент на сцену жизни у нас выходят попперовские создания. Это те сволочи, которые сидят в сторонке и наблюдают за потугами скиннеровских тварей и анализируют их действия. Эдакие мудрые обезьяны на холме, которые ждут, что там начнёт проплывать по реке мимо них и вниз по течению.

Попперовские создания, в силу своей сложной и нетривиальной внутренней организации, умеют «проигрывать» будущие действия в своей внутренней информационной среде еще до их реального совершения и позволяют «гипотезам умирать вместо них». Эта формулировка феномена нашего сознания принадлежит философу Карлу Попперу, в честь которого было и предложено называть данных тварей. На этой стадии возникают высшие животные, венцом эволюции которых являемся мы с вами. В отличие от скиннеровских созданий, многие из которых выживают только потому, что совершают удачные первые шаги, попперовские создания выживают потому, что они достаточно умны, чтобы делать свои первые шаги, не полагаясь на удачу. Конечно, можно сказать, что им всего лишь повезло, что они умны или "родились умными", но, как показывает эволюция, быть умным в ней всегда лучше, чем быть просто удачливым.

С изобретением внутренней модели и представляемой им "кривого зеркала" (ну, или если угодно, "точного слепка") реальности как раз и возникает феномен сознания. Сознание - это внутренний голос и постоянный диалог, цензор и экзаменатор, который оценивает любые наши реальные действия в категориях идеального. "Что бы ты хотел сделать, чтобы наилучшая модель будущего воплотилась в жизнь?"

Как сказал однажды поэт Поль Валери, задача духа – представлять будущее. По своей сути наше сознание – это то, что предвидит, порождает ожидания и незримым образом проектирует будущее. Сначала в виде мысленных моделей, а потом и с помощью рабочих инструментов реальности - от палки-копалки и вплоть до шагающего роторного экскаватора. Подобно адской машине, оно вскапывает настоящее в поисках подсказок, совершенствует их при помощи сохраненных из прошлого данных и превращает эти разрозненные данные в стройные предвидения будущего. А затем она действует – действует рационально, на основе этих с трудом добытых догадок. Всё здание нашей цивилизации - коллективный результат такого предвидения.

Однако, начиная с определённого этапа, эволюция индивидуального сознания всё-таки тоже попадает в тупик — поскольку, вместе с ростом сложности мира, растёт и непредсказуемость правильного выбора. Сознание человека и человекообразной обезьяны похоже, однако мы всё-таки их различаем, попутно почему-то называя тех, кого не сильно уважаем в плане сознания именно "обезьянами".

Человеческий уровень сознания подразумевает однозначное манипулирование сколь угодно сложными моделями и гипотезами, зачастую даже не имеющих вещного наполнения в нашем индивидуальном чувственном мире. Эту манипуляцию позволяет делать наше "последнее" (ну или крайнее, да-с) в хронологии эволюции сознания изобретение: язык.

Главный инструмент человеческого ума — это наш язык, связная символьная речь. Именно пользуясь этим инструментом вы получаете в данный момент информацию, читая строки моей статьи. Наш язык позволил добывать и брать на вооружение себе на пользу опыт других, заимствуя уже готовые модели, со всеми наборами нужных исходных данных, внутренних построений и выводов. Это дало кардинальный рывок в развитии: ещё наши ближайшие предки из олдувайской культуры (человек умелый), не знавшие речи и не знакомые с феноменом языка, изготовляли свои орудия по одним и тем же лекалам около полумиллиона (!) лет. Учитывая продолжительность их недолгой жизни, можно посчитать, что за это время сменилось около 30 000 поколений! И каждое из этих поколений терпеливо обрабатывало упрямую гальку по одному и тому же способу, так и не выйдя за пределы однажды созданной удачной модели.

А вот колесо, парус, гончарный круг или доменную печь уже изобретали один раз в истории. Изобретение не умирает со своим носителем и не требует "переоткрывания": обычно его тут же копируют в массе идентичных или похожих моделей, обеспечивая удачной находке внеперсональное существование.

На этом этапе в эволюции возникают грегорийские создания. Названы они в честь английского психолога Ричарда Грегори, который первым ввёл понятие когнитивной (разумной) психологии.

Эти твари берут орудия ума из окружающей их искусственной человеческой среды - культуры уже в готовом или предготовом виде. Это позволяет им улучшать как собственные генераторы гипотез (мозги), так и физические орудия, которые ими применяются для проверки своих мыслительных гипотез. Причём оба инструмента они совершенствуют и доводят до доступной им степени безупречности ещё до момента их первого использования. Грегорийское создание никогда не будет без надобности "изобретать велосипед" — оно сначала найдёт все варианты "велосипедов", которые кто-то сделал до него, а потом вставит "колёса", "руль" или "велосипедную цепь" уже в свою собственную модель.

Условием возникновения и развития грегорийских созданий, судя по всему, является развитая письменность — те же аборигены Австралии и Океании, в отсутствии письменности и устойчивой передачи знаний, во время перемещений по массе тихоокеанских островов, "забыли" лук и стрелы и не смогли их восстановить даже в конечных благоприятных условиях. Такими их и застали европейские колонизаторы, приплывшие в Австралию буквально из иного измерения и времени недоступного будущего для аборигенов Австралии.

Нынешний этап развития сознания, гипотетически должен породить следующий вид тварей. Очередное усложнение вещного мира буквально стучится в двери нашего несовершенного сознания. При этом оказывается, что старые рецепты коллективной работы над моделями уже не действуют: транзакционные издержки на выработку единого языка для общей модели часто оказываются настолько высоки, что нивелируют любые выгоды от использования общего культурного поля. "Ты мне не зюй-зюйд-весткай, ты пальцем покажи" и "не были мы ни на каком Таити, нас и тут хорошо кормят" становятся стандартными фразами-ответами в бессилии индивидуума постичь хотя бы малую часть современного культурного поля.

Новому миру нужны популяризаторы. Те, кто может рассказать о сложных моделях в понятных фразах старого, универсального языка. Миру будущего нужны интеграторы. Те, кто смогут увязать между собой различные области знания, пробрасывая робкие мостики между ними, которые вскорости превратятся в железобетонные эстакады новых моделей. Завтра в мире будут еще больше востребованы титаны духа в определении Валери. Те, кто готовы по-прежнему быть на переднем крае, "в подземном забое", под скорлупой нынешней культуры проектировать новое будущее для всех нас.

Грядет время нового Апокалипсиса, неизбежной развязки текущего кризиса. В древнегреческом театре в такой критический момент времени задействовали специальный кран, который поднимал актёра над сценой и позволял ему «летать», изображая верховное божество. Именно отсюда пошла популярная фраза Deus ex machina, которая обозначала такого актёра-«бога», внезапно спускавшегося с театральных небес и устранявшего неразрешимые проблемы главных героев.

В русском языке близким по значению выражением будет «и тут из-за угла выезжают наши танки» или известный «рояль в кустах». И танки, и рояль, и кран для «бога» у нас уже, на самом деле, есть. Вопрос их только найти и включить новым уровнем в наше сознание. А потом можно и придумать название этому новому феномену, благо, «задним числом» это сделать уже гораздо проще.

Alex Anpilogov
Источник