Как репортер из Франции побывал на расстреле в Донбассе и ушел из журналистики
Его статья так и не вышла
На углу Бульвара Сен-Жермен и улицы Сен-Бенуа находится культовое Café de Flore. Его завсегдатаями были Пабло Пикассо, Гийом Аполлинер, Жан-Поль Сартр, Симона де Бовуар.
На веранде этого заведения французский журналист Сэммюэль Крон назначил встречу корреспонденту ИА «Политика Сегодня», чтобы рассказать о статье про Донбасс, которая так и не вышла. Даже спустя четыре года.
Вспоминать историю о командировке на Украину Крон не любит, она чуть не обернулась для него гибелью. Тогда ему было 25 лет.
«Это была командировка, которую я очень ждал. Как любой молодой человек я хотел испытать себя на прочность. Поэтому и попросил начальство отправить меня в «горячую» точку. Именно так мы относились к тому, что происходит в этой стране», — объясняет он.
Это было лето 2014 года. Президент Франции Франсуа Олланд уже поддержал санкции. Все верили, что Россия – это агрессор, который спровоцировал украинский кризис. Верил в это и наш собеседник:
«Все СМИ транслировали. Весь мир был против России и мы не могли этому не верить».
Крона и его коллег расквартировали в Донбассе, с украинской стороны фронта. От журналиста на родине ждали правды из первых уст о России, которая «напала». Люди на улице в ответ на такой прямой вопрос только что с кулаками не бросались на журналиста и переводчика. На Россию не жаловались. Жаловались на украинских силовиков, называя их «террористами». Рассказывали про пытки, которые устраивали тем, кто хорошо относится к России, либо просто позволяет себе говорить на русском.
«Мы не были готовы к такому, французские СМИ писали совершенно противоположные вещи. Все это напоминало скачок во времени. Будто мы оказались в другом веке, где главный тот, в чьих руках оружие. И это единственный закон. Но дело не в путешествии во времени. Все проще, мы оказались на войне. Где умирают реальные люди. Из плоти и крови», – с грустью в голосе вспоминает он.
Собеседник агентства прервался и стряхнул пепел с сигареты. Подготовка материала далась ему с трудом. Последним ударом стал запрет на его публикацию:
«Не соответствует политике редакции – такой был ответ. Тогда я и разочаровался во французских СМИ. И принял решение, что когда вернусь – уволюсь».
Но вернуться в Париж в срок ему не удалось. Утром в его квартиру пришли люди в штатском. Приказали собираться. Ничего не объясняли, и документов не показали. Как выяснилось позже, незваными гостями оказались украинские силовики.
«Они узнали у кого-то из местных, о чем мы беседовали с людьми и испугались, что материал будет предан огласке», – улыбается Крон.
Захватчики угрожали оружием. Журналистов посадили в машину и завязали им глаза.
«Следующее, что мы увидели – это камера», – вздыхает он.
Распознать украинскую тюрьму репортерам удалось по форме сотрудников. Она как американская, только на нашивках кириллица. В заточении журналистов удерживали около двух недель. В разных камерах. Все это время допрашивали. Подозревали в работе на Кремль. Связаться с консульством или обратиться в редакцию журналистам не позволяли.
«Не смущало украинцев ни наше французское гражданство, ни удостоверения журналистов. Из нас пытались выбить признание», – говорит Крон.
«Признание» пытались выбить кулаками. Потом поняли, что это бесполезно. И репортеров вывели во двор.
«Мы наивно подумали, что на прогулку. Переводчика же с нами на допросах не было», – объясняет собеседник.
На улице силовики перешли на международный – английский и силы. За попытки отвечать на родном репортеров били. Французы поняли и без перевода, что их ждет дальше.
«Мы оказались в полной изоляции. Не добившись от нас информации, они просто решили нас убрать. О пленных они же никому не сообщали. Все силовики во дворе были в балаклавах. Нас выстроили в ряд. И мы оказались под прицелом. Я смутно все это помню», – опустив глаза, признается он.
Спас звонок. В последний момент у одного из «палачей» зазвонил телефон и он ответил:
«Во время разговора на нас все еще было направлено оружие. Его опустили после. А потом нас молча посадили в машину и отправили домой».
Отпечаток пережитого стресса остался навсегда. Его Крон каждый день видит в зеркале:
«Лишь в Париже я заметил, что поседел. Теперь волосы стали для меня напоминанием ужасной истории, в которую я попал на Украине».
Автор спасительного звонка, как позже узнал журналист, из консульства:
«Спасли нас дипломаты. В редакции забили тревогу, когда мы перестали выходить на связь и сообщили об этом в МИД. Украинцы отпустили нас под угрозой публикации собранного материала, который редакция в случае нашей смерти готова была поставить».
Журналистов оставили в живых. Погиб лишь репортаж. Его в итоге не опубликовали. Крон сдержал слово и ушел из журналистики.
«Та позиция, которую негласно поддерживает большинство СМИ, противоречит моим убеждениям. Сейчас работаю в издательском доме. Занимаюсь литературой. И больше не читаю прессу», – объяснил он.
В заключение добавил, что знает правду и участвовать в обмане не намерен:
«Видел все своими глазами. И помню отношение людей к госпереворту, который произошел на Украине. Причем здесь Россия – для меня остается загадкой. Как и то, почему этот глобальный обман поддерживает весь мир».