Дикие волки из Баллингари
Глава 1
- Пустяки, - сказал Эрик, тронув разбитую губу. – Упал с лошади.
Мисс Линдон протянула ему платок.
- Опять? А вы казались мне хорошим наездником, мистер МакТир. Ваши частые падения с лошади заставляют меня тревожиться.
Эрик присел на край старого фонтана, смочил платок в холодной воде и прижал к лицу.
- Тилли увидела что-то и испугалась, - пояснил он.
Тилли пренебрежительно фыркнула в ответ на такое абсурдное обвинение, выпустила из зубов недозрелое яблоко и с хрустом раздавила копытом. Эрик покосился в её сторону, но кобыла уже отвернулась, зашарила губами в траве.
В церковном саду было тихо. Цветущий шиповник оплетал старую каменную стену, под ним в траве были рассыпаны одуванчики, будто кто-то бросил туда горсть золотых монет. Старая корявая яблоня перекинула ветки через ограду, роняя последние, поздние лепестки на шею Тилли.
- Должно быть, она увидела барсука, - рассудительно предположила мисс Линдон. – Испугалась, взбрыкнула и сбросила вас.
- Это мог быть барсук, - поддержал Эрик.
- Волк? Вряд ли. Их переловили ещё до того, как вырубили леса.
Она издевалась. Спокойствие и мягкость её голоса могли бы обмануть кого угодно, но Эрик, наученный опытом, на это больше не вёлся.
- Нора. Мы договаривались, что вы будете называть меня Нора.
- А ещё мы договаривались, что вы не будете мне лгать, - тихо и твёрдо сказала она, глядя на Эрика. – Оставьте ваши вежливые отговорки для хорошеньких дурочек. И не наговаривайте на Тилли, у вашей лошади прекрасный характер. Лучше просто признайтесь, что считаете меня слишком слабой и чувствительной, и вдобавок слишком глупой, чтобы догадаться, что ваше разбитое лицо – результат банальной драки.
- Она не была банальной, - не сдержался Эрик, отбрасывая попытки выглядеть джентльменом. – Их было пять человек против нас с Хэмишем.
Мисс Линдон подняла брови. Эрик прополоскал порозовевший платок в фонтане, снова прижал к губам. Холодная вода остудила лицо, вспыхнувшее от такого прямого и беспардонного разоблачения. Всё же он скверно умел обращаться с женщинами. Едва ему начинало казаться, что он может на них влиять, как из него тут же начинали вить верёвки. И это ему ещё повезло, что мисс Линдон была благовоспитанной девушкой – в отличие от Мойрин, старшей сестры Эрика, у которой характер был, как раскалённая сковородка: только и умеет, что шипеть и плеваться.
- Что же свело вас с мистером Хэмишем на одной дороге с пятью разбойниками?
Мисс Линдон присела рядом с ним, сложила руки на коленях, как внимательная ученица.
- У нас были кое-какие дела, о которых вам точно не стоит знать, - ответил Эрик.
Эрик поймал себя на том, что почти начал оправдываться, и кашлянул, прочищая горло.
- Я не хочу огорчать вас этими пустяками, мисс Линдон… Нора, - поправился он. – Есть вещи, от которых вам лучше держаться подальше.
- Потому что я женщина? – прямо спросила она.
Она удивилась. Вздёрнула голову, посмотрела прямо в глаза. Эрик смотрел в ответ, сжав губы.
Норвеллу Линдон даже самый галантный поклонник не назвал бы хорошенькой. Она была белокожей, светловолосой и какой-то удивительно блёклой. Единственное, что было примечательно в её внешности – это широко расставленные, огромные голубые глаза. Она одевалась скромно, ходила тихо, говорила негромко. Казалось, она постоянно пребывает в каком-то внутреннем мире, лишь ненадолго возвращаясь к людям, будто поднимая голову от увлекательного романа. У неё не было поклонников и подруг, она проводила время в обществе матери и младшей сестры, крайне редко посещая соседей. Единственной яркой чертой мисс Линдон был её острый, холодный и прагматичный ум. И весьма нетипичные для молодой девушки увлечения.
Они составляли странную пару, возникшую из притяжения противоположностей. Эрик бы хотел, как она, уметь обуздывать свой темперамент. Хотел бы владеть своей землёй, а не жить на чужой. Хотел быть вхож в те круги общества, куда доступ ему был закрыт лишь потому, что он родился ирландцем – высоким, громким, с обличительно-медной рыжиной в волосах. Английские джентльмены хвастались друг перед другом элегантностью и изяществом, тонкостью манер и умением никогда ничему не удивляться, а Эрик мог похвастаться разве что мозолями на ладонях, сильной спиной и голосом, способным перекрыть лай своры собак.
- Давайте не будем говорить о неприятных вещах, - примирительно предложил Эрик. – Я привёз вам подарок, - он кивнул в сторону Тилли, которая меланхолично мотала хвостом, обнюхивая корни у яблони.
- Будьте с ней осторожны, - без тени улыбки посоветовала мисс Линдон. – Она так пуглива в последние дни, что может принять вас за барсука и лягнуть.
Эрик кисло усмехнулся, открывая седельную сумку.
«Джентльмен не будет разочарован, - с понимающей улыбкой обещал продавец, оборачивая книгу плотной бумагой. - Я бы поклялся, что это подлинная история. Таких возмутительных непристойностей просто нельзя выдумать. Джентльмен желает посмотреть карточки с одалисками? Нет? Тогда джентльмен может взглянуть на этот превосходный ботанический альбом, за полпенса сверху я добавлю к нему засушенную розу или маргаритку, чтобы вложить между страницами. Любая девушка будет в восторге от такого подарка».
Тут он был прав, любая девушка была бы в восторге, но мисс Линдон не относилась к числу «любых девушек», и попытка подарить ей традиционный томик лирической поэзии или шёлковую ленту, намекающую на узы, которыми даритель надеется в будущем связать их судьбы, вызвала бы у неё разве что разочарование его скудной фантазией. Поэтому Эрик предпочитал дарить ей философские трактаты и порнографические романы. И то и другое они потом могли часами обсуждать, забывая, как летит время. И по мнению Эрика, это было куда увлекательнее, чем галантно притворяться влюблённым и относиться к женщине, как к хрупкому цветку.
Злоключения сегодняшнего дня, к счастью, никак не повредили увесистому бумажному свёртку, перевязанному бечёвкой. Ему не намяли бока и не прошлись по спине палкой. Эрику повезло меньше, не говоря уже о бедняге Хэмише – тот лишился одного зуба, телеги, лошади и четырёх корзин с вишнями. Чёрт бы побрал этих бродяг, откуда они только взялись? Эрик чувствовал такую досаду, будто ограбили его самого, а не бедолагу Хэмиша.
Впрочем, оглядываясь на то, о чём Эрик не желал рассказывать мисс Линдон, отчасти ограбили и его.
То ли в этом была виновата тёплая солнечная весна, то ли вишни, некстати созревшие так рано, то ли бесёнок Долан, который ввалился в дом и заявил с порога, что старик Том своими глазами видел, как старина Хэмиш из Трёх ручьёв едет в Баллингари с гружёной телегой, и надо поторопиться, чтобы перехватить его возле рощи.
Вообще Эрик ждал Хэмиша на неделю позже. Они встречались в условленном месте, совершали условленный ритуал – и расходились, довольные результатом. Тайну их встреч хранила заброшенная роща, которая когда-то должна была стать частью обширного парка. Но потом ещё заложили, продали, перепродали, молодые дубы и липы одичали, заросли орешником и дикой сливой. Дорога к ней лежала насквозь через все земли Хоуторн Холла: мимо яблоневого сада, мимо ручья с мельницей, поворота к недостроенному маяку, где крикливые чайки вили гнёзда, мимо тропки к морскому берегу, вдоль холмов, каменных оград и пастбищ, и одиноких домиков с белыми стенами и серыми крышами, разбросанных по полям.
Хэмиш ждал Эрика на прогалине чуть в стороне от дороги, подальше от любопытных глаз – хотя в этой глуши их свидетелем были бы разве что белки и сойки.
- Мистер МакТир, - Хэмиш вежливо коснулся рукой мятой шляпы и опасливо оглянулся через плечо. Роща шелестела листьями, равнодушная к человеческим делам.
- Хэм, - Эрик кивнул в ответ. – Я не ждал тебя так рано. Думал, ещё неделя-другая есть в запасе.
- Никак не мог позже, - виновато ответил Хэмиш. – Вишни попёрли, только собирай. Не оставлять же дождю и птицам – пропадут.
- И то верно, - сказал Эрик и спешился. – Ну, как обычно?
- Как обычно, мистер МакТир, - отозвался тот с явным облегчением, и стащил с телеги кусок холста, прикрывавший плетёные корзины. – А где волчата ваши? Не сами же вы добро таскать будете.
- Оставлю корзины здесь, потом заберём, - Эрик не колебался.
– Четверть дюжины ваша, - уточнил Хэмиш. - Только не забудьте, - он мотнул головой и изобразил, что даёт кулаком себе в глаз. – Чтобы подостовернее вышло, а то в прошлый раз вы меня пожалели, пришлось уверять хозяина, что дрался изо всех сил.
- Не переживай, - Эрик взялся за корзину, доверху наполненную мелкими красными вишнями.
Но не успел он стащить её на землю, как кусты, укрывавшие их от дороги, зашелестели, и на поляне под дубом показались несколько человек довольно угрожающего вида. Одеты они были скверно, и судя по тому, как они приближались, можно было догадаться, что намерения у них не мирные.
- Доброго дня, - предупредительно окликнул Эрик. Хоть он и был сейчас не на своей земле, всё же он считал, что представляет здесь хранителя порядка. А порядок был в том, чтобы забрать у старины Хэмиша часть первого урожая, дать ему в глаз, чтобы тот мог потом причитать, что его избили и ограбили разбойники, и со спокойной душой вернуться в Хоуторн Холл. Эти же молодчики, кажется, решили сорвать ему все планы.
- Мы заберём это, - заявил один из них, выступавший впереди. – Проваливайте по-хорошему, добрые господа, пока ни с кем из вас ничего не приключилось.
Акцент у него был незнакомым – гости, видимо приехали издалека.
- А что с нами может приключиться по такой погоде? – спросил Эрик, оставаясь на месте. Хэмиш тревожно озирался, то ли пытаясь найти путь к бегству, то ли в поисках подходящей палки, которая сошла бы за оружие.
- Много болезней сейчас по земле ходит, - поделился один из незнакомцев. – Есть такие, от которых люди зубов лишаются, а то и руки-ноги ломают.
- Опасные болезни, - согласился Эрик. – Хватает же вам смелости тут разгуливать, когда свирепствует эпидемия.
- А мы эту эпидемию лечим, - доверительно сказал самый крупный, и, видимо, самый главный из гостей.
- Это чем же? – очень искренне удивился Эрик.
- Уговорами, - пояснил тот. – Проваливайте отсюда, и недуг обойдёт вас стороной.
Эрик сокрушённо развёл руками:
- Не могу. От страха ноги к земле приросли.
- А жаль, с виду такой понимающий джентльмен, - пожаловался здоровяк кому-то через плечо, и дальнейший разговор, видимо, счёл ненужным. Кивнул своим людям, и те попёрли на Эрика стеной, на ходу вытаскивая из-за поясов палки.
Эрик пожалел, что не может добраться до своих, спрятанных в сумке у Тилли. Добежать до них он бы уже не успел, пришлось встречать нападавших голыми руками.
Ему приходилось бывать в разных стычках. Хорошая драка была такой же частью жизни, как хорошая попойка. Он выживал в побоищах на улицах Дублина, ломал носы мундирам из гарнизона, после особо памятного слушая носил кривой шрам, перечеркнувший рот. Но в этот раз победителем ему было не выйти. Нападавшие были умелыми – действовали явно не в первый раз. Не наваливались скопом, мешая друг другу, а перекидывали добычу между собой, будто игрались. И хотя Эрик, уворачиваясь от палок и раздавая пинки ногами, сумел повалить и обезоружить одного, оставшиеся четверо ничуть не расстроились. Оттеснили к телеге, отходили по плечам – и отступили, когда Эрик, оглушённый особенно метким ударом по голове, упал на землю.
Он пытался подняться, но руки не слушались, подгибались, заставляя падать лицом в землю. Прошлогодние листья прилипали к щеке, зрение мутилось и плавало, Эрик едва различал траву у себя под носом. Как сквозь туман, он видел, как мимо прошли ноги, прокатилось тележное колесо. Он даже не пошевелился, чтобы отодвинуться – просто лежал, и в голове всё гудело.
Потом стихли голоса, мерный топот копыт и скрип телеги. Мимо него раз-другой пробежалась Тилли, боднула в бок. Где-то сбоку застонал Хэмиш – и Эрик, наконец, набрал достаточно сил, чтобы подняться и кое-как встать.
Ситуация была крайне досадной. Самое обидное было в том, что сам Эрик уже пару лет как избавлял окрестных фермеров от товаров, предназначенных англичанам, прикрываясь гуляющими по округе разбойниками. Сговорившись на пару монет и пару синяков, он прибирал к рукам пшеницу, груши, яблоки – всё, что ему были согласны отдать. И пока констебли безуспешно шлялись по дорогам, отыскивая шайку грабителей, груши и яблоки таинственным образом раскатывались по округе, возникая то под окном вдовы с выводком ребятишек, то на пороге нищего фермера, весь год живущего на болтанке из воды и картофеля, а то и посреди поля, на котором паслась единственная корова огромной семьи.
Хэмиш сидел, ощупывая себя руками, проверяя, уцелел ли он весь после нападения, или только частично. Жалобно причитал, что хозяин оторвёт ему голову – и за урожай, и за лошадь, и за телегу. Эрик, поморщившись от боли, стянул с плеч дорожный сюртук, встряхнул. Смахнул со спины траву и листья.
- Скажи своему лендлорду, что я поручусь за твои слова, - велел Эрик. – В этот раз грабители были настоящими.
В голове у него звенело. Он утёр губы, оставив на ладони кровавый след. Пришлые воры путали ему все планы. Слишком деловые, слишком хорошо организованные, это было не к добру. Похоже, пора было созывать волчат и устраивать облаву.
Подозвав Тилли, он отправился в ту сторону, куда укатили грабители. Спустя полчаса наткнулся на брошенную телегу и лошадь Хэмиша. От урожая осталась лишь парочка красных пятен на дороге – пара вишен, растоптанных сапогами. Вокруг вообще было немало натоптано, но следопыт из Эрика был скверный, а каменистая и твёрдая почва тем более не способствовала его расследованию. Покружив по ближайшим перекрёстками, Эрик не нашёл ничего, что могло бы навести его на след. И раз удача была не на его стороне, было бы лучше вернуться домой, и уже оттуда разослать людей прочесать поля и поговорить с арендаторами: кто-то должен был что-то видеть.
Оглядевшись, Эрик обнаружил, что поиски привели его на земли церкви святого Финбара. Уже несколько месяцев она стояла пустой даже по воскресеньям: прежний священник скончался прошлой осенью, а нового никак не могли прислать. Осиротевшая церковь стояла запертой. Впрочем, не для Эрика. В этом была выгода должности управляющего землями Хоуторн Холла: ключи от всех запертых дверей неизменно оказывались у него в руках.
Он ехал шагом, рассеянным взглядом скользя по облакам, чтобы голова не кружилась так сильно. Небо, прикрытое лёгкой дымкой, дремало над холмами. Каждый склон был затянут сетью невысоких каменных оград, беспорядочно разделявших поля и пастбища. Трава стояла зелёной после недавних дождей, на ней спали овцы. Мелкие птицы перепархивали по оградам с камня на камень, с чириканьем искали поживу в расщелинах между камнями, еле скреплёнными глиной и грязью, откуда выбивались чахлые сорняки. Жизнь прорастала сквозь камни, сложенные человеческими руками. Ей хватало немного солнца и немного воды, чтобы пустить ростки, чтобы уцепиться корнями за ненадёжную опору и тянуться к свету. Упрямая, глупая жизнь, сохранившаяся лишь благодаря нерадивости хозяев.
Эрик миновал столб, отмечавший начало земель, принадлежавших Хоуторн Холлу. Он управлял этой землёй, но она не принадлежала ему, и как бы он ни был к ней привязан, он никогда не сможет назвать себя её хозяином. Настоящий владелец Хоуторн Холла, мистер Эксфорт, не посещал поместье уже больше десятка лет. Эрик исправно два раза в год посылал ему деньги, собранные с арендаторов и фермеров, сообщал о делах поместья, в ответ на что получал тёплые письма с благодарностями, - и всё. Возвращаться в Хоуторн Холл старик не спешил. Эрик думал, что тот уже никогда не вернётся, и поместье так и будет стоять, наполовину бесхозное, прокармливая горстку людей, живущих на этой земле, до тех пор, пока не перейдёт к наследнику, который, вероятно, тоже не пожелает тащиться в ирландскую глушь из благословенного Лондона, чтобы посмотреть на холмы и туманы. И так будет всегда. И Эрик, привязанный к этой земле, так и будет заниматься овцами, стрижкой, рыбалкой, шерстью, дорогами, сидром и сотней других, невообразимо унылых занятий.
Если только он не женится и не вернётся в Дублин.
Дублин!... Вспоминать о нём было больно. Этот город однажды уже похоронил его мечты, но Эрик не собирался сдаваться. Мысли о женитьбе вернули его к мыслям о мисс Линдон. Эрик был уверен, что подарок придётся ей по вкусу: скандальный, шокирующе откровенный роман о злоключениях англичанки, попавшей в гарем к султану Алжира. Скверный роман, зато дающий неисчерпаемую тему для бесед.
Иногда ему казалось, что их свела судьба, его и мисс Линдон. Они оба возмутительно не вписывались в местное общество отставных полковников, разорившихся дворян и беспутных джентльменов, сосланных в глушь переждать скандал. Он – потому что был ирландцем. Она – потому что придерживалась слишком революционных взглядов на женскую независимость. Они нашли друг друга, как два изгоя, и с удивлением обнаружили, что их дружба может принести выгоду им обоим.
Мисс Линдон была единственной в его окружении, с кем он мог говорить на равных. Эрик был единственным в её окружении, кто одобрял её стремление к независимости. Общность взглядов породила симпатию, из которой выросла дружба. Мисс Линдон была человеком спокойствия и рассудка. Невзрачная, тихая, острая на язык, увлечённая философией куда больше романтики. Чистокровная англичанка. Такая жена, как мисс Линдон, открыла бы Эрику многие двери в приличное общество. Такой муж, как Эрик, предоставил бы ей возможность учиться и даже работать.
Их союз был бы идеален, если бы не одно препятствие.
Миссис Линдон наотрез отказывалась выдавать дочь за ирландца. Тем более за того, чьё имя волокло за собой туманные, но весьма неприятные слухи.
Никто в точности не знал, что случилось, а сам Эрик предпочитал держать язык за зубами, поэтому фантазии скучающих леди и джентльменов не ограничивались ничем. Многие сходились на том, что он собственноручно убил жениха своей старшей сестры. Другие считали, что Эрик и Мойрин действовали сообща. Третьи вообще подозревали, что где-то в треугольнике «брат, сестра и её жених» надо искать мотивы совершенно противоестественные. Вопросов было много, ответов никто не находил.
Впрочем, что ещё можно было ждать от крошечного прихода, затерявшегося между скалами на самом краю Ирландии?..
Почти у самой церкви Эрик нагнал повозку, громыхавшую железом так, будто на ней перевозили доспехи для всех всадников Апокалипсиса разом. Какой-то таинственный аппарат был водружён на неё, скован цепью и накрыт широким куском холста. Две широкогрудые лошади с трудом тащили повозку по каменистой дороге. Сопровождал её сын полковника Стоддарда, который приходился Эрику ближайшим соседом. Полковник Стоддард, отслуживший в индийских колониях пятнадцать лет, давно вышел в отставку и теперь считал своим долгом служить британской короне в Ирландии, наводя здесь порядок по своему разумению. Его сын, Эсмон Стоддард, не унаследовал жёсткую принципиальность отца. Он был невзрачным, молчаливым молодым человеком с кругловатым лицом и серовато-русыми волосами.
- Мистер Стоддард, - поздоровался Эрик, поравнявшись с повозкой.
Молодой человек ответил вежливым кивком. Дорога к поместью полковника уходила с главного тракта дальше за холмами, так что у них было немного времени, чтобы успеть переброситься словом. Обогнать повозку Эрик бы всё равно не смог: телега занимала всё пространство между каменными оградами.
После короткого обмена любезностями Эрик спросил, указывая на загадочный предмет в телеге:
- Отец купил какую-то машину, - безразлично отозвался Эсмонд. - Кажется, она вяжет снопы. Я плохо в этом разбираюсь, мистер МакТир. Вам лучше расспросить отца. Он энтузиаст по части машинерии.
- Вяжет снопы? - Эрик попытался представить в воображении конструкцию такой машины, но не смог, отчего ему ещё сильнее захотелось её увидеть и понять, как она будет это делать. – Хотел бы я на это посмотреть.
- Приезжайте к нам, когда начнут убирать пшеницу, - предложил Эсмонд. – Думаю, отец с радостью похвастается.
- Вряд ли он сочтёт нужным хвастаться ирландцу. По его мнению, ни у одного из нас не хватит ума на науку сложнее молотка и пары гвоздей.
Эсмонд отвёл взгляд, ничего не ответив.
- А ваш отец? – спросил он, глядя на волнистый горизонт. – Я слышал, ему нездоровилось.
- Ему лучше. Но я думаю, что он полностью отойдёт от дел в этот сезон. Он совсем перестал ладить с людьми.
Неповторимую и загадочную манеру выражаться Патрика МакТира знала вся округа. Он умудрялся виртуозно прыгать с темы на тему и составлять из связных предложений шифровку, от которой плакали бы даже профессора, составляющие словари древних языков. Кроме Мойрин и Эрика, говорить с Патриком МакТиром без боязни потерять рассудок отваживался только старик Том, да и то лишь после трёх-четырёх глотков хорошего эля.
- А ваша сестра? – с деланной небрежностью спросил Эсмонд.
- Мойрин? – переспросил Эрик. – Слава Богу, здорова.
Эсмонд отчего-то смутился, замешкался, начал искать в рукаве платок. Эрик вдруг с пугающей ясностью осознал, что вопрос был не о старшей сестре. А о младшей.
– Кейтлин ещё слишком молода, чтобы быть объектом внимания джентльмена, - процедил он сквозь зубы, едва удержавшись от пары дополнительных крепких словечек.
Эсмонд вдруг приосанился, глянул на Эрика через плечо.
- Я спросил исключительно из вежливости, - пренебрежительно бросил он. – Мне не интересна ваша сестра.
- Посмели бы вы сказать, что она вам интересна!..
- Придержите язык, мистер Стоддард, если не хотите, чтоб кошки стали вашим единственным интересном до конца ваших дней.
Эсмонд побелел, но не нашёл, что ответить. Возможно, он бы нашёл, если бы Эрик задержался рядом с ним, но, на его счастье, они уже добрались до перекрёстка. Не прощаясь, Эрик свернул к церкви.
Он ожидал найти её пустой, но ворота были распахнуты. На ступенях, окружённый десятком людей, стоял высокий мужчина в тёмном облачении. Священник всё-таки прибыл. Эрик спешился, повёл Тилли за собой. Голова всё ещё кружилась, он был зол, как чёрт, после разговора с полковничьим сыном, а теперь ещё и его планы оставить в тайнике подарок для мисс Линдон пошли прахом. Весь день сегодня шёл наперекосяк, так что кулаки чесались врезать кому-нибудь от души, чтобы перестать чувствовать себя так погано.
Священник обернулся, услышав его приближение. Он был худым, с костистым лицом и яркими пламенными глазами. Эрик едва не споткнулся, встретив этот пронзительный взгляд.
«Глаза святого», - вдруг возникла в голове мысль.
- Мистер МакТир! – голос мисс Линдон окликнул его, заставив вздрогнуть. – Как хорошо, что вы приехали. Я как раз хотела послать за вами.
Мисс Линдон обладала почти сверхъестественным умением оставаться незаметной. Оказалось, она всё это время стояла прямо рядом со священником, но Эрик даже не заметил её.
Она спустилась к нему, приблизившись, с беспокойством оглядела его помятый вид:
- Упал с лошади, - отмахнулся Эрик.
Группа людей, собравшаяся возле священника, постепенно рассеивалась. Кто-то расположился на ступенях, кто-то исчез за широко раскрытыми дверями церкви. Пара человек, подобрав потёртые котомки, с хмурыми лицами прошла мимо Эрика, на всякий случай поклонившись ему.
- Прибыл отец Донован, - негромко сказала мисс Линдон.
- Какая удача, - кисло отозвался Эрик.
- Я прошу извинить меня, что не предупредил о приезде, - отец Донован тем временем, отпустив от себя последнего бродягу, спустился к ним.
Он шёл ровно и прямо, будто даже не шёл, а снисходил. Кроткое выражение лица и тихий голос никак не вязались с его глазами – светлыми до такой степени, что их едва можно было назвать голубыми или серыми.
- Я даже не могу предложить вам чаю, мистер МакТир. Дом не готов, даже кухарка ещё не пришла, - продолжал священник.
- В Хоуторн Холле будут рады принять вас, - сказал Эрик, но отец Донован жестом отверг предложение.
- Спасибо, что согласились приехать в такую глушь, - Эрик наконец вспомнил о манерах. – Здесь маленький приход, едва наберётся сотня человек.
- Это очень хорошо, - смиренно ответил отец Донован. – Значит, я смогу уделять время каждому.
- А кто эти люди? – Эрик кивнул на ступени церкви.
- Люди, нуждающиеся в утешении и заботе. Люди, у которых слишком много горя и слишком мало надежды.
- Они не из нашего прихода, - Эрик скользил взглядом по лицам, но не узнавал ни одного.
- Да, - подтвердил отец Донован.
Эрик потёр переносицу, зажмурился. Голова кружилась, ему приходилось часто моргать, чтобы лица перестали расплываться перед глазами.
- Кажется, вам нехорошо, мистер МакТир, - сообщила мисс Линдон.
Эрик только пожал плечами в ответ.
Они распрощались с отцом Донованом, вдвоём ушли в сад позади церкви. Эрик хотел передохнуть, прежде чем отправляться домой – и, кроме того, воспользоваться случаем и передать мисс Линдон подарок, переживший все его сегодняшние злоключения. Роман, завёрнутый в плотную бумагу и перевязанный крепкой бечёвкой.
Она не стала разворачивать его сразу. Она сидела на краю фонтана, положив книгу на колени, и машинально теребила пальцами узелок бечёвки.
- У вас что-то случилось? – осторожно спросил Эрик.
- Я ещё раз говорила с матерью, - сказала мисс Линдон. – Она не хочет даже слышать о нашем браке. Разумные доводы, к сожалению, на неё не действуют. Я начинаю склоняться к мысли о том, что наш единственный шанс – это Шотландия. Но я бы этого не хотела. Это разобьёт ей сердце.
- Значит, мы будем ждать. Пока она не смягчится.
Мисс Линдон вздохнула, хмуро сдвинула брови.
- Когда она смягчится, я боюсь, будет уже слишком поздно. Наш управляющий разоряет нас. А она ослеплена его вниманием и ничего не желает видеть.
- Может быть, я всё-таки поговорю с ним? – предложил Эрик.
Мисс Линдон смерила его коротким косым взглядом.
- Нет, мистер МакТир. Спасибо за любезное предложение, но я предпочту решить эту проблему самостоятельно. Я благодарна за предложение, но не вмешивайтесь. Если я ошибусь, это будет моя ошибка. Если я справлюсь, это будет моя победа.
Эрику оставалось только пожать плечами. Невеста у него была такой же упрямой, как и он сам, даром что по крови была чистой англичанкой. Они сидели молча, не глядя друг на друга. Эрик машинально тёр губы мокрым платком, не замечая, что уже не останавливает кровь, а наоборот.
- Не оставляйте книгу на виду у вашей матери, - посоветовал он на всякий случай. – Она лишится чувств, если заглянет в неё.
Мисс Линдон внезапно тихо хихикнула. Улыбнулась – почти мечтательно.
- Знаете, каждый раз, как вы привозите мне что-то подобное, я становлюсь ещё на шаг ближе к Шотландии. Когда этот день настанет, помните, что я буду счастлива стать вашей женой, Эрик МакТир. – Улыбка вдруг исчезла с её лица, она добавила сухо и твёрдо: - Не считайте это признание романтическим. Мы заключили сделку.
- Даже не думал, - искренне ответил Эрик.
- Явился, - пробурчала Мойрин, когда Эрик наконец вернулся домой.
Худая, огненно-рыжая, вечно в трауре – сначала по матери, потом по жениху, - она давно заслужила прозвище Холера, потому что никогда не стеснялась взрывного темперамента, и все окружающие мужчины старались вести себя с ней осторожно и уважительно, чтобы не получить случайно по зубам метко запущенной тяжёлой рукой кружкой или тарелкой, а то и чем похуже.
- Надо найти Кейтлин хорошего жениха, - с порога заявил Эрик.
Жениха, который увезёт её из Ирландии далеко-далеко, в другой мир, где ей больше не нужно будет видеть эту нищету, где её не коснётся никакая беда. Эрик панически боялся, что с Кейтлин что-то случится. Она была младшей в их семье, любимой и обожаемой всеми. При всех разногласиях между Эриком и Мойрин, они были едины в одном: Кейтлин – это ангел божий, ниспосланный им прямо с небес, и оберегать её стоит любой ценой.
Мойрин, бросив скоблить щёткой кухонный стол, упёрла руки в бока и недружелюбно посмотрела на Эрика.
- Кому ты собрался отдать нашу кровиночку?
- Сын полковника Стоддарта спрашивал про неё.
- Кто? Эта моль в брюках? - Мойрин начала медленно, но ощутимо заводиться.
- Нам нужно найти ей мужа, - беспокойно повторил Эрик. – Порядочного. Состоятельного.
- Не морочь мне голову! - Мойрин бросила на стол горсть соли и продолжила растирать её щёткой в пыль. – Ей ещё рано замуж. А ты, если б не шлялся бог знает где, знал бы, что пришло письмо от мистера Эксфорта.
- Письмо? – изумился Эрик. – Что-то случилось?
День, казалось, никак не хотел заканчиваться хорошо. Мистер Эксфорт, владелец Хоуторн Холла, в последние годы не проявлял никакого интереса к поместью, ограничиваясь тёплыми, но короткими поздравлениями к праздникам. Эрик торопливо распечатал конверт, поднёс бумагу к лампе.
Нет, день никак не хотел заканчиваться хорошо.
- Что он пишет? – с беспокойством, плохо скрытым за раздражением, спросила Мойрин.
- Его сын приезжает в конце лета, - глухо ответил Эрик, опуская письмо.