"Нет жалости: вот первое, что я вынесла"

Должность её звучит скучновато и суховато — воспитатель стационара. Кого в детском хосписе воспитывать вообще? И зачем, главное? Я с Викой Аникеевой познакомился в своё самое первое волонтёрское дежурство. Первая мысль была: вот же, какая энергичная, весёлая и проворная девушка. Всё у неё получается как будто без усилий. Сразу видно, что человек на своём месте.

Это я потом узнал, что Вика увольнялась из "Дома с маяком" и что это — её вторая попытка найти себя здесь.

Первая закончилась выгоранием, после которого она восстанавливалась долго и тяжело. Сейчас Вика что-то вроде массовика-затейника, ну, или человека-оркестра. Она отвечает за распорядок дня детей и делает так, чтобы все активности (медицинские, творческие, игровые) сошлись и друг другу не мешали. Короче, Вика — человек в стационаре очень нужный и очень важный. Мы поговорили с ней о её работе и о том, — как важно извлекать уроки из ошибок прошлого.

— Ты не так давно вернулась из отпуска. Где была? 

— Арендовала машину и отправилась в дачное турне по Подмосковью. Навестила почти всех своих друзей и родственников.

— Ты из большой семьи? 

— Да, я пятый ребёнок в семье. А всего нас семеро.

— Ого. Москвичка?

— Да.

— Ты закончила факультет журналистики, потом работала в торговле, администратором в детском клубе и, наконец, пришла в хоспис на должность "ивент-менеджер".

— Да, я 2 года занималась мероприятиями. Мне говорили, например: надо бы покатать детей (100 человек) на теплоходе. Я отвечала "хорошо!" и начинала организовывать это мероприятие "под ключ", от идеи до полного воплощения. Было очень трудно. Мероприятий становилось всё больше и больше. Нагрузка оказалась непомерной. У меня случилось выгорание, я вынуждена была уйти из "Дома с маяком".

— Как так случилось, что ты выгорела?

— Наверное, выгорание случается тогда, когда у тебя не остаётся ничего, кроме работы. Я сравниваю выгорание с полётом на воздушном шаре. Сначала ты выбрасываешь за борт мешок с песком под названием «друзья», загруженная важной работой, ты переходишь в режим «всегда занята», перестаешь ходить на встречи и даже игнорируешь звонки. Потом за борт летит второй мешок — «хобби». На это баловство просто нет времени. Далее выбрасываешь третий мешок «родственники», уже почти без сожаления, закрывая глаза, чтобы не было так стыдно. Остались ещё мешки? «Здоровье», «личная жизнь». Всё туда же, за борт.

— Звучит не очень. 

— На деле ещё хуже. Полёт без мешков ускоряется. Вряд ли шару нужно, чтобы вы им управляли. Уже летишь на автопилоте, и особо не задумываешься, куда именно.

— Как выбиралась из всего этого? 

—  Сначала я лежала на диване. Я вспоминала, как сильно всё у меня запущено, сколько всего нужно разгребать, и от одной мысли об этом мне… хотелось спать. С этим ужасом я просыпалась утром и засыпала вечером. И ничего не меняла. Мне казалось, это слишком тяжело…

Когда я видела, сколько всего успевают делать мои работающие друзья, мне становилось стыдно и накрывало ещё больше.

Я злилась на себя, обещала, что завтра всё будет по-другому, но начинался новый день и всё повторялось…

— Ты сама в итоге справилась со всем, или потребовалась чья-то помощь? 

— Сама. Собирала себя по кусочкам. Начала вставать в одно и то же время, делать зарядку, гулять на свежем воздухе. Категорически запретила себе засыпать и просыпаться с телефоном в руках. Гораздо меньше стала висеть в фейсбуке и инстаграме. Домашняя еда, а не впопыхах где-то, что-то. Вернулась к общению со своими друзьями и родными. Ещё одним способом стащить себя с дивана были путешествия.

— Долго это длилось? 

— 2 года.

— Долго. И всё-таки ты решила вернуться в «Дом с маяком». Когда это произошло? 

— В марте 2020-го года. Я очень благодарна администрации детского хосписа, за то, что когда в стационаре появилась новая должность воспитателя, они вдруг вспомнили, что помимо организаторских способностей у меня есть всё то, что нужно воспитателю. Получилось, что работодатель знает меня лучше, чем я сама. Я с радостью приняла это предложение.

— С чего начинается твой рабочий день?

— С общего круга. Это официальный старт нового дня в стационаре. Заранее пробегаю по каютам, зову всех. На круге мы знакомимся с новичками — теми, кто в хосписе впервые. Я рассказываю о планах на день.

— И что там, как правило?

— Моя задача, чтобы жизнь в стационаре кипела. Я состыковываю сразу несколько активностей и людей, которые за них отвечают. У нас есть игровые терапевты, есть педагоги школы, есть отдел волонтёров. Всех их надо распределить по времени-дням недели.

— Что ты больше всего любишь в своей работе? 

— Я очень азартная, обожаю настольные игры. Однажды мы организовали турнир по настольному хоккею. Участвовали не только наши подопечные, но и мед.сёстры, врачи.

Мы вообще тут стараемся уйти от больничного распорядка, от субординаций.

— На попечении хосписа неизлечимо больные, тяжёлые дети. Наверное, сохранять весёлую и непринуждённую атмосферу не всегда просто. 

— Нет жалости: вот первое, что я вынесла. Ты можешь испытывать гамму чувств и транслировать всё, что угодно, но

только не жалость. Она никак делу не поможет.

Да, есть болезнь, но нельзя, чтобы она скрыла всё то, что есть прекрасного в ребёнке. Надо смотреть сквозь недуг. И обязательно общаться на равных.

— У тебя были какие-то сложности с этим? Мне, например, иногда тяжело бывает. Кто подойти? Что сказать? Непонятно.

— У меня был такой первый барьер страха. Я долго не могла решить: надо ли здороваться с детьми? С родителями понятно. А вот с ребёнком. Он меня видит? Понимает? Так продолжалось долго. Одна мамочка мне однажды корректно, по- дружески дала совет. «Вика, понятно, что ты не знаешь — понимает ли он тебя и ответит ли тебе. Но если ты поздороваешься, но то ничего страшного не будет. И ты таким образом, подашь приятный сигнал мне, маме: моего ребёнка видят и ценят, как личность. Я буду благодарна тебе за это приветствие».

— Куда думаешь двигаться дальше?

— Знаешь, так хорошо всё цветёт сейчас в собственном огороде, что нет никакого желания заглядываться на соседние. Я рада, что нашла себя в детском хосписе в новом качестве. У меня вообще есть большая цель — не дать очернить имя благотворительности. На ней сейчас много спекуляций.

— О чём это ты?

— Вот я встречаю попрошаек в электричках, которые собирают на нужды никому неизвестного фонда. Я считаю своим долгом глядя в глаза честно спросить у них документы. Скорее всего, это — мошенники. Я в таких случаях встаю и громко говорю: "покиньте, пожалуйста, вагон, вы мошенники!" Конечно же, ни один уважающий себя фонд таким образом собирать средства не будет.

— Не боишься, что снова выгоришь? 

— Постепенно овладеваю мастерством оставлять работу на работе. Очень важно, чтобы в жизни помимо работы было ещё что-то, что нас радует, наполняет, что для нас является важным. Собственно, это и есть жизнь. И ещё нужен качественный отдых — это спасение и гарантия качественной работы, на самом деле. Иногда я сажусь в автомобиль и катаюсь просто так, без цели и навигатора. Еду в удовольствие, слушаю музыку, так и отдыхаю. Берегу выходные, заранее их продумываю.