Россия-Приразломная
Продолжим исследовать фреймворк идеологий, теперь в приложении к Российской действительности.
Значит, тема такая: институтивное пространство - это все те формы организованностей, которые появляются естественным образом как инструменты для генерации ресурсов.
Жизнь всех людей проходит в первую очередь сквозь него. И типа масса таких институтивов создает культуру, как внутри каждой из организованностей, так и вокруг себя, так и в целом.
Банально: в любой фирме - а фирма это всегда институтив - есть правила, и тот кто задает эти правила. Выполняешь - получаешь свой кусок ресурсов, не выполняешь - не получаешь. Тем самым ты всегда скреплен этими неписаными обязательствами. Из которых что-то можно нарушать, что нельзя категорически, а что-то нужно ни т.д.
Таrое пространство всегда шире экономического. И для каждой цивилизации, каждой организованности, для каждого времени есть критические массивы институтивов без которых та не может жить и конкурировать с другими цивилизациями.
Соответственно, если мы представим институтивное пространство топологически, то всегда есть те ключевые высоты в любой организованности, контроль над которыми дает стратегическое преимущество тем силам, которые их занимают, и, по сути, позволяют контролировать контролировать жизнь и проектность этой самой организованности.
Почему, у нас типа эпоха финансово-промышленного капитализма?
Экономика первична, политика - надстройка над экономикой, и она важнее первой, потому что, именно политические решения определяют вид и конфигурацию экономической модели как целого.
Тем самым финансовая система выступает в первую очередь как сущностное выражение политической воли.
Ну, типа - для любой фирмы, стратегический ресурс - это рынок сбыта. Нет рынка сбыта - нет фирмы. Чтобы выйти на него нужен кредит. Нет кредита - нет рынка сбыта.
Соответственно, банк это всегда сначала выразитель власти.
В нормальных условиях он кредитует десять фирм, две банкротятся, на остальных он покрывает убытки и зарабатывает. В наших - лупит по площадям, выжигая всё экономическое пространство.
Само инст.пространство шире экономического. В том плане, что фирма умирает, как экономический агент, или уходит в черную. А институтив, такой как, например, опг - генерирует ресурс (силовой) находит ему применение и прекрасно себя чувствует.
А теперь, собственно, Россия приразломная.
Ключевое противоречие, которое задает тон повседневности складывается между глобалистской организованностью и государством как формой организованности.
И тут мы видим, что гегемон занял все стратегические “высоты” и превратил эти институты в машинерию, обеспечивающую его экспансию на нашу территорию. А если идеология это именно фреймворк для управления институтивным пространством, то оно практически полностью подчинено гегемону.
Сам гегемон существует за счет стимулирования спроса через долларовую эмиссию, тем самым для него критические точки - это углубление рынков сбыта путем гиперконцентрации населения в городах.
В городах собирается такая атомизированная масса населения, у которой нет источников дохода кроме заработной платы - т.е они будут все покупать и постоянно сидеть в кредитах. Тем самым как бы “углубляя” рынок сбыта.
Именно под такой проект гегемон будет стремиться перестроить инст.пространство, используя захваченные институты как инструменты своей экспансии.
У государства, как альтернативной организованности есть свои планы на инст. пространство. А значит, со стороны гегемона необходимо машинерию, которая это государство и создает - разрушить.
Институт образования стремительно егэизируется, медицина - оптимизируется, под инст. семьи пытаются подложить ювенальную юстицию и прочее.
Само же государство как целое критически зависит от традиции, от исторической преемственности. Именно через традиции, через мифы, через историю - воспитываются новые поколения, которые себя с этим государством и отождествляют.
Что происходит в сфере истории мы все с вами видим. Назваться русским - это национализм, Союз - это тоталитаризм, кровавая баня и шовинизм, Империя - зло и всё такое и т.д.
Именно так гегемон перерабатывает инст. пространство под себя и свои нужды. Ничего личного - только бизнес.
Парламентские партии больше похожи на расстроенный квартет, где каждый лупит в медийное пространство всё что захочет. Главное, в горячке, не заявить свою субъектность.
Заявить идеологию - значит заявить некоторый проект под который, ты как субъект, будешь перекраивать инст.пространство. Тем самым навязать свою волю - значит бросить вызов гегемону.
Что, в существующей диспозиции, чревато. Каждый крупный игрок начнет прикидывать у кого больше шансов в этом противостоянии победить. Тут же инст. пространство расколется.
“Идеология нам не нужна. Семья - вот лучшая идеология”
В переводе на русский: “Мы остаемся частью гегемонии и глобального мира, но свое пространство организуем сами и со своей спецификой.”
Народ же, видя что институты, которые должны работать на его благополучие ему более не принадлежат - сгрудился вокруг культа предков и культа победы. В стремлении отстоять свою идентичность.
Вообще, военная история - это такая Хельмова Падь русской цивилизации.
Само же государство, при тотальном засилье гегемона в инст.пространстве, стремится сохранить себя через неформальные каналы. Здесь на глазах у хищника улыбаемся и машем, а за спиной через общаки вкидываем в инфраструктуру, поднимаем армию, в тихую строим заводы-пароходы, бессмертный полк организуем, храм построим и т.д.
Оглядываясь на нашу историю - к таким финтам нам не привыкать.
Каким путем же будет отбито у гегемона инст.пространство? И вновь заняты господствующие высоты?
У России тут три пути: водка, рейвы и айти.
Первый - это раскол, на который никто не пойдет. Только если про-глобалистские силы (либеральные) внутри России. Понимая, что гегемон скоро умрет и защищать их будет некому, то можно попытаться все сломать, награбить, или утвердить свою власть.
Второй - дедовский, самый проверенный и оптимальный. Это Чрезвычайная Комиссия в том или ином её виде. Тут чистое Сунь-цзы. Будем сидеть у реки, ожидая труп врага.
Для его реализации должно быть какое-то генерализующее событие, которое покажет, что гегемон издох, его гарнизоны здесь отрезаны и беспомощны, а на подмогу к ним никто не придет. Тогда образование ЧК не приведёт к ощутимому расколу.
Третий - красивый. О нём общественность даже не узнает. (Но в силу его сложности - скорее всего реализован будет второй).
Как мы поймем, что реализован именно он?
Многие чиновники начнут вдруг подавать в отставки, уходить на почетные должности или просто перебираться за границу. В министерствах появятся новые лица, которые вдруг начнут говорить на другом (не либеральном) языке.
А где-нибудь на лазурном берегу госпожа Набиуллина будет писать мемуары о том, как она пыталась построить в России либеральную, правильную экономику, приобщить ту к западным светлым ценностям, дать людям права и свободы. И о том как все ее чаяния потерпели крах и всё такое.
Вывод в книге будет такой: изначально идея была обречена на провал в силу особой хтонической энергии России, но свободный человек должен во что бы то ни стало нести свет и свободы в самые темные уголки человечества, даже зная, что обречен. Ну и т.д.
Сценарий этот красивый потому что лучшая война - та которая не началась.