Шлейф без запаха. Глава 10.3
Джухек медленно вытащил свой член почти до самой головки, хотя до этого загнал его до самого конца. Лихен, тяжело дыша, с полуприкрытыми усталыми глазами посмотрел на него.
За один рывок Джухек снова вошёл до упора, разом толкнув нутро. От боли внизу живота Лихен распахнул глаза и задержал дыхание. В тот же миг его нутро залило горячей жидкостью.
Опустив голову, Джухек дёрнулся и пробормотал с ноткой самоуничижения. Это была вторая разрядка. Он не мог понять — то ли с его телом что-то не так, то ли с Лихеном. Как могло так быть, что одного сильного толчка хватило, чтобы он кончил?
Подняв голову, он посмотрел на Лихена. Тот задыхался так, будто сейчас потеряет сознание. Это сводило с ума. Одного лишь ощущения, что он внутри Лихена, было достаточно, чтобы Джухек терял голову, чувствуя невероятное, сильнейшее удовлетворение. Ничто и никогда не дарило ему такой запредельной радости и экстаза.
Глаза Лихена снова распахнулись, и всё его тело дёрнулось. Джухек, крепко удерживая его за талию, начал яростно двигаться внутри. Даже после двух разрядок его член всё ещё был напряжён и, вздувшись, вновь и вновь прорывался в нутро Лихена.
Разогретые внутренние стенки сжали его так плотно, что выпускать не собирались, и Джухек сквозь зубы выругался про себя. Слишком узко, слишком горячо, да ещё и после двух семяизвержений — теперь внутри было влажно и скользко настолько приятно, что выбраться оттуда было невозможно.
К тому же другие партнёры обычно кричали от боли, стоило ему войти чуть глубже. А Лихен, стиснув зубы и зажмурив глаза, лишь с трудом выдыхал мучительные стоны, но держался. Из-за этого Джухек невольно вгонялся ещё глубже.
И снова — даже не сделав и десятка толчков — его настигла очередная разрядка. Сдержать себя было невозможно: ещё никогда он не кончал так подряд с одним партнёром. Но из-за гона жажда не спадала, и стоило опустошиться, как тело снова само тянуло его к движениям.
Он вдруг заметил, что член Лихена, наполовину возбуждённый вначале, полностью обмяк. Для него это действо было лишь сплошной мукой.
Раньше Джухек хотя бы искал в партнёрах точки, которые доставляли бы им удовольствие, чтобы они выдержали обещанное время. Но теперь, после подряд идущих оргазмов, он даже не задумывался о том, что чувствует Лихен. И всё же мысль о том, как бы выглядело его лицо, искажённое от избыточных ощущений, захватывала. Представив Лихена, захлёбывающегося слезами и стонами, Джухек почувствовал, как по спине пробежал холодок.
Он резко остановил движения, приподнял тело Лихена за талию и, полностью вынув член, нащупал нужное место — простату — и вогнал его обратно прямо в цель.
Глаза Квон Лихена широко распахнулись, всё его тело задрожало. В сравнении с пальцами, это было несоизмеримо сильнее: волна яростного наслаждения пронеслась по телу, обрушившись изнутри. Даже Лихену стало страшно от этого всепоглощающего экстаза.
В отличие от того, что совсем недавно всё было наполнено одной лишь болью, теперь тело накрывали волны наслаждения. Даже с открытыми глазами Лихен не мог толком сфокусироваться на происходящем — настолько сильным было ощущение, вынуждавшее его то и дело срывать приглушённые стоны. Он до крови закусил нижнюю губу, отчаянно стараясь не издать ни звука. Но именно это самоограничение, добавляя к происходящему унижения, делало возбуждение только ярче.
Не заметив как, член Лихена снова напрягся и затвердел. Джухек, с раскрасневшимся лицом, глядел сверху вниз на то, как он с трудом сдерживает стоны и дрожь, и невольно провёл языком по губам. Несмотря на то, что это был первый раз, Лихен слишком ярко и полно ощущал всё, что происходило с его задницей, и его возбужденное тело Джухеку определённо нравилось. Но особенно его заводило то, как тот из последних сил сдерживался — казалось, будто где-то в глубине его внутри что-то ещё сильнее отзывалось.
— Издай звук. Мне нравится его слышать.
Лихен молча зажмурил глаза и плотно стиснул губы. Но стоило Джухеку двигаться глубже, как меж его бровей пролегала глубокая складка, а из-под губ всё равно вырывались приглушённые стоны.
Однажды ощутив это, невозможно было притвориться, будто ничего не чувствуешь. Джухек бил точно в простату, и каждый толчок заставлял тело Лихена дёргаться, спину выгибаться, а грудь вздыматься. Глядя на то, как он упорно сдерживается, Джухек мысленно качал головой от изумления его выдержкой.
Лихен же чувствовал, как его сознание постепенно тонет в наслаждении, что дарил Джухек. Дело было не только в ударах по простате. Казалось, будто прохладные альфа-феромоны, излучаемые Джухеком, ласкали всё его тело. И, наверное, решающим было то, что это были именно его феромоны, а не чьи-то другие.
Как и у любого омеги, чем сильнее он возбуждался, тем больше влаги выделялось. Пока что обильная сперма Джухека скрывала это, но если он, как делал с другими партнёрами, слишком затянет паузу перед семяизвержением — тогда неизбежно станет ясно, что внизу у Лихена выделяется именно омежья смазка.
Если узнают… он не сможет оставаться рядом…
Лихен изо всех сил пытался не возбуждаться. Если бы он позволил себе чувствовать всё сполна, то уже давно кончил бы. Поэтому он намеренно сосредоточился не на сладких ударах по простате, а на боли — на давящей тяжести, что заполняла его изнутри, и на толчках, ударяющих в самую глубину. Только так удавалось хоть немного приглушить накатывающий оргазм.
Но Джухек не собирался его щадить. Он протянул руку и сжал член Лихена, начав яростно теребить его вверх-вниз. От двойного воздействия — изнутри и снаружи — изо рта Лихена вырвался сдавленный стон, который он уже не успел заглушить.
Высокий крик прорезал воздух, и Джухек, усмехнувшись, ускорил движения бёдер, одновременно сильнее сжимая и дразня его член. От ярких ощущений внутренние стенки Лихена стали липко и цепко обхватывать его член, и Джухек едва удерживался. С другими ему бывало скучно до зевоты, но стоило войти в Лихена — и он сам ощущал себя едва ли не скорострелом.
Невероятное, доселе неведомое удовольствие накатывало с головой. Джухек обхватил его член у самого основания, резким движением провёл ладонью вверх и надавил на чувствительную головку. Лихен дёрнулся, его глаза и рот широко распахнулись.
Стоны, вырвавшиеся помимо воли, совпали с тем, как его нутро резко и жадно сжалось. В ту же секунду из его члена хлынула густая сперма.
Внутри начался хаос — судорожно сжимающиеся стенки обхватили Джухека намертво. Он хотел вытащить и войти снова, но яростные волны, нахлынувшие снизу, смели остатки контроля — и он кончил прямо там.
Руки Джухека, сжимающие талию Лихена, напряглись до боли. Хотя он уже был в нём до самого конца, всё равно словно пытался войти глубже, прижимаясь плотно, и выплеснул внутрь длинную, жгучую сперму. Почувствовав, как он бьётся в оргазме, Лихен, уже кончивший раньше, снова дёрнулся всем телом.
Наслаждение, будто парализующее мозг, застилало сознание, и взгляд его сделался затуманенным. Он тяжело дышал, глядя вниз, на обессилевшего Лихена.
Сейчас он был совсем не похож на себя прежнего — холодного, сдержанного, лишённого эмоций. Его лицо, прежде строгое, теперь дышало жаром и казалось порочным, а влажные красные глаза и прикушенные, чуть окровавленные губы были настолько соблазнительны, что могли пробудить желание у кого угодно — мужчины или женщины, молодого или старого. Кто бы мог подумать, что Лихен способен выглядеть настолько развратно.
Было ли дело в гоне или же во искаженном лице Лихена — Джухек не знал. Но стоило лишь смотреть на него, как возбуждение вспыхивало с новой силой. Его член, уже было ослабевший, снова дрогнул и начал распухать прямо внутри Лихена. Кажется, тот тоже почувствовал это, потому что, дрожащим взглядом, поднял глаза на Джухека.
Альфа наклонился, остановив лицо на таком расстоянии, что дыхания почти соприкоснулись. Длинные ресницы Лихена, отбрасывающие тень на чёрные, как бездна, глаза, тревожно затрепетали. Внутри Джухека что-то садистское шевельнулось.
— Господин Квон Лихен, ещё ничего не закончено.
Он коротко предупредил и резко толкнулся внутрь. Когда выдёргивал член, почувствовал, как из плотно сжатого нутра обильно вытекает густая смесь.
Глаза Лихена распахнулись, зубы стиснулись. Джухек склонился и кончиком языка легко провёл по его губам. Солоноватый привкус крови, смешанный со слюной, показался ему странно сладким.
Каждый раз, когда он вбивался внутрь, лицо Лихена менялось, и Джухек жадно вбирал в себя каждое выражение. Будто строгого священника сорвали с пьедестала и окунули в мир греха — вот так, наверное, и выглядело бы это падение. Взгляд, наполненный страстью и болью, перекошенные от наслаждения черты — всё это доводило Джухека до исступления, и его член никак не хотел стихнуть.
Он накрыл своей рукой дёргающиеся, связанные запястья Лихена, а второй сжал его член. Уже разрядившийся, он обмяк, и ладонь обхватила его мягко и легко. Глаза Лихена заметно дрогнули.
— Так быстро устал? Это плохо…
Рука Джухека заскользила быстрее. Одновременно он припал губами к шее, к оставленному ранее укусу, вновь и вновь проводя языком по этой отметине, раздражая её, и параллельно дразнил член в ладони. Лихен тяжело задышал, тело снова наполнилось возбуждением, и в ответ Джухек ощутил, как его собственный член вновь налился и увеличился.
Мысли Джухека постепенно заполнял один лишь Лихен — полностью, без остатка.