Тенсегрити. Глава 67
— Уже изображаете из себя молодожёнов? Одиноким ведь так грустно.
Конечно, на свадьбе присутствовала и Ли Сиын. Хотя встреча с ней не была особенно приятной, после встречи с финальным боссом — родной матерью, Ю Минджон, — Сиын показалась просто небожительницей.
От её бодрой подколки лицо исполнительного директора Мина перекосилось, но по сравнению с тем, что было раньше, это выглядело лишь как знак дружеской близости.
— Завидуешь — так скорее выходи замуж.
— Сначала мужчину подходящего представь, тогда и говори такое. У тебя нет свободных друзей?
Ли Сиын подлила масла в огонь. Атмосфера стала такой, словно и правда нужно было кого-то познакомить, поэтому она присоединилась к компании сонбэ Чунгена и его друзей.
При появлении красавицы уровня актрисы лица однокурсников, у которых пока не было девушек, сразу просияли. Как и полагается молодёжи, вскоре раздался громкий смех. Благодаря этому неприятный осадок, оставленный нежданной гостьей, быстро развеялся.
Хотя и случались мелкие происшествия, в целом свадьба завершилась успешно. Конечно, с точки зрения гостей. Насладившись изысканным многоступенчатым угощением, они ещё и получили щедрые подарки от председателя Тэвон.
Некоторые родственники со стороны Чунгена, приехавшие издалека, не стали сразу уезжать, а направились к дому его родителей, собираясь закатить там шумное застолье. По их виду было понятно, что они надеялись увидеть и исполнительного директора Мина с Чунгеном, но мать вовремя всё пресекла.
— Устали ведь? Ступайте скорее и отдохните.
— Отец и Чунхи с ними, всё в порядке. Зять Мин, мы справимся, так что спроси разрешения у тестя и езжайте домой.
Фраза «зять Мин» нисколько не смутило исполнительного директора Мина, он кивнул без тени смущения. А так как госпожа как раз собиралась их позвать, то охотно согласилась с тем, чтобы они ушли пораньше.
— Да, вы хорошо постарались. На выходных как следует отдохните, а на следующей неделе первыми нанесите визит в дом тестя и тёщи. Поняли? Потом созвонимся.
— Идите скорее. Чунген, наверное, устал.
Даже председатель так сказал, поэтому они без лишних отказов решили уйти первыми.
Во время подготовки к свадьбе обсуждали и медовый месяц, но в итоге решили никуда не ехать. Причиной был не только рабочий график исполнительного директора Мина, но и состояние Чунгена.
Хотя сам он уверял, что всё в порядке, родители с обеих сторон и даже сам директор Мин переживали: а вдруг в поездке случится шок или резкое ухудшение здоровья?
За руль сел исполнительный директор Мин. Выглядело немного непривычно — он вёл машину в светло-голубом ханбоке. Поездка вроде и не была особенно тяжёлой, но стоило сесть в машину, как усталость обрушилась лавиной.
Из-за плотных субботних пробок машина то и дело останавливалась, и Чунген всю дорогу клевал носом.
Добравшись домой, он едва дотащил себя внутрь. Вид у исполнительного директора Мина тоже был неважный — похоже, устал не меньше. На фоне всепоглощающей усталости от корейской свадьбы о какой бы то ни было «сладости медового месяца» не могло быть и речи.
Приняв душ и переодевшись, они рухнули без сил.
Так как Чунген был мужчиной-омегой, кесарево сечение всё равно было неизбежным. К тому же лечащий врач посчитал, что затягивать беременность нежелательно, и назначил дату операции немного раньше срока. Живот уже был таким тяжёлым, что Чунген лишь считал дни до родов.
Исполнительный директор Мин, разумеется, сопровождал его как опекун. Все ожидали увидеть с ними тёщу и мать Чунгена, но неожиданно вместе пришёл и сам председатель.
Пока Чунген переодевался и ждал в палате, вошла медсестра — проверила состояние и подключила капельницу перед операцией. Председатель нетерпеливо спросил:
— Да, всё в порядке. Но сопровождать может только один человек.
Медсестра, ничуть не стушевавшись даже перед председателем Тэвон Групп, оглядела собравшихся и произнесла это ясно и прямо. Намекала, что остальным пора выйти, но никто и не думал двигаться.
Все были напряжены, нервно тёрли руки. Даже исполнительный директор Мин, казавшийся обычно невозмутимым, сидел с застывшим лицом и не отводил от Чунгена взгляда.
— Тебе нигде не неудобно? Игла не делает больно?
Ирония была в том, что сам Чунген чувствовал себя спокойно, а остальные за него будто цепенели.
— Следи за языком! Слова могут стать правдой!
Мать выкрикнула это с такой силой, что он вздрогнул. А потом, словно в палате было морозно, принялась натягивать на него больничное одеяло, будто ребёнок в животе мог простудиться, если его не укрыть.
Сама госпожа держалась спокойнее всех — сидела в стороне и не мешала Чунгену, лишь перебирая чётки и непрерывно бормоча молитвы Гуаньинь.
Чунген только вздохнул: ну и зачем все они так себя ведут?
— Исполнительный директор Мин! Ну как? Наконец-то день встречи с вашим младшим… о!
С воодушевлением, словно актёр из японской дорамы, вбежал лечащий врач, но, заметив присутствующих, резко осёкся. Увидев в палате не только матерей, но и самого председателя, он театрально обернулся к медсестре.
— Это что, не роды, а пересадка органов?
Этот дуэт, больше похожий на комическую парочку, нисколько не смущался присутствия председателя. Возможно, именно так и проявлялась бравада элитного альфы, не признающая никаких авторитетов.
— Так, все лишние — выйдите. Только опекун остаётся, не мешайте.
— Я опекун! — взорвался председатель.
— Муж, значит? Когда это исполнительный директор Мин Хёнсын так постарел? И даже его единственное достоинство — лицо — вмиг осунулось. Тьфу-тьфу…
Как и ожидалось, никто не мог заткнуть огненную болтовню этой альфы-женщины. Даже если перед ней был Мин Чханхон, глава корпорации Тэвон и один из пяти крупнейших магнатов страны.
Госпожа мягко вывела председателя из палаты. Мать Чунгена попыталась ещё остаться, прикрываясь правами родительницы, но не выдержала ледяного взгляда медсестры и тоже вышла.
Когда все приготовления завершились, Чунген, поднявшись на ноги, отправился в операционную. Исполнительный директор Мин, как само собой разумеющееся, вёз рядом стойку с капельницей. С другой стороны к нему прижималась обеспокоенная мать, позади шла госпожа, продолжая молитву, а председатель двигался следом с предельно серьёзным видом.
Выглядело это так, словно они сопровождали человека на последний путь.
Посетители и пациенты, встречавшиеся в коридорах, бросали на процессию странные взгляды.
«Что за болезнь у него, что живот так раздулся?»
Сколько бы разных людей ни встречалось в огромной больнице, никто и не подумал, что молодой мужчина-омега идёт на кесарево сечение. Для них Чунген выглядел лишь несчастным пациентом на фоне тяжёлого заболевания. От этого его лицо залилось жаром — хотелось поскорее лечь на операционный стол и всё закончить.
Кесарево прошло успешно. И Чунген, и ребёнок оказались здоровы. Родилась девочка. Хотя подробный гормональный анализ ещё предстоял, экспресс-тест прямо в операционной показал: вероятность проявления как омеги превышает 60%.
На редкость удачное совпадение — девочка-омега, причём известно об этом с рождения. По крайней мере, её жизнь не перевернётся неожиданно, как у Чунгена, когда вторичные признаки проявились слишком поздно.
— У новорождённой нос такой гордый, прямо торчит.
В специально выделенной для встреч семьи с новорождёнными комнате госпожа и председатель вдоволь налюбовались малышкой и теперь, разглядывая фотографии на телефоне, не могли скрыть улыбок.
Мать Чунгена тоже без конца показывала ему, лежащему на кровати, снимки краснолицего младенца и всё время сияла.
— Может, потому что первая дочка — вылитый отец. Посмотри, какие у неё руки и ноги, огромные. Значит, и ростом будет высокой.
— Вот, смотри. Уши и нос — в зятя Мина. Лоб и губы — твои. Ты ведь в меня пошёл, поэтому и лоб красивый.
От похвал матери у Чунгена внутри словно лезвием резануло. На самом деле смотреть на фотографии ребёнка было мучительно.
Из-за спинальной анестезии он оставался в сознании даже тогда, когда разрезали живот. Медсестра подняла только что появившегося на свет малыша — с обвитой пуповиной, залитого кровью, — и велела проверить ручки, ножки, личико.
У Чунгена закружилась голова, подступила тошнота. Он сделал лишь то, что требовалось, и зажмурился, пока ребёнка не унесли.
«Первая дочь всегда похожа на отца».
Обычная, часто слышимая фраза. Но для Чунгена она прозвучала невидимым ножом, который вновь полоснул и без того израненное тело после тяжёлой операции.
— Как сказала сваха, нос у девочки и правда в зятя Мина, верно?
— Хм, да, спинка носа у неё наша, семейная.
Председатель, довольный, вдруг внимательно посмотрел на сына рядом и широко улыбнулся. Исполнительный директор Мин ответил лёгкой, несколько натянутой улыбкой.
Точно так же, как Чунген терпел слова матери, исполнительный директор Мин молча принимал нескончаемые замечания госпожи и председателя. И видеть его в такой роли было непривычно.
Из-за беременности и родов организм Чунгена и так испытывал колоссальный стресс, а к этому добавились ещё и боли после операции. Поэтому он без конца нажимал кнопку обезболивающего насоса.
Препарат снимал острую боль, но не растворял тяжёлый камень, будто застрявший за рёбрами. Вздох становился глубже, а мышцы лица искажались.
Мать, более чутко реагирующая на состояние сына, чем на внучку, нажала кнопку вызова медсестры. Тут же появился лечащий врач — человек, способный поставить на место даже самых упрямых взрослых, — и всех выгнал из палаты.
Чунген закрыл глаза, а когда открыл — вокруг уже царила темнота. На самом деле в комнате всегда горела ночная лампа, и поэтому тьма не была полной. Но опухшие веки мешали фокусировать взгляд, из-за чего различались лишь смутные очертания крупных предметов.
VIP-палата напоминала просторный гостиничный номер. В центре стоял диванный гарнитур, и там притаилась крупная тёмная фигура. Как статуя, чёрный силуэт был лишён всякого тепла, но от него тянуло глубоким ароматом дорогого одеколона. Это был исполнительный директор Мин.
Чунген прохрипел и тут же прочистил горло, раздражённое сухостью.
Директор Мин поднялся с дивана.
Он слегка прибавил свет ночной лампы у кровати, отрегулировал угол наклона, приподняв корпус Чунгена. Затем налил воду в стакан, вставил туда трубочку и без колебаний поднёс к его губам. Чунген благодарно сделал несколько глотков.
— Словно пресс несколько раз ударил по груди. Но жить можно. Врача звать не нужно.
На искреннюю шутку лицо собеседника, до этого серьёзное, чуть смягчилось.
— Да, — только и смог вымолвить Чунген, принимая эти слова. Впервые он не хотел отказываться от подобного признания — он действительно заслужил его.
Они встретились взглядами и на мгновение застыли в молчании. Директор Мин поставил стакан на тумбочку и присел на стул рядом с кроватью. Чунген смотрел в пустоту.
— Говорят, первые дочери похожи на отцов.
Воздух в палате, ещё недавно спокойный, внезапно потяжелел, будто пропитался ядом. Не стоило произносить лишние имена.
Исполнительный директор Мин крепко сжал руку Чунгена, ясно выражая своё решение без единого слова.