Три дилеммы управления гибридным режимом: Россия от Путина до Путина

Генри Хейл, Мария Липман, Николай Петров

Перевод отрывка статьи, который посвящен массмедиа.

Полный текст на английском языке: https://www.tandfonline.com/doi/full/10.1080/1060586X.2013.825140?scroll=top&needAccess=true

<…>

Дилемма массмедиа

Конечно, еще один способ уберечь общественное мнение от угрозы стабильности режима — это ограничить или отфильтровать доступ общественности к информации. Но это ведет к другой дилемме управления гибридным режимом: правящие власти сильно заинтересованы в создании высококачественной информации, которую они могут использовать в своих целях. Однако одними из лучших генераторов такой информации являются надежные средства массовой информации и конкуренция (Orttung and Rainbow 2010). А это, как известно, тоже может быть генератором политической непредсказуемости и вызовов власти. Понимание этой дилеммы помогает нам осознать очень тонкое отношение российского государства к различным СМИ.

Оспариваемые выборы и конкуренция в средствах массовой информации могут быть важными источниками информации, которые власти могут использовать для корректировки политики и сообщений, чтобы получить поддержку населения. Соревнование на выборах порождает сильные стимулы для политических предпринимателей искать и публиковать информацию о политических потребностях и о том, насколько хорошо власти действуют с точки зрения разработки и реализации политики. Средства массовой информации сталкиваются с аналогичными стимулами в условиях свободной конкуренции, поскольку они, скорее всего, обойдут своих конкурентов, когда лучше всего определят (потенциальные) проблемы, стоящие перед обществом. Эффект особенно силен, когда независимые СМИ сочетаются с политической конкуренцией.

Важность подобной информации можно увидеть, вернувшись к Рисунку 1: без волнующей информации о том, что общество на самом деле примет или не примет, или о том, что на самом деле будет или не будет работает, власти рискуют подумать, что они принимают политику X, когда они фактически принимают политику Y. Эта ошибка, отражающая относительно небольшую разницу в самой политике, может иметь катастрофические последствия для правителей, поскольку политика Y лежит за пределами того, что общество будет терпеть. И, таким образом, неправильные действия провоцируют протест, возможно, спровоцированный выборами, которые, как власти ошибочно полагают, ими успешно «управляются».

Свободные СМИ также могут приносить пользу правителям и другими способами. Например, предоставляя группам возможности для прямого доступа к читателям на самом высоком уровне, независимое СМИ служит своего рода предохранительным клапаном для недовольных элит и масс, каналом, через который их недовольство может быть выражено и отвлечено от действий, более угрожающих государству.

Руководство России отреагировало на дилемму СМИ во многом так же, как оно ответило на дилемму выборов. Точно так же, как правители искали способы сохранить электоральную конкуренцию, устраняя при этом риск поражения, они также пытались сохранить плюрализм СМИ, ограничивая его способность создавать угрозы популярности режима и находить способы компенсировать потерю информации, которую влекут за собой ограничения. Самая очевидная часть этого ответа уже привлекает большое внимание ученых и не требует здесь подробного объяснения: микроменеджмент режима политического вещания трех основных национальных телеканалов (Первый канал, Россия-1 и НТВ) и региональными филиалами канала Россия. Опросы показывают, что эти информационные агентства оставались основным источником информации о политике для более четырех пятых населения даже в конце 2012 года, несмотря на рост использования Интернета.

Однако, помимо этих «командных высот» средств массовой информации, всегда существовала широкая автономия политического выражения и даже некоторые серьезные журналистские расследования, которые работают против чиновников в России. Их можно найти в Интернете, в 12 изданиях, которые широко читаются в Интернете, но также имеют важные печатные версии (включая, Новую газету, The New Times, Коммерсант и Ведомости и другие), а также радиостанции, особенно «Эхо Москвы», который к концу 2000-х транслировался не только для всего населения Москвы и Санкт-Петербурга, но и примерно на четыре десятка других городов по всей России. На протяжении 2000-х годов некоторые программы на РЕН-ТВ, доступном для большинства горожан, каналах РЕН-ТВ, освещались даже достаточно объективно, а новости несколько отличались от новостей трех основных каналов в вещании канала Санкт-Петербург — 5 канал. Более того, следует подчеркнуть, что люди с наибольшим доступом к этим изданям, особенно городские и образованные люди, представляют собой тот самый тип населения, из которого в значительной степени оттянуты антиправительственные поствыборные восстания в других странах, как в Украине в 2004 и Иран в 2009 году.

Здесь возникает резонный вопрос: подрывает ли разрешение деятельности этих свободных СМИ контроль информации на телеканалах «большой тройки»? Ответ — нет, по двум основным причинам. Во-первых, более широкий контекст, в котором действуют эти СМИ, включая жесткую политическую конкуренцию и выхолощенные институты, служит для ограничения воздействия тех свободных СМИ, которые все еще существуют. Невозможно заставить парламент обсуждать их расследования или оппозицию, чтобы они эффективно использовали их для противодействия. Такие СМИ не способны генерировать настоящие политические события. Вторая причина кроется в умелом государственном манипулировании рынками СМИ. Хотя три основных национальных канала не конкурируют напрямую в освещении новостей (как указано ниже, их основные выпуски новостей не происходят одновременно), они являются жесткими соперниками по доле аудитории и доходам от рекламы. Поэтому они привлекают зрителей прежде всего своими высокопрофессиональными и интересными развлекательными программами. Рекламодатели, в свою очередь, свободно вкладывают большую часть своих денег в эти конкретные каналы, что дает этим каналам еще больший бюджет для производства высококачественных развлекательных программ и ограничивает возможности других СМИ делать это. Зрители, первоначально привлеченные к развлекательным программам трех основных телевизионных каналов, затем, как правило, не касаются пульта дистанционного управления, когда появляются новости. Этот эффект усиливается, потому что REN-TV и другие телеканалы испытывают недостаток доходов, связанный с рыночными факторами, что препятствует их способности финансировать крупные исследовательские проекты или выпускать другие высококачественные новостные материалы, делая их менее современными. По этим причинам относительно сбалансированное (если не полностью бесплатное) новостное освещение на РЕН-ТВ в данную неделю смотрели только 22% населения России весной 2008 года и 28% весной 2012 года, в то время как доля новостей на Первом канале была 88% в 2008 г. и 84% в 2012 г., для России 83% в 2008 г. и 81% в 2012 г., а на НТВ 60% в 2008 г. и 63% в 2012 г. — несмотря на то, что только 12% сообщили об отсутствии доступа к REN-ТВ.

Массовая аудитория трех основных национальных сетей в важном смысле является электоральной базой режима. Точно так же, как читатели газет относительно низки во многих странах, включая США, относительно немного россиян готовы тратить дополнительное время, усилия или деньги, необходимые для получения доступа к новостям другими способами, кроме телевидения. Соответственно, когда в ходе опроса Левада-центра в октябре 2012 года спросили, с какими СМИ они в первую очередь обращаются, чтобы узнать о происходящем в стране, 69% респондентов ответили государственным телеканалам, еще 10% назвали частные телеканалы (в эту категорию Левада-центр включил оба НТВ и РЕН-ТВ), и только 15% определили Интернет, 3% — газеты и практически ни одного радио (Левада-Центр 2012, Таблица 15.11). И даже в этих последних сферах (Интернет, радио, печатные СМИ) люди в России -— особенно в других странах, в том числе в США — часто выбирают свои торговые точки на основе своей развлекательной составляющей, а новостной контент является второстепенным.

Однако Кремль также делает ставки. У него есть множество инструментов для установления контроля над любым отдельным средством массовой информации, включая организацию смены владельца, оказание давления на предприятия, которые владеют средствами массовой информации или покупают рекламу, или найти законный предлог для прекращения публикации или трансляции, — если оно приобретет опасное по силе влияние. Любой из этих шагов легко выполнить из-за расплывчатых и/или чрезмерно конкретных требований в регулирующих правовых актах. Случаи РЕН-ТВ и канала «Санкт-Петербург» говорят о том, что Юрий Ковальчук, которого многие считали другом Путина, приобрел контрольный пакет акций обоих каналов, объединив их и другие активы в новую Национальную медиагруппу в начале 2008 года. Эти два канала показывают, что смена владельца не обязательно означает резкое изменение редакционной линии: оба сохранили некоторую независимость в новостях на момент написания этой статьи. Однако они могут быть в любой момент подчинены нынешним (лояльным) владельцам.

Лидеры во власти также применили огромное количество замен, чтобы компенсировать потерю информации, характерную для подрывных, скомпрометированных избирательных институтов и СМИ. К ним относятся сети «общественных приемных» по всей стране, с различными сетями, находящимися под контролем почти всех крупных государственных или полугосударственных организаций, включая администрацию президента, федеральную инспекцию, партию «Единая Россия», Счетную палату, губернаторов и мэров. Кремль также —более чем когда-либо после падения коммунистического режима в СССР — тщательно проанализировал обращения граждан в письмах или при посещении этих приемных. Кроме того, он в значительной степени полагался на опросы общественного мнения и сбор данных службами государственной безопасности, такими как ФСБ, а также подрядными организациями. Признавая информационную ценность политического соперничества, руководство России также стремилось творчески способствовать «конструктивной» конкуренции внутри прокремлевского лагеря, которая, таким образом, не угрожает реальной победой оппозиции, например, путем проведения «первичных выборов» внутри доминирующей партии «Единая Россия». Или практикуется партий-спойлеров, которые придерживаются различных идеологий, но тесно связаны с Кремлем (Wilson 2005).