«Мой дед понимал, что место ссылки покидать запрещено»
«Сейчас из поколения моего деда никого нет в живых. Но я застала своего деда
доброго, участливого, ответственного. Мы с мамой, живя теперь в Берлине, очень
часто вспоминаем его, любя. Кстати, мой дед ещё при жизни съездил в свой родной город Марксштадт, ныне Маркс (Саратовская область — Прим.ред.), и нашёл свой дом. Плакал, вспоминая всё, и, наверное, радовался», — так начала свой рассказ в беседе с Вячеславом Ященко 27-летняя Елена Эмрих.
Третий год Елена с мамой Галиной Николаевной живут в Берлине. Туда они
переехали как поздние переселенцы. Девушка активно участвовала в мероприятиях комьюнити российских немцев «Warum бы и nicht Berlin». С сентября она приступает к работе в организации Riwwel (Организация занимается интеграцией российских немцев и их семей в Германии — Прим.ред.) Будет пробовать себя в проектах интеграции российских немцев, переселившихся недавно в Германию. Елена с детства интересовалась историей своей семьи. Со своими родственниками она изучала семейные легенды, обращалась за информацией в архивы. Вот что ей удалось узнать о трагедии семьи поволжских немцев Эмрих.
Ее дедушка Николай Александрович родился в 1930 году в городе Марксштадт (с
1942 года Маркс) Саратовской области. После издания 28 августа 1941 года Указа
Президиума Верховного совета СССР о переселении немцев, проживающих в
районах Поволжья семья Эмрих (мать Роберт Анна Ивановна и пятеро детей) в
общей массе соотечественников была депортирована в Сибирь — в Томск.
«Моему деду было тогда 10 лет. К сожалению, их мама при переходе реки
провалилась в ледяную прорубь и через какое-то время умерла. Троих детей из пяти забрали в детский дом, который располагался в селе Александровское на севере Томской области. Относительно моего прадеда (отца дедушки) Александра Андреевича Эммериха (первоначальная форма фамилии — Прим.ред.) известно только то, что его забрали сотрудники НКВД в 1938 году (репрессировали как врага народа — Прим.ред.). Там он, скорее всего, погиб, и могила его неизвестна», - рассказала Елена.
Дочь Александра Андреевича Елизавета (1926 г. р. — Прим.ред.) 2 августа 1955 года подала запрос в органы госбезопасности, пытаясь выяснить судьбу отца, — пояснила Елена.
Женщина получила такой ответ: «Эмрих Александр Андреевич, 5 августа 1938 года рождения осужден на 10 лет лишения свободы, и место его нахождения неизвестно». За что был осужден прадед, какое обвинение было ему предъявлено, как погиб — ответы на эти вопросы семья так и не получила.
Николай Александрович рассказывал внучке, что когда он уже был взрослым
человеком, то до реабилитации ежемесячно отмечался в отделе НКВД города Томска. Тогда он не имел права выезда.
«Даже есть документ, который он подписывал: о том, что понимает, что место
ссылки покидать запрещается, а иначе — 20 лет каторжных работ. По документам
из архивов у нас была немного другая фамилия. НКВД её сократил. Например,
фамилия изначально была Эммерих. И имена немного другие были — немецкие.
Дедушкиной старшей сестре Эмрих Елизавете и её мужу, Михаилу Веберу, было
разрешено по болезни выехать в Казахстан», — рассказала Елена.
Мама Елены (1955 г.р — Прим.ред.) и ее тётя Светлана Николаевна (1954 г.р — Прим.ред.) были реабилитированы. Тётя вспоминала, что ей сложно было адаптироваться в школе с немецкой фамилией.
«Её называли фашисткой. Кстати, моего дальнего родственника, и сейчас, в школе булили, называя фашистом», - возмущается собеседница.
Николай Александрович жил в городе Томске всю свою жизнь (и после
реабилитации). Там же он был похоронен. Так как у дедушки Елены было трое детей и 7 классов образования, вопрос о высшем образовании не стоял. Он был рабочим на Томском мелькомбинате. Там Николай Александрович проработал практически всю свою жизнь. Супруга его (бабушка Елены — Прим.ред.) была русская. Так как она была единственной дочерью, родственников практически не было.
«Бабушка осталась на своей девичьей фамилии при регистрации брака, дабы
избежать отметки в комендатуре НКВД», — заметила Елена.
«Удивительно, что преодолевая многие трудности и унижения, мой дед Эмрих
Николай не хотел уезжать в Германию после реабилитации. Наверное, уже трудно
начинать всё сначала. Да и немецкий язык уже был забыт», - заключила свой рассказ Елена Эмрих.