История депрессии длиной в 5 лет (с хэппи-эндом)
Сложно сказать, в какой день и месяц началась моя депрессия. Условно я считаю, что она длилась пять лет, и дебютировала в совершеннолетие.
Сколько я себя помню, я была свидетелем и пассивным участником ссор и скандалов родителей. Папа много пил, а мама много кричала и плакала. В ежедневной рутине семьи присутствовали угрозы, слезы, шум и грохот, непредсказуемый гнев и много припоминаний прошлого.
Из болезненного ребёнка я стала болезненным подростком. Переход ознаменовался тем, что посещать врачей я уже стала самостоятельно. Диагнозов и ясности было мало, одни анализы сменяли другие, направления, справки, таблетки и снова анализы.
Больше года я ходила по кругу, пока не попала к толковому неврологу. К тому моменту у меня периодически случались вспышки гнева, несколько раз - зрительные галлюцинации, а также было расстройство пищеварения, почти постоянные головные боли и панические атаки (во время них мне начинало казаться, что в моем теле происходит что-то опасное для жизни: разливается гной в животе или открываются язвы в кишечнике, к примеру). Придавали красок картине симптоматики алкоголь, курение и лёгкие наркотики.
Невролог направил меня в клинику неврозов, где я и пролежала целый месяц. Местный психиатр поставил диагноз «астеноапатическая депрессия» и назначил антидепрессанты, транквилизаторы и нейролептики.
Не знаю, что скорее принесло мне облегчение, — лекарства или месяц жизни вне дома, — но мне стало лучше. По крайней мере, если судить по тесту, который я проходила перед выпиской. Я старалась не думать о том, что происходило дома все это время, и что отец и близкие родственники считают подобное лечение блажью и идиотизмом.
Казалось бы, на этом история борьбы с депрессией могла бы закончиться, но она только начиналась. Увидев цены на лекарства, которые мне необходимо было продолжать пить, я решила допить то, что мне капнули на выписке на рафинад, и больше ничего не принимать. Сама я не работала, доход у семьи был скорее ниже среднего, и мне было стыдно входить в дорогостоящее лечение «своих глупостей» и «выдумок». Маме я аккуратно сказала, что лечение можно не продолжать.
В течение месяца вернулись почти все симптомы, а с ними ещё и более сильное расстройство пищеварения с резями, тошнота, рвота, головокружение и панические атаки, не говоря про общую разбитость, сонливость и недомогание. Физическое состояние порой не позволяло мне выйти из дома, я много спала или просто лежала, периодически вставая поиграть в компьютерные игры или погулять с друзьями.
Я снова обратилась к гастроэнтерологу, которая на этот раз сразу отправила меня к неврологу с «синдромом отмены» и на дальнейшую консультацию. Так у меня появился первый врач-психотерапевт. Встречи были нерегулярные, чаще я вела монолог и в конце просто получала рецепты на лекарства.
Впечатления от длительного приема антидепрессантов и транквилизаторов у меня смешанные, и чистой картины все равно дать не могу, так как «среда обитания» осталась по сути та же: самые близкие мне и любимые люди продолжали уничтожать друг друга словами и поступками на моих глазах, а я не мыслила себя отдельно от них. Лекарства успокаивали тревогу, усмиряли злость и горе, притупляли перепады настроения и эмоциональные качели.
Самым полезным для меня в редких встречах со специалистом оказалось знакомство с моделью «треугольника Карпмана». Согласно ей, члены дисфункциональной семьи попадают в замкнутый круг из трёх ролей: спасателя, жертвы и тирана. Благодаря этой информации, я перестала обещать остановить папу «вовремя», и сократила «приемы» родителей у себя в комнате, когда они приходили и вываливали на меня всю ненависть и обиды на супруга.
Обстановка в семье становилась хуже и токсичнее. В 20 лет в разгаре очередного скандала, я попыталась покончить с собой - съела все имеющиеся у меня таблетки и была госпитализирована. Со всего эпизода я помню лишь презрительное отцовское «дура».
Мне стали попадаться книги доктора Синельникова, Лиз Бурбо и Луизы Хей. Так я начала открывать для себя мир психосоматики, а с ним появились и первые представления об ответственности за своё душевное и физическое состояние.
Весь мой организм будто кричал о том, что я погружена в тяжелейшее эмоциональное противостояние: у меня раскалывалась голова (на две части, будто делясь между родителями), около девяти месяцев подряд было расстройство стула с мучительными болями («хочу убежать и хочу остаться»), панические атаки (жизнь в страхе за себя, непредсказуемость насилия) и никотиновая зависимость (невозможность представить себя целой и отдельной частью от родителей).
Все это время я умудрялась учиться в институте, находящимся за 2.5 часа езды от дома, и даже сделала проблему со здоровьем своей «визитной карточкой», получив тем самым хоть какое-то подтверждение ненормальности происходящего со мной, и первое признание своей силы и выдержки от окружающих. Благодаря друзьям и хобби (несколько лет активного администрирования онлайн-сообщества о музыкальной группе) мне удавалось сублимировать некоторую часть боли в творчество.
На четвёртый год депрессии пришлось страшное событие - я подверглась сексуальному насилию. К тому времени я снова перестала пить лекарства, но на этот раз без особых последствий.
Я находилась во многом в анестезированном состоянии, периодически пила и уходила всеми доступными способами в забытие (творчество, компьютерные игры, интернет, вечеринки и отношения), и даже аборт прошёл для меня легко. Последствия я разгребаю только сейчас, спустя пять лет.
Чувство безысходности и обреченности было нормальным и единственно-знакомым фоном существования, а также хроническая усталость и тяжесть в теле, душевная опустошенность и будто бы вселенская тоска по чему-то неуловимому, состояние недостаточности, одиночество и уныние.
Что же произошло в пятый год депрессии, что изменило ситуацию? Я часто говорю, что это было событие, разделившее мою жизнь на до и после. Через запрос в поисковике «Как избавиться от депрессии самостоятельно?» я вышла на летний палаточный йога-лагерь на Ладожском озере. Туда я и отправилась на две недели.
В лагере произошло сразу несколько событий, перевернувших привычное мировоззрение с ног на голову: мы с подругой жили в творческой и духовной «семье» (что-то вроде отряда), носились по разным практикам и впитывали всю информацию как губки, знакомились с новыми взглядами на мир и судьбу, я делилась своей безрадостной историей у костра и впервые получала огромное количество безусловной любви. Такая поддержка была как живая вода, мои симптомы сходили на глазах на нет. Тогда же я бросила курить.
Так, на пятый год долгой и тяжелой депрессии, я познакомилась с совершенно другим миром: осознанных, здоровых, счастливых и свободных от страданий людей. Не могу сказать, что я в мгновение ока исцелилась, но по крайней мере я увидела уверенную альтернативу. И, воодушевленная, начала долгий путь из ада.
Сейчас я консультирующий психолог, замужем, мама годовалого сына. Полтора года нахожусь в личной психотерапии, и с того лета три года назад перепробовала бесчётное количество практик и инструментов - психологических, телесных, эзотерических, актерско-режиссёрских, шаманских и духовных. Важно заметить, что многие из них загоняли меня обратно в уныние и душевную боль.
Принимая во внимание весь мой разнообразный опыт попыток избавления от депрессии, я ныне придерживаюсь мнения, что в саморазвитие и духовные практики стоит идти психически здоровым и устойчивым людям. Без базовой опоры на себя, с детскими (и другими) травмами, будучи раненым и уязвимым высок риск уйти от себя ещё дальше, попав к недобросовестному мастеру или заблудившись в ярких инсайтах без прикладного применения. На одной из духовных практик я пережила опыт эмоционального насилия, который и привёл меня наконец в психотерапию.
Сейчас мне 25. Я три года живу отдельно от родителей, и до сих пор возвращаю себе себя, обретаю заново себя отдельную, целую, целостную. Материнство неумолимо поднимает старую память, бередит раны.
Путь неблизкий, работы предстоит ещё много, но и немало уже проделано: чувство вины не течёт больше вместо крови по венам, гиперответственность и готовность разорвать себя на кусочки ради близких и их благополучия больше не владеет моим разумом, я изучаю тело и его потребности, учусь заботе о себе и честности, заново выстраиваю взаимодействие с людьми и нашла своё любимое дело.
Психотерапия - это то, что я рекомендую в первую очередь, когда меня спрашивают, с чего начать. Йога, медитации, тренинги личностного роста, танцы, религия и даже антидепрессанты - отлично, но вторично.
Катя Григорович
instagram.com/grigorovich.life
telegram @memphista @silavnenasilii