There will never be enough.
Глава Первая, она же станет когда-то и последней.
Он носит бремя. Бремя времени, чужих глаз, рыданий душ. Аякс. Как старый солдат носит свои шрамы, он носит свое имя: с холодной гордостью и тяжестью воспоминаний.
Его звали Аякс. Не тем именем, что выбрала ему мать или отец, и не тем, что когда-то звучало с чужих уст. Когда его шрамированные пальцы, наверное, одно из немногого, что осталось в нём человеческого, касались холодного металла имплантов, где серебренной гравировкой было выведено "𝐀𝐣𝐚𝐱", когда он вдыхал запах, чувствовал металлический привкус во рту.. знал, что будет носить его с честью.
Тебе же будет лишь казаться, что это пустой звук. Ровно до тех пор, пока твой язык не сломается, вымаливая пощады.
Подглава. Рябечество
Детство Аякса напоминало зыбкую рябь на воде: дрожащие отражения мечты и страха. Воспоминания размыты, как старое голографическое фото. Рыжие волосы играли на ветру, а веснушки отражали солнечные пятна. Ему казалось, что будущее безгранично, но даже тогда тонкий металл цепей жизни начинал впиваться в кожу.
Подглава. Учение
Подростковый возраст стал периодом первых экспериментов и первых ошибок. Дыхательный фильтр был установлен из практических нужд, но с ним Аякс почувствовал, как металл начинает интересовать его несколько больше. Он играл в новую силу, как ребёнок с огнём, не замечая, как искры превращаются в пожар. Ему было слишком рано знать, что его тело станет полем экспериментов.
Взрослая жизнь не началась с триумфа, она пришла с вопросом: "Кто я?" Аякс пытался ответить, каждый раз теряя частичку себя. Годы имплантов и модификаций сделали его сильнее?.. Он не мог выбросить из памяти своё отражение до того, как глаза стали стеклянными сенсорами, а кожа — холодным каркасом.
Но этот путь не был пройден в одиночку.
Человек, что пришел к нему — разрушение, живая буря, пришедшая уничтожить его мир. Её появление стало рубежом между жизнью, какой он её знал, и неизвестностью. Она могла бы убить его, но что заставило её остановиться? Аякс был особенным. Скирк приняла решение сохранить ему жизнь, но это не было жестом милосердия. Она видела в нём инструмент, а инструменту не нужно знать причин.
Наставник. Именно этим "званием" Аякс мог описать её. Она стала его наставником, её учение — отнюдь не уроки человечности, скорее навыки выживания. Аякс наблюдал за её холодным расчётом, учился у неё беспощадности, но остается чужим среди её мира.
Он задается вопросом, что значило его спасение. Он всего лишь механизм, шестерёнка в большом организме? Или всё же есть что-то большее?
Глава Третья. Ветер Респиры [Resp-12OB].
Респира — забытый уголок галактики, окружённый ядовитыми газами и пропитанной токсинами атмосферой. Её обитатели стали долгожителями, но не столько благодаря экологии, сколько из-за необычных генетических адаптаций к суровым условиям. Пейзажи этой планеты слегка угрюмы: покрытые ржавым пеплом равнины, иссечённые узорами заброшенных фабрик и перерабатывающих комплексов. Природа и технологии здесь переплелись в мрачной гармонии.
Жизнь на Респире напоминала хрупкую сеть — небольшие отряды людей сплотились в подземных общинах, защищённых от внешнего мира. Они выживали только в симбиозе с технологиями, вдыхая обработанный воздух через фильтры. Экономика была построена на переработке токсичных материалов, экспортируемых на другие планеты. Респира, скажем, не особо привлекала туристов или крупные корпорации.
Аякс родился в одном из таких бункеров. Его тело с детства было привычно к удушающему воздуху планеты, но однажды его легкие не выдержали. Тогда и началась его история с имплантами — трагическое вдыхание токсичных веществ привело к первой операции, подарившей ему возможность вновь дышать.
И как Феникс он будет возвращаться из пепла вновь и вновь.
Ещё не время, Аякс. Ещё не твой час.
Первые секунды после пробуждения — разочарование. Давление крови в ушах, белый шум, который заполняет сознание, не давая сосредоточиться на мыслях. Он пытается вдохнуть каплю свежего воздуха, но терпит поражение, не в силах даже банально открыть своих глаз. Любое движение сравняется попытке ребенка поднять тяжелую гирю.
Второе пробуждение ощущается уже проще. Нет.. просто не таким тяжелым, как предыдущее. Теперь он может открыть глаза, взглянуть на пустой, белый потолок, но что толку?
Возьми себя в руки, Аякс. Посмотри в глаза страху.
Он просыпается в.. какой-то раз. Ощупывает своё тело, раздается тяжелый вздох. Он желает побыстрее взглянуть в свое отражение.
Взгляни на себя, Аякс. Смотри же в глаза своего страха.
Да, ты изменился, Аякс. Помнишь себя в детстве? Помнишь, как ты выглядел?
Рыжие волосы развиваются на ветру, язычки алого пламени, играющие на свету. Глаза, хоть и не сияют, всё же блестят небесным цветом. Два глубоких озера, затянувшихся утренним туманом. Веснушки покрывают не только щеки, но и плечи, грудь, руки, как мозаика, искусно выложенная судьбой. Ты чистое олицетворение славянской, милосердной души, Аякс.
Но кем ты стал? Грудой металла, состоящей из механизмов и проводов? Какая из деталей твоего тела расскажет о непорочности твоей души? Где ещё не осталось следа вмешательства технологий нынешнего?
Посмотри на себя сейчас, Аякс. Где твои небесные глаза, полные жизни? Где твои плечи, усеянные веснушками, живыми и тёплыми, твои воспоминания о прошлом? Почему вместо этого блестит холодный металл? Почему твоя кожа стала глухой бронёй, без тепла?
Твои руки, некогда мягкие и теплые, теперь стальные, внутри лишь провода и мало, что осталось от мышц. Твоё сердце, что так отчаянно билось, слышишь ли ты его, или его заменил холодный синтетический мотор?
Кем ты стал, Аякс? Где тот, кто смотрел на мир живыми глазами?
Глава Шестая: На грани лезвия.
Все воспоминания — запутанная сеть, где каждая нить тянется из прошлого, пронизывает настоящее и ведёт в неопределённое будущее. Аякс давно уже не человек, он контраст из стали и жизни, скреплённый измотанной душой. На первый взгляд он напоминает хладнокровный механизм, движимый точным расчётом. Но приглядись поближе, под металлической оболочкой увидишь пламя, обузданное, но не погашенное.
Его молчание — не пустота, а лишь забытое эхо. В нём слышатся отголоски выжженных миров, суровых уроков и клятв, данных самому себе. Он сам словно отпечаток на стекле — чёткий, решительный, но неизбежно хрупкий.
Он принял её протянутую руку помощи. Он перенял её хладнокровие, но не стал её отражением. Он всё ещё ищет себя. Но, Аякс, ты ведь уже перешёл грань, когда ещё мог выковать себя заново, не так?
Твоя душа всё такая же хрупкая. И твоя броня тебе не поможет защититься от этого мира. Ты должен взять всё в свои руки, защитить себя без оружия. Этот бой продолжается без конца, оставит на тебе невидимые шрамы. Ты знаешь, Аякс, что у тебя не будет покоя, но всё равно ищешь — в тишине, в уничтожении, в огнях мира, который сам никогда не поймёшь до конца.
Никакая цель или её выполнение не смогут затушить твою тоску по утраченному.
Глава Восьмая: Металлические дьяволы.
Итак, Аякс, теперь ты на более, чем 70% состоишь из механических деталей. Как ощущения?
Первая модификация казалась почти невинной и вынужденной, а не следствием прихоти. Кибернетический дыхательный фильтр стал ответом на трагическое вдыхание токсичных веществ во время одного случая. Он установил этот имплант не ради силы или скорости, а просто чтобы выжить, чтобы снова дышать в заражённой среде.
Но за первой модификацией последовала следующая. Нейронный ускоритель реакции — не жизненно важный, но уж точно желанный. Он подарил ему мгновенные рефлексы и улучшенную координацию. Имплант позволял ему двигаться быстрее, решительнее. Но внутри что-то щелкнуло — любопытство, желание стать лучше, быстрее, сильнее. Это был тот самый шаг в пропасть.
Нейронные разъемы, интегрированные прямо в мозг, ускоряли поток информации и реакций. Недостаточно. Следом пришли силовые протезы рук из углеродного сплава, которые наделили его нечеловеческой силой, способной ломать сталь. Недостаточно. Гидравлические усилители ног превратили его шаг в прыжок, а бег — в молниеносный рывок.
Органы чувств тоже не остались в стороне. Его аудиоимпланты заменили уши, позволяя улавливать звуки через несколько стен, распознавать малейший шум. И на этом он не остановился. Тактильные сенсоры, встроенные под кожу, обострили его осязание до предела, позволяя ощущать вибрации и предсказывать угрозы задолго до их появления. Каждый имплант копал под ним яму всё глубже.
Но самым радикальным решением стал отказ от собственной природы. Его небесные, живые глаза больше не могли соответствовать телу, превращённому в машину. Теперь их заменили кибернетические линзы, холодные и бездушные. Они могли видеть то, что человеку не под силу: инфракрасный спектр, ультрафиолет, биометрические данные каждого, кто оказывался в поле зрения. Их микрочипы анализировали мир с молниеносной точностью, подавая информацию на дисплеи прямо перед его лицом.
Всё это делало его сильнее, быстрее, точнее... Но ведь это все ещё недостаточно.
Глава Девятая: Предел возможностей.