Десятки осужденных преступников стали полицейскими в сельской местности Аляски. Иногда они - единственные претенденты на эти должности
В одной деревне за последние десять лет каждый полицейский был прежде осужден за бытовое насилие. В том числе начальник полиции. И лишь один из них прошел формальную подготовку в правоохранительных органах.
Эта статья была подготовлена в партнерстве с ProPublica в рамках локальной репортёрской сети ProPublica.
Майк был зарегистрированным сексуальным преступником и отсидел шесть лет за решеткой в тюрьмах Аляски. Его обвиняли в нападении, домашнем насилии, угоне автомобиля, домогательствах к женщинам, препятствовании судебному преследованию, неосторожном вождении, пьяном вождении и удушении женщины, потерявшей сознание при попытке сексуального насилия. Среди прочих преступлений.
"С моим послужным списком, я думал, у меня нет шансов стать полицейским", - говорит 43-летний Майк в один из недавних будних вечеров, стоя у своего порога в деревне на берегу Берингова пролива с населением 646 человек.
Но он ошибся.
В тот же день, когда Майк заполнил заявление, город Стеббинс нанял его, передав ему мобильный телефон полицейского, чтобы он отвечал на звонки о помощи.
“Разве я теперь полицейский? - он помнит, как думал. - Это что, так просто?”
Короткий ответ - да. С низкой оплатой труда и немногими людьми, желающими получить эту работу, в некоторых небольших общинах Аляски осужденному преступнику, даже тому, кто признался в сексуальном преступлении или недавно вышел из тюрьмы, легко наняться за государственные деньги на работу в городскую полицию.
Де-юре, это, конечно, нарушение государственных правил общественной безопасности, но такое здесь происходит постоянно.
Только в одном Стеббинсе все семь полицейских, работавших по состоянию на 1 июля, были признаны виновными в домашнем насилии в течение последних десяти лет. И только один из них прошел формальную подготовку в правоохранительных органах.
Нынешний начальник полиции признал себя виновным в том, что бросил подростка-родственника на землю и угрожал убить ее после употребления домашнего спиртного в 2017 году (Алкоголь в деревне официально запрещен). Его наняли в полицию уже на следующий год. Он отказался отвечать на вопросы лично и заблокировал репортера в Facebook.
Двое мужчин, которые до недавнего времени были сотрудниками полиции Стеббинса, признали себя виновными в том, что плевали в лица полицейских; в отношении одного из них был издан судебный приказ о запрете сексуального насилия в 2017 году: мать заявила, что он домогался ее 12-летней дочери. (Офицер, названный в запретительном приказе, сказал, что он занят, и повесил трубку, когда его спросили о его криминальном прошлом; другой офицер признался в преступлении).
Полицейские в числе семи человек отсидели в общей сложности шесть лет в тюрьмах по десяткам уголовных обвинений. Это не считая Майка, который был уволен 29 марта, как показывают городские записи. Он говорит, что не давал повода, но городской администратор объясняет: это потому, что он не отвечал на звонки и не ладил с другим офицером.
ProPublica и Anchorage Daily News сообщили в мае, что в одной из трех общин Аляски нет местных полицейских. В июне генеральный прокурор США Уильям П. Барр объявил "чрезвычайное положение правоохранительных органов" в сельских районах Аляски, объявив о выделении Министерством юстиции 10,5 миллионов долларов на поддержку сельской полиции.
В деревнях, где есть полицейские, возникла другая проблема. Первое в своем роде расследование, проведенное газетами Daily News и ProPublica, показало, что, по меньшей мере, в 14 городах Аляски были наняты полицейские, чьё криминальное прошлое должно было помешать им быть нанятыми в соответствии с правилами Департамента общественной безопасности. Издания выявили более 34 офицеров, которые должны были быть признаны непригодными для этой работы. Во всех случаях, кроме трех, городские власти никогда не сообщали о найме полицейских в государственный регулирующий совет, как это требовалось.
Еще в восьми общинах местные племенные органы власти наняли племенных полицейских, осужденных за бытовое насилие или сексуальные преступления.
Все 42 из этих племенных и городских полицейских имеют прошлое, которое помешало бы им быть нанятыми в качестве полицейских управлением Анкориджа и его городскими коллегами, в качестве военнослужащих штата Аляска или даже в качестве частных охранников почти везде в Соединенных Штатах. Многие из них остаются на работе и сегодня.
"Это возмутительно, что у нас есть ситуация, когда у нас есть такое отсутствие общественной безопасности, что общины прибегают к найму людей, которые имеют склонность к насилию”, - говорит Мелани Банке, член правления Федерации туземцев Аляски, которая представляет 191 племя. - И поставть их в такое положение, когда они будут иметь контроль над людьми и, возможно, станут еще более жестокими со своими жертвами".
“Это похоже на пограничный менталитет", - говорит Банке, которая также является главным исполнительным директором Kawerak Inc., племенного консорциума, который контролирует оплачиваемую государством полицию в регионе.
Ключевая часть проблемы заключается в том, что не хватает полицейских штата или других финансируемых государством полицейских, чтобы обойтись без них. Когда речь заходит о местных правоохранительных органах, деревенские полицейские офицеры (VPO) и племенные полицейские офицеры (TPO) с подобным прошлым, работающие в деревнях Аляски, по крайней мере, так же распространены. Однако никто не следит за тем, кто эти офицеры, где они работают, прошли ли они проверку или хотя бы какую-то подготовку.
Государственное агентство, регулирующее деятельность полиции Аляски, приостановило усилия по решению этой проблемы.
Директор Совета по стандартам полиции Аляски Боб Гриффитс сказал, что у его агентства едва хватает времени на выполнение своих обычных обязанностей по жонглированию жалобами и апелляциями с участием сертифицированных полицейских. У него нет достаточно денег, чтобы также посетить все деревни Аляску, поэтому он может изучить способы исправления подобной практики найма полицейских. Но только осенью, самое раннее.
И все же ставки высоки. Города Аляски, в которых нет полиции, или где бывшие преступники работают в качестве полицейских, находятся в районах с одними из самых высоких показателей бытового и сексуального насилия в стране.
Когда дело в суде опирается на арест силами неподготовленного полицейского, имеющего судимость, прокуроры иногда не хотят ставить этого человека перед присяжными и вместо этого могут снять или уменьшить обвинение в уголовном преступлении, предупреждает Гриффитс. “Я видел уголовные дела о насилии в семье, которые в конечном итоге сводятся к преследованию или принуждению”.
Окружной прокурор Нома Джон Эртмен согласился с тем, что такое иногда случается, и что в делах, связанных с неподготовленными офицерами, иногда не хватает ключевых доказательств, таких как записи первоначальных допросов, например. Он говорит, что адвокаты выражают озабоченность по поводу некоторых полицейских, поскольку они защищали тех же самых офицеров по недавним уголовным обвинениям.
“Я здесь уже почти 20 лет, и некоторых из этих парней вы просто не видите в городе", - признаётся Эртмен. Тем не менее, найм Майка в качестве деревенского полицейского офицера был неожиданностью.
“Если он будет единственным, кто взял показания у подозреваемого или обвиняемого, это может стать проблемой в суде”.
Вы совершенно отчаялись
История о том, как общины Аляски стали нанимать преступников в качестве полицейских, без последствий или контроля, - это история о том, как бедные местные органы власти оказались без правоохранительных органов и без возможности выбора.
В сельской местности Аляски существует несколько различных форм полиции.
Самые подготовленные и высокооплачиваемые - это полицейские штата. По всей Аляске работают более 300 человек, но только треть из них базируется вне дорожной сети.
Далее идет класс полицейских, уникальный для Аляски: деревенские офицеры общественной безопасности (VPSO), которые почти так же хорошо обучены, как и в, и военные, они тоже получают зарплату от государства. Но число VPS, по-видимому, находится на рекордно низком уровне - всего 42 офицера по всему штату в этом году по сравнению с более чем сотней в 2013 году.
В тот же день, когда федеральное правительство объявило о выделении миллионов из чрезвычайных фондов для сельской полиции Аляски в июне, губернатор Майк Данливи заявил, что наложил вето на выделение денег из программы VPSO, заявив, что деньги предназначались для оплаты вакантных должностей.
Республиканец Данливи объявил "войну преступникам" и поклялся наказать сексуальных хищников. "Если вы причиняете вред жителям Аляски, если вы растлеваете детей, если вы нападаете на женщин, мы обязательно придем за вами", - сказал Данливи, подписывая законопроект о преступлениях 8 июля.
На вопрос о том, почему Совет по стандартам полиции Аляски приостановил пересмотр правил найма сотрудников правоохранительных органов, учитывая, что мужчины, осужденные за сексуальные преступления, работают полицейскими в некоторых деревнях, Данливи не предложил никакой конкретики, но сказал, что планирует провести летом встречи с "заинтересованными сторонами".
Банке, глава некоммерческой организации Нома, которая нанимает офицеров, сказала, что только пять из 15 общин в ее регионе имеют полицейского, и призвала государство тратить неиспользованные зарплаты на оборудование, жилье и другие удобства, которые облегчат набор новых офицеров.
Лидеры коренных жителей Аляски однажды подали в суд, чтобы заставить государство предоставить вооруженную, обученную полицию в деревнях, но их иск провалился в суде штата. Суд оставил VPO и TPO. Они, как правило, моложе, им платят меньше и они имеют меньшую подготовку, чем традиционные полицейские.
VPO, такие как в Стеббинсе, в основном должны обеспечивать соблюдение городских законов, таких как комендантский час и пресекать мелкие правонарушения. Однако на практике им иногда приходится иметь дело с такими ситуациями, когда речь идет о жизни и смерти, бытовые ссоры или угрозы самоубийства. TPO выполняют аналогичную роль, но используются федерально признанными племенами и не регулируются государством.
Из объявленного в июне генеральным прокурором чрезвычайного финансирования правоохранительных органов деревни 4,5 миллиона долларов пойдут на то, чтобы нанять племенных офицеров, которые не будут обязаны проходить проверку биографических данных.
Но отсутствие финансирования для полицейских - не единственная проблема. Во многих деревнях нет ни жилья для полицейских, ни охраняемых тюремных камер, ни здания полиции общественной безопасности. Когда Барр посетил штат в мае, чтобы лично увидеть эту проблему, он назвал отсутствие инфраструктуры одной из самых насущных потребностей общественной безопасности в Соединенных Штатах.
Наш обзор также показал, что деревни обычно игнорируют — или говорят, что они не знают - законы, которые требуют обучения и запрещают нанимать людей с определенным криминальным прошлым.
В прошлом году Daily News сообщила об отдельных случаях, когда люди с криминальным прошлым работали полицейскими в отдаленных деревнях Аляски. Эта история сосредоточилась на деле на краю Полярного круга, в тундровой деревне Селавик, где город нанял офицера, прежде осужденного за бутлегерство и всё ещё проходил обвиняемым по делу о том, что дал алкоголь несовершеннолетней девушке, которую потом изнасиловал. 16-летняя девушка умерла в ночь нападения, и город получил иск о причинении смерти на сумму 300 000 долларов. (Офицер признал себя виновным в изнасиловании и поставке алкоголя несовершеннолетней, но не признал себя виновным в ее смерти. Он не ответил на многочисленные просьбы о проведении интервью).
То, что произошло в Селавике, далеко не единичный пример, как показывает наше всестороннее исследование. В период с января по май ProPublica и Daily News определили 50 городских и племенных правительств, которые нанимают офицеров. Некоторые из них не назвали своих имен, но из 159 выявленных сотрудников более 42 были осуждены или признали себя виновными в нападении или другом преступлении, чаще всего бытовом насилии, что обычно является препятствием для работы в правоохранительных органах.
Лидеры некоторых сообществ, включая Стеббинса, говорят, что у них нет никакой альтернативы, кроме как нанять любого, кто изъявит желание.
"На это легко смотреть в таком свете: "Как эти люди могли нанять преступников для выполнения этой работы?" - говорит Джейсон Уилсон, управляющий общественной безопасностью нескольких деревень юго-восточной Аляски. - Когда вы живете в сообществе, абсолютно отчаянно нуждаясь в каких-то правоохранительных органах и в том, чтобы кто-то вызвался, даже если у этого человека может быть испорченный послужной список, вы готовы сказать: "Хорошо, я думаю, что человек перевоспитается и станет хорошим"".
На вопрос, не мешает ли криминальное прошлое некоторых TPO и VPO расследованию и не подрывает ли дела прокуроров, комиссар общественной безопасности Аляски Аманда Прайс сказала, что местные офицеры жизненно важны для борьбы с преступностью в отдаленных общинах.
"Наши ребята регулярно говорят, что, хотя завтра им, возможно, придется арестовать VPO или TPO, сегодня их работа очень важна", - признаётся Прайс.
"Он был нашим единственным претендентом"
В каждой деревне есть множество тревожных примеров.
В Маунтин Вилладж, население которой составляет 864 человека, один из недавних сотрудников VPO ожидает суда по обвинению в краже с места убийства. Судебные протоколы показывают, что пять других недавно нанятых VPO в той же общине реки Юкон ожидают суда или признались в уголовных обвинениях, включая четыре пункта обвинения в хулиганстве, три пункта обвинения в нападении, два случая пренебрежения, два случая вождения в пьяном виде, два обвинения в домогательствах и три случая бытового насилия.
Расположенный вдоль побережья Нортон-Саунд город Шактулик в мае нанял VPO, который признал себя виновным в пяти нападениях за последние 10 лет. "Он был нашим единственным кандидатом, поэтому у нас не было другого выбора", - сказал городской служащий.
Среди тех, кто нанят в качестве TPO в рыбацких деревнях Касиглук и Тунтутуляк, расположенных среди обширной сети озер, питаемых реками в западной части Аляски, есть зарегистрированные сексуальные преступники, которые признались в жестоком обращении с несовершеннолетним или в попытке сексуального насилия над несовершеннолетним. Администратор племени Касиглук сказал, что он получил указание от совета племени не говорить с репортером об этом вопросе. В Тунтутуляке администратор Дианна Уайт сказала, что сельсовет готов нанять преступника на неполный рабочий день из-за постоянной текучки кадров и отсутствия кандидатов на работу с высоким стрессом.
"Каждый раз, когда мы нанимали их, они в конце концов не выдерживали", - сказала она.
В деревне Кускоквим-Бей в Квигиллингоке 33-летний мужчина работал офицером полиции племени, находясь под длительным запретом на бытовое насилие. В феврале ему было предъявлено обвинение в сексуальном насилии над 11-летней девочкой, и он ожидает суда в тюрьме Вефиля. Он не признал себя виновным.
А в соседней деревне Кускоквим на реке Напакиак список недавно нанятых полицейских включает Уильяма Гибсона Смита.
Смит был выбран для патрулирования деревни, несмотря на жалобу, поданную двумя годами ранее молодой матерью, чья 3-летняя дочь сказала ей, что у нее болит попа. Позже девочка призналась, что Смит прикасался к ней там. Основываясь на "преобладании доказательств", судья приказал Смиту, который не присутствовал на слушании, держаться подальше от семьи. (Такой приказ не является автоматически дисквалификацией, но в правилах говорится, что кандидаты должны иметь “хорошие моральные качества”).
Несмотря на решение судьи, ставшем достоянием общественности и обнаруженном в базе данных Государственного суда, Смит был нанят для выполнения полицейской работы в Напакиаке. Он имел право арестовывать своих соседей и удерживать их против их воли, если считал их пьяными или беспутными. В октябре полицейские штата Аляска арестовали Смита по обвинению в сексе с другой несовершеннолетней девушкой, и с тех пор он находится под стражей. Сегодня он ожидает суда по этому делу и по другому, в котором ему было предъявлено обвинение в сексуальном насилии над женщиной, находящейся под стражей в полиции. Он не признал себя виновным в обоих случаях.
В Стеббинсе Луиза Мартин сказала, что она слишком хорошо знает, какой урон могут нанести городу офицеры с криминальным прошлым. Недавно она подала запретительный судебный приказ против нынешнего сотрудника городской полиции, обвинив мужчину в том, что он угрожал ей лично и через сообщения в Facebook, в которых он сказал, что изобьет ее. До того как его наняли, офицер был осужден за бытовое насилие и контрабанду наркотиков.
"Для того, чтобы быть полицейским, он не должен так себя вести, особенно если вокруг есть дети или старейшины", - написала Мартин в своем заявлении на судебный запрет. Первоначальный приказ был удовлетворен, но в более длительном ему было отказано.
Мартин, выросшая в Стеббинсе, не без симпатии относится к нуждам деревни. "Им нужен полицейский в городе. Но городские копы прячутся за своим значком, преследуют людей и пьют на работе”.
Одна из худших работ в городе
Стеббинс, деревня Инупиак и Юпик пережили целую череду чудовищных сексуальных надругательств со стороны католического священника и церковных волонтёров. Город страдает от 12%-ной безработицы, а его одинокий продуктовый магазин берет за еду вдвое больше, чем она стоит в Анкоридже. Поскольку отсутствие полицейских данных о пропавших без вести и убитых женщинах из числа коренного населения вызывает озабоченность по всей стране, жители Стеббинса и соседнего Сент-Майкла говорят, что подозрительная смерть местной женщины, 19-летней Чинелл Локвуд, в 2017 году остается нераскрытой.
Город не предлагает никаких льгот для сотрудников, занятых неполный рабочий день, которые попадают в чрезвычайные ситуации, связанные с жизнью и смертью. Они необучены и безоружны, их единственное снаряжение - мобильный телефон и пара наручников. В полицейском управлении, как и в большинстве домов, нет ни смывных унитазов, ни водопровода.
После водителя мусоровоза, говорят жители, полицейский - одна из худших работ в городе. В 2001 году мэр Стеббинса был убит выстрелом в лицо во время ограбления с участием 20-летнего мужчины, который работал в качестве VPO, несмотря на тюремные сроки за нападение и жестокое обращение с животными.
"Мне самому не очень нравится нанимать таких людей, - сказал тогда мэр Роберт Феррис газете Daily News. - Но в таком месте, как это, вы принимаете любую помощь, которую можете получить".
Отбыв срок в тюрьме за свою роль в расстреле мэра, бывший VPO вернулся в Стеббинс и в конечном итоге был нанят обратно в город в качестве полицейского, сообщили нынешние городские чиновники.
За последние годы мало что изменилось.
"Другие люди не хотят подавать заявки", - сказала нынешний городской администратор Стеббинса Джоан Нашоанак, когда ее спросили, почему ее местное правительство наняло так много VPO с криминальным прошлым. - А они готовы работать".
В самом большом городе Аляски Департамент полиции Анкориджа получает 18 заявлений на каждую вакансию полицейского. Каждый новобранец там проходит проверку на криминальное прошлое, тесты на наркотики и полиграф.
"Для нашего департамента невероятно важно поддерживать эти стандарты, потому что они являются ключом к поддержанию доверия общественности к правоохранительным органам, - сказал глава APD Джастин Долл, который работает в Совете по стандартам полиции Аляски. - Если общественность смотрит на сотрудника правоохранительных органов и видит его уголовное прошлое, это подрывает доверие".
Зарплата в полиции Анкориджа начинается с 33,61 доллара в час плюс пособия, пенсия и профсоюзные плюсы.
В Стеббинсе, говорит Нашоанак, невозможно избежать кандидатов с уголовным преступлением или проступком в течение последних пяти лет, которым по закону должно быть запрещено служить в полиции, из-за постоянного выгорания и текучки кадров. Офицерам здесь платят 14 долларов в час.
Вмешивается фактор политики в маленьком городке и давление, чтобы смотреть в другую сторону, когда влиятельный человек или семья попадает в беду, и легко понять, почему офицеры постоянно увольняются.
"Это проблема, но она никогда по-настоящему не решалась, - говорит Нашоанак. - Мы не можем найти никого другого без криминального прошлого".
Бывший городской администратор Дорин Том говорит, что она жаловалась в город на поведение офицеров и подавала рапорты о преступлениях.
"Эти парни-преступники, - говорит Том о VPO. - Для того чтобы быть полицейским, нужна определенная квалификация. Надо соответствовать ей. В течение пяти лет ты не можешь совершить ни одного правонарушения, а эти полицейские ... Есть те, которых обвинили в изнасиловании! Люди, которым было предъявлено обвинение в нападении!”
Одним из недавних сотрудников VPO Стеббинса является 24-летний Гарольд Китсик-младший, который работал в течение последнего года, несмотря на осуждение за плевок в лицо полицейскому в соседнем Котлике в 2013 году. Потерпевший тогда показал, что Китсик угрожал убить его, его 6-летнего ребенка и его жену и поклялся сжечь его дом. Котликский офицер сказал, что у него дома пахнет бензином и что он пережидает ночь с пистолетом под рукой, опасаясь за свою жизнь.
В разговоре по телефону Китсик отрицал, что угрожал семье полицейского, но признался, что напал на него. "Я напал на него, я ударил его. Я плюнул на него и пнул ногой. Вот и все".
Котликский VPO уволился из полиции вскоре после встречи с Китсиком. Он попросил не называть его имени, потому что его жена все еще работает в этом регионе. По его словам, он тоже был сотрудником VPO и у него тоже было криминальное прошлое. Город Котлик завербовал его, несмотря на обвинение в нападении, которое должно было помешать ему быть нанятым по закону штата.
"На самом деле, здесь нет никакой проверки биографии", - говорит он.
Городские архивы Стеббинса показывают, что Китсик перестал работать полицейским 28 мая после двух лет патрулирования. Иногда он пытался найти другую работу с лучшей оплатой и большим количеством часов, рассказывает он, но работы в деревне очень мало.
"Тогда город попросил меня вернуться, - сказал Китсик, который в настоящее время ожидает суда по двум новым обвинениям. Военные обвинили его в том, что он ударил женщину по лицу и ударил коллегу по VPO Джона Алуска в двух разных инцидентах 2018 года. Он не признал себя виновным ни в том, ни в другом.
Алуска, который сам был осужден за бытовое насилие в 2010 и 2014 годах, сказал, что у него не было проблем в течение многих лет и он входит в список примерно семи офицеров, которые, по словам некоторых жителей Стеббинса, хорошо работают вместе.
"Нынешние у нас довольно хорошие", - говорит сотрудник мэрии Стеббинса по здравоохранению Таня Сноуболл о полицейских. Во время разговора Сноуболл чистит блестящую кету, только что вытащенную из Берингова моря. "Те, что были в прошлом, никогда не отвечали на звонки".
Как помощник по вопросам здравоохранения, Сноуболл сказала, что она сотрудничает с VPO. Если бы не было полиции — или если бы город не мог нанять людей с криминальным прошлым — говорит Сноуболл, некому было бы помочь ей в таких чрезвычайных ситуациях, как попытки самоубийства или стрельба. Ей бы пришлось уйти из клиники.
"Вы должны попросить кого-нибудь помочь вам ответить, потому что большинство людей, которые звонят, находятся в состоянии алкогольного опьянения. Есть несчастные случаи с ДТП или серьезные травмы, - сказала она. - Офицер должен быть доступен постоянно".
"Я хороший полицейский"
Через несколько часов после того, как санитарка закончила разделывать рыбу вдоль пенящейся береговой линии, Алуска начала патрулирование с полуночи до четырех утра. Дождь капал на его четырехколесную "хонду", которую делит вся полиция.
Алуска сделала вокруг деревни широкую петлю. В Стеббинсе нет светофоров и асфальтированных дорог. Большинство домов покоятся на сваях; рыжие лисы и ягодные кусты прячутся в высокой, по колено, траве. Все продукты и транспортные средства прибывают самолетом или баржей, а грузовые контейнеры размером с трейлер в основных цветах усеивают дворы. Алуска прожил здесь всю свою жизнь.
"Ну-ка домой!" - кричит он толпе подростков среднего школьного возраста, собравшихся возле спортзала. Более 40% жителей деревни моложе 19 лет, и родители сказали, что в это время года их трудно держать дома, когда солнце опускается низко, но никогда по-настоящему не заходит.
"Не заставляй меня повторять снова", - предупреждает Алуска. Мальчик в толстовке шаркает ногами, ступая с преувеличенной медлительностью.
Двигатель "хонды" щелкает, когда он выключает зажигание. Настоящие неприятности обычно начинаются позже. Все знают, когда VPO уходят с дежурства.
42-летний мужчина говорит, что попал в неприятности, когда был моложе. Приготовление домашнего алкоголя. Побег из-под стражи. "Прошло уже много лет с тех пор, как я в последний раз сидел в тюрьме".
На вопрос о том, был ли он когда-либо осужден за домашнее насилие, Алуска ответила, что он был осужден в 1998 году, но обвинение было снято. Согласно судебным протоколам штата, он также признал себя виновным по обвинению в домашнем насилии, связанном с нападением в 2010 и 2014 годах.
Алуска не думает, что его послужной список делает его менее способным обеспечить безопасность деревни. То же самое касается и его коллег.
"Не совсем так, - говорит он. - Мне звонят, и если ты напьешься и будешь плохо себя вести, я за тобой приеду".
На следующий день дождь исчез, сменившись влажной жарой, которая заставляла детей плескаться между жаберными сетками.
В мэрии Стеббинса городской Совет собрался на ежемесячное заседание. Стулья окружали стол в кафетерии под картами собственности на деревенские достопримечательности: старая церковь, старший центр, новая школа. Барабаны из кожи и табло для игры в бинго (выручка помогает выплачивать зарплату полицейским) украшают соседний общественный зал.
Один за другим полицейские сдают ежемесячные отчеты и проводят мозговой штурм идей общественной безопасности. Офицер Делберт Акоман предложил полиции начать носить маленькие камеры, купленные через Amazon; шеф полиции признался, что не может заставить себя стрелять в собак, когда животное нужно усыпить. Один офицер, который является фигурантом уголовного дела, задался вопросом о превращении пустующего здания в подростковый центр.
45-летний Акоман работает офицером полиции Стеббинса в течение двух десятилетий. За это время, как показывают судебные протоколы, он был осужден за дюжину преступлений, включая три пункта обвинения в домашнем насилии. Его последний отказ от участия в нападении произошел пять лет назад, и Акоман сказал, что он порвал с этим, пытаясь обеспечить свою жену и детей. Постоянная работа делает это возможным.
Акоман идёт домой, пока его коллеги готовятся к ночному патрулированию. Старшеклассники гонялись за рикошетами на открытой баскетбольной площадке, а двое молодых людей сидели на четырехколесном велосипеде, размахивая комарами.
На окраине города живет Нимерон Майк, зарегистрированный сексуальный преступник. Работая полицейским, он никогда не мог избавиться от ощущения, что приезжие полицейские штата могут забрать его в тюрьму вместо тех людей, которых он арестовал.
Майк сказал, что готов вернуться в патруль в любое время, когда он понадобится городу. Он считает, что уличная смекалка должна что-то значить.
"Я отсидел свой срок, а теперь хочу только работать и зарабатывать деньги, - говорит он. - Я хороший полицейский".
На данный момент штат Аляска не изменил Майку статуса. В официальной базе данных государственного реестра сексуальных преступников его работодатель по-прежнему значится как "город Стеббинс".
Статья опубликована в Ancorage Daily News. Издание получило за него Пулитцеровскую премию 2020 года.