Кто делает контент? Рита Логинова о том, как работать с большими медиа из маленького Новосибирска
Интервью с журналисткой Тайги.инфо Маргаритой Логиновой проводится в рамках проекта "Кто делает контент?" для телеграм-канала Mestame
Рита, а насколько правильно называть тебя региональным журналистом?
Меня это нисколько не смущает. Я живу в регионе, в этом смысле я такой же житель Новосибирской области, Сибири, как и все остальные. Я понимаю, как здесь живут люди - а это важно для журналиста. С другой стороны, сейчас я совершенно не ощущаю границ и чувствую, что могу писать для любого издания, которое заинтересовано в совместной работе, потому что сегодня, в 2019 году, это совершенно не сложно делать.
Ты видишь тренд, связанный с расширением возможностей для региональных журналистов, или это по-прежнему, “уникальное предложение” от столичных редакций для конкретных авторов из регионов?
Смотри, в силу того, что я работаю на “Тайге.инфо”, получается, что я немного примазываюсь к славе этого издания и известна именно как журналист “Тайги”. Плюс, наверное, у меня сложилась личная репутация - именно в тех темах, на которые я пишу. В частности, на “Медиазоне” и на “Русской службе BBC” выходят тексты про ВИЧ, а я пишу на эту тему довольно часто. То есть для федеральных медиа могут писать региональные журналисты, которые “упоролись” по какой-то своей теме: человек в ней сильно разобрался, поэтому немудрено, что ему заказали текст. В общем, это история о том, что, если ты очень хорошо разбираешься в чём-то, вообще неважно, где ты сидишь на стуле. Вот пример: Виктор Вилисов [самый модный в России театральный критик, автор книги “Нас всех тошнит: как театр стал современным, а мы этого не заметили” - прим. Mestame] - сидел сначала в Благовещенске, поработал немножко в Новосибирске и, в итоге, как бы к нему не относились театральные институции разные, сейчас отлично работает в “Афише” - а просто в какой-то момент “упоролся” по театру. Это одна история.
Вторая история - это если в регионе что-то происходит, и ты “близко к делу” находишься, какие-то коллеги из федеральных медиа могут попросить тебя отписать тему быстро. Или качественно. Если у них вдруг нет своего журналиста на месте или они не могут отправить спецкора в ваш город. Эта история со мной тоже иногда случается, но я, к сожалению, сейчас “не в том ресурсе”, потому что я, кроме журналиста, ещё и мать - например, на “Медузе” у меня не вышло какое-то количество текстов, просто потому что я в тот самый момент садилась в машину и ехала в садик за ребёнком. Но в таких случаях, конечно, всегда можно посоветовать им “кого-то из своих” - и вот уже другой региональный журналист пишет для федерального издания, потому что он большой молодец. И в садик ему ехать не надо.
А как происходит процесс коммуникации между журналистом из региона и редактором федерального СМИ? Кто заказывает темы?
В моём случае обычно редактор мне пишет в мессенджер, что он хочет понять, что происходит - со ссылкой на какую-то новость, спрашивает, достойно ли это внимания. С рядом редакций я могу быть сама инициатором написания текста. Я могу придумать тему, кому-то её предложить, обсудить. Плюс моих тем в том, что они не очень горячие - какие-то отвратительные штуки происходят с нами со всеми постоянно: не взорвалось-упало-взлетело на воздух, а такой длительный ежедневный пиздец. Вот сейчас я должна “Тайге” материал уже третий месяц - это, конечно, очень плохо, так нельзя. Я успокаиваю себя только тем, что я молодая мать сейчас больше, чем журналист.
Насколько рынок таких внештатников велик в России?
Меня часто просят посоветовать кого-то. На Дальнем Востоке я сейчас мало кого знаю, но от Иркутска до Урала я найду, кого посоветовать. Во-первых, мы часто общаемся на каких-то конференциях, форумах и семинарах, а во-вторых, потому что я довольно много региональных медиа читаю - мне интересно, как близкие мне темы видятся глазами других региональных журналистов.
Скажи, а насколько журналисту региональной редакции вообще реально оторваться от текучки и поработать над большим текстом?
Ни я, ни мои коллеги из “Тайги.инфо” не можем себе позволить писать неделями одну тему, не занимаясь больше ничем. Конечно, когда ты входишь в критическую фазы работы над текстом, ты можешь попросить, чтобы на пару дней тебя подстраховали - но надо понимать, что в этом случае твою обычную работу будет делать кто-то другой.
Я вообще писать люблю. Я хотела бы ещё лет 15, пока мой цветочек не завял, поработать в этом поле. Мне нравится, когда выходит мой текст. Я каждый раз прохожу эту “пытошную”: от отбора материала и расшифровки, когда ты уже не можешь, до момента, когда текст собран и готов к публикации, от момента, когда ты думаешь, что тема никому неинтересна - до момента, когда материал опубликован и пошли первые реакции. Меня от всего этого дико прёт и хочу, чтобы и дальше пёрло.
Если смотреть на ситуацию с точки зрения редакции, насколько обязательно им нужен корреспондент “на месте”? Можно просто иметь базу контактов, например, в Новосибирске - или обязательно присылать спецкора - “белую кость в белом воротничке” - чтобы он на “земле” разобрался в проблеме?
На мой взгляд, обе стратегии рабочие. Потому что, я, например, текст Олеси Герасименко буду читать из любого региона - потому что я её обожаю и люблю. Её взгляд очень ценен, несмотря на то, что живёт она в Москве, а пишет о регионах. Но, что совершенно точно важно - это рекомендации. Это имя издания, с которым журналист работает в регионе, и это связи с коллегами. Это решающее.
Ты можешь назвать те региональные издания в России, названия которых в резюме журналиста - это такой “знак качества”?
Если с Востока начинать - в Ирк.ру есть достойные журналисты, в Томске - ТВ2, в Екатеринбурге - It’s My City. Кстати, шкулёвские сайты - это тоже знак качества, несмотря на то, что они немного специфические. НГС я бы тоже посоветовала читать - если мы говорим о Новосибирске, потому что там много профессиональных журналистов. Вся сетка 7х7... Другое дело, как строится редакционная политика в издании - может ли журналист писать куда-то ещё без ущерба для себя, или ему нужно, например, искать псевдоним, чтобы не палиться, или уговаривать “принимающую сторону” в скобочках писать название своего регионального издания. Но мне кажется, что давать возможность журналисту работать с кем-то ещё - это нормально, просто потому что человек попробует себя в работе с другим редактором, да просто получит нормальный по региональным меркам гонорар.
Смотри, “Тайга” известна как издание про Сибирь. У вас нет ревности, когда уральский “Знак” пишет про Якутию, а сыктывкарский 7х7 - про Кузбасс?
Слушай, ну если выходит хороший текст, в котором нет откровенных ляпов фактологических, why not? Я, наоборот, рада, что создаётся какая-то конкуренция - когда ты чувствуешь, что на хвост тебе кто-то наступает, это повод расти. Ну вот близкий тебе пример: омский сайт Om1 попытался зайти в Новосибирск - это выглядело смешно и грустно одновременно и не похоже на конкуренцию. Но у Тайги тоже в последнее время меняется концепция: мы - федеральный сайт с акцентом на Сибирь. И это не мешает мне поехать в Великобританию, чтобы написать текст на какую-то тему, которая объединяет Новосибирск и Лондон.
Как ты считаешь, в принципе возможно создавать материалы на основе коллаборации журналистов из разных регионов?
У меня было несколько таких опытов. Это был материал про добычу золота на Алтае, его продюсировала “Силамедиа”, там собрались журналисты из разных регионов, спецпроект вышел в итоге на “Батеньке” - я там выступала и как автор, и как редактор. Был трансграничный материал от программы “Перспективы” - про девочек-мигранток в наших городах. И был материал про заключённых, который мы делали под руководством Сергея Колотовкина - от “Силамедиа”, ТВ2 и нашими коллегами из пермской “Звезды”. В принципе, это здорово, когда удается взглянуть на проблему шире, чем ты это мог бы сделать только в своём регионе. Потому что какие-то вещи могут быть очень похожи, а какие-то - устроены абсолютно иначе. Если мы хотим на что-то влиять, то мы должны показывать не только негатив, но и какой-то позитивный опыт решения вопросов у соседей, например. Другое дело, нужно, чтобы сверху стоял кто-то, кто умеет выстраивать отношения между участниками межредакционного процесса, потому что без него машинка не едет: тексты вовремя не сдаются, концепции нет.
Мы говорили о репутации СМИ. Если составлять два списка: белый - издания, которым ты всегда рада и которые рады тебе, и чёрный - издания, для которых ты принципиально не хочешь писать, - как эти списки будут выглядеть?
“Белый лист”: очень люблю “Медиазону”, очень люблю “Такие дела”, мне очень нравится, как выглядит в последние два года “Русская служба BBC”. Когда я задумывалась о переезде в Москву, в этот “круг мечты” попадал “Коммерсант” - для меня это медиа с классной репутацией, несмотря на все истории, которые с ним происходят.
А “чёрный лист” - в той точке, в которой я сейчас нахожусь, я бы, наверное, не работала с “Лайфом”, “Комсомолкой”, “Московским косомольцем”, “Базой”, сегодняшней “Лента.ру”. Но при этом в целом я уважаю их аудиторию - это большое количество людей, которое их читает, и если они получают желаемое, то - слава богу. Опять же мы все меняемся - и издания сами над собой растут, и мы меняемся. “Тайге.инфо” в эти дни исполняется 15 лет - на старте это было довольно странное издание для нас сегодняшних, возможно, я бы не хотела работать в нём - тогда, 15 лет назад.
А ты считаешь, что у тебя есть какие-то темы для аудитории “Комсомолки”?
Да. Представляешь? Была история про ребёнка, которого взяли в приёмную семью, а у него оказался ВИЧ - я провела некоторый чекинг: во ВКонтакте было огромное количество расшаривания материала на эту тему с сайта “Комсомольской правды”! Получается, что история, написанная для “Тайги.инфо”, хорошо зашла аудитории “Комсомолки”! Это одна и та же Россия, описанная чуть-чуть иначе. Мои “болевые” темы аудитория “Комсомолки” читает и понимает.
Ты специализируешься на довольно сложных темах, которые у нас принято немного свысока называть словом “социалка” - это ВИЧ/СПИД, это наркомания, это насилие в семье. Молодые журналисты готовы писать о таких “болевых” темах? Это же стандартная история, когда стажёры на вопрос, о чём они хотели бы писать, говорят непременно: “О культуре”.
К нам часто приходят практиканты - студенты журфака НГУ, которым надо отрабатывать летнюю практику. И вот за то время, пока я в “Тайге” работаю, я достаточно повидала молодых людей, которые приходили прицельно ко мне, говорили: “Мы ваши тексты разбирали на лекциях и мы хотим писать про социалку”. Слово, кстати, это вполне нормальное.
У них получается?
Те люди, с которыми мне удалось поработать, попадают в номинанты “Редколлегии”, например. Да, нам тяжело выбиться в финалисты и победить, но если этот список считать каким-то знаком качества - а другого-то у нас и нет - то я, в принципе, довольна. Конечно, работать с молодым журналистами - это не всегда легко, но это классно, потому что ты получаешь хорошую отдачу. Я не то, чтобы считала себя классным редактором, но вот я оказалась в такой роли - я сама люблю, когда у меня как автора с редактором есть здоровый обмен мнениями, чтобы можно было понять, как сделать текст лучше - и с ребятами, которые приходят ко мне, я пытаюсь себя вести так же: не переписывать текст за них, а долго-долго в гугл-доках оставлять комментарии. Я заранее предупреждаю, что в комментариях там может появиться что-то типа "АААА, бля!" - но это не потому что я тебя ненавижу, дорогой студент, а потому что конкретный пассаж вызывает сильные эмоции, и мы вместе сейчас попробуем с ним что-то сделать.
Ко мне приходят на практику люди, горящие журналистикой вообще и темой человека и того, как сложно ему даётся простое человеческое счастье. В целом с Тайгой постоянно сотрудничают авторы, которые когда-то пришли на летнюю практику, а теперь нам регулярно пишут классные материалы, а кто-то уже и в штате: Ира Беляева, Вика Малькова, Егор Федоров, Олег Циплаков. Они прямо отличные.
Ты за то, чтобы публично обозначать твою наставническую роль, как это делает “Медуза” сейчас, когда подписывает тексты не только именем автора, но и именем редактора?
Лично я не гонюсь за этим, но считаю, что это было бы довольно правильно и полезно. Потому что: а) значение редактора для текста может быть колоссальным - текст журналиста на входе далеко не всегда равен тексту на выпуске, б) мне кажется, важно разделить ответственность между журналистом и редакцией - если что-то пойдёт не так, надо подстраховать автора, чтобы все шишки посыпались не только на него. Как читатель, я бы хотела знать этих людей в лицо. Но я не думаю, что для всех читателей это критически важная штука.
Как часто тебя спрашивают, почему ты сама занялась такими сложными темами? И как ты в них погружаешься?
Я не могу сказать, что я прожжёный циник и умею отстраиваться от историй, про которые я пишу. Даже, в общем, шучу, что нужна группа взаимопомощи для журналистов отдела “Общество”. Наверное, журналисту, который пишет про наркоманию, социалку, медицину, насилие, чаще самому нужна помощь психолога. И бывает, когда ты поднимаешь болезненные темы, читатели тебя напрямую связывают с ними. Пишешь ты про женщин, вовлечённых в коммерческий секс, - тебе может прилететь за это. Пишешь про ВИЧ-инфекцию - “значит, у тебя тоже ВИЧ”. Такое бывает, и ничего с этим сделать нельзя. Больше задевает, когда люди в реакциях на материал абсолютно отказываются принимать точку зрения или разделять чужую боль: “Всех сжечь!”, “Сама виновата!” - такие комментарии фрустрируют, тебе кажется, что ты ничего не можешь изменить. Ты пишешь-пишешь, а никак общество со своих позиций не сдвигается. В таких случаях я себя одёргиваю, что в России надо жить подольше, чтобы увидеть какие-то социальные изменения. Я такие изменения видела на примере темы паллиативной помощи - ещё лет пять назад в Новосибирске её вообще не было, и отношение к ней было такое: зачем заниматься детьми, которые не выздоровят? А сейчас есть подвижки.
Тебя больше задевают комментарии читателей, которые не приняли тему, или комментарии, в которых достаётся лично тебе?
Если мы говорим о профессиональных ремарках от моих коллег, которых я знаю, или людей, связанных с темой материала - я буду очень сильно париться, я довольно чутко отношусь к этому, чрезмерно переживаю по этому поводу. Что касается реакции читателей на тему - спасает, что я работаю не на НГС. Но над этим можно научиться смеяться. Например, сначала у тебя выходит текст про детский дом, а на следующей день - про коммерческий секс, и в комментариях начинается: “Бессовестная! Вчера про детей писала, а сегодня про проституток! Совести у неё нет!” Это бывает смешно.
Ты говорила о своей поездке в Лондон, сейчас вот из Парижа вернулась. Когда ты независимый журналист - тут нет вопросов. Но смешно выглядит, когда журналист или редактор государственного издания едет по программе Thomson Reuters, например, в Лондон.
В Париже я была, кстати, чтобы представить проект по профилактике ВИЧ, поддержанный Фондом президентских грантов. А в целом я бы призвала быть помягче к муниципальным или региональным журналистам, которые работают в губернаторской газете или газете Заксобрания, например. Один из моих любимейших журналистов - Наталья Дмитриева, которая хорошо и легко пишет, поднимает действительно важные темы - она работает в “Ведомостях Заксобрания Новосибирской области”. Если она поедет в пресс-тур в Великобританию на тему современного рабства, домашнего насилия, у меня не повернётся язык иронизировать - потому что темы, которые предлагает российским журналистам в пресс-турах Thomson Reuters - это её темы.
Я с большой теплотой отношусь к коллегам, которые работают в муниципальных или государственных изданиях, но при этом хорошо делают своё дело. К сожалению, у нас не такой большой выбор, где работать. Если вдруг мои с “Тайгой” отношения закончится, я не очень понимаю, на кого мне в Новосибирске дальше работать. Уходить из журналистики совсем? Питчить и сотрудничать бесконечно вне штата с кем-то? А региональных изданий у нас, к сожалению не так много…
Смотри, в Новосибирске есть “Тайга”, есть НГС - а локальных изданий, тех, которые бы назвали “городские” - нет. Почему?
Есть Сибкрай - он пишет про Новосибирск. Есть очень прыткая редакция “Комсомольской правды”. Но городских сайтов, как Козапресс или It’s My City, Инде, Бумага, в Новосибирске нет. Видимо, нет денег.
А потребность у аудитории в таких изданиях есть? В Новосибирске есть Академгородок, в котором локальная идентичность сверхвыражена - неужели жители не заинтересованы в местном издании?
Там есть Академ.инфо - был у этого издания период расцвета. Есть журналист Ерлан Байжанов и его "Родные берега". Там есть локальные медиа - но академовцы настолько "локальные", что им достаточно группы в фейсбуке, чтобы “перетереть” внутренние вопросы. При этом мы знаем ведь американские примеры, где цветут локальные медиа в городах, где живёт не так много народу, потому что они каждый день пишут о том, что происходит вот прямо здесь, в конкретном месте. Мне кажется, такое издание могло бы у нас существовать, если бы у нас была культура потребления новостей за деньги. Я сейчас доначу изданиям, которые мне нравятся - но не могу сказать, что это большие деньги. Сколько вообще стоит работа редакции? Я уверена, что исключительно на этой модели мы бы не выехали. Местное комьюнити не готово платить за контент, а рекламодатели не готовы приходить на пустое место. Гранты? Не уверена, что их очень много. Деньги местных властей не очень позволяют разгуляться. Если придумают формат про Новосибирск - не НГСовский, не “таёжный”, - я буду рада. Но пока его нет.