Алхимик, рисующий Луну (новелла). Глава 27
Глен бежал без остановки всё то расстояние до лаборатории Эннида, на преодоление какого обыкновенно уходило двадцать минут пешей прогулки. Алхимик, которого герцог нёс как поклажу, был поражён его выносливостью в той же степени, в какой был удивлён виду привязанной возле дома лошади.
«Значит, кто-то и правда приехал…»
Слова Глена о прибывшем госте оказались правдой. Тот факт, что брюнет услышал визит этого человека с такого большого расстояния, вызвал в Энниде чувство изумления, граничащее с ужасом. Ведь в таком случае слух мужчины был столь же остр, как у животных.
— Похоже, кто-то вторгся в дом. Посмотрим, узнаешь ли ты его, — сказал герцог, указывая на сломанную задвижку на парадной двери.
Алхимик заглянул в окно и осмотрел помещения. Он нервничал после визита вооружённых наёмных убийц в маске, но заметно расслабился, когда увидел мужчину, сидящего на диване.
— Нет, но он уже был здесь однажды... Приказ короля, который я тебе показывал, доставил этот гонец.
По правде говоря, Эннид не мог вспомнить его лица, однако узнал его по характерной одежде, украшенной символами королевства.
«Почему он здесь?..» — думал алхимик, с волнением входя в дом.
Когда вошел хозяин дома, гонец не поднялся со своего места. Напротив, он с надменным видом оглядел Эннида с ног до головы.
— Ты опоздал. Так-то ты денно и нощно занимаешься исследованием, финансируемым правительством? — произнёс он с недовольством на лице.
Незваный гость, взламывающий дверь и отчитывающий хозяина дома, — то ещё зрелище.
Эннид же оставался невозмутим. Поведение гонца было типично для дворян, которых он видел в Академии, поэтому мужчина ожидал подобного.
— И всё же чем обязаны Вашему визиту?
— Я приехал получить от тебя промежуточный отчёт о результатах.
— «Промежуточный отчёт о результатах»?.. Что Вы имеете в виду?..
— Не понимаешь, о чём речь? В приказе чёрным по белому написано, что через три месяца нужно будет отчитаться по поводу исследования.
Эннид был озадачен. Текст приказа возник у него в голове. Затем он ответил:
— Должно быть, произошло какое-то недоразумение, поскольку в документе, который я получил, об этом не было ни слова.
— Хочешь сказать, я придумываю, что там такого не было? У меня нет времени играть в игры, так что давай отчет!
При этих словах посыльного алхимик еще раз порылся в памяти. Но это не помогло ему вспомнить сей пункт приказа, который не содержался в полученной им бумаге
— Почему не отвечаешь? Не составил его?
— Это… — начал, было, отвечать Эннид, но был прерван криками гонца:
— То есть не выполнил приказ Его Величества!
Не собираясь слушать его, алхимик поднёс ладонь к своему лицу, задумчиво потирая кожу.
«Вот же свалился мне этот спесивый дворянин на голову!» — подумал он.
И внезапно понял, почему не испытывал отторжения к Глену, хотя тот тоже был знатного происхождения. Герцог не презирал Эннида за то, что тот являлся простолюдином. Прислушивался к его словам, даже если и вел себя властно. Не перебивал его и не смотрел на него словно на букашку. Именно это, как алхимик теперь понял, стало одной из причин, по которой он ощущал симпатию к Глену.
— В приказе, который мне вручили, не было сказано, что я должен подавать отчёт. Давайте я принесу документ, и вы сможете прове…
— Заткнись! Не смей врать! — снова прервав Эннида, вскочил на ноги гонец. — То, что ты не подготовил отчёт, является нарушением королевского указа. Я буду вынужден доложить об этом во дворец.
С этими словами гонец повернулся и пошел к выходу. Алхимик ощутил странное чувство отчуждения от его поведения.
«Что за?.. Почему он всё продолжает твердить о том, что от меня не будет направлен отчёт?..»
Гонец вел себя не как человек, пришедший получить документ. Казалось, его целью было спросить: «Почему ты нарушил приказ короля?» И теперь, закончив своё дело, он спешил вернуться.
Когда гонец уже почти что достиг двери, намереваясь выйти, Глен остановил его:
— Ты напишешь ложный донос, не разобравшись в обстоятельствах.
— Может быть, приказ затерялся, и его не получили. Или, что вполне возможно, его получатель не понял, что должен был написать отчет. Ты собираешься сделать ложный доклад о том, что кто-то нарушил приказ короля, не проведя должного расследования.
Лицо гонца ожесточилось при этих словах. Он оглядел Глена с ног до головы. Как ни посмотри, тот явно был одет как простолюдин. Мужчина усмехнулся про себя при мысли о том, что такой человек смеет мешать ему и подошел к герцогу, вытаскивая меч, висевший на поясе.
— Бе… берегитесь! — закричал в панике находившийся снаружи Джорджелл.
Однако это было напрасно. Гонец не собирался убивать Глена. Он лишь хотел напугать его и остановил свой меч у горла великого герцога.
Гонец представил зрелище того, как Глен падает на колени. Именно для этого он и замахнулся мечом. Но выражение лица герцога не изменилось. Отнюдь не испугавшись, он перевел взгляд на Эннида, как будто посланника перед ним и не было.
— Я сам разберусь, не вмешивайся.
«И каким же образом он мог вмешаться?» — посмотрел на Эннида посланник короля. Рука того была в кармане, и только Глен знал, что она сжимает пузырек с атакующим зельем.
«Возле дома стоит лишь одна лошадь, — думал в этот момент алхимик.— Раз он приехал в одиночку, без сопровождения оруженосца, то можно будет прикопать его глубоко в лесу, и никто об этом никогда не узнает. Это же тропка в глубокой чаще непроходимого леса. Сгинь кто-то в таком месте, все решат, что его съели дикие звери. Феодала и камергера же можно сделать сообщниками».
Глен не знал, о чем думает Эннид, но на мгновение почувствовал в нем жажду убийства. Передвинувшись таким образом, чтобы, если что, загородить алхимика собой, он посмотрел на гонца.
— Вернёмся к тому, о чем я говорил. Говоря про королевский приказ, его текст я тоже читал. Речи о промежуточном отчёте там и вовсе не шло. Поскольку обнаружено упущение, нужно начинать, в первую очередь, с расследования. Чтобы понять, из-за чего это упущение произошло. Произошло оно случайно или же…
Глен посмотрел на гонца и медленно произнес.
— …кто-то совершил его преднамеренно и втайне.
Выражение лица посыльного не изменилось. Но сердце его учащенно забилось. Так бьётся сердце преступника, когда его преступление раскрывается. Глену это было ясно.
— Какие смехотворные вещи ты говоришь. Искажение королевского указа – уголовное преступление. А это даже не документ государственной важности… Кому вообще понадобилась бумага, посланная какому-то там ничтожному простолюдину? — притворившись внешне спокойным, ответил гонец.
— Да. Именно поэтому я и требую провести расследование. Кроме всего прочего, мне не понятно твоё поведение. С каких пор гонец не читает королевский указ вслух, а сразу приступает к исполнению?
— Похоже, ты с самого начала знал, что у Эннида нет отчета. Я прав?
Бровь гонца дёрнулась. Его взгляд метнулся по силуэту стоявшего перед ним Глена. Он осмотрел одежду оппонента. Тот точно не являлся дворянином, но его поведение не было присуще простолюдинам. Оглядев его, гонец, как ни в чем не бывало, убрал меч в ножны.
— Я прочитаю приказ Его Величества. Но сначала хотелось бы узнать твой статус. Я из рода Лукеров, виконтов Одругских. Ты тоже представься.
— Как невоспитанно, — проговорил Глен вместо того, чтобы представиться. Он был краток, но выражение лица гонца ожесточилось. — Я попросил прочесть королевский документ. Ты игнорируешь просьбу и настаиваешь на своих требованиях.
Тон был спокойным. Но от этих слов по позвоночнику Лукера пробежал холодок, и он, сам не зная почему, посмотрел в пол.
— Я приказываю тебе еще раз. Перечитай документ, — сказал Глен, ведя диалог уже с применением силы драконьей крови.
Из-за этого в голове гонца зашумело от необходимости повиноваться его словам. Его колебавшийся разум был легко управляем.
С этими словами он вытащил пергамент из-за пазухи и начал читать, делая то, что ему велели, даже не осознавая, что его склонили к этому силой. Именно это так пугало в драконьей крови. Те, кого контролируют, не осознают, что их заставляют выполнять приказы. Конечно, все было бы иначе, если бы они знали об этом с самого начала, но, как и в данный момент, не зная о существовании крови дракона, они будут думать, что подчиняются Глену из страха.
— …три месяца спустя вновь прибывшему гонцу передать промежуточный отчёт относительно исследования.
Лукер дочитал длинный пергамент до конца. В двух словах, искусник должен был передать промежуточный отчет гонцу.
— Такое предписание у тебя было? — обратился к алхимику герцог.
Эннид покачал головой в ответ на вопрос Глена:
— Нет. Все, что я получал, — это один лист пергамента, который я тебе показывал ранее.
Алхимик поднялся наверх, чтобы отыскать документ. Получив его, Глен осмотрел его оборотную сторону. На первый взгляд, все было в полном порядке. Однако при ближайшем рассмотрении выяснилось, что в углу остался след от свечи.
— Так изначально этот указ был на двух страницах.
— Что значит «на двух страницах»?..
—Этот документ состоял из двух листов, склеенных воском. Кто-то оторвал второй лист и оплавил воск свечой, чтобы не было очевидным, что дальше там содержится информация о промежуточном отчете.
Глен посмотрел на Лукера. Тот побелел и отступил в сторону.
— Судя по твоей реакции, ты уже обо всём знал.
— Нет… Это…
— Кто приказал тебе так поступить?
Лицо посланника оставалось бескровным, и он ничего не сказал.
— Ты вмешался в изъявление воли короля. Это не то, что может совершить простой гонец.
Это была не та шутка, которую можно было разыграть с Эннидом только потому, что он простолюдин, или потому, что его выделили для благосклонности. Это не было обычным баловством.
Закон гласил: «То, что тебе вручили, — это приказ с печатью короля, и если ты не подчинишься ему, то станешь предателем».
Не имело значения, доработал алхимик зелье или нет. Сам факт того, что он пытался его изготовить, означал, что он выполняет приказ короля. Но то, что ему велели написать отчет, а он этого не сделал, означало, что он грубо нарушил указание короля.
— Если бы об этом доложили королевскому суду, Эннида схватили бы за измену. Разве не так?
Возможно, звучало немного жестоко — предстать перед королем лишь за то, что не написал несколько страниц отчета. Но нельзя было, получив приказ с печатью короля, не выполнить его. Непозволительная легкомысленность.
— О… о чём Вы?.. Я… и понятия не имел, что с документом такое произошло... Возможно, в Административном отделе, что отвечает за рассылку указов... произошла ошибка, и поэтому пропала последняя страница...
— Значит, это вина Административного отдела, а тебе придется отвечать за свои слова.
Лицо Лукера окаменело. Документ короля был проверен много раз, прежде чем его отправили из Административного отдела. Ошибки быть не могло. Когда начнется расследование, станет ясно, кто провернул подобное. Фраза, которую он выпалил в растерянности, пытаясь выкрутиться, затягивала петлю на его шее ещё туже.
— Ты пытался подставить Эннида. Иными словами, ты попытался обмануть короля, создав ложные обстоятельства. Тебе лучше меня известно, что это значит, не так ли?
Голос, медленно произносивший это, звучал благородно. Лицо гонца потеряло всякую надежду, поскольку он понял, что выхода нет. В нем уже не было той ярости, с которой он спорил с алхимиком. Отчасти потому, что его вынудила кровь дракона, но в основном потому, что на него давило осознание того, что его злодеяние раскрыли.
Утратив силу в ногах, он рухнул на колени, продолжая гадать, кто перед ним, что он за человек и почему он одет как простолюдин... Но было то, что перекрывало собой этот рой вопросов, — отчаянное желание выбраться из этой ситуации.
— По… помилуйте... Я просто делал то, что мне говорили. Мне не очень-то хотелось участвовать в этом, я просто делал то, что мне приказывали...
— Знаю. И именно поэтому попросил тебя сказать, кто отдал этот приказ, — ответил Глен, применяя силу драконьей крови.
Однако его собеседник не ответил. Кровь дракона не могла сломить волю оппонента полностью. Она могли лишь давить на него, заставляя его действовать неосознанно. Если же дух того, на кого направлялась эта сила, оставался непоколебим, он мог противостоять ей достаточно долго.
И пускай эффективность её была не столь высока, всё же выстоять под таким давлением было крайне непросто. Гонец, сопротивляющийся этой силе, задрожал всем телом. Ему хотелось закричать от ощущения, что по его костям ползают черви, но он сдержался. Когда имя того, кто за этим стоит, уже было готово сорваться с его языка, он стиснул губы, и из прокушенной им плоти потекла кровь.
«Получается, он не скажет, даже если придётся умереть», — подумал Глен, уже несколько раз сталкивавшийся с подобной ситуацией. — «Преданность?» — продолжал рассуждать герцог, смотря на гонца и сразу отбрасывая этот вариант. — «Должно быть, он на чём-то погорел. И ради защиты своего уязвимого места готов умереть. Мало кто из дворян стал бы поступать так с Эннидом, что живёт в сельской местности».
Тот, у кого достаточно власти, чтобы провернуть шалость, связанную с королевским указом. Тот, кто был способен придумать и приписать Энниду преступление, в котором он невиновен, и привести его во дворец. С небольшим количеством подозреваемых круг преступников быстро сузился.
— Вараввос. Должно быть, это его приказ? — пробормотал Глен.
Сокурсник по Академии, влюбленный в алхимика. Член королевской семьи, живший под чужим именем. При упоминании этого имени гонец мгновенно остолбенел.
— По всей видимости, так и есть.
Теперь герцог был уверен в собственной догадке. Эннид, как и Лукер, был удивлен неожиданному упоминанию этого имени.
«Меня крайне удивляет, что он называет имя этого господина без какого-либо почтения… Быть может, он тоже один из членов королевской семьи, что скрывает свой статус?..» — размышлял гонец, заблуждаясь. — « Если так, то это объяснило бы, почему он одет как простолюдин».
Глен на мгновение задумался, а затем посмотрел на алхимика.
— Сколько времени тебе понадобится, чтобы написать отчет?
— А, ну… Нескольких часов, полагаю, хватит…
Само исследование было недолгим, так что и достижений, о которых стоило отчитаться, пока что было немного.
— Всего несколько часов. Раз так, то тебе ведь не составит труда подождать? — спросил герцог Лукера, подразумевая, что этим жестом они с алхимиком дают ему возможность замести следы своего преступления. Тому не оставалось ничего иного, кроме как неловко согласиться. Увидев реакцию, на которую и рассчитывал, Глен усмехнулся. На его лице появилась совсем иная улыбка, нежели та, которой он обычно одаривал Эннида.
— Ты, должно быть, в растерянности, — продолжал он. — Если получишь отчёт, то выйдет, что приказ того человека оказался тобою проигнорирован, а если не получишь, то будешь обвинён в искажении королевской воли. У тебя нет выхода.
— Вот только тот человек защищать тебя не станет. Тебя обвинят в том, что ты по собственной инициативе подделал указ короля.
Гонец ничего не ответил. Он знал, что все сказанное Гленом — правда, из-за этого лишь склонил голову и уставился в пол.
— Поэтому, если сейчас примешь отчёт, то всё, что здесь произошло, мы сохраним в секрете.
Посланник удивленно посмотрел на герцога. Тот собирался закрыть глаза на украденную часть документа. По правде говоря, герцогу не был выгоден никакой иной вариант, ведь Глен на самом деле вовсе не принадлежал к королевскому двору.
Но у Лукера, который этого не знал, забегали глаза. После долгой паузы он наконец заговорил.
Этим жестом он показывал, что наконец решил предать своего господина. Если бы во всеуслышание стало известно, он подделал королевскую волю, то этим неизбежно бы осквернил честь своего рода. Поскольку мужчина уже оказался в болоте этой ситуации по уши, то предпочёл замарать лишь себя, не подставляя под удар ещё и династию Лукеров.
— Даже если его составление займёт несколько дней… Только прошу Вас, чтобы эти обстоятельства ни в коем случае не достигли ушей короля.
— А это уже зависит от тебя. Пока Эннид будет писать отчет… Да, точно. Ты приберёшься в этом доме.
На лице не ожидавшего таких слов гонца появилось невообразимое страдание. Уборка была низменной обязанностью слуг, и к такому течению жизни всех дворян приучали с рождения. А посему просить дворянина об этом было оскорблением его гордости. Лицо посланника покраснело от стыда. То, как он стиснул зубы и опустил плечи, свидетельствовало о его негодовании.
Почувствовав, что ему не оставили выбора, Лукер отрицательно покачал головой.
— Я… я справлюсь, — едва слышно прошелестел он в ответ.
Эннид, наблюдавший за всем этим, не знал, как теперь смотреть на Глена. Он всю жизнь терпел издевательства дворян. И, заметив странное поведение посланника, решил, что в этот раз его тоже ожидает какая-то досадная неприятность со стороны дворянина. Одновременно с этим он отчасти смирился с тем, что ничего не может поделать.
«Да что творится-то?.. Как будто мало того, что он вернул мне заслугу, украденную феодалом, так еще и победил в словесной схватке дворянина, пытавшегося доставить мне неприятности», — думал алхимик. Такого он не испытывал в своей жизни ни разу. — «Гроу, он… какое положение он вообще занимает? Почему он относится к королевскому гонцу так, словно тот располагается в общественной иерархии куда ниже?»
Должность того, кто передаёт королевскую волю, никогда не была незначительной. И Эннид удивился, что Глен смог подчинить такого человека лишь одними словами. В то же время его грудь теснило чувство, похожее на волнение.
«Неправильно испытывать такие чувства к мужчине», — донеслось из глубин его существа. Разум приструнил взволнованное сердце, заковывая бессознательное в рамки приличий.
— Раз уж все так случилось, тебе следует пойти наверх и написать отчет, — обратился к нему герцог.
— Ах да. Тогда я и правда поднимусь.
— Но прежде позволь узнать: ты когда-нибудь убивал?
Глаза Эннида расширились от сути неожиданного вопроса.
— Ничего. Нет так нет, — прозвучали скучные слова в ответ.
В недоумении алхимик поднялся по лестнице. Глен бросил на него недоверчивый взгляд. А затем посмотрел на Лукера, сидевшего на полу.
«Когда он выхватил меч, в движении его клинка не читалось намерение убивать» — подумал герцог.
Гонец взмахнул мечом, чтобы напугать, но не убить. Однако того же нельзя было сказать об Энниде. Он настолько уверенно засунул руку в карман, что от него за версту ощущалось намерение прикончить противника. Кроме того…
«Он ни секунды не сомневался» — промелькнула мысль в голове Глена. Это была необычная реакция. — «Если так подумать, то он был крайне спокоен, и когда за ним гнались наёмные убийцы».
Тогда Эннид испугался, но не запаниковал, и спокойно выполнил все действия, которые были необходимы в тот момент. Его телодвижения ясно показывали, что он не был специально обучен подобному. Но также становилось совершенно очевидным, что такая реакция не была типичной для него.
Для герцога алхимик казался кем-то, кто неспособен предугадывать ход событий, в то время как на самом деле поведение Эннида сформировалось под воздействием множества несуразных ситуаций, происходивших с ним в детстве. Он видел все это и всегда предполагал худшее.
В этот момент погрузившийся в размышления Глен заметил полуоткрытую дверь.
— Прекращайте просто смотреть и заходите. И по пути прихватите вон тот инструмент для уборки, что как раз стоит возле двери, — обратился к заглядывавшему в дом феодалу Джорджеллу великий герцог.
Вздрогнув, лорд земель невольно схватил метлу. Оттолкнув его руку, дворецкий сам взялся за древко со словами:
— Вам по статусу не положено этим заниматься. Королевский посланник сделал что-то не так, и его за это наказывают. Мой же молодой господин не нуждается в унижении.
После этого пожилой слуга вошел в здание с инструментами для уборки, за ним нерешительно следовал феодал. Исполняя приказание Глена, дворецкий опустил метлу перед стоявшим на коленях Лукером.
Гонец скрипнул зубами в приступе стыда.
— Должно быть, ты думаешь, что переносимые тобой мучения излишни, раз ты всего лишь являешься исполнителем приказа?
Ответа не последовало, но молчанием Лукер лишь подтверждал данные слова.
— Да, несправедливо. Несправедливо то, что ты планировал сделать в отношении Эннида.
Если бы не Глен, алхимик, абсолютно безосновательно, был бы доставлен в королевский дворец для вынесения приговора. Не замешанному напрямую в этом деле Вараввосу сошло бы с рук это деяние.
— Феодал, ты тщательно следи за тем, как он будет убираться. Дворецкий, находись поблизости и давай указания.
Лицо посланника помрачнело. Глаза его сузились, и он выглядел так, словно предпочел бы умереть на месте.
«Он закапывает оппонента в могилу одними лишь словами», — подумал про себя пожилой слуга.
Казалось бы, Лукеру простят злодеяние, стоит лишь вымыть дом. Не знакомый с обычаями человек счел бы это щедрым жестом. Но дворецкий думал иначе.
Тот, кто работает при королевском дворе, по природе своей горд. А в данной ситуации наблюдать за ним приставлен провинциальный феодал. Вдобавок, старый слуга указывает ему, что именно и как именно намывать. Гонца этот день будет преследовать как тень, нанося раны каждый раз до самого конца жизни.
«Он никогда больше не сможет спокойно отдыхать в собственном замке», — продолжал нить своих мыслей дворецкий.
Каждый раз, когда пред глазами Лукера будет представать слуга за уборкой, он будет вспоминать о том, что произошло в этот день. Его разум никогда не будет спокоен.
Если бы его одолели силой, воспоминания постепенно забылись бы. Ему начало бы казаться, что у него не оставалось выбора, ведь его подчинил дворянин более высокого ранга, чем он сам. Глен же не мог этого допустить.
— Ты должен сам закончить уборку. Понимаешь ведь, что в противном случае отчёт о твоих махинациях отправится во дворец. Когда закончите, позовёте.
С этими словами великий герцог поднялся на второй этаж. Несмотря на его потрепанную одежду, никто не усомнился в его статусе.