Алхимик, рисующий Луну (новелла). Глава 31
«А что… соблазнение всегда так происходит?..» — думал герцог в панике.
Несмотря на то, что действия окружающих постоянно казались Глену обольщением, на самом деле никто не стал бы использовать этот метод против члена династии Гроу, что была широко известна своим токсичным воздействием на тела других людей.
А если кто и изредка прибегал к подобному способу привлечения, то всё же предпочитал держаться на расстоянии, опасаясь, как бы оказываемые знаки внимания не переросли в физические отношения с одним из Гроу. Кроме того, в случае с самим Гленом все знали о его проклятье омоложения, а посему число смельчаков, что горели желанием попытать удачу в данном щекотливом вопросе, стремилось к нулю.
По правде говоря, единственный и неповторимый великий герцог империи Восточного континента всё ещё оставался девственным юношей, никогда доселе не испытывавшим истинного напора обольщения.
Прим. пер.: титул Глена в оригинале обозначается словом «대공», которое можно переводить как «великий герцог» или же «эрцгерцог». Нами было выбрано более нейтральное обозначение, однако и эрцгерцогом главного героя также можно величать. В любом случае уважаемому читателю стоит иметь в виду, что среди дворян Восточной империи династия Гроу имеет самое высокое положение, выше — лишь король и его семья.
Герцог сглотнул при виде практически обнажённого Эннида. Его взгляд упал на нижнее белье, прикрывающее ягодицы алхимика.
«Не станет же он снимать его», — усомнилась рациональная часть Глена. Тем временем между ног смотрящего на алхимика мужчины член был уже полностью возбуждён. Прикрыв его одной рукой, он отвернулся, кое-как уговорив себя отвести взгляд от Эннида.
«Это…» — растерянно подумал герцог, обнаружив, что на стене висело зеркало, и в нем была хорошо видна спина Эннида. Тело его, обнажённое за исключением белья, было гладким и невероятно стройным. Герцог пробежался по его фигуре взглядом и наморщил лоб.
Он никогда не слышал о том, чтобы во время реализации плана по обольщению кто-то так решительно раздевался. Однако этот приём возымел на герцога эффект. Притом эффект этот оказался настолько сильным, что превращался в громадную проблему. И определение соблазнения в голове Глена было переосмыслено.
Потянувшийся, было, за пижамой Эннид почувствовал щекочущее чувство от пристального взгляда на своём позвоночнике и обернулся. Он увидел в зеркале Глена, а именно то, как медленно, сантиметр за сантиметром, герцог осматривал его тело. В напряжении от этой сцены у алхимика поджались пальцы на ногах.
— А… почему ты так на меня смотришь? — спросил он.
— Не обращай внимания. Продолжай одеваться, — ответил Глен.
Алхимику сказали, чтобы он не обращал внимания, однако взгляда было достаточно, чтобы он почувствовал себя неловко. Его охватило это непонятное ощущение. Было странно оставаться одному в нижнем белье в присутствии одетого мужчины. Эннид кашлянул, но Глен так и остался стоять, не переодеваясь. Тогда алхимик произнёс:
Плечи Глена дернулись. Эннид осознал странность своих слов и попытался пояснить свою фразу, добавив:
— Мне ведь тоже стоит посмотреть.
«Да я совсем не то хотел сказать», — раздражённо подумал алхимик. Ему казалось, что он несёт какую-то чушь от напряжения, однако то было вовсе не чушью, а искренним желанием его сердца.
«Почему я так сильно заостряю своё внимание на таком же, как я, мужчине?..» — подумал алхимик и почувствовал, как загорелись его уши. Он кашлянул и отвернулся, но покрасневшие уши выделялись на фоне светлых волос. При виде зардевшегося алхимика Глен издал безмолвный стон:
«Вот это я попал… Смогу ли вообще пережить эту ночь под напором этого хитреца?..»
Размышляя об этом, герцог потёр лицо ладонью. После двадцати семи лет воздержания нечто на его теле от предвкушения налилось кровью и находилось в состоянии готовности. Разум Глена тщетно пытался остудить пыл.
Тем временем Эннид быстро надел пижаму. Его длинные ноги оказались прикрыты пижамными штанами. Свободная рубаха, натянутая сверху, скрывала его фигуру. Глаза герцога с разочарованием скользнули по телу алхимика.
— Что такое? Ты тоже скорее… — с этим словами Эннид обернулся и замолк, поскольку увидел, как Глен, взяв в руки одежду, направлялся к выходу из комнаты. — Ты куда?..
— Зачем? Просто оденься здесь.
— Нет… Я вернусь, когда закончу с переодеванием. Ложись первым.
Его привычный ровный тон, такой, словно он читал книгу, в тот момент выражал крайнюю степень неловкости. Глен вышел из комнаты, не дождавшись ответа. Идти было трудно, но он добрался до ванной комнаты, изображая как можно более естественную походку.
Той самой части его тела, что находилась в предвкушении, предстояло провести время с правой рукой герцога, как это происходило вот уже более десяти лет.
Оставшийся в одиночестве Эннид проскользнул в постель. «Мог бы и здесь переодеться. Какой же он застенчивый», — подумал он. — «Но разве… в нашу первую встречу Глен не вёл себя очень уж уверенно, хотя и был полностью обнажён?..»
Он задавался вопросом, почему чувствует себя таким подавленным. Одновременно чувства удивления и бессознательного сожаления охватили его. На самом деле так его подсознание реагировало на упущенную возможность полюбоваться телом Глена.