Алхимик, рисующий Луну (новелла). Глава 34
Эннид и Глен отправились в поместье в карете, присланной лордом. По прибытии феодал Джорджелл обратился к алхимику с сияющей улыбкой:
— А у меня для вас радостные новости! Отчёт, который отправлялся во дворец королю, был возвращён и успешно уничтожен.
Документ, в котором он солгал о поимке работорговцев, снова оказался в его руках. Юный лорд протянул Энниду пергамент с заново составленным текстом.
— Это новый отчет, который будет отправлен во дворец. Прошу, взгляните на него.
Алхимик с нетерпением принялся просматривать бумагу.
«Надеюсь, в нем говорится о том, что поимка работорговцев — наша общая заслуга», — подумал он.
Эннид знал, что Джорджелл попытается усидеть сразу на двоих стульях, присвоив себе часть заслуги, поэтому не ожидал ничего, кроме этого. Но, стоило ему вглядеться в текст отчёта, как его глаза тут же метнулись обратно к лорду.
— Я не вижу там имени Вашей Светлости.
Таким образом, захват работорговцев приписывался только алхимику. Заметив явное удивление на лице собеседника, Джорджелл смущённо улыбнулся.
— Мы подумали и решили, что наибольшая заслуга в этом принадлежит Вам, милорд Эннид.
Несомненно, он не стал бы переписывать отчет лишь по причине укоров совести. Джорджелл сменил цель. И теперь ею стала дружба с алхимиком. Теплое общение с блондином естественным образом привело бы к более тесному общению с его покровителем — несомненно, дворянином высокого статуса — Гленом. Именно в этом феодал видел для себя награду.
По жесту Джорджелла дворецкий открыл шкатулку, которую держал в руках. Внутри лежало гарантийное письмо, подписанное и скрепленное печатью лорда.
— Это гарантийное письмо, свидетельствующее о том, что все Ваши долги, милорд Эннид, будут погашены нами. Когда передадите его в Ассоциацию, все обязательства перейдут на меня.
Дворецкий передал Энниду шкатулку с письмом. Тот взял врученный предмет и озадаченно посмотрел на лорда. Озадаченность эта объяснялась тем, что гонец ещё не выиграл турнир на мечах, и алхимик не понимал, зачем феодалу идти на подобное до подведения итогов.
— Ваша светлость так изнемогает от борьбы с долгами, что кажется бесчеловечным заключать с Вами пари в такой ситуации, — сказал лорд. Конечно, он не предлагал оплатить долг по таким чистым причинам. — Однако… не сочтите это за акт благотворительности. Если милорд Лукер проиграет, Вы, надеюсь, исполните другую нашу просьбу.
«Вот оно. Всё-таки здесь скрывалась иная цель», — ухмыльнулся Эннид. Глен сузил глаза, глядя на Джорджелла: этим он давал понять, что алхимик не мог так просто согласиться на сделку, не зная, что это за условие, которое будет указано позже. Поняв его намёк, феодал в досаде всплеснул руками:
— Конечно, мы не потребуем чего-то сверх, только то, что посчитаете возможным к исполнению. Если только милорд Лукер не выиграет турнир.
— Значит, в том маловероятном случае, если это произойдет, я могу отказаться от невыполнимых по моим меркам требований?
— Конечно-конечно. Подготовим несколько пунктов, а Вы выберете из них лишь тот, который сможете выполнить.
На таких условиях Эннид ничем не рисковал. Глен посмотрел на Джорджелла новыми глазами: всего восемнадцать лет, такой молодой, но уже такой находчивый. Сумел добиться расположения алхимика и при этом найти способ извлечь выгоду для себя. А еще был человеком действия.
«Слишком хорош, чтобы оставаться гнить в деревне», — подумал герцог.
Первое впечатление о нём было плохим, но вот это решение немного повысило его рейтинг. Конечно же, герцог не возражал против такого устраивавшего обе стороны исхода.
— Что скажешь? — спросил у него Эннид, и Глен слегка кивнул, отвечая:
— Вполне неплохая сделка. Это ведь твой долг, так что сам решай.
Отказываться было незачем. Алхимик посмотрел на Джорджелла и кивнул.
— Дворецкий, слышал? Принеси договор.
По приказу лорда дворецкий открыл еще один ящик и положил на стол договор. В нем было прописано все, что они только что обсудили. Глен подивился его предусмотрительности:
«Он ещё молод, но с возрастом явно станет мастером своего дела».
Мнение герцога о феодале снова несколько изменилось. Он подумал: «Как союзник он будет крайне полезен. Но вот если пойдет против нас, то станет неприятностью, с которой придется иметь дело».
— Пожалуйста, ознакомьтесь с текстом целиком и подпишите здесь,— взволнованно сказал лорд. Эннид же с невозмутимым видом уставился на договор.
«Именно феодал был тем, кто пытался украсть мою заслугу», — размышлял алхимик, — «и, хотя сейчас он изменил свое мнение... нельзя верить всему, что он говорит».
Несмотря на то, что Эннид заранее получил гарантийное письмо, уведомлявшее его о том, что они выплатят долг за него, алхимик не мог быть уверен в том, как феодал поведёт себя потом. Так, например, тот мог заявить, что он украл печать и подделал документ.
Настороженность эта объяснялась тем, что дворяне не считали простолюдинов за людей. Для них вполне привычной была практика расторжения договоров с простолюдинами по своему усмотрению.
«Я насмотрелся на это в детстве», — думал алхимик.
Как же сделать так, чтобы даже договор с простолюдином для дворянина стало невозможным игнорировать? Вместо того, чтобы подписать предложенную бумагу, Эннид посмотрел на Джорджелла. Тот вздрогнул от жуткого взгляда вперившихся в него глаз.
— Я бы хотел предложить подписать контракт в иной форме. Как вы на это смотрите?
— Иная форма?.. Хотите, чтобы присутствовали поручители?
Эннид снова посмотрел на контракт, следом проводя кончиками пальцев по словам на пергаменте.
— Хочу, чтобы буквы были выгравированы на наших телах.
— Да. Я наложу заклятие. Тот из нас, кто нарушит условия, поплатится жизнью. Это и будет вашей гарантией.
В комнате воцарилась тишина. Тон Эннида был столь ровным, что Джорджелл подумал, было, не ослышался ли он. Но, несмотря на спокойный тон, выражение лица алхимика оставалось всё столь же жутким, отчего лорд сделал шаг назад.
Феодал не собирался нарушать договор. Но, когда его попросили рискнуть жизнью, он, естественно, заколебался. Даже Энниду, который так легко произносил подобные слова, стало не по себе. Дворецкий также был озадачен его словами.
— К-как невежливо с Вашей стороны просить пожертвовать своей жизнью. Об этом не может быть и речи, — возразил дворецкий, но это не сломило упорства алхимика.
— Почему же не может быть и речи? Если выполним свою часть сделки, то проблем не будет. Вы выплатите мой долг, а я исполню вашу просьбу. Или же Лукер выиграет турнир на мечах. Разве не так?
Несомненно, это было так, однако ни у одного человека рука не поднимется так просто согласиться, когда его просят отдать свою жизнь, какими бы легкими к исполнению ни были условия.
Глен усмехнулся про себя, наблюдая за происходящим. Он смотрел на феодала и думал, что, если с возрастом тот и мог бы превратиться в змею подколодную, то Эннид уже сжевал её и проглотил целиком.
«Он прав. До тех пор, пока буду платить по договору... меня не убьют», — подумал Джорджелл. Если его слова оказывались правдивы, то алхимик должен был оказать ему услугу, несмотря ни на что, так что ничего страшного в этом лорд не наблюдал.
Конечно, Эннид мог выполнить лишь тот объём, что был ему по силам, но для деревенского лорда, не имеющего связей, этого было вполне достаточно.
— Хорошо, пускай этот контракт... будет выгравирован на наших телах.
Эннид улыбнулся словам Джорджелла.
— Принесите мне, пожалуйста, свежий пергамент и перо.
Дворецкий принес то, что было запрошено. Алхимик начертил на пергаменте заклинание и расположил его поверх договора.
Джорджелл сделал так, как ему было велено. Эннид же положил руку на текст договора. Когда он напитал его манной, на втором пергаменте засветилось нарисованное заклинание. Феодал издал негромкое «ох», наблюдая за этим явлением. Деревенский лорд был удивлен тем, что происходило. Глен также пребывал в удивлённом состоянии, но совсем по иному поводу:
«Этот пергамент и чернила... самые обычные, верно?» — подумал герцог. Глен не был экспертом в алхимии, но знал, что для приведения заклинаний в действие нужны особые инструменты. — «Возможно, он куда более искусен, чем я предполагал».
Глен впервые восхитился мастерством Эннида. Тем временем слова контракта поплыли по воздуху, а затем начали быстро вливаться в руки алхимика и феодала и вмиг исчезли. Контракт превратился в чистый лист.
— Хм-м... Ничего вроде не изменилось, — произнёс Джорджелл, глядя на свою руку, в которую были впитаны буквы.
— Теперь слова запечатлены в вашем теле. С этого момента в случае нарушения договорённости хранящиеся во внутренностях письмена сразу же превратятся в настоящие предметы.
— Превратятся в настоящие предметы?..
— Если объяснять вкратце, то окаменевшие многотысячные символы забьют собой внутренние органы и приведут к летальному исходу.
Лицо Джорджелла побледнело. Он почувствовал, как по позвоночнику пробежал холодок от того, с каким лицом Эннид произнес эти слова.
Заключив столь желанную сделку, алхимик удовлетворенно улыбнулся, вовсе не заботясь о том, что в этот момент думал феодал.