Алхимик, рисующий Луну (новелла). Глава 6
Направлявшемуся в селение Энниду пришлось остановиться, потому что узкую лесную дорогу перегородила крытая повозка — та самая телега работорговцев со сломанными колёсами. Они обрадовались, увидев юношу, решили притвориться добропорядочными купцами и завели с ним разговор:
— Скажите, здесь в округе кто-нибудь живёт?
— Видите ли, мы торговцы. Из-за того, что дорога очень неровная, с каретой вот такое стряслось… Хотим купить новое колесо. Не подскажете, как далеко ближайший посёлок?
И Эннид без тени сомнения указал рукой в том направлении, куда и сам держал путь-дорогу:
— А-а, по этой дороге примерно за тридцать минут доберётесь. Мне тоже туда, так что могу показать путь.
Произнося это, один из работорговцев тепло улыбнулся. Ситуация эта ничуть не потревожила Эннида, поскольку тот понимал, что проживает в провинциальной местности с плохими дорогами и с наиболее суровыми ландшафтами среди других районов. Поэтому вполне обычным делом было, что пришедшие сюда иноземные торговцы переживали подобные неприятности. И в тот момент, когда юноша со спокойной душой намеревался пройти мимо повозки, из её багажного отсека раздались стоны мужчины средних лет.
— В карете есть ещё пассажиры? — спросил алхимик, услышав звук, ведь из-за своей специализации по лечебному зельеваренью уже на рефлекторном уровне привык обращать внимание на различные болезненные проявления.
— Есть, но с ним не случилось ничего особенного, просто небольшой ушиб. Не о чем беспокоиться.
Хотя и мужчины ответили с дружелюбным выражением лица, в их взглядах была заметна настороженность. К тому же, они всякий раз, когда смотрели на повозку, немного хмурились. И, несмотря на то, что такая перемена в эмоциях была едва различима и длилась всего долю секунды, она не ускользнула от алхимика:
«Почему-то… всё это кажется очень подозрительным».
Закрытый тканью багажный отсек не был предназначен для перевозки людей. К тому же, из-за поломки колёса повозка была наклонена. Не имело никакого смысла размещать здесь раненых. Однако стоны всё раздавались, и картина происходящего становилась всё очевиднее:
«Так они работорговцы», — смог разгадать истинную сущность стоявших перед ним людей Эннид. — «Слышал, работорговлю запретили ещё несколько лет назад».
Но при виде людей, перевозивших других, вывод напрашивался сам собой: это были преступники, незаконно продававшие похищенных ими заложников. Алхимик мысленно цыкнул, когда осознал, что наткнулся на преступников и место их преступления в безлюдном месте:
«Так, притворюсь, что не понял. Про прибытии в посёлок будет достаточно написать на них заявление. Колёса их повозки сломаны, так что далеко не убегут,» — размышлял таким образом юноша, однако торговцы уже и сами заметили, что их раскусили:
— Как же бесят эти проницательные люди.
Доброжелательная улыбка исчезла с лиц мужчин. Двое из них встали перед Эннидом, ещё двое отрезали ему путь назад.
—Встань на колени и подними руки. Если выполнишь, мы тебя не убьём.
Своим приказом торговцы сами раскрыли собственную личину. В этом момент алхимик незаметно засунул руку в карман и нащупал два едва различимо зазвеневших пузырька с зельями размером примерно с палец.
Когда в одиночку живёшь в отдалённой местности с хищными зверями, волей-неволей придётся задуматься о способах постоять за себя. И таким средством самообороны для Эннида служили бутыльки, которые он везде носил с собой.
«Так, с атакующими свойствами… О, нашёл».
Касанием кончиков пальцев Эннид смог определить нужный ему флакон, потому что каждый из них выделялся по форме и был легко отличим от другого.
— Даже к лучшему. Как раз кулаки чесались чью-нибудь жалкую мордашку набить. Всё равно никто не увидит, правда ведь?
И с таким отношением без должной настороженности торговцы двинулись к Энниду, потому что совсем не ожидали на просёлочной дороге в лесу встретить алхимика.
В момент, когда они достаточно близко подошли к юноше, он вытащил бутылёк из кармана и резко кинул его. Флакон от удара о землю разбился возле ног стоявших работорговцев, а содержащееся в нём заклинание соприкоснулось с землёй, вызывая взрыв.
— А-а! — закричали работорговцы.
По своим масштабам взрыв не был большим, но из-за того, что происходил прямо под ногами мужчин, те покатились по траве. В этот момент Эннид кинул ещё один заготовленный флакончик.
Раздалось несколько небольших взрывов подряд, и заклинание в флаконах смогло замкнуться, образовывая нарисованный круг, заперевший работорговцев внутри. Над поверхностью круга ещё некоторое время витал белый дым, и, когда он рассеялся, противники алхимика остались неподвижно лежать на земле.
Так, Эннид использовал два флакона: один — с атакующим заклинанием, а второй — со взрывным. И в итоге смог победить четырёх пышущих энергией мужчин.
«Как же хорошо зелья сработали в паре, подумать только… Повезло, что дорога узкая», — размышлял юноша, с облегчением расправляя плечи. Из-за узости дорожного полотна торговцам приходилось жаться друг к другу и нейтрализовать всю их банду стало в разы легче. — «Как я слышал, за поимку работорговцев полагается вознаграждение».
У него и в мыслях не было заниматься такой опасной работой, но в результате получилось заработать денег без особого ущерба для себя. В приподнятом настроении он направился к покрытому тканью багажному отделению повозки:
Эннид удивился, увидев, что в телеге находились двое — мужчина средних лет и восьмилетний ребёнок. Но смутил его не внешний вид пленников, а то, что работорговцы везли с собой лишь двух человек:
«Должно быть, они продали остальных в других районах? Или же из-за запрета на работорговлю не смогли перевезти больше».
Юноша посмотрел на запертых в повозке несчастных. Мужчина средних лет не смог занять удобную позу из-за ведённых паралитических веществ, в то время как ребёнок в наклонённой повозке сидел в достаточно устойчивом положении. Эннид, рассмотрев его лицо, снова испытал удивление:
Каштановые волосы, зелёные глаза, невозмутимый и безэмоциональный — таким его помнил алхимик.
«Такой же ребёнок, что был в зеркале!»— мысленно закончил фразу Эннид, удивлённо хлопая глазами, однако реальность оставалась неизменной. Ребёнок был одет в лохмотья и выглядел так, словно его похитили из приюта, однако зоркий глаз алхимика было трудно обмануть обёрткой:
В зеркале он выглядел одетым в роскошную одежду, что носили исключительно люди, бывшие на ранг ниже королевской семьи. Лицезревший это Эннид не был обманут видом старого тряпья:
«Только посмотрите на его манеры».
Вокруг мальчика царила особенная атмосфера, как вокруг тех, кто правит остальными людьми. Даже несмотря на похищение и пленение, в его взгляде всё ещё сквозило высокомерие.
«Похоже, он принадлежит к знатному дому. Когда ребёнка благородных кровей собираются продать в рабство… Да это же очевидно», — размышляя, Эннид догадался, что мальчик стал жертвой борьбы за власть между дворянами, но решил особо не вникать и не вмешиваться. Ему не хотелось добавлять себе ещё больше усталости из-за участия в дворянских разборках, свидетелем которых он был бесчисленное множество раз в Академии.
— Ты чем там занят? Дверь открывать не планируешь? — из-за того, что Эннид не шевелился, ребёнок открыл рот. Манера общения алхимику не понравилась, и мысленно он поворчал, но вслух браниться не стал.
— Сейчас найду ключ. Подожди, — ответил Эннид и начал обыскивать вещи работорговцев, сделав вид, что не знает мальчугана.
В самом деле, не скажешь ведь: «Я создал зелье, которое позволяет заглянуть в будущее, и оно показало Вас. Поразительно, не правда ли?» Так и недалеко до того, что посчитают безумцем, поэтому он предпочёл молчать.
Отыскав ключ, алхимик отпёр дверь и вошёл в повозку. Поддерживая под руки мужчину средних лет, ребёнок вышел из повозки без посторонней помощи.
«Неужели ему не давали паралитическое снадобье? Потому что он ещё маленький? Нет, они ведь покупают и продают людей, поэтому вряд ли подумали о его возрасте», — размышлял Эннид и вскоре дал близкий к истине ответ. — «Выходит, этот ребёнок устойчив к достаточно большому количеству ядов».
Среди высокопоставленных дворян было не так уж и много тех, что действительно вырабатывали устойчивость к отравляющим веществам. Дело состояло в том, что время от времени они получали благословения священнослужителей, защищавшие от токсинов. Поэтому и на этого мальчика парализующее вещество не оказало влияния. Эннид предположил верно, но оказался прав лишь наполовину. К тому же, благодаря своей родословной ребёнок был рождён уже с устойчивым к ядам телом.
Прилёгший рядом с мужчиной алхимик посмотрел на мальчика и спросил:
Юноша притворился, что не догадался о дворянском происхождении ребёнка, и не стал использовать вежливое обращение. Ему совсем не хотелось заострять на этом внимание мальчика, когда нужно было оказать максимально возможную помощь пострадавшим.
Глен, как и догадался алхимик, родом был из дворянской семьи, однако своего происхождения не раскрыл. Тем не менее, юноша совсем не удивился этому:
«Дворяне — это ведь такие люди, что и живут, и умирают с гордостью. Ты, должно быть, смущён, поскольку одет в лохмотья, вот и не можешь раскрыть происхождение», — рассуждал Эннид.
— Это ты с ними разобрался? — задал вопрос мальчик, рассматривая лежавших на земле работорговцев.
— В одиночку с четырьмя людьми справился?..
—Да, верно. Вот так вышло… — ответил Эннид и увидел на лице Глена неопредел ённое выражение.
«Почему у него такая интонация? Даже если он дворянин… ребёнку она совсем не свойственна. Возможно, подражал окружавшим его взрослым?.. » — подумал алхимик, но, несмотря на обнаружившееся противоречие в поведении мальчика, обращать его внимание на это не стал. Ему не хотелось ввязываться в эмоциональные разборки.
Глен всё продолжал расспрашивать алхимика:
— И как же у тебя так получилось?
— А, да были с собой специальные склянки. Я же всё-таки алхимик, — ответил Эннид и вытащил из кармана пузырёк.
На его слова отреагировал мужчина средних лет, страдавший от действия паралитических веществ:
— Алхимик… Слыхал про таких. Вы ведь храните магию в бутылочках и используете, верно?
— Приблизительно так, — уклончиво отозвался Эннид.
Волшебники и алхимики занимались похожей деятельностью, однако при подробном рассмотрении становилось очевидно, что сферы их специализации достаточно сильно отличаются. Было трудно объяснить тонкости несведущим людям, поэтому он предпочёл ответить неопределённой фразой.
— Тогда возможно ли сварить зелье, что излечит мои раны?
— Вполне. В каком месте поранились?
— Не я. Работорговцы мальчику его руки… — произнося это, он указал на Глена. Но, встретившись с ним глазами, закрыл рот и подавленно отвёл взгляд.
— Что с руками? Малец, где ударился?
Ответ этот прозвучал крайне подозрительно, и Глен тоже как будто сразу это почувствовал, нахмурившись.
«Видимо, тебе становится ещё больнее, когда говоришь о ране», — с этой мыслью Эннид посмотрел на руки мальчика, но бросающихся в глаза повреждений не увидел, и встал. — «Раз не хочет говорить, значит, не такое уж и больно».
— Так или иначе… здесь неподалёку есть поселение. Дяденьке идти будет крайне тяжело. Малой, давай отдохнём, пока его организм не оправится от парализованного состояния. Согласен?
Вместо ответа Глен посмотрела на «дяденьку». Под взглядом мальчика тот вжал голову в плечи. Алхимику показалась странным такая реакция, но большого значения этому не придал.
«Достаточно только посмотреть на манеру держаться мальчика, как сразу становится понятно, что он дворянин. Возможно, обращаясь к Глену «мальчик», мужчина не ожидал, что вызовет своими словами такую бурную реакцию у ребёнка,» — подумал Эннид.
В подавленном состоянии дяденька, замявшись, всё же продолжил:
— Это… у меня кружится голова… Не могли бы, пожалуйста… отвести меня в тень?
Эннид придержал пострадавшего, и в этот момент Глен тоже зашевелился: он схватил мужчину средних лет за волосы на голове и оттащил в тень дерева. Дяденька вскрикнул и начал барахтаться, пытаясь освободиться, но мальчик не выпускал пряди из рук. В ответ на открывшееся взгляду зрелище Эннид широко раскрыл рот от удивления:
«Чего?.. Этот ребёнок… Что за силища у него?!»
Алхимика удивили две вещи. Во-первых, комплекция мальчика была в разы меньше мужчины, однако он смог одной рукой оттащить того на достаточно большое расстояние. Во-вторых, юношу поразило агрессивное поведение восьмилетнего ребёнка и он посчитал ошибкой думать о мальчугане как о дворянине.
«Очень жаль дяденьку, вот только…» — с этой мыслью он стал перебирать в памяти всех своих знакомых дворян, пытаясь вспомнить, обращался ли кто-нибудь из них с простолюдином также небрежно. Академия, в которой он учился, более чем на 80% состояла из студентов благородных кровей. Прожив в таком месте бок о бок с дворянскими детьми целых десять лет, вряд ли захочешь потом иметь с ними дело. Высокомерные, горделивые и относящиеся к простолюдинам, как к грязи, — вот такими Эннид их знал. Памятуя об этом, алхимик решил:
«Если остановлю его и не дам сорвать свой гнев на том дяденьке, только себе хуже сделаю».
Тем временем Глен завалил мужчину на корни дерева и надавил коленом на область груди.
— Ты, — мальчик прошептал настолько тихо, чтобы услышать смог лишь его оппонент. — Собираешься до конца быть банным листом?
— Я знаю, ты пришёл меня убить.
Безо всякого выражения на лице Глен продолжал выдавать убийственные фразы. В замешательстве мужчина отрицательно замотал головой, но не смог скрыть дрожание губ.
— Не… нет, о чём Вы… Я ни в коем случае…
— Не строй тут дурачка. Ты притворился, что тебя продали в рабство, и выслеживал меня. Говори, это так?
Под воздействием тихого голоса Глена лицо мужчины словно окаменело. Заметив это, мальчик равнодушно продолжил:
— Тебе дали приказ следить за мной и сообщать о всех моих действиях, а при первой же подвернувшейся возможности — убить.
— Молчать. С этого момента не смей отвечать односложно. Я оставляю тебя в живых, только потому что ты не наёмный убийца. Твоя семья, должно быть, голодала и жила на гроши. Поэтому, если скажешь, что шпионил за мной, одарю деньгами.
Глаза мужчины забегали. Он не умел контролировать выражение своего лица, поэтому было легко определить, что он не являлся профессиональным убийцей. В этом Глен убедился во время своих наблюдений в карете, пока тот бился головой о стену. Именно ради цели выяснить подробности мальчик не помог тогда мужчине.
— Ты наблюдал за мной, но не пытался убить. Вот почему я дарю тебе эту возможность. Захлопни свой рот и возвращайся к семье. Если поступишь так, я тебя пощажу. Но если последуешь за мной дальше, сверну шею собственными руками. Выбор за тобой.
Слова ребёнка не казались пустым звуком. Мужчина побледнел и опустил взгляд. Не зная ситуации, можно было бы легко посмеяться над тем, что здоровый дядька был подавлен маленьким ребёнком. Однако мужчине было вовсе не до смеха, потому что он слышал о ребёнке от своих заказчиков, а именно: «Поль Гроу Глен. Аристократ восточного происхождения. Настоящий возраст — 27 лет».
Перед ним находился парень, на котором лежало проклятье омоложения. Он являлся жестоким человеком, которого когда-то именовали не иначе как «Великий герцог проливатель крови». Убивать людей и развешивать их по стенам замков — его хобби. Поэтому вполне естественно, что дяденька пребывал в полнейшем шоке от услышанного.
— Ве-вернусь домой. К семье. Мы голодали… и не было денег. Поэтому так. Моя вина, — всё ещё находившийся под действием паралитического препарата мужчина произносил слова отрывисто.
— Ты знаешь, кто твой заказчик?
— Не-нет. Я просто хотел, чтобы мне заплатили… Кроме этого, ничего не знаю. Человек, что отдавал мне деньги, был с повязкой на лице. Его лица я не видел.
Эти слова не казались ложью. Глен посмотрел на оппонента и убрал колено, давившее тому на шею. Мальчик не услышал желаемого ответа, но и не был разочарован, потому что с самого начала не ожидал узнать что-то существенное:
«Он не из тех, кто может убить человека. И его заказчик это понимает».
Осознавая это, они заставляли непрофессионалов выполнять всю грязную работу, в то время как обученные шпионы действовали незаметно, словно призраки. И, чтобы избежать подозрений, был резон намеренно привлекать несведущих в этой области людей.
«Тот, кто стоит за ним, должно быть, уже догадался, что я раскрыл истинное лицо мужчины. В таком случае…» — подумал Глен и посмотрел на Эннида, — «получается, их новый осведомитель — этот алхимик».
Это было совсем не так. Алхимик являлся лишь мимо проходившим сельским жителем. Однако Глен этого не знал и поэтому нелепо заблуждался. Кроме того, из-за своего проклятья омоложения он был вынужден постоянно спасать свою жизнь от различных покушений на неё, поэтому абсолютно все в его глазах выглядели подозрительно. С серьёзным лицом герцог пробежался взглядом по Энниду:
«На этот раз они задействовали обольстителя?»
Конечно, в действительности ни о каком соблазнении восьмилетнего ребёнка и речи быть не могло, однако сам герцог всерьёз размышлял о таком варианте.
Это объяснялось ещё и тем, что, поскольку его семья находилась в особом положении, с самого момента рождения Глен находился в условиях постоянной угрозы жизни. Выросший в такой среде, он стал человеком, болезненно привыкшим не доверять.
Тем не менее, его сомнения не были совсем уж безосновательны. Разве не подозрительно выглядит алхимик, внезапно появившийся на просёлочной дороге посреди леса, где ни души? А после этого ещё и становится героем, в одиночку спасшим людей от четырех работорговцев? Именно в таком ключе рассуждал Глен.
К тому же, в глазах герцога алхимик выглядел настолько красивым мужчиной, что его очарование Глен смог бы сравнить лишь с невероятно прекрасной картиной. Примерно в тот же момент герцог начал всерьёз беспокоиться о том, что рискует стать тем самым дураком, что попадёт в расставленную для него ловушку.
— Говоришь, тебя Эннидом звать?
— Как ты и говорил, стоит подождать, пока тот мужчина не восстановится, и затем уже пойти в посёлок.
Глен решил плясать под дудку Эннида, пока находится в компании алхимика и мужчины, что имел «стоявшего за собой» (конечно, как такового конкретного человека, «стоявшего за ним», не было, но герцог вообразил его по своему желанию).
«В любом случае, если сейчас прогнать этого осведомителя, они пришлют нового,» — рассуждал герцог.
Поскольку телодвижения алхимика не выглядели такими же, как у обученного убийцы, Глен предпочёл оставить его рядом с собой. Ведь, как и мужчина средних лет, по его мнению, Эннид был обычным человеком, желавшим получить деньги. Герцог совсем не хотел убивать зря кого бы то ни было, потому что, хотя его и называли «Великим проливателем крови», он совсем не был из тех, кто беспричинно рубит головы.
— Как планируешь с ними поступить? — глядя на поверженных работорговцев, спросил мальчик.
— Как прибудем в посёлок, сообщу о них в гарнизон.
— Если очнутся раньше, могут и сбежать.
— Вот об этом точно не беспокойся. Если не дать им приготовленного мною детоксикационного снадобья, они проспят всю оставшуюся жизнь.
— Ага. Так что угрозой они не станут, не переживай.
На первый взгляд, зелье выглядело совсем безобидным, но было таковым, только если вовремя принять противоядие. В противном же случае человек (в данном случае работорговец) продолжит спать. Спать и голодать. Именно на это было направлено снадобье Эннида.
— Если хочешь отомстить, сейчас самое время. После попадания в тюрьму будет поздно и они не получат персонального возмездия.
Эннид дал Глену шанс отомстить за себя, чтобы избавить его от травмы, которая может остаться на всю жизнь.
Мальчик подошёл к одному из работорговцев и наступил на палец руки, медленно усиливая нажим до тех пор, пока не раздавался звук ломающихся костей. Такое действие он проделывал с каждым из них, затем убирал ногу, оставляя после себя пальцы, согнутые под неестественным углом, и отпинывал кисть руки ногой. Он повторил подобное с остальными, пока не обошёл всех.
«Чего?... Что ты за ребёнок такой?.. Кого воспитывали твои родители, что вырастили такое?..» — в ужасе думал алхимик.
Ребёнок, который наступает человеку на палец, не меняясь в выражении лица. При виде этого странного зрелища у Эннида пробежали мурашки по спине и невольно открылся рот. Когда алхимик говорил мальчику про месть, то предполагал, что тот в худшем случае попинает тела работорговцев, но такой жестокости совсем не ожидал.
Однако алхимик не стал останавливать мальчика, потому что, несмотря на очевидно недетское поведение Глена, причины пресекать продолжавшееся искалечивание не нашёл. Ведь эти мужчины были теми, кто похищал и продавал людей. Проявлять к ним сочувствие совсем не хотелось.
Пока мальчик продолжал ломать работорговцам пальцы, Эннид подошёл к мужчине средних лет и сел рядом с ним. Тот, почувствовав присевшего соседа, прошептал:
— Это… раз умеете пользоваться магией… может, сможете переместить меня домой с помощью неё? Я слышал, существуют заклинание перемещения на большое расстояние.
— На большое расстояние?.. А, понял. Ну, как сказать. Пространственное магическое перемещение запрещено законом.
— Потому что в ходе него погибло очень много людей. Заклинание не работает так, как надо… Оно переносит каждую из частей туловища по отдельности. Бывали случаи, когда верхняя часть тела оставалась в исходной точке и только ноги перемещались в назначенное место, или же только внутренние органы попали в точку Б, извлечённые из туловища.
Лицо мужчины от объяснений Эннида сделалось белым как простыня. Но одновременно с этим он был очень разочарован, потому что с помощью магии надеялся вернуться домой к своей семье.
— Здесь неподалёку есть селение… Мы можем сообщить о ситуации в гарнизон и рассказать Ваши обстоятельства. Тогда они помогут, — добавил алхимик.
Всё время разговора с мужчиной Эннид смотрел на Глена и думал:
«Раз встретил этого ребёнка… значит, и зелье, которое показывает будущее, действует должным образом. Правда, мне должны были показать суженого, а показали в итоге мальчишку. Следовательно, нужно немного изменить снадобье и повторно его протестировать».
Однако алхимик не знал, что зелье уже было готово. Возможно, даже и к лучшему, что не понял этого. Если когда понимаешь, что восьмилетний мальчик, ломающий человеческие пальцы один за другим, является предназначенным свыше мужем, волей-неволей испугаешься и начнёшь отказываться от такого «подарочка» судьбы, не правда ли?
«Серьёзно, чем дальше… тем неприятнее этот ребёнок», — таким было первое впечатление Эннида о Глене.