Глава 15. Маленький бесстыдник
Лу Тинтьсин весь горел от лихорадки, поэтому не мог уснуть, пошатываясь, чуть не падая, даже не удосужился натянуть ботинки, накинув верхние одежды, держа некоторые вещи в руках поплелся в свой кабинет.
Ум был в хаосе из-за драконыша, и все эти мысли угнетали его.
Бессмертный с пика Падающей Лоны упомянул, что у него в сумке Цянькунь есть часть кости, которую нужно закалить и передать Клану Дракона, чтобы Чон Шуан мог приобрести форму дракона.
Эта так называемая Первая кость должна была быть первой драконьей костью, которая была извлечена из тела Чон Шуана. Кости, которые хранились у юноши это всего лишь осколки, так сказать остатки от первой, которые не имели ценности и были возвращены Чон Шуану.
Каждый из братьев ордена Сюантьсин имеет по сумке Цянькунь. Все они отличаются вышитыми узорами друг от друга. Когда он просматривал одежду в день после переселения в это тело, вроде видел подобный мешочек, но он показался маленькой безделушкой и не смог открыть, поэтому не придал особого внимания предмету и убрал в одну из коробок.
Не известно, нашли ли эту сумку братья, когда обыскивали дом после обвинения...
Глаза Лу Тинтьсиня болели от жара, он на некоторое время открывал их и затем снова закрывал, чтобы отдохнуть. Он, держась за книжную полку, наклонился и понемногу переставлял на ней вещи, в поисках той самой коробочки, и наконец в самой глубине увидел необходимую старинную коробку.
Темная маленькая сумочка с вышитым золотой нитью именем спокойно дожидалась его на самом дне. Под ней находился — нарисованный чернилами пейзаж «Суан дьзинчун хэ» (Xuán qīngchūn hé).
Лу Тинтьсин не без усилий сел на плитку пола, укутанную Лонным светом. Перед тем как достать мешочек, он решил изучить картину.
Этот пейзаж и надпись полностью повторяли его манеру письма. Когда увидел полотно, то окончательно убедился, что Бессмертный с пика Падающей Лоны, и он, по сути, один и тот же человек.
Просто из-за их реальностей и разницы в жизни и воспитании, в итоге вышли абсолютно разные темпераменты.
Бессмертного с пика Падающей Лоны изнутри разрушала дьявольская энергия, что сделало его еще более депрессивным, жестоким и мрачным.
Он предпочитал дела, словам. По-своему наблюдал за состоянием ученика ночь за ночью. Собирал соответствующую коллекцию книг и раскладывал их по всему дому, чтобы любой мог их взять для изучения. Ему также нравилась эта череда непрерывных горных вершин, и поэтому нарисовал туманный дождь ранней весной, когда все расцвело.
Лу Тинтьсин погладил сложенные картины.
После того, как душистый османтус во сне распался и исчез, он уже принял решение. Ради Бессмертного с пика Падающей Лоны, а также ради себя, нужно исправить отклонившийся путь судьбы и начать все заново. Осчастливить окружающих его людей и... Чон Шуана.
Ему вспомнился тот маленький счастливый птенец во сне, с ярким чистым взглядом, который должен был вырасти в прекрасного, энергичного юношу, но к сожалению, что-то пошло не так.
Возможно, он не сможет компенсировать то, что уже потерял Чон Шуан, но он сделает все возможное, чтобы обеспечить его выживание и дальнейшую счастливую жизнь.
Лу Тинтьсин взял сумку Цянькунь, его пальцы дрожали, когда пытался открыть защитную руну.
Измученное Сознание пронзило колющей болью и в глазах всё потемнело. Простые, казалось бы, руны обжигали подобно небесным писаниям. Он поджал губы, сосредоточился и старался побороть защиту на сумке.
Внезапно во дворе послышался звук жидкости, наливаемой в миску, за которым последовали шаги и голос мальчишки.
Лу Тинтьсин рассеяно посмотрел в сторону звука.
«Наставник, дяди-наставника Ли нет в долине. Его коллега сказал, что тот ушел в горы. Я заметил, что твой дом пуст, поэтому сменил ведро с водой. Если вы хотите пить…»
Судя по звукам Чон Шуан заменил воду в таре и пошел в сторону спальни, но никого там не нашел.
Вскоре после этого Чон Шуан прошел через главный зал и под Лонным светом подошел к двери кабинета. С серьезным выражением лица, поджав уголки рта он уставился на Лу Тинтьсиня, моментально немного расслабившись.
«Наставник, почему вы здесь сидите?»
“... Рассматриваю твои кости.”
Лу Тинтьсин повернул голову, схватил сумку Цянькунь, и упираясь руками в пол решил резко подняться.
Чон Шуан подошел к нему на несколько шагов и сделал жест, предлагая поддержку.
Лу Тинтьсин уклонился от его руки.
«Что ты делаешь здесь... Оставь воду и уходи сейчас же».
Чон Шуан согласился, кивнув головой. Увидев сумку, которую держал Лу Тинтьсин, его зрачки сузились, и притворившись расслабленным, наклонил на бок голову.
Лу Тинтьсин держась за книжную полку подошел к столу, не желая говорить.
Чон Шуан был подобен колыхающему от гнева огню. Когда Лу Тинтьсин увидел его лицо, то почувствовал, как подавленные симптомы снова вспыхнули в одно мгновение, и у него внезапно закружилась голова. От холода плитки на полу его тело озябло, в голове гудело, и каждый вздох был обжигающе горячим и раздражающим.
Он избавился от чувства дискомфорта, схватил сумку Цянькунь и захотел вернуться во внутреннюю комнату.
Чон Шуан шагнул вперед, и его худое тело, еле достающее плеч Лу Тинтьсиня, преградило путь к выходу.
Чон Шуан дернул уголками рта и тихо произнес.
«О чем ты?» Лу Тинтьсин постарался побороть сонливость.
«Наставник, вы слишком много забываете…» Холодные руки Чон Шуана медленно прошлись по верхним и нижним левым ребрам и сжал одежду.
«Несколько лет назад Наставник забрал вещь, которая принадлежит мне, а когда я попросил Бессмертного отдать ее обратно... вы... тогда бросили в меня мусор, осколки, а остальное спрятал в своей сумке и сказали, что потерял ее. Теперь как вижу, Наставник нашел сумку Цянькунь и она в ваших руках. Так что, не могли бы вы поднапрячься и вернуть мою собственность?»
Лу Тинтьсин медленно переваривал слова Чон Шуана.
Глубокий взгляд Чон Шуана остановился на руке Лу Тинтьсиня, держащей сумку Цянькунь.
«Наставник, зачем прикидываетесь непонимающим?»
Лу Тинтьсин прижал свободную руку ко лбу. Ладонь показалась крайне горячей, а лоб был потный, даже не понятно, что сейчас вызывает больший дискомфорт…
Бессмертный с пика Падающей Лоны не мог отобрать личные вещи у своего ученика… Чон Шуан имел же в виду это, правильно?
«Давай поговорим, когда будешь готов, но это не сегодня», — спокойно бросил Лу Тинтьсин.
Драконыш преградил ему дорогу, и даже не собирался двигаться.
Лонный свет пробивался через окно кабинета, освещая распущенные длинные волосы Лу Тинтьсиня, но не смог осветить лицо стоящего позади мальчика.
Чон Шуан посмотрел на сумку колеблясь, немного не решительно, прежде чем снова погрузиться в глубокую мрачность он принял решительный вид.
«...Поскольку Наставник не желает, я заберу сам».
Он внезапно протянул руку, со скоростью ястреба, который спикировал с высоты и схватил сумку в руке Лу Тинтьсиня.
Лу Тинтьсин инстинктивно отступил назад, но в этот момент еле стоял на ногах, так что пришлось придерживаться за спинку кресла.
Багряный румянец от сильной лихорадки начал расползаться по бледному лицу Лу Тинтьсиня. Его глаза, холодные, как мороз, окутало туманной дымкой. Он слабо дышал, было ощущение, что весь окутывавший его неразрушимый слой льда, начал таять, обнажая хрупкий нефрит внутри.
Чон Шуан слушал прерывистое дыхание Лу Тинтьсиня, и его глаза постепенно наливались кровью. Техника Возвращения к истокам забурлила в теле, минуя большие и малые круги циркуляции энергии. Казалось, что старые времена вернулись, но вот роли поменялись.
Почувствовав силу в своем теле, он сложил руки вместе и использовал призвание магического оружия.
Духовная энергия внезапно взвилась в воздухе, вырываясь с ледяной силой, в форме веревки, разрезающей воздух на куски, извиваясь как дракон, обвилась вокруг Лу Тинтьсиня.
Холодный пот капал со лба Чон Шуана, и когда он сделал шаг вперед, духовная веревка затянулась туже.
«Пожалуйста, откройте сумку и позвольте мне взять… мою кость».
Лу Тинтьсин был связан духовной веревкой, поэтому раздраженно нахмурившись просто уселся в кресло поудобнее.
Окутанный холодным воздухом, его разум сразу прояснился. Лу Тинтьсин с отвращением посмотрел на путы на своем теле и решил после того как разберется с этим делом, первым пунктом нужно будет найти Е Вангуя, поговорить об отмене курса по обучению создания подобной веревки.
Хотя ею действительно легко пользоваться... Не так давно его связал Е Вангуй, и Чон Шуан был связан, когда взбунтовалась драконья кровь.
Лу Тинтьсин сложил руки вместе и положил сумку Цянькунь на ладонь.
— спросил он с головной болью, обдумывая формулировку работы с драконьей костью.
Начальное зарождение кости и последующая трансформация — это средняя и поздняя стадии совершенствования Чон Шуана, до трансформации. По записям и фактическим наблюдениям, в настоящее время, нужно было несколько раз прогнать драконью энергию по телу, а затем можно начинать подготовку.
В записях Бессмертного с пика Падающей Лоны нет никаких заметок о методе закалки, не говоря уже о конкретных вопросах трансформации. Лу Тинтьсин только в общих чертах понимал, что нужно закалить кости для создания ядра, потом отыскать надежных драконов наставников. Как это сделать и как их найти, еще предстоит выяснить.
Глаза Чон Шуана были полны глубинной тьмы, он сложил руку имитируя нож и полоснул себя по ребрам.
«От чего же мне не знать? Я до сих пор помню нож, которым пользовался Наставник. Он сделал разрез здесь, здесь, здесь и здесь. Духовная энергия проникла внутрь, протыкая, очищая, извлекая, перемешивая...»
Говоря это, он внезапно улыбнулся. Брови были нахмурены, уголки рта вздернуты, а лицо исказилось, как будто плача.
«Я до сих пор помню это чувство. Наставник... вы хотите узнать?»
Чон Шуан управлял энергией проникая в рукав Лу Тинтьсиня. Веревка походила на блуждающую змею, леденящая разгоряченную кожу.
В момент прикосновения энергия казалась тяжелой как рука драконыша. Тот, кто управлял ей, и тот, к кому прикасались, одновременно задрожали.
«Чон Шуан, не заходи слишком далеко!»
В темных глазах Чон Шуана плескался одержимый и безумный взгляд.
«Неважно, кровь это или кости. У меня есть только это… кроме тех осколков, что вы мне дали, у меня осталось только это. Никто… никто не сможет это забрать. Отдайте.»
Лу Тинтьсин сжал мешочек и приглушенно фыркнул.
Энергия мальчика была несильной, но чистой и острой, она сгустилась в тонкую струну, которая вдруг натянулась сильнее, отчего в груди похолодело, а все тело словно пропиталось льдом.
Создалось ощущение, что он находится в прохладной воде, которая избавляла от жара тело.
«Ты спятил» — холодно сказал Лу Тинтьсин. Когда драконыш управлял духовной веревкой, тщательно обматывая ею наставника, Лу Тинтьсин все еще мог смотреть более мягко, проявляя терпимость. Но видя, как ситуация обостряется, его терпение постепенно иссякало.
«Да... Я просто обезумел. Откройте сумку Цянькунь», - Чон Шуан потянулся за мешочком.
От щелчка пальцев Лу Тинтьсиня руны на сумке загорелись, и кончики пальцев Чон Шуана пронзило ощущение как от тысячи игл.
Теперь у него не осталось сил продолжать сидеть прямо, поэтому поерзав всем телом, проигнорировав духовные путы откинулся на спинку кресла.
«Маленький бесстыдник…» — медленно проговорил Лу Тинтьсин.
«Думаешь, для кого я все это рассказываю? Ты не слушаешь, что я говорю, и делаешь вид, что я объясняю мертвецу, да ты уже впадаешь в безумие... Что толку хранить эту кость, кхм.. кхе... Она же для твоей жизни!»
Чон Шуан посмотрел на Лу Тинтьсиня красными глазами и выпалил:
«Хочешь верь, хочешь нет!» — нетерпеливо сказал Лу Тинтьсин.
«В твоем теле кровь дракона, поэтому ты должен трансформироваться. Я сохраню эту вещь на будущее, и не могу отдать тебе прямо сейчас. Ты понимаешь? Заберешь ты ее и что дальше… Посадишь в поле, чтобы в следующем году собрать урожай из маленьких дракончиков?»
Губы Чон Шуана задрожали. Духовная веревка была не стабильна, то ослаблялась, то затягивалась туже по мере того, как его настроение менялось.
Лу Тинтьсин тихо вздохнул, слегка прикрыл глаза и спокойно откинулся на спинку кресла. Он поставил правый локоть на подлокотник и подпер голову. Пальцы его левой руки слегка шевельнулись, и руны на сумке Цянькунь замерцали.
Лонный свет падал на Лу Тинтьсиня через оконную раму кабинета. Он сидел молча, и слабый свет струился по всему его телу, напоминая сияние орхидеи, а его чернильно - черные волосы развивались от порывов ветра.
В воздухе кажется, родилась невидимая кисть Божественного павильона, от легкого взмаха которой, тонкая веревка, образованная их духовной силы, распалась, как песок, и превратилась в мелкие точки. Непреодолимый поток энергии, наполнявший каждую частицу, плывущую под Лонным светом, собрался вокруг Чон Шуана.
Частицы слабого голубого света были легки, как пыль, но, когда попадали на тело, их вес достигал тысячи тонн.
Чон Шуан с трудом вздохнул, когда невидимая сила надавила на его ноги, заставив встать на одно колено, опустив голову.
«Наставник…» Чон Шуан изо всех сил пытался поднять голову.
Лу Тинтьсин потер лоб, закрыл глаза и успокоился.
Когда голос старейшины стал тише, давление на Чон Шуана возросло, его колени подогнулись, и он опустился на землю.
«Мне не интересно играть с тобой в эти игры - «веришь или нет, да или нет» снова и снова».
«…Верните мне моё», — Чон Шуан стиснул зубы.
Лу Тинтьсин чувствовал себя подавленным.
От прикосновения левой руки, руны мешка Цянькунь потускнели. В его ладони образовался бледный цилиндрический предмет.
Держа в руках гладкую отполированную кость, он все обдумал. Кость взмыла в воздух, покачиваясь и в итоге приземлилась перед Чон Шуаном.
«Забирай свою драгоценную кость... кхе-кхе... немедленно исчезни с глаз моих подальше».
Чон Шуан: Наконец узрел закалённую кость, она к тому же большая и длинная.
Спасибо за комментарии к главе маленькие ангелочки~
Дан, дан, дан, я постараюсь изо всех сил
Ну что тут сказать…. Драконыш тот еще мелкий говнюк, упертый… ну ничего, ему нужно время и чуток вправить мозги.
Полечите уже нашего социофобушка кто-нибудь!!
“玄清春和” - “Xuán qīngchūn hé” – Суан дьзинчун хэ - скрытое ясное тепло весенних дней. – это название пейзажа.
И мало ли захотите сказать спасибо за мой труд, принимаю не только письменно, но и на карточку 😊)) Сбер 2202 2067 4695 8904