Глава 27. Сердце затрепетало слишком быстро, надо успокоится...
Лу Тинтьсин был доволен отношением Чон Шуана.
Сначала он хотел просто посмотреть кто там, а затем вернуться. Увидев, что Чон Шуан держится спокойно и отстраненно, нет той взволнованности как несколько дней назад, о решил ответить.
«Подожди здесь. Я обсуждаю это с твоим первым дядей и дядей Ли».
«Да», — вежливо ответил Чон Шуан.
«Этот ученик, пойдет и подождет на площади с остальными».
«Хорошо» Лу Тинтьсин развернулся, приподняв полы одежды и вернулся в зал.
Чон Шуан почувствовал нечто необычное в своем сердце.
Лу Тинтьсин всегда был холодным и равнодушным, часто ругал его и крайне редко разговаривал с ним так мирно. Такое отношение, показалось ему молчаливым признанием того, что они действительно разорвали узы наставника и ученика, оставив все в прошлом, чтобы начать все сначала.
Его сердце барабанило дробь, и он боялся, что Лу Тинтьсин больше не заговорит с ним, поэтому быстро протараторил:
«Наставник! В прошлый раз, когда вы сказали: «Когда примешь и поймешь это, тогда приходи» - ваши слова еще в силе?»
Лу Тинтьсин уже практически наполовину зашел в павильон, но резко остановился, услышав эти слова.
«Решай сам», — он немного подумал и добавил:
«Но, если ты здесь, чтобы снова задавать вопросы, забудь об этом».
Чон Шуан быстро поднялся по ступенькам и остановился прямо у двери, его взгляд оставался спокойным.
«Я тщательно обдумывал наш разговор несколько дней и хочу, чтобы Наставник объяснил всё. Когда у наставника будет свободное время?»
Лу Тинтьсин медленно перевел взгляд на Чон Шуана. Они не виделись с драконышем всего пару дней, а он уже казался совсем другим человеком.
Ему понравилось это чувство отчуждения, поразмыслив слегка, кивнул головой:
«Сегодня вечером мы сможем поговорить в доме на пике Падающей Лоны».
Сказав это, Лу Тинтьсин снова натянул маску ледяного безразличия.
Когда он впервые прочитал записи Бессмертного Лорда с пика Падающей Лоны и отправился на пик Тайчу, чтобы найти Чон Шуана, он начал их разговор примерно с такой же фразы, услышав эти слова Чон Шуан открыл двери в свои мрачные воспоминания, из-за которых эмоции вспыхивали моментально и с ними было очень сложно справиться.
Вопреки ожиданиям Лу Тинтьсиня, Чон Шуан не был разгневан или напуган, он снова поклонился и тихо отступил к подножию ступеньки, спокойно ожидая.
Небо уже потемнело, и Лу Тинтьсин стоял посреди двора Шаньцзю, одетый в белый ханьфу купаясь в Лонном свете, как будто боялся, что этот последний след света исчезнет и он останется лишь призраком в этом мире.
Это его последняя ночь в ордене Сюантьсин перед отъездом.
Гора Улян находится на юго-западе от этого места, если использовать Цигун, то можно добраться за пол дня. Они с Ли Саном договорились, что завтра утром он отправит быстрого оленя на Пик Падающей Лоны и тот доставит его до города Шоуси. Там он примет лекарства, переночует, отдохнув одну ночь, а затем отправится на гору Улян, попутно подстраиваясь под ситуацию.
Он был полон решимости закончить закаливание кости дракона, которую добыл из ребер Чон Шуана. Хотя состояние драконыша все еще было стабильным, надо было уже продумывать план как можно скорее.
Хруст. Звук растоптанной в клочья сухой листвы.
Недалеко от Лу Тинтьсиня используя Цигун приземлился Чон Шуан за пределами двора. Шаг за шагом он не скрывая своего присутствия приближался к дому, это очень отличалось от того что было ранее.
Чон Шуан подошел к двери и увидел Лу Тинтьсиня, как всегда, ожидавшего его уже во дворе и проявляя максимальную вежливость, произнес:
«Спасибо за ожидание, Наставник. Этот ученик прибыл».
«Заходи», — холодно сказал Лу Тинтьсин.
Чон Шуан вошел в небольшой двор, чувствуя себя как в трансе.
Совсем недавно, на этом месте Лу Тинтьсин стоя в доме сказал ему:
«Все, теперь мы друг другу ничего не должны». С тех пор он впервые посетил этот двор, находясь с Лу Тинтьсинем лицом к лицу.
Он обнаружил, что, как только он начал вести себя уважительно и отстраненно, отношение Наставника стало немного лучше.
“Наставник... вам нравится такой способ общения?”
Поначалу он был слишком самонадеянным и напористым, нарушая все правила.
«Что бы ты ни хотел сказать, просто выскажи», — Лу Тинтьсин не мог придумать более подходящего места, чем внутренний двор.
Боковой дом, задняя комната, спальня и даже душистое османтусовое дерево за двором — каждое место наполнено неприятными воспоминаниями для Чон Шуана.
До перемещения в этот мир, Лу Тинтьсин жил в уединении и редко общался с другими, не говоря уже о том, чтобы наживать себе врагов. Теперь, только из-за конфликтов с Чон Шуаном, тот у же был в его списке, самых нежелательных для общения людей.
«Хорошо», — Чон Шуан спокойно вдохнул, выдохнул и заговорил с Лу Тинтьсинем самым спокойным тоном на который был способен.
«О том, что наставник сказал мне ранее, я размышлял и днем, и ночью. Я просканировал себя, но мои навыки слабые и поверхностные. Я пытался почувствовать это, но так и не смог. Не могу этого почувствовать. Этот ученик знает о драконах и о потерявших рассудок полудемонах, но о метисах человека с драконом, никогда не слышал и впервые упомянули их только Вы. Я пошел в библиотеку, чтобы найти больше информации, но все что нашел это пару общих строк».
«Но позже, практикуя бои на мечах на пике Тайчу, этот ученик столкнулся с чем-то странным…» Голос Чон Шуана стал немного неуверенным.
«Я прошу вас, Наставник, дать мне несколько советов. Подтверждают ли мои ощущения то, что я полудемон, как сказал мне старейшина?»
Чон Шуан закатал один рукав, обнажил свой меч и нанес аккуратный чистый порез. Он ударил спокойно и беспощадно, и меч оставил длинную и глубокую рану, из которой хлынула ярко-красная кровь.
Вытянув руку вперед, чтоб Лу Тинтьсин мог легко увидеть рану.
Глаза Старейшины слегка приоткрылись.
С того момента, как он порезал себя и пока протягивал руку, в течение нескольких вдохов кровь свернулась, и рана начала постепенно затягиваться.
Учитывая нынешнее состояние слияния энергий Чон Шуана, он не должен регенерироваться с такой скоростью.
Лу Тинтьсин нахмурился и быстро зашагал вперед, внимательно наблюдая за раной, нанесенной драконышем. За эти несколько шагов рана зажила еще быстрее, и свернувшаяся кровь мгновенно стала коричневой, образуя корочки.
«Я… не знаю», — темные глаза Чон Шуана смотрели только на Лу Тинтьсиня, а не на свою руку.
Ему не нужно было видеть, чтобы понять, как выглядит рана.
Несколько дней назад он был случайно ранен во время тренировки с мечом. И тогда обнаружил эту ненормальную скорость заживления. Быстро убежал и спрятался рядом с ледяным водоемом на пике Тайчу, в укромном уголке, где, как он был уверен, никого не было рядом.
Упав, снова и снова под Лонным светом, резал себе руку.
Под серебристым отблеском меча ему показалось, что он превратился в монстра.
Глядя на кровь, хлынувшую из пореза, зажившего с мгновенной скоростью, недоступной людям, он испугался и вспомнил о том, что сказал Лу Тинтьсин.
Лу Тинтьсин наклонился, взял Чон Шуана за запястье и внимательно посмотрел на полностью зажившую рану.
Легким прикосновением его пальцев струп слетел, оставив на руке слегка побелевший след. Но и этот след тоже быстро исчез после нескольких секунд рука уже снова гладкая без признаков повреждения.
«Есть еще какие-то ощущения?» — спросил Лу Тинтьсин.
Но Чон Шуан не смог ответить, его дыхание прервалось, когда холодная рука Лу Тинтьсиня прикоснулось к его запястью. Вниз от шеи, все тело, сразу прошлось волной жара, а нефритово-белые пальцы Лу Тинтьсиня ощущались особенно холодными.
Старейшина почувствовал тепло кожи и слегка сконфужено спросил:
«У тебя жар. Есть боли? Или стеснение в груди?»
Лу Тинтьсин поднял его тяжелую руку и поднес к левому уху, прислушиваясь к потоку крови. Надавил на поверхность запястья, чтобы проверить скорость пульса. Затем ногтями исследовал кости тыльной стороны руки и запястья, чтобы определить упругость кожи.
Лу Тинтьсин почувствовал, что кожа под его руками становится все жарче и жарче. Казалось, Чон Шуан дрожал каждый раз, когда прикасались кончики пальцев.
Чон Шуан перевел взгляд на Наставника. Он внезапно понял, что видел, как тот уже делал подобные манипуляции. Хотя методы были другие... тогда он использовал иглы и кнуты, но суть оставалась таже.
Лонный свет придавал туманности, бессмертный держал его за руку, а в древнем колодце не было волн.
Закрыв глаза он снова медленно их открыл.
Светлые зрачки, похожие на слой безразличного льда, смотрели не на Чон Шуана, а как будто сквозь него, выискивая нечто важное.
«...Наставник?» — пробормотал Чон Шуан.
Глаза Лу Тинтьсиня были холодными. В прошлых экспериментах он часто делала подобное, глядя на него так, словно смотрел на какой-то объект. В то время, Чон шуан думал, что это мысли Лу Тинтьсиня были наполнены ненавистью и скукой.
“Сейчас же Лу Тинтьсин говорил с ним спокойно... в сочетании с предыдущими манипуляциями это было… просмотром его меридиан?”
«Успокойся», — Лу Тинтьсин нахмурился.
«У тебя слишком быстрое сердцебиение. Дай замедли его немного. Я не могу чётко просмотреть всё».
Но Чон Шуану было трудно с этим справиться. Чем больше он думал об этом, тем больше его сердце отказывалось слушаться, перекачивая всю кровь опустошая мозг.
Лу Тинтьсин безмолвно двигался вокруг, обходя красное свечение, которое яростно пульсировало, при каждом ударе сердца, и внимательно наблюдал за состоянием потоков энергии в теле драконыша.
По сравнению с наблюдением за звуками ветра, травинками и движениями людей вокруг, сейчас требуется приложить больше усилий и энергии, чтобы ясно увидеть движение меридианов внутри ученика. Приходиться дополнительно увеличивать духовные потоки, чтобы видеть более ясно.
Энергия Чон Шуана течет по устойчивой размеренной траектории, черно-золотой поток силы просачивается, словно нить, под ребра, сливаясь с движением духовного потока где-то в центре. Иногда образуют небольшой застой, но затем самостоятельно налаживает свое течение.
Это неправильно, и в заметках не было подобного прецедента.
Лу Тинтьсин сосредоточился и задержал дыхание, наблюдая все более и более внимательно.
У Чон Шуана все идет хорошо, или, другими словами, лучше, чем ожидалось, прогресс намного больше, чем по идее должен быть.
Возможно, после спора Чон Шуан начал размышлять и сомневаться, подмечая некоторые моменты постепенно признавал, что в его теле течет кровь дракона.
После достижения примирения с ситуацией, в этом состоянии, будет достаточно еще одного всплеска драконьей Ци, чтобы выдержать начало трансформации. Лу Тинтьсин втайне встревожился.
Чтобы трансформироваться, ядро дракона необходимо закалить и передать клану драконов для заключительного обучения. Если этого будет недостаточно, то все усилия напрасны.
Такой прогресс, превзошедший все его ожидания, безмолвно напомнил ему о необходимости ускорить свой процесс. Он отозвал свою духовную силу, собрался с мыслями и вернулся к своему нормальному зрению.
В этот момент сердце отозвалось болью, а голова закружилась.
Лу Тинтьсин потер лоб. Ли Сан только сегодня сказал ему, чтобы он скорректировал свой духовный поток и всегда защищал сердце, разъеденное демонической энергией. Он слишком много влил силы в глаза и об этом точно не должны узнать его братья.
В глазах Чон Шуан отразилось бледное лицо Лу Тинтьсиня, и он почувствовал, что часть его души ушла вместе с ним.
«Наставник, вы все еще не здоровы? Это…»
Неужели причина в его мече с заклинанием изгнания демонов? Пробудив демоническую энергию, которую так долго подавлял наставник, Лу Тинтьсин с того момента внезапно ослабел.
Лицо Чон Шуана стало еще бледнее, чем у Лу Тинтьсиня. Он крепко сжал меч и почувствовал, как холодное лезвие пронзило его ладонь. Кровь на ладони быстро впиталась в металл меча, и когда он снова поднял руку, кровь, вытекавшая наружу, уже застыла, как будто никогда и не стекала из раны.
У него закружилась голова, то ли от того как бешено билось его сердце, то ли из-за анемии от потери крови, но ноги его ослабли и грохотом опустился на колени, плотно прижавшись лбом к тропе из голубого камня.
Вспоминая окровавленную рану на груди Лу Тинтьсиня, он не осмеливался поднять глаза.
«Все в порядке, вставай», — Лу Тинтьсин несколько раз вздохнул и быстро пришел в себя.
«Не волнуйся о смешении крови... ты ведь уже познакомился со своей тетей-наставницей. Отныне твоя с А-Нуо личности не будут разглашаться даже в пределах ордена Сюантьсин».
Дин-дон, сегодня еще рано, еще 9:00. Постараюсь быть в 9:00 и в среду.
Спасибо Маленькие ангелочки за каштанчики (хаха, простите, у переводчика ассоциации). (там конечно не о каштанчиках речь, на китайском сайте поощрения в виде питательных растворов, каких-то бомбочек, конфеток и прочего)
Спасибо, маленькие ангелочки, за вашу комментарии и обсуждения, поддержку и поощрение~ Я буду продолжать усердно работать.
古井无波 (gǔ jǐng wú bō) – Гю дьзин ву бо – в древнем колодце не было волн – метафора, означает невозмутимость и бесстрастность.
И мало ли захотите сказать спасибо за мой труд, принимаю не только письменно, но и на карточку 😊)) Сбер 2202 2067 4695 8904