#чахлый Глава 14. Расспросы о внутреннем недуге
Лу Тинтьсин нахмурился, пошатнулся и упал на Чон Шуана.
С падением Лу Тинтьсиня голубая духовная веревка, связывающая юношу, распалась на крохотные частицы, испуская последний отблеск, словно светлячки, порхающие и покачивающиеся в воздухе среди ярких листьев и веток османтуса.
Чон Шуан подсознательно протянул руки, и в его объятия упало обжигающе горячее тело, когда он немного опустил наставника отстранив от себя, то понял, что всё его тело переменилось, снова почувствовав сильный дискомфорт и усталость.
«Лу Тинтьсин…» Чон Шуан хотел проверить температуру лба Лу Тинтьсиня. Он протянул тыльную сторону руки, но не осмелился прикоснуться к коже наставника, поэтому оставалось только повторять окликать его:
Лу Тинтьсин быстро пришел в сознание. Он поспешно отстранился от Чон Шуана, прислонился к стволу дерева всем своим ослабленным телом и потирал виски кончиками пальцев, чувствуя потемнение в глазах, а голову его как будто протыкали иглами.
«Итак, ты понимаешь? Только что твой разум был нестабильным, а твоя драконья энергия пыталась вырваться».
Лу Тинтьсин проигнорировал дискомфорт в своем теле и после сказанного у него еще больше закружилась голова. Вокруг все поплыло и в добавок свело живот и накатывала тошнота.
«Если ты дашь энергии разрастаться, то с твоим нынешним слабеньким телом, эта сила просто разорвет тебя на куски».
Ладони Чон Шуана стали мокрыми от пота, а волосы практически стояли дыбом.
«...Наставник, почему бы вам сначала не отдохнуть?»
Чон Шуан привел свой внешний вид в более или менее порядок, насколько это было возможно, успокоился и прочувствовал движение духовной силы в своем теле.
Духовное видение — важный урок в духовной практике. Дает возможность наблюдать за собой и отслеживать прогресс. Люди разные, и то как они это ощущают тоже происходит по-разному.
Начинающие ученики часто видят кромешную тьму со случайными размытыми световыми скоплениями. Уловив ауру, можно постепенно различать ее по разным способностям. Успешный бессмертный может не только видеть потоки энергии, но также наблюдать и управлять потоками других, тем самым сокрушая врагов.
В ордене Сюантьсин самыми могущественными воинами являются Е Вангуй с мечом Минсюань и Дьзи Хэ с пика Фейюнь. Первый человек, искореняющий насилие и уничтожающий зло, имеет великую репутацию во всем мире. Второй, талантливый старейшина, разгоняющий тучи и рассеивающий туман. Далее следовал - Тао Ваньин, бессмертный, который круглый год пропадает где-то вне стенах ордена и потом уже Лу Тинтьсин затворник с пика Падающей Лоны, он не проявлял никаких навыков и круглый год избегал мира. Однако по ордену ходит поговорка:
«Опасайся цветов османтуса в ледяном тумане, не приближайся к пику Падающей Лоны.»,
Бессмертный с пика Падающей Лоны известен своими «видящими способностями». Ходят слухи, что все виды энергии и меридианы в мире полностью отображаются в его глазах.
Если вы стоите перед ним, то он увидит вашу энергию и прогресс мастерства, все преимущества и недостатки, у него как на ладони, поэтому с легкостью рассчитает способ убить вас с одного удара.
Чон Шуан обратился к своей энергии и увидел, как духовный поток Возвращения к истокам был подобен ручью, сияющему в темноте и циркулирующий по кругу. Он неоднократно просматривал его, но не заметил ничего необычного, словно разрывающая боль только что была сном.
Чон Шуан нерешительно посмотрел на Лу Тинтьсиня. Неожиданно вспомнив о кошмарных ночах прошлого, он подавил охватившую его грудь панику и спросил:
«Значит, когда я потерял сознание в павильоне, именно Наставник помог мне?»
Лу Тинтьсин на некоторое время пришел в себя, но головокружение только усилилось, и тело ослабло. Он не взял с собой накидку Дьзи Хэ, когда уходил, и не надел свой оригинальный черный плащ с вышитыми журавлями.
Одетый в тонкое Лонно-белое одеяние, он продрог от ночного ветра.
«Да», — просто ответил Лу Тинтьсин. После долгой паузы он добавил:
«Так было в прошлом и так будет в будущем».
Чон Шуан промолчал и уклонился от ответа на это высказывание.
У Лу Тинтьсиня не было времени разбираться с Чон Шуан, поэтому он усердно пересиливал себя и медленно направился к воротам двора. Холодный ветер поздней осени заставил его неудержимо дрожать. По нему стекал холодный липкий пот, но дыхание при этом было сухим и горячим, он чувствовал, что если останется снаружи, то точно может упасть в обморок.
Лицо Чон Шуана было мрачным, и он плелся сзади шаг за шагом. Обеими руками как бы поддерживал Лу Тинтьсиня на расстоянии, готовый в любой момент подхватить если тот начнет падать.
По тропинке из голубого камня, ведущей к спальне главного дома, Лу Тинтьсин шел очень медленно и несколько раз останавливался.
Всякий раз, когда наставник останавливался, Чон Шуан ходил рядом и просто ждал. Но как только старейшина, передохнув продолжал идти, юноша как приклеенный следовал позади. Когда Лу Тинтьсин вошел в комнату, он лениво стянул ботинки и сел на диван. Они оба были насквозь промокшие от пота.
Чон Шуан нашел тканевое полотенце на полке с чистым бельем и осмотрел грубо подобранную мебель в комнате. Он знал, что двор Лу Тинтьсиня был очень простым, но никогда не заходил во внутреннюю комнату. Оглядевшись он заметил, что кровать уже очень старая, одеяло крайне тонкое, а нужных для ежедневного быта вещей и вовсе нет, парень слегка нахмурился.
«Твоя энергия дракона…» Лу Тинтьсин вздохнул, как только уселся удобнее, продолжил начатую тему.
«Наставник, почему бы тебе не отдохнуть сегодня, я пойду приведу дядю-наставника Ли», — Чон Шуан больше не хотел слушать, поэтому прервал его.
Лу Тинтьсин откинулся на кресле, тут ему было гораздо удобнее, чем в горах. Он собрал немного сил, и направил полные жара глаза в сторону Чон Шуана продолжил настойчиво пояснять:
«...не только тогда, когда твой разум враздрае или эмоции бушуют внутри, энергия вырывается и угнетает твою светлую ци и тело. Чем глубже твое совершенствование, тем больше энергия дракона подавляется, формирующаяся у тебя под ребрами… со временем… кхе-кхе…»
Чон Шуан встал на колени перед креслом, и с помощью магических приемов очистил тканевое полотенце. Согрев его как следует взял в руки ладонями вверх и подал Лу Тинтьсиню, на то место, до которого можно дотянуться одним движением пальцев.
Чон Шуан снова и снова пытался убедить.
«Наставник, вытрите пот. Ученик понимает».
Лу Тинтьсин не принял полотенце, у него начало болеть сердце, и зрение затуманилось. Голос Чон Шуана донесся до его ушей и внезапно он оказался ближе, чем он рассчитывал.
«Чон Шуан, не относись к этому так легкомысленно», — строго сказал Лу Тинтьсин.
«То, что я хочу донести до тебя, тоже связано с этим. Ядро Дракона формируется у тебя под ребрами. Если ты не будешь время от времени успокаивать ее, то в любой момент будешь испытывать подобные приступы как сейчас. Таким образом, ты можешь потерять контроль и это опасно не только для твоей жизни. В прошлом я использовал слишком жестокие методы, и поэтому был неправильно понят. А ещё из-за... кхм... кхм.. так.»
Чон Шуан крепко сжал полотенце, его глаза были мрачными, и когда услышал кашель Лу Тинтьсиня, внезапно очнулся. Он снова расправил тканевое полотенце и положил его на подлокотник рядом с Лу тинтьсином.
Голос Чон Шуана был тихим, он крепко сжал пальцы, впиваясь в шрам, оставшийся от пореза мечом, на ладони.
Чон Шуан опустил голову, глядя под ноги и не поднимая взгляда ответил:
«Ученик невежественен, я хорош в совершенствовании и вышел из себя. Наставник помог мне успокоиться, за это благодарен. Но то, что сказал Наставник, я... не могу в это поверить, Не могу в это поверить.»
Голова Лу Тинтьсиня разболелась еще сильнее, а боль в сердце усиливалась с каждым биением сердца, нефритовая табличка мастера, висевшая на его груди, испускала легкий холодок и мягкое тусклое свечение.
«Так и будешь обманывать себя, пока не дождешься того дня, когда вырастут рога и хвост, прежде чем сможешь признать это?»
«Глупый…» Лу Тинтьсин глубоко вздохнул и был так разгневан, что перед его глазами клубился черный туман, а в голове все закружилось, что было трудно различить человеческую фигуру перед ним. Он закрыл глаза и прикоснулся к груди.
«Ты одним листом застилаешь себе глаза, упрямец.»
Чон Шуан больше не мог этого выносить.
«Наставник сам мне рассказывал... Орден Сюантьсин искореняет нечисть, и мир восхваляет его. Настоящий Сюантьсин прославился, убивая драконов и охраняя мир во всех направлениях. Я слонялся в Чаннине, но благодаря наставнику, мне, такому недостойному, удалось войти в ворота ордена. И тогда в первую очередь вы преподавали мне уроки по бессмертныйизму...»
Тело Чон Шуана слегка задрожало, и он повысил голос.
«Как ученик ордена Сюантьсин, у меня заложено желание убивать драконов и амбиции уничтожать демонов. Как я могу быть драконом? Демоном?»
Лу Тинтьсин помассировал голову, пытаясь понять, о чем думает Чон Шуан.
«Ты боишься, что что твоя подноготная будет раскрыта и тогда тебя выгонят из ордена или даже убъют?»
Лу Тинтьсин не знал какое сейчас отношение людей в этом мире к расе демонов, но поскольку старшие братья, выяснив, что Чон Шуан был метисом человека и дракона, не призывали убить его или избавиться, означает, что проблема не такая уж большая. По крайней мере, это не дело жизни и смерти, крови и огня.
«У Наставника лучшее энергетическое видение в ордене. Поэтому все что говорит Наставник – является правдой, то что видит наставник – есть истина и никто не может это опровергнуть.», - без стеснения сказал Чон Шуан.
«Бесстыдник…» Лу Тинтьсин понял намек Чон Шуана. Почувствовав озноб по всему телу, он потянулся в сторону, чтобы попытаться подхватить одеяло.
За горным жилищем некому присматривать, т.к. он живет один, поэтому одеяло оказалось холодным на ощупь. Лу Тинтьсин откинул одеяло, запахнул одежды по плотнее и устало откинулся назад.
«Говори прямо, если тебе есть что сказать, незачем язвить. Ты думаешь, я хочу оклеветать тебя и обвинить, для последующего наказания?»
«Наставник считает, что я ощущаю странности в теле — да, так и есть».
Грудь Чон Шуана тяжело вздымалась и опускалась, он снова и снова прерывался, и медленно продолжал:
«Энергия, устойчивость и прочее — все эти аномалии были и до, и после визитов к Наставнику, но вот так называемый Дракон, о котором твердит старейшина… за исключением павильона Сыгуо в прошлый раз, в остальные, он проявлял себя только на столе в боковой комнате вашего двора. Как вы можете говорить, что... это не имеет никакого отношения к тем экспериментам?»
Чон Шуану, пока он говорил всё это, было очень трудно сохранять ровный тон, и под конец голос дрогнул.
«Если ученик действительно монстр, то у мастера должно было быть тяжело на душе. Прошло семь лет… целых семь лет, почему наставник ни обмолвился и словом все эти года? Почему молчал, до сих пор?»
«Ты!» Лу Тинтьсин напрягся, и его сердце снова сдавило.
«Ты хочешь верить, что все семь лет я специально вредил тебе?»
«Как это возможно?» Чон Шуан ответил хриплым голосом:
«Я ждал каждый день... каждый день, каждую ночь, ожидал, пока Наставник расскажет мне причину...»
«Когда моя кровь проливалась снова и снова, ты молчал. Когда я спрашивал, задавал вопросы и боролся с оковами, ты молчал. Я просил, умолял, становился на колени, молил дать мне ответ, но ты молчал. Наставник, ты почтенный бессмертный, а я трава в грязи, но даже такой бесполезный… Будет чувствовать боль, и желание умереть.»
Чон Шуан перегруппировался, полстью встав на колени и коснулся лбом пола.
Лу Тинтьсин закрыл глаза, терпя головокружение и кратковременную боль в сердце. Он прислушался к затихающему голосу юноши и глубоко вздохнул, стараясь быть как можно более спокойным.
«Чон Шуан, ты слишком упрям. Что бы я ни говорил, это не дойдет до твоего мозга… Теперь позволь мне спросить в последний раз. Ты прислушаешься к тому что я тебе сказал или нет?»
Руки парнишки оставались лежать на полу в тусклой и пустой комнате, он коротко вздохнул и спрятал голову, не поднимая ее. Паника утихла, остались только невысохшие кровь и слезы.
К горлу Лу Тинтьсиня подступала тошнота, а мрачное настроение только ухудшалось. Ему хотелось вырвать, но сдерживал эти порывы из последних сил. Он обдумал, что еще может сказать, но таки не подобрал слов.
Лу Тинтьсин собрал все свои силы и тихо сказал:
Он расслабился, затем услышал звук шуршания одежды.
«Иди», — снова сказал Лу Тинтьсин.
Он намеревался быть построже, но на данный момент чрезвычайно вымотался, и слова, произнесенные им под натиском высокой температуры, оказались более мягкими и слабыми.
«Сегодня... нет, завтра, послезавтра... Ты подумай обо всем. Я уже пояснил тебе причину, но, если не веришь просто приходи за доказательствами… но не сегодня».
В комнате стало тихо, и больше не было слышно ни звука.
Возможно, так оно и было, либо сознание Лу Тинтьсиня притупилось, и восприятие на несколько мгновений затуманилось, и ничего не заметил. Он прислонился к холодной стене, намереваясь просто здесь так и уснуть. Уныние в сердце снова становилось сильнее от осознания, что так и придется дальше удерживать драконыша от падения в бездну. Мысли Лу Тинтьсиня были в полном беспорядке, и они метались хаотичным образом под действием сильной лихорадки.
Через некоторое время ему вспомнился жалостливый взгляд Чон Шуана со слезами на глазах. Позже крутилось как на повторе, обвинение, выдвинутое Чон Шуаном и его мольбы. Потом мелькали кошки, кролики, долина, наполненная деревьями и водоемами, ссора брата Дьзи. Через мгновение сознание уже крутилось вокруг окровавленного блокнота и вернулось в Чон Шуану.
От всех этих мыслей Лу Тинтьсин открыл глаза. Он не смог заснуть, и чем больше он думал об этом, тем меньше хотел спать.
Лонный свет проникал в холодный дом, дверь была слегка приоткрыта, но драконыша уже не было.
Не нужно ругаться, сейчас из-за Чон Шуана, ведь в дальнейшем все останется позади.
С точки зрения Чон Шуана, он подвергался насилию в течение семи лет, и невозможно изменить мнение на 360 градусов моментально, и сразу броситься в ноги Наставнику с благодарностями, лишь потому что тот сказал «ради вашего же блага».
«Ради вашего же блага» — это не повод губить кого-то другого, он выбрал не верный путь — значит ошибся. Первоначальный владелец тела должен был заплатить цену за свои ошибки.
Но нынешний хозяин получается перенял вину от своего предшественника и точно так же должен расплатиться = принимать все обвинения и обиды от Чон Шуана. Это нормально в данной ситуации.
Я ранее называла братьев: Шифу – Наставник, Шисион – брат наставник, Шибо – дядюшка наставник, теперь объединила всех под одно название 师叔 shīshū Шишу - дядюшка-наставник (вежл. о младшем брате учителя или его младшем соученике) (рука лицо)
Вечером на этих выходных я исправлю предыдущие звания, включая слова, которые на ios отображаются как искаженные символы.
Маленькие ангелочки не обращайте внимание, если вы увидите уведомление об изменении ночью.
На данный момент постараюсь перевести все бесплатные главы (их всего 23), а дальше как пойдет… по мере покупки…
Ох, тут конечно можно понять драконыша, но и социофобушку тоже хочется посочувствовать. Надеюсь они быстро придут к мирному сожительству.
И мало ли захотите сказать спасибо за мой труд, принимаю не только письменно, но и на карточку 😊)) Сбер 2202 2067 4695 8904