История - Crimson Roleplay
Надев очки ты медленно вновь погружаешься в другую реальность. Ты стоишь в холодном туннеле, вокруг — только мрак и влажный, тяжёлый воздух. Свет фонаря высвечивает лишь ближайшие шаги. Стены из холодного металла отражают твое дыхание, превращая его в едва уловимый эхом шёпот, словно туннель шепчет тебе ответы на вопросы, которые ты боишься задать. В этом мрачном пространстве нет ни окон, ни дверей, только коридоры, уводящие всё дальше и дальше в глубину, в неизвестность.
Вспышка отдалённого света. Шаги — быстрые, тяжёлые. Ты понимаешь: они тоже ищут. Ты видишь, как люди, согнувшись от голода, цепляются за остатки консерв. Эти звуки — как скрытая агония, их шёпот проникает в сознание, оставляя лишь страх и чувство неминуемой гибели.
Когда учёные начинают экспериментировать с первыми гидропонными установками, тебе позволяют взглянуть. Растения — маленькие, слабые, почти прозрачные. Их корни — в вязкой жидкости. Эти зелёные ростки кажутся чудом, и ты понимаешь, что выживание — не для всех. Пища будет доступна только немногим — остальным останется лишь ждать.
Ты чувствуешь тяжесть своей доли. Война за ресурсы кажется здесь обычным делом, словно сражения за банку консервов и каплю воды стали новым ритуалом выживания. Ближайший человек — не союзник, а возможная угроза. Его взгляд задерживается на тебе, оценивая, и ты инстинктивно сжимаешь свои кулаки, готовясь защитить то, что у тебя осталось.
Экран гаснет. Перед тобой , выводится надпись. 100-200 лет. Переход во второе столетие. Ты погружаешься вглубь туннелей, где воздух напоен запахом железа и сырости. Прошёл уже век после катастрофы, и люди начали обустраиваться в этом подземном лабиринте, формируя свое новое общество. Ты идёшь по основному коридору — вокруг видны группы людей, занятых своим делом: кто-то чинит генератор, кто-то ухаживает за слабыми растениями в гидропонных установках. Общество разделилось на ячейки, и теперь у каждого есть своя роль, своя доля работы для выживания.
Проходя мимо одного из гидропонных комплексов, ты видишь в узких трубках корни растений, питающиеся раствором. Люди научились выращивать еду, но эта пища далека от изобилия — лишь небольшой объём, способный поддержать жизнь. Над гидропоникой ученые уже потрудились и начали эксперименты с аэропоникой, системой, где растения питаются буквально воздухом и влагой. В этом холодном, строгом пространстве под землёй, каждый грамм еды — результат долгих трудов и ограниченных ресурсов.
Ты замечаешь группу учёных, занятых в лаборатории, где работают над новым искусственным мясом. Их лица сосредоточены, и на мгновение ты ощущаешь, как бы хотел быть среди них — там, где больше еды, где чистая вода и лучшее оборудование. Вскоре ты слышишь компании G-Comp, которая начала контролировать производство и распределение искусственных продуктов. Бартерная система только начала формироваться, и консервы от G-Comp становятся настоящей валютой, символом выживания. Люди в очередях, обменивались редкими вещами, чтобы получить драгоценные банки — пищу, которая обеспечит им ещё несколько дней существования.
В тебе растёт осознание, что туннельное общество делится на два класса: элиту, которой принадлежат ученые и военные, и всех остальных. Проходя мимо их обособленных отсеков, ты чувствуешь разницу — там лучшее освещение, обилие пищи и чистая вода. Военные поддерживают порядок. Они сильнее, у них есть доступ к ресурсам, недоступным тебе и остальным.
Ты проходишь мимо кухни для рабочих — маленькие порции, скудный рацион, почти не ощущаешь насыщения. В то время как учёные и военные получают искусственное мясо и дополнительные порции, большинству приходится довольствоваться растительной пищей, выращенной в этих же гидропонных комплексах. Белок стал редкостью, как и любой другой источник энергии. Животноводство исчезло из-за отсутствия места и ресурсов, и теперь только избранные могут позволить себе то, что называют мясом.
В тусклом свете ламп туннелей ты ощущаешь напряжение, неравенство, и зачатки классовой системы, которая проникает в каждый коридор, каждый отсек. С каждым шагом ощущается, как общество становится жёстче, контролируемее, формируя свои правила, разделяя выживших на тех, кто имеет, и тех, кто вынужден терпеть.
Ты стоишь в холодном, почти стерильном зале лаборатории, окружённый тихим жужжанием устройств, поддерживающих жизнеспособность клеточных культур. Куда ни посмотри — вокруг контейнеры с биореакторами, где учёные корпораций FoodGen и LabTech изо всех сил пытаются создать искусственный источник белка. Для обычных людей он мог бы стать спасением, альтернативой скудному рациону, в котором нет мяса и почти нет вкуса. Здесь, в сердце подземной науки, идёт борьба за будущее выживание всего туннельного общества.
Ты следишь за их работой: учёные изучают клетки животных, пытаясь понять, как их можно заставить не только делиться, но и организовываться в сложные структуры. Простое деление клеток недостаточно — они должны сформировать плотные, упругие ткани, которые смогут имитировать настоящий кусок мяса. Проблема кажется непреодолимой, технологии требуют огромных затрат энергии, а на выходе получается всего несколько граммов бледного, безвкусного вещества. Тем не менее, каждый полученный образец — это маленький шаг, пусть и недоступный для большинства.
Люди, оставшиеся за стенами лаборатории, продолжают искать любой белок, способный поддержать их жизнь. Ты видишь, как в тёмных лавках торговцы выкладывают на прилавки жестяные банки с неаппетитной "тушёнкой" — переработанными телами из поверхностного мира. Эти консервы, несмотря на отталкивающий вид, мгновенно раскупаются: людям без доступа к корпоративным привилегиям остаётся лишь довольствоваться тем, что когда-то имело признаки жизни. Внутри банок нет ничего, кроме безвкусной, тщательно обработанной массы, но она утоляет голод и позволяет продолжать существование.
Всё вокруг тебя напоминает о разрыве между классами. Обычные люди получают лишь остатки — минимум, который они могут себе позволить, тогда как элита корпораций всё ближе к тому, чтобы создать новую пищевую монополию. Искусственное мясо, если его удастся усовершенствовать, станет их новой валютой, средством влияния и контроля. И пока одни надеются на будущее, другие вынуждены довольствоваться безвкусными остатками былого.
Четвертое столетие (300-400 лет)
Теперь ты медленно открываешь свои глаза. И смотришь на то как люди переходят к четвертому. Самому главному столетию. К четвёртому столетию корпорации заполонили туннели — здесь каждый документ о новой твари или аномалии, найденной на поверхности, обретал статус священного знания. Тебе дали доступ к этим записям, полным подробностей, которые наводят дрожь: внешний вид, повадки, сила агрессии. И в каждой строчке — предостережение. Каждая ошибка может стоить тебе жизни.
Ты смотришь на список гигантов, вроде HydroCore Systems и FoodGen. Эти корпорации, контролирующие воду и еду, стали новыми богами подземного мира. Те, кто работает на них, едва ли лучше рабов, но им позволяют дышать, дают пищу и кров. А тем, кто отвернулся от корпораций, остаётся только выживать на окраинах, вечно голодными и подавленными.
В одном из тёмных тоннелей началась жестокая корпоративная война. Ты знаешь, что сражение идёт за каждый глоток воды. Армии HydroCore и FoodGen бьются за водоочистные установки, а туннели вокруг заполняются зловонными миазмами гниющей плоти и разлагающихся тел. Они никого не оставляют в живых, и тебе чудится, что их неумолимый марш лишь приближает тьму.
А внутри LabTech Solutions — корпорации, управляющей научными исследованиями, — кипят свои битвы. Учёные, как призраки, бродят в лабораториях, где когда-то изучали мутации радиации. В каждом помещении царит неестественная тишина, прерываемая только тихими звуками оборудования. Ты чувствуешь это: радиация словно шепчет, проникая в каждую клетку. И учёные, измученные страхом, готовы пойти на всё, чтобы разработать новые препараты, стабилизирующие ДНК. Но у каждого из этих препаратов — своя цена.
Ты видишь отчёты об экспериментальном препарате Stabilis. Его вводят животным и добровольцам, заплатившим за своё согласие жизнью. Они страдают, но продолжают бороться, зная, что их жизнь закончится ещё до того, как удастся справиться с побочными эффектами. За ними стоит другое зловещее достижение — проект ReGenesis, пытающийся вернуть людей к жизни, пока клетки их тел разрываются на куски. Тех, кто принимает препараты, ждут мутации, но у них всё равно есть цель: выжить любой ценой.
Тестирование новых препаратов в LabTech стало жизненной необходимостью. Первые результаты Stabilis оставили смешанные чувства: он не мог полностью остановить мутации, но всё же замедлял их. Подопытные, которые были лишь жалкими существами, начали испытывать облегчение. Здоровье улучшалось, но только на время, прежде чем мутации вновь накрывали их, как тень.
Следующим шагом в этом мрачном пути стал проект "ReGenesis". Учёные черпали вдохновение из природы, наблюдая, как некоторые существа, например, саламандры и аксолотли, могут восстанавливать свои конечности. Они решили, что если им удастся воссоздать этот процесс в человеческом теле, то, возможно, это станет ключом к спасению.
ReGenesis использовал искусственные стволовые клетки для замещения тканей, уничтоженных радиацией. Начали проводить испытания на животных, и результаты были обнадеживающими. Уровень восстановления клеток увеличивался, и мутации замедлялись. Но цена за это была высокой: те, кто проходил курс лечения, сталкивались с непредсказуемыми последствиями — неконтролируемыми мутациями, ростом опухолей. Некоторые умирали через несколько недель после использования препарата.
В это время LabTech решила обратить взор на новые аномальные зоны, возникшие на поверхности спустя три столетия после катастрофы. Эти места стали настоящими инкубаторами мутаций. Исследователи, словно жаждущие приключений, начали изучать мутировавшие существа, способные не только выживать в радиоактивной среде, но и обретать уникальные способности.
Проект "Adapto" родился из этих исследований. Учёные пытались внедрить гены существ, обитающих в аномальных зонах, в человеческий геном. Они фокусировались на гигантских насекомых и рептилиях, которые могли выдерживать смертоносные дозы радиации. Первый препарат, созданный на основе этого проекта, обещал улучшить регенерацию кожи и тканей, ускорить заживление ран. Но с каждым новым шагом становилось ясно, что Adapto также таит в себе жуткие риски: неконтролируемые мутации и аномальные изменения в организме.
Люди, принимавшие Adapto, чувствовали, как их тела постепенно изменяются: кожа становилась толще, глаза — адаптировались к темноте. Это не приносило облегчения, а лишь медленно и мучительно уводило их к смерти. Эти эксперименты подняли острые вопросы об этике генетических модификаций. Общество спорило, стоит ли рисковать, чтобы выжить в мире, который стал настоящим адом. LabTech приостановила проект, оставив учёных в глубоком смятении.
Тем не менее, корпорация не останавливалась на достигнутом. На основе предыдущих исследований были разработаны массово доступные лекарства: "Rad-Purge" и "ImmunoPlus". Rad-Purge, препарат для очищения крови от радионуклидов, стал спасением для тех, кто ещё имел шанс. Он снижал уровень радиации, позволяя клеткам восстанавливаться, и, несмотря на высокую стоимость, обеспечивал более-менее нормальную жизнь.
ImmunoPlus, укрепляющий иммунную систему, стал последней надеждой для многих. Он давал возможность противостоять инфекциям, возникающим из-за радиационного поражения. Но оба препарата были не без недостатков: пациенты умирали, хоть и жили на 10-15 лет дольше под воздействием этих средств. Выходить на поверхность было строго запрещено, и каждый день под землёй становился всё более тёмным и тяжёлым.
LabTech продолжала свои исследования, мечтая о создании вакцины, которая могла бы защитить будущие поколения от мутаций. Но каждый новый шаг сталкивался с непреодолимыми преградами, и учёные понимали, что их надежды всё чаще оборачиваются пеплом.
Ты шагаешь по коридору, где тусклый свет пробивается сквозь металлические решётки, освещая влажные стены, пропитанные холодом. Каждое твоё движение отдается эхом, как напоминание о том, что здесь, в туннелях, ты не одинок, но изолирован от всего, что когда-то знал. В этот момент ты видишь, как автоматические системы жизнеобеспечения, как кибернетические стражи, следят за каждым твоим шагом, контролируя воздух, которым ты дышишь.
Глядя в сторону, ты замечаешь, как роботы слаженно трудятся на фабриках, производя всё, от синтетического мяса до компонентов для новых устройств. Мясо, которое когда-то было символом жизни, теперь выращивается в гигантских биореакторах, и ты понимаешь, что оно уже не имеет вкуса; это просто еда, которую подают тебе, чтобы поддерживать жизнь.
Ты слышишь шёпот своих товарищей, гневные разговоры о том, как корпорации получают всё, а они остаются с пустыми руками. Они глядят на тебя, и ты ощущаешь, как в воздухе витает недовольство — это новый источник энергии, который может вспыхнуть в любой момент. «Неужели мы стали всего лишь ресурсами?» — спрашиваешь ты себя, и внутри поднимается ощущение безысходности.
Несмотря на все технологические достижения, жизнь в туннелях всё больше напоминает тюрьму, а ты — заключённый, который каждое утро просыпается с одной и той же мыслью: «Как долго я смогу это вынести?» Ты пытаешься найти ответ, но осознаёшь, что ответов нет. Всё, что тебе остаётся, это идти вперёд и надеяться, что однажды ты увидишь свет за пределами этих стальных стен, которые не дают тебе дышать свободно.
Бывшие и нынешние лидеры компании Corpse Harvesters :
Майкл Харпер (Corpse Harvesters, основатель, 212–273 года): Харпер был первопроходцем в изучении аномальных зон на поверхности. Он руководил первыми успешными экспедициями и заложил основы для систематизации данных о существах и аномалиях. Харпер был убит во время одной из экспедиций, но его работы продолжали использоваться для разработки защитных технологий.
Ричард Кейн (273–350 года): После смерти Майкла Харпера, Corpse Harvesters возглавил Ричард Кейн. Он усилил экспедиции на поверхность и вложил значительные ресурсы в создание более защищённого снаряжения для исследователей. Кейн был одержим идеей полного изучения аномальных зон и контроля над их существами. Его методы часто подвергались критике, так как многие исследователи погибали во время экспедиций, однако это позволило корпорации увеличить свои знания и монополизировать данные о существах.
Григорий «Клык» Ульянов (350–наст. время): Григорий «Клык» Ульянов стал главой Corpse Harvesters после Ричарда Кейна. Он изменил стратегию компании, сделав акцент на более безопасных методах исследований и сборе данных об аномалиях.
Бывшие и нынешние лидеры компании G-Comp (FoodGen):
Александр Грант (FoodGen, основатель, 220–294 года): Александр Грант был основателем корпорации FoodGen и первым, кто разработал идею массового производства искусственного мяса. Под его руководством была создана первая биореакторная система. Грант видел свою корпорацию как ключевой элемент обеспечения выживания человечества, но его стремление к эффективности привело к тому, что продукты стали недоступны для бедных слоёв.
Грегори Флинт (294–371 года): Грегори Флинт возглавил FoodGen после смерти Александра Гранта. Его основным вкладом стало совершенствование биореакторов для выращивания искусственного мяса. Флинт сделал производство более эффективным, снизив затраты, что позволило расширить доступ к искусственному мясу. Однако, несмотря на улучшения, качество продукции всё ещё оставалось низким, и основной рынок по-прежнему принадлежал корпоративным элитам. Флинт также был известен своей жёсткой политикой в отношении конкурентов и усилил контроль над пищевыми ресурсами.
Михаил Петров (371–наст. время): Михаил Петров, ставший главой FoodGen после Грегори Флинта, привнес более гуманитарный подход. Он сосредоточился на улучшении качества искусственного мяса, увеличении его доступности для всех слоёв общества и даже начал эксперименты по созданию альтернативных источников питания. Петров сумел снизить социальное напряжение, вызванное дефицитом пищи среди бедных слоёв населения, что позволило временно стабилизировать ситуацию в туннелях.
Элеонора Вайс (LabTech, директор, 262–326 года): Элеонора Вайс внесла значительный вклад в разработку препаратов для борьбы с радиационными мутациями. Её работы над проектом ReGenesis стали основой для многих современных медицинских технологий. Однако её эксперименты по генетическим модификациям людей вызвали множество этических вопросов.
Дэниел Корвин (326–403 года): Дэниел Корвин сменил Элеонору Вайс на посту главы LabTech и продолжил её исследовательские проекты в области борьбы с радиацией и мутациями. Его ключевыми достижениями стали разработки в области генной инженерии, направленные на улучшение человеческого организма. Корвин также вложился в исследования по продлению жизни и улучшению сопротивляемости организма радиации. Тем не менее, его эксперименты на людях вызвали множество противоречий, и LabTech столкнулась с обвинениями в нарушении прав человека.
Стефани Морган (403–наст. время): Стефани Морган стала новым лидером LabTech после Корвина. Она продолжила его научные разработки, но с большим вниманием к этическим вопросам. Морган сосредоточилась на разработке безопасных и доступных препаратов для масс. Её приоритетом стали исследования в области регенерации тканей и борьба с мутациями без побочных эффектов, что помогло улучшить репутацию LabTech в глазах населения.
Бывшие и нынешние лидеры компании HydroCore:
Виктор Белл (HydroCore Systems, директор, 237–290 года): Белл был известен своими жестокими методами контроля над водными ресурсами. Его политика привела к монополизации источников воды, что стало причиной первой корпоративной войны за контроль над водоочистными станциями.
Маркус Вейл (290–373 года): Маркус Вейл пришёл к власти после смерти Виктора Белла. Он известен своими усилиями по расширению контроля над водными ресурсами и внедрению новых технологий очистки воды. Под его руководством HydroCore значительно увеличила производство и контроль над водными ресурсами. Однако Вейл также жестоко подавлял любые попытки независимых общин получить доступ к воде, что привело к нескольким конфликтам внутри туннельного общества.
Валерия Нортон (373–наст. время): Валерия Нортон изменила политику HydroCore, сосредоточившись на улучшении отношений с другими корпорациями и внедрении более экологически чистых методов очистки воды. Она также уделила внимание социальной политике и начала программы по предоставлению чистой воды бедным слоям населения, что укрепило её популярность. Нортон также заключила несколько стратегических альянсов, которые помогли HydroCore стать важным элементом в системе распределения ресурсов.
Бывшие и нынешние лидеры компании TechCore
Морган Карлайл (TechCore Industries, 270–332 года): Карлайл была изобретателем роботизированных систем для жизнеобеспечения туннелей. Её вклад в автоматизацию производства и поддержание жизнеобеспечения сделал возможным создание современных автоматизированных туннелей.
Максвелл Дорн (332–400 года): Максвелл Дорн продолжил разработки Морган Карлайл в области роботизации и автоматизации туннелей. Под его руководством были созданы первые полностью автономные фабрики по производству оборудования и технологий для жизнеобеспечения. Однако Дорн не уделял достаточно внимания поддержанию социальных программ, что привело к росту напряжённости среди рабочих, занятых на его предприятиях.
Элайза Стил (400–наст. время): Элайза Стил сделала ставку на инновации и гибкость. Она внедрила множество новых технологий, таких как улучшенные системы вентиляции и автоматизированные системы управления климатом, что сделало туннели более комфортными для жизни. Стил также инициировала программу модернизации инфраструктуры, что позволило корпорации укрепить свои позиции и улучшить условия для большинства подземных жителей.
Прочие выдающиеся личности различных организаций:
