#соседиау

Ночь. В окно едва проглядывает лунный свет. На диване в съëмной квартире, между колен Кризалиса, в объятиях, лежит Евгений, под свитер, который он не снимал с самого своего прихода, лезут горячие руки. Кромешная тишина нарушается горячими выдохами, треском телевизора, на пульт от которого случайно нажал Поэт. Оба дрогнули, посмеялись. Эти вечные сериалы на СТС не давали покоя даже в момент крайней близости. Под кофтой Руки Владимира трогают соски, он прислоняется к его макушке, вдыхая аромат шампуня, чихает. «Будь здоров»,–говорят ему в ответ. Всë так нелепо. Рука крадëтся от груди к животу, поглаживает его, спускается ниже, трогая кожу бëдер. Но Женя поворачивается, глядит обеспокоенно.
–Не готов?
–Да, прости, не сегодня. Погорячился.
Такое случается не в первый раз. После этого Поэт встаëт, поправляет свитер, включает над плитой свет, достаëт штопор и открывает бутылку красного вина, подаренного на новоселье вместе с фотографией, что сейчас стоит на полке над телевизором. Его со спины нежно обнимают, он поворачивается, целует в губы нежно.
–Подашь бокалы?
И Кризалис ставит их на стол. Напиток разливается по ним, оставляя на стенках разводы, Евгений прокручивает стакан в руке. Никогда его не понимал в этом Володя. Эти его подобные аристократическим привычки. . .

Есть место, где всегда пригреют, Оно же, где всегда поймут, Закрой глаза, отбрось печали, Себе свой сам составь уют. . .