Как люди передвигались, жили, ели и общались в путешествиях 230 лет назад

Всегда было интересно, как люди путешествовали в прошлом. Что такое ездить на почтовых. Или как устанавливали личность, если не было паспортов и фотографии. Нужна ли была виза при путешествии за границу или нет. А загранпаспорт? А еще вплоть до XIX века не было гостиниц...

Разбираюсь с этими вопросами вместе с Николаем Карамзиным в статье для Perito Burrito. Здесь публикую отдельные фрагменты статьи.

Почтовыми, например, назывались казенные лошади, которых путник менял на почтовых станциях. Отсюда и выражение «ехать почтой» или «ехать на почтовых». Если на почтовой станции сменялись не только лошади, но и повозка, приходилось перекладывать свой багаж в следующую. Отсюда другое известное выражение: «ехать на перекладных».

В разных странах почта имела свои особенности. Например, немецкие извозчики «у всякой корчмы останавливались пить пиво, и несчастные путешественники должны были терпеть или выманивать их деньгами».

Интересный момент, связанный с организацией общественного транспорта, описывает Карамзин в заметках о Лондоне:

«Еще прибавлю, что нигде нет такой удобности ездить за город, как здесь. Идете на почтовый двор, где стоит всегда множество карет; смотрите, на которой написано имя той деревни, в которую хотите ехать; садитесь, не говоря ни слова, и карета в положенный час скачет, хотя бы и никого, кроме вас, в ней не было; приехав на место, платите безделку и уверены, что для возвращения найдете также карету. Вот действие многолюдства и всеобщего избытка!»

Что касается виз, то их не было. Европа всё больше открывалась для свободных перемещений из-за резкого скачка в развитии промышленности, торговли, транспорта и… туризма.

Активное использование визового режима между странами начнётся только после Первой мировой войны. Зато путешественникам конца XVIII века кроме государственных границ приходилось иметь дело с заставами у городских ворот:

«У ворот мы остановились. Сержант вышел из караульни нас допрашивать: „Кто вы? Откуда едете? Зачем приехали в Берлин? Где будете жить? Долго ли здесь пробудете? Куда поедете из Берлина?“ Судите о любопытстве здешнего правительства!»

⠀

Гостиниц в привычном понимании тоже не было, а были трактиры и корчмы. Хозяевами таких заведений были частные лица, а сами дома иногда мало чем отличались от обычных. Вот как описывается в книге один курьезный случай, который произошел с Карамзиным по дороге во Франкфурт:

«Проезжая через маленькое местечко близ Гиршфельда, постиллион мой остановился у дверей одного дома. Я счел этот дом трактиром, вошел в него и первому человеку, который встретил меня с низким поклоном, велел принести бутылку воды и рейнвейна, сел на стул и не думал снимать своей шляпы. В комнате было еще человека три, которые с великою учтивостию начинали говорить со мною. Принесли рейнвейн. Я пил, хвалил вино и наконец спросил, что надобно заплатить за него? — „Ничего, — отвечали мне с поклоном, — вы не в трактире, а в гостях у честного мещанина, который очень рад тому, что вам полюбился его рейнвейн“. Вообразите мое удивление! Я схватил с себя шляпу и стал извиняться».

Во время своего долгого пути Николай Карамзин изучает достопримечательности городов, наблюдает особенности национальных характеров, ищет следы великих людей прошлого в местах, где они жили и творили.

В Базеле посещает дом известного врача и алхимика Парацельса, в Берлине отправляется на фарфоровую фабрику, в Берне заходит в дом-музей коллекционера-орнитолога, в Лондоне идет на экскурсию в знаменитую психиатрическую больницу Бедлам и лондонский Тауэр, который на тот момент служил монетным двором, арсеналом, царской кладовой и даже зверинцем.

В Париже он отправляется в Лувр и Версаль, в Лондоне — в Британский музей, в Дрездене — в знаменитую картинную галерею. Смотровые площадки, публичные библиотеки, старинные церкви, музеи, руины древних замков, даже тюрьмы — ему интересно всё.

«„Я в Париже!“ Эта мысль производит в душе моей какое-то особливое, быстрое, неизъяснимое, приятное движение… „Я в Париже!“ — говорю сам себе и бегу из улицы в улицу, из Тюльери в поля Елисейские, вдруг останавливаюсь, на все смотрю с отменным любопытством: на домы, на кареты, на людей. Что было мне известно по описаниям, вижу теперь собственными глазами…».

От этого момента нас отделяет 230 лет, но разве сегодня мы чувствуем не то же самое? Не тем ли самым интересуемся в своих путешествиях и не того ли опасаемся, чем интересовался и чего опасался путешественник два века назад?

Полный текст статьи читайте в журнале Perito Burrito.

Фотографии и заметки о Лондоне в моем Instagram.