Розовый треугольник.
2. Неожиданное знакомство.
Намджун тихо скрипел зубами, пытаясь понять, что в его подсчётах пошло не так и как из обычной задачи на логику он получил четыре листа выяснений отношений между эльфами и феями четырнадцатого века. Чимин, заглядывающий в чужую тетрадь через плечо оборотня, тихонько хихикал. Находить сложное в простом было буквально девизом Намджуна. Лёгких путей он никогда не искал и виртуозно превращал сущую ерунду в глобальную катастрофу любого предложенного отрезка времени.
— Что вы там ржёте? — Юнги отвлёкся, наконец, от изучения очередного рецепта и обратил внимание на сидящую в тени дуба парочку.
— Да вот, жду, когда до Джуна дойдёт, что двенадцать братьев, идущих друг за другом — это не воинственно настроенные племена фей, — Пак звонко хохотнул, получив уничижительный взгляд оборотня, и пожал плечами.
— Ясно, что ничего не понятно, — вздохнул Мин, возвращаясь к выведению очередной формулы.
Они уже полчаса втроём сидели на небольшой лужайке за главным корпусом, ожидая, когда остальная компания освободится и присоединится к ним. Пары давно закончились, и в целом мариноваться на территории университета особой нужды не было. Но решив, что мотаться туда-обратно в попытках собраться всем вместе — слишком энергозатратное мероприятие, и Чимин, Юнги и Намджун остались тусоваться на улице возле корпуса.
Мимо периодически проходили группы студентов, покидающие заведение. Кто-то даже здоровался. В отсутствии с ними Хосока с остальной компанией поддерживали некое подобие вежливого нейтралитета. Юнги вздохнул. Знали бы они, как на самом деле обстоят дела, и с ними бы перестали. Но, в отличие от Чона-старшего, свои пристрастия они особо не афишировали, справедливо полагая, что оно того просто не стоит. Спокойно доучиться очень хотелось. Да и в целом смутно подозревали, что им просто повезло чуть больше. Звучало весьма сомнительно, но факт.
Намджун благополучно уже несколько лет встречался с Чимином. Чонгук, по странному стечению обстоятельств достался Юнги, при чём последний не особо понимал, за какие грехи, но стоически терпел, ибо младший действительно был ушастым зайчиком в благоприятные дни. Большую часть времени, правда, буквально являясь полной противоположностью хмурому и собранному ведьмаку. Вносил в его жизнь необходимый для баланса хаос, так сказать. Джин, как бы странно не звучало, обожал самого себя и был вполне доволен сложившейся ситуацией. Отношений не искал, предпочитая заниматься учёбой и поиском подходящей стажировки. Изредка из обоймы счастливых «нетакусь» выпадал Хосок, которому надоедало чахнуть в одиночестве. Попытки наладить отношения с понравившимся объектом обычно не заканчивались ничем хорошим, и Чон, плюнув на всё, встал на защиту сирых и убогих, регулярно влезая во все возможные конфликты. Ничего хорошего этим не добился и помимо клички «Белоснежка» получил ещё и обидного «коня» в довесок. Причём за какие именно достижения, догадаться было сложно. Юнги смутно подозревал — за всю ту же любовь к животным и постоянному наличию пучков различной травы, разбросанных по всем карманам.
— Вот же вошь парализованная! — рядом плюхнулся Джин, задевая крылом задумавшегося Юнги.
— Да, паралитик этот старый сказал, что без законспектированных от руки лекций за весь семестр автомат не поставит, — гневно выдохнул фея.
— Да что ты блеешь-то?! Он про профессора Гон Ю, — моментально закипел Чимин.
— Завянь, а — лениво отмахнулся от него ведьмак.
— После твоих веников на подоконнике, — парировал Пак.
— Тронешь мой замокулькас, я тебе его в еду добавлю, — угрожающе прошипел Юнги.
— Очень сильно он мне нужен, — сдулся Чимин, прекрасно зная, что Мин слово своё сдержит и реально добавит ему в кофе или чай либо ядовитых цветов, либо какую-нибудь очередную разработку.
— Да! — хором отрапортовали друзья.
— Прекрасно. Хосока и Чонгука кто-нибудь видел?
— Не-а, один, как всегда, в зале штангу тягает, второй вроде окучивает библиотекаря. Пытается выбить себе учебники и избежать конского штрафа за порчу казённого имущества, — ведьмак зевнул.
— Как будто имеются какие-то альтернативы, — Намджун, наконец смирившийся с тем, что задача и правда легче, чем он думал, убрал тетрадь в сумку.
— Отработка до окончания обучения, потому как бесценные талмуды портить никому из живых или полумёртвых не позволено, — весьма похоже передразнил нудного библиотекаря Чимин.
— Если только это, — вздохнул Джин, — вечно он в какую-нибудь ерунду ввязывается.
— Смею заверить — это ещё не самое худшее, что могло с ним случиться из-за неуёмного желания помочь всем и сразу, — хмыкнул Юнги, — А вон, кстати, и звездочка нашего дня.
Из корпуса, перескакивая через ступеньку, бежал Хосок, размахивая кипой листов, зажатых в руке. Добежать до ожидающих его друзей не успел, столкнувшись с поднимающимся ему на встречу Тэхёном и потеряв равновесие вместе с феей, завалился с последних ступеней, знатно приложив последнего головой об асфальтовую дорожку. Хорошо ещё крылья не повредил. Бумаги веером разлетелись вокруг дезориентированной пары.
Друзья вскочили со своих мест, бросаясь к пытающимся встать ребятам. Со стороны корпуса в их сторону уже быстро шли, громко переговариваясь, товарищи Тэхёна. И встреча эта однозначно ничем хорошим для них не закончится. Драться, конечно, никто бы не стал, но «Wooga Squad» миролюбием не отличались, Хосока искренне ненавидели и за словом в карман не лезли. В лучшем случае всё завершится очередными унизительными комментариями в адрес Чона-старшего, в худшем кого-нибудь ещё и виртуозно проклянут на ход ноги, не страшась очередных отработок.
— Слезь с меня, урод! — хрипло гаркнул придавленный Тэхён, пытаясь спихнуть с себя Хосока.
— Твою-то мать, — Намджун, подошедший быстрее всех, не церемонясь, за шиворот поднял Чона и задвинул за свою спину.
Джин тут же встал плечом к плечу с оборотнем, отсекая эльфу пути к разборкам. На всякий случай потряс крылом перед чужим носом, предостерегая. С Хосока станется.
Фея поднялся самостоятельно, брезгливо отряхивая модный пиджак от налипшей, вероятно, с Хосока грязи. На затылке, по ощущениям, назревала приличная шишка, и он болезненно морщился. Крылья, к счастью, не пострадали.
— О все защитники малоимущих в сборе? — ядовито процедил он, окидывая оценивающим взглядом собравшихся.
— Вот теперь все, — в тон ему ответил Чимин, кивая на друзей феи за его спиной.
— Обоснуй! — прищурился Тэхён.
— Обосруй? Что это? — Чимин, отвлёкшийся на шумно отряхивающегося Хосока, не расслышал чужие слова.
— Это когда не то, что нечего обосновать, а даже обосрать сложно, — любезно подсказал Юнги.
— Какие-то проблемы? — вопросительно приподнял бровь, поравнявшись с Тэхёном Соджун.
— Пока вас не встретили — ни единой не было, — отбрил Пак.
Церемониться с этими товарищами он не собирался. Прекрасно знал, что их щадить ни словом, ни делом не будут. И даже при отсутствии желания открыто конфликтовать за Хосока готов был заступаться, и в тех ситуациях, когда он был неправ. Правда, разобраться сейчас, кто, кому и что было явно трудновато. Оба хороши, но вряд ли кто-то из них это признает.
— Слушайте, нам лишняя шумиха не нужна. Давайте просто разойдёмся, — примирительно вскинул руки Намджун.
Тэхён, видимо, не согласный расходиться и готовый ругаться до потери пульса и первого проклятья, был ловко подхвачен за локоть Хёншиком. Чимина осторожно придерживал Намджун.
— Ректор обычно в это время выходит. Тебе оно надо? — прошипел вампир Тэхёну в ухо.
Перспектива огрести и заработать штрафных баллов и отработок на всё оставшееся время учёбы совершенно не прельщала, и младший сдулся, кидая злобный взгляд на компанию напротив, пытаясь поймать взгляд Хосока:
— Ждём с нетерпением, — отвесил шутливый поклон Чимин, получив ощутимый щипок за бок от Намджуна.
— А чего все молчат? Я молчать не буду!
— Ещё один, — закатил глаза Джин, провожая взглядом удаляющихся «Wooga».
— Что за шум, а драки нет? — по лестнице, поправляя сползающие лямки рюкзака, бежал Чонгук.
— Вот если бы не любители мира и покоя, то драка бы обязательно была! — тут же нажаловался Пак.
— Да угомони таланты уже, — шикнул на него Юнги. Пак обиженно надул губы, — и запишись к лору. Со слухом у тебя явные проблемы.
— Ничего, просто имел неосторожность столкнуться с Тэхёном, — ответил брату Хосок, принимаясь собирать оставшиеся на земле листы бумаги.
Что-то уже успело улететь, подхваченное редкими порывами ветра, на некоторых виднелись отпечатки чужой обуви. Курсовая работа по биомеханике, над которой он корпел несколько недель, в основном по ночам, была безнадёжно испорчена. Благо, на ноутбуке оставался файл и можно было заново всё распечатать.
— Ладно, пойдём отпиваться лимонадами и доделывать гору домашнего, — вздохнул Джин, — здесь ловить больше нечего.
В перспективе хороший вечер в очередной раз был подпорчен. Обвинять кого-то в этом язык не поворачивался. Объективно все понимали, что одного виноватого всё-таки нет. А для обоюдного у них были слишком натянутые отношения. Но поддерживать ближнего всё ещё было приоритетной задачей и остаток дня ребята провели за едой, попытками сделать задания, восстановить курсовую и витиевато проклясть Тэхёна на продолжительный понос.
— Как успехи, кстати, в треугольнике? — отвлёкшись от попыток выдавить из себя что-то умное, спросил Чимин.
— В целом — никак, — вздохнул Хосок, отпивая остывший чай, — большая часть — извращенцы, меньшая — маскирующиеся извращенцы. Общаться нормально никто не хочет, а трахаться с первым встречным — не моя история.
— И почему я не сомневался в этом, — хихикнул Пак.
Телефон, оставленный на краю стола, завибрировал, оповещая об очередном совпадении, и абсолютно потерявший надежду на кого-то приличного Хосок полез в приложение и замер, пользователь V, 22, откликнувшийся на его анкету, заинтересовал в кои-то веки приличной информацией о себе:
«Не люблю тратить время на ерунду. Предпочитаю живое общение, но и в сети поддерживаю разговор с удовольствием. Люблю рисовать и фотографировать. Ищу приятного собеседника с перспективами развития отношений.»
Вместо фотографии в профиле стояла картинка с изображением распускающейся нарисованной сакуры, но почему-то Хосоку показалось, что за неимением лучшего и такой вариант не плох. Подумав мгновение, он свайпнул влево и во всплывшем окошке написал:
И отложил смартфон обратно, присоединяясь к оживлённому обсуждению приближающихся экзаменов.
День не задался с самого утра. Сначала Тэхён с ужасом обнаружил, что любимый костюм не высох. Из-за чего, естественно, умудрился опоздать на пару к дотошному профессору магической истории. Старого пня не волновали чужие проблемы с выбором одежды и сборами, и он всё равно поставил прогул. Чимин, наблюдающий, со своего места за дальней партой, за краснеющей и бледнеющей феей, ехидно скалился. От желания показать вампиру средний палец зудела ладонь. Рисковать и при преподавателе выражать своё мнение об одногруппнике Ким не стал.
Очередной прогул грозил испортить карму перед экзаменами, а зная историка, и на всё оставшееся время обучения. Нужно было срочно всё исправлять. Старшие помогать вряд ли станут, придётся потеть самостоятельно. Усевшись на единственное свободное место прямо перед преподавателем, Тэхён скорбно вздохнул. Понедельник — день тяжёлый.
В попытках успеть везде и сразу фея умудрился пропустить обед, и если бы не сердобольный Хван, поделившийся сэндвичами, оглашал бы аудитории на радость Чимину возмущённым отсутствием еды желудком. Времени до сессии оставалось катастрофически мало, хвостов до ужаса много. Делать всё в последний момент было буквально жизненным кредо Тэхёна и за свою периодическую лень приходилось отдуваться втройне. Обещания прилежно учиться и делать всё вовремя, данные самому себе в начале очередного учебного года, естественно, были забыты.
Из-за неадекватного профессора по философии пришлось сделать восемь кругов между корпусами и по заходу на девятый он, впервые за день взявший в руки телефон, умудрился столкнуться на лестнице с «Белоснежкой». От сотрясения и так закипающего мозга его спасло малое количество ступенек, которое он успел преодолеть до «потрясающей» во всех смыслах встречи. Крылья не пострадали, буквально, по счастливой случайности. Правда, ничто не уберегло от внушительной шишки на затылке и головной боли, сопровождающей его ещё несколько дней. Куцая перепалка с защищающим убогого дружка Чимином была прервана голосом разума в виде Намджуна и компании разошлись по своим делам ни с чем. Осадок, оставшийся от встречи, не исчез даже к вечеру, горьким послевкусием оседая на языке.
Всю дорогу до квартиры Тэхён мусолил в голове странную ситуацию, произошедшую с ними. К огромному сожалению, никакой брезгливости или реального раздражения он не испытывал. Хосок, при всей своей угловатости, на ощупь оказался удивительно мягким и тёплым. От него приятно пахло травами, смешанными с одеколоном, и слегка отдавало потом. И это, к ещё большему изумлению, не вызывало привычного отвращения. Фея был до ужаса брезгливым, и малейшие посторонние запахи заставляли кривиться и судорожно искать влажные салфетки. Жалкая минута под эльфом (звучит ужасно!) заставила на мгновение усомниться в правильности своих суждений. Захотелось взвыть и подбить себя с другой стороны. Видимо, удар головой просто так не прошёл. Возможно, сотрясение всё-таки было.
Друзья привычно перебрасывались шутками, периодически пытаясь растормошить задумчивого Тэхёна, но, не добившись от него никакой реакции, отстали. Разберётся — сам придёт. Насущные дела и учёбу никому не отменяли, и долго пытаться выжать из Кима хоть слово они не могли. Тем более младший был отходчивым, проблемы не выбивали его надолго. Да и как таковых трудностей у него, кроме учебных, не имелось. Стычки с Хосоком — дело обыденное, и сегодня они даже умудрились разойтись почти мирно. Разве что Чимин в очередной раз активно нарывался, но к вспыльчивому и острому на язык вампиру они уже успели привыкнуть.
Хван принёс молчаливому Тэхёну пакет со льдом, аккуратно завёрнутый в полотенце, и тарелку с ещё тёплым ужином. Вздохнул, не получив ни реакции, ни благодарности, и ушёл, осторожно прикрыв за собой дверь. Ким, конечно, всегда был странным, но сегодня его прибило даже сильнее, чем обычно. Разбираться с чужими тараканами в поисках истины не было времени.
Фея выпал из прострации, стоило за ведьмаком захлопнуться двери. Понятия осторожно и тихо у него явно отличались от общепринятых, и вздрогнувший от неожиданности Тэхён едва не навернулся со стула, испугавшись. Понятное дело, что ничего страшного с ним произойти не должно было, но всякое могло случиться. Телефон, убранный в карман, ожил, и Ким, пристраивая на многострадальной голове полотенце со льдом, потянулся за ним.
Истёк срок заглушения уведомлений из приложения «Розовый треугольник» и экран пестрел кучей сообщений, чужих анкет и лайков. Ужаснувшись чужой активности и решив, что от пары минут в виртуальном голубом обществе от него не убудет, Тэхён разблокировал смартфон и полез в приложение. Среди кучи предложенных ему на рассмотрение анкет одна моментально привлекла внимание. Не то, чтобы существ с именем Чон Хосок водилось мало, но этого он узнал моментально. Да и тем более эльф не особо скрывался. На аватарке профиля стояла его фотография, сделанная явно не так давно на выставке цветов в университете. Кажется, Хосок её курировал или что-то подобное. Не удивительно, что у него была масса фотографий оттуда. На профессиональный взгляд Кима, очень даже не плохих. Ушастый весьма органично смотрелся в кадре, к ещё большему сожалению.
В описании профиля Hope имелось краткое перечисление имеющихся хобби и интересов, о которых знал даже фея. Ибо эльф не стеснялся и делился со всем миром тем, что его увлекало: танцы, животные и изготовление украшений из магических камней. Никаких завышенных требований к партнёру он не выказывал, просил быть собой и не слать ему порнографические фотографии.
Куда фея там в итоге нажал, позорно залипнув на чужом до зависти счастливом лице, Тэхён так и не понял. Успел только заметить, как на экране загорается красное сердечко и чужая анкета улетает куда-то за пределы экрана.
Приступ паники, случившийся с феей, описать словами было невозможно. Он умудрился вспотеть, замёрзнуть и снести затрепетавшими крыльями со стола тетрадки. Как сделать отмену, нигде указано не было, и оставалось надеяться, что его скучная анкета лишнего внимания к себе не привлечёт. Да и фотографии у него в профиле не было. Так, абстрактные картинки сакуры из интернета.
Хосок к чужим молитвам не внял, видимо, плохо расслышал, и спустя пару секунд от него пришло сообщение:
Тэхён взвыл, оглашая квартиру. Соджуну в соседней комнате показалось, что у него появились конкуренты за звание главного волка в доме. Ушик уронил в колбу целый пучок ценных ногтей болотных мышей, и к вою добавились вопли подорвавшего самого себя ведьмака. Хёншик, понявший, что спокойно доделать конспекты ему уже никто не даст, пошёл раздавать целебные люля и заодно за огнетушителем. Если бы они снимали квартиру не у дальней родственницы Хвана, их бы уже выселили давно. Сам Квон уже бежал затыкать заливающегося слезами Тэхёна. Фея, точно, надо было показать врачу. Он, похоже, отбил последние мозги.
— Ты чего ревёшь? — ведьмак застыл на пороге чужой комнаты.
— Птичку жалко, — первое, что пришло в голову, выдал Тэхён, вытирая слёзы рукавом.
— Какую ещё птичку? — Хван с сомнением покосился на младшего и на всякий случай осторожно осмотрелся. Никаких представителей пернатых в обозримом пространстве не имелось.
— Какую птичку? — уставился на него непонимающим взглядом фея.
— Ну, которую жалко, — ведьмак почувствовал себя круглым идиотом.
— А, ты про это. Да улетела она, нормально всё, — отмахнулся от него Тэхён, — а ты чего тут?
— Да, я мимо шёл, думаю, дай загляну. Спрошу, как дела, — замялся Хван, — там Ушик комнату поджёг.
— Не опять, а снова, — на пороге возник Хёншик, — а вы тут?
— Я спать собирался, — отчитался Тэхён.
— В восемь вечера? — вампир подозрительно прищурился.
— Раньше лягу — раньше встану! Идите-идите, — замахал на старших руками фея, выпроваживая из комнаты.
— Нормально, он, похоже, приложился, — протянул ведьмак, направляясь обратно в их с вампиром комнату.
Соджун выглянул из своей и, безмолвно пообщавшись с Хёншиком, закатил глаза и скрылся за дверью. Что ни день, то праздник.
— Да уж. Понедельник, однозначно, день тяжёлый, — вздохнул вампир, возвращаясь к конспектам.
Катастрофа локального масштаба, организованная напуганным Ушиком, была быстро устранена. Тэхён вывел из строя сам себя. Остальное было в пределах допустимого беспредела.
