Я усиливаю лес
Перешептываются листья, шушукаются травы, поскрипывают стволы деревьев. Громче всех заливистым смехом звучит речушка: быстрая, искристая, извилистая. Она, подобно скрипке, задает настрой в этом извечном оркестре жизни. Она, подобно лику, отражает настроение всей Мистифии — мира, бурлящего гармоничным многоголосием.
Речушка несется, врезается, подпрыгивает, поворачивает, разбрасывается брызгами. Подхватывает шишку, сорвавшуюся с веточки, несет ее куда-то вперед в неизвестность…
Водный поток с разбегу ударятся о валун и делится надвое. Он подкидывает шишку вверх, и та невольно совершает роковой выбор, куда ей дальше. Ответвленное русло постепенно сужается и собирает все меньше растений вокруг себя. Вода выходит из леса и испаряется на открытом солнце, а затем оставшиеся тоненькие потеки пропадают в трещинах. Шишка оказывается на мокром песке. Скоро ветер погонит ее в сторону горячих барханов, и она постепенно сотрется в пыль. Но нет, с ней этого не произойдет. Шишка исчезла, и на том месте появилась цепочка следов копыт, своею стройностью похожая на нотные письмена.
Лось Истый неспроста обладал этим именем. Отчасти он был источником жизни в этом оазисе. Благодаря его способности притягивать воду, не иссякали родники. И еще он оберегал свой лес от песчаных атак. В пустыне, куда выбросило шишку, время от времени происходили песчаные бури. И барханы, словно цунами, вздымались и набрасывались на лес. Множество песчинок врезалось в нежную листву, и та постепенно вяла. А если бы они облепили стволы деревьев, те рухнули бы и рассыпались, а затем постепенно обратились бы в песок. Такова природа здешних мест. Истыю, хоть и с трудом, всегда удавалось вызвать ливень, который быстро подавлял клубы песка.
Так, уже много лет, благодаря самоотверженности Истыя, в этом оазисе продолжала звучать жизнь.
— Дядя Ист, а почему все называют тебя усилителем? — спросила маленькая лосиха Иля. Она шла вприпрыжку, не замечая того, что ее движения повторяет речушка: вода наталкивалась на камни и кувыркалась через них.
— Усилитель? М-м-м, от того так меня зовут, что усиливаю я наш оазис. Ключи могут бить и без меня, дожди могут лить и без меня, но… пустыня может напасть в любой момент. Нужен кто-то, кто будет вовремя притягивать ливень для спасения леса. Нужен кто-то, кто будет не давать речушке пересохнуть.
— Поняла, — ответила Иля, вздохнула, а затем еле слышно пробормотала, — и как у тебя хватает сил постоянно оберегать лес?..
Лось Истый внимательно посмотрел на маленькую лосиху — еще такую худенькую, как и все лосята, на длинных ножках-струнках — и ничего не ответил.
Через несколько лет они также вдвоем прогуливались недалеко от того места, где огромный валун делил реку на два водотока. Иля стала крупнее, шерсть ее потемнела, а ноги, как и прежде, остались струнками. Иля еще не чувствовала себя взрослой лосихой. И в голове у нее всплывали все те же вопросы. Например, как Истыю хватает сил защищать лес. Подул едва уловимый ветерок, и тут Или в нос ударил запах… не то пыли, не то жара… Она не сразу его осознала, зато Истый встрепенулся. Он крикнул «Беги назад», а сам дернулся и устремился вдоль русла, которое некогда унесло шишку.
Песчаное облако надвигалось на лес гигантским всадником. Оно рычало, шипело, захлебываясь в собственных клубах. Деревья взволнованно заскрипели, травы затрепетали. Лось вынырнул из леса и продолжил мчаться навстречу пустыне. Он напоминал главнокомандующего, выступающего впереди своей армии — леса. Истый встал на дыбы, запрокинул голову, ударил копытами об землю и протяжно взревел. В ответ на его призыв, тучи стали сгущаться. На зените образовался вихрь. Ветер усилился. Желто-серая масса настигла лося. Песчинки ударили в его шерсть и стали жалить кожу. Деревья пытались сорваться с места, дабы убежать. Травинки сгибались и вмиг иссыхали, когда их засыпало песком. Лось, подставляя грудь под подобие множества мелких пуль, снова встал на дыбы и вскричал. Раздался грохот. Тучи соединялись, бились друг об друга, но никак не могли разрядиться дождем. Облако пыли стало поглощать лося. Он отбрыкивался и ревел.
Иля, как оказалось, ослушалась Истыя. Она вынырнула из леса, тоже машинально принялась вставать на дыбы и бить копытами об землю. И вдруг, в тот момент, когда она в очередной раз приземлилась на передние копыта и когда песчинки только-только коснулись ее шерсти, сверкнула молния. Да так ярко, что Иля едва не ослепла, а затем едва не оглохла от грохота. Самая высокая старая секвойя приняла удар и загорелась. А пару мгновений спустя… Заиграла музыка ливня. Такая, будто сотни музыкантов методично ударяют подушечками пальцев по глюкофонам.
Вода, вода, прохладная вода. Прижала песок к земле, потушила пожар на дереве. Иля выждала несколько минут и кинулась в ту сторону, где должен был находиться Истый.
Он с трудом поднялся на ноги и услышал сквозь ливень надрывный голосок: «Дядя Ист, дядя Ист».
Они вдвоем вернулись в глубь леса. Истый отвел Илю в ее дом, а сам влез под нижние ветви гигантской лиственницы и уснул.
Иля всю ночь не спала. Может, потому что все время грохотала молния. Нет. Сердце ее колотилось не поэтому. Ее сознание теребило две мысли. Первая, что она заставила волноваться родителей. Они, как почувствовали горячий ветер, стали ее звать и оббегали все соседние опушки. Вторая, что это она, она воздействовала на тучу, чтобы та обрушилась дождем.
«Я была усилителем, — подумала Иля, — но правда ли это. Может, мне показалось?...».
В полдень Иля уже бегала на своих длинных ногах от опушки к опушке в поисках Истыя. Его нигде не было. Иля уже решила, что вернулась вчера одна, а Истый остался стоять, утопая в мокром песке. И она, не сказав родителям, отправилась на край леса, за которым начиналась пустыня. А они не могли все время наблюдать за дочерью, потому что целый день были заняты сбором грибов, ягод и трав.
У валуна, раздваивающего реки, Иля остановилась. Идти дальше или не идти? А вдруг она найдет там дядю Истыя мертвым? А вдруг пески снова решат напасть на лес, и тогда как она одна будет его защищать?
Иля стояла в раздумье. Она представляла зловещие барханы, готовые наброситься на лес, и ноги ее дрожали. Речушка тоже проявляла беспокойство странной рябью. Она продолжала повторять за маленькой лосихой.
«А вдруг дядя Ист там полуживой, и ему нужна помощь» — подумала Иля, зажмурилась и зашагала вперед.
Желто-серый горизонт встретил ее тишью. Но Иля ощутила легкий озноб. Она нашла взглядом высокое дерево с обгоревшей макушкой, и стала высматривать то место, где дядя Ист вчера призывал дождь.
— Ты спрашивала, как у меня хватает сил… Иля подпрыгнула от неожиданности и резво развернулась. Истый стоял позади нее. Он продолжил свою мысль:
— Я всегда остаюсь на стороне леса, даже если вокруг меня облако песка. Веря в свои силы, я усиливаю лес. А если бы я допустил уныние, я усилил бы пустыню.
— Дядя Ист, мне вчера показалось, что ты…
— Показалось, — перебил ее Истый. На светлой шерсти его ноги Иля заметила запекшиеся пятна крови. Она поежилась.
— А то, что способность притягивания воды зародилась в тебе, это правда, — сказал Истый. — Поэтому я считаю необходимым всему тебя научить. День подходит к концу и времени не так много… Он поднял голову. Взглянул на обгоревшую крону секвойи. Иля захлопала глазами.
— Ты что хочешь покинуть нас? — спросила она.
— Я не вечен, я слишком долго этим занимался. Я не знал, что способность может раскрыться в тебе. Считал, что я последний ее обладатель. К счастью, в тот момент, когда я впервые… Ну скажем… дал слабину, ты обнаружила эту силу в себе.
— Но я… не смогу без тебя. Защищать целый лес… я одна… Это же невозможно.
— Я уже тебе сказал, что только веря в свои силы, ты сможешь усиливать лес.
— А раз ты дал слабину, значит…?
— Нет, не перестал я верить. Дождь пошел бы в любом случае. Лес остался бы защищенным. Но песок успел бы изъесть меня настолько, что я бы с трудом дополз до леса и растворился бы в нем. В таком случае, не кому было бы тебя учить. Способность сейчас будет покидать меня, дабы расцвести в тебе, поэтому теперь мне нужно верить в тебя. Ну и в себя, как в наставника.
Они направились обратно в глубь леса. Речушка, вдоль которой они шли, текла замедленно, будто стала вязкой.
— А если я не хочу, неужели мне придется теперь всю жизнь через силу заставлять себя быть хранительницей леса? — пробормотала Иля.
— Иля, это твой выбор. Иначе ты не получила бы дар. Ты с самого детства проявляла интерес к тому, что я делаю. А вчера взяла и пошла за мной навстречу опасности. Кто еще из всего нашего окружения решался на это? Вдумайся. Понимаю, сейчас у тебя потрясение. Ты впервые увидела силу песчаной стихии. Но не теряй ощущение силы в себе. Реши, что продолжишь быть сильной!
Иля коротко кивнула. Дойдя до опушек, где было селение лосей, они разошлись.
Последующие дни Иля посвятила помощи родителям в сборе трав и ягод. Ее мама нарадоваться не могла, поскольку мечтала, чтобы дочь перенимала их занятие. Истый проходил мимо и вздыхал.
«Но не хочу я быть хранительницей, — думала она, — как это объяснить дяде Исту…Пусть дар развивается в ком-то другом. Почему я должна теперь всё время из-за этого переживать? Эх, вот бы переместиться в какой-нибудь далекий край Мистифии, где нет таких проблем, где о пустыне даже не слышали. Куда-нибудь в Рубинию или в Светодарию…»
В перерыве между работой Иля пошла к реке и стала что-то напевать. Она не замечала, но речушка своим звонким бульканьем будто создавала музыкальное сопровождение для Или. Получалась переливчатая мелодия. И в голове у Или — а это случалось у нее время от времени — стали возникать образы. Ей привиделся чем-то расстроенный человеческий старец, находящийся среди руин и увядшей природы, затем понурый пони, скачущий среди толпы лошадей, после лис с потухшими глазами, покидающий какой-то город. Она вдруг ясно почувствовала, что они справятся со своими проблемами. Они преодолеют свои трудности и обязательно победят. К этому ведет сама мелодия. Иля не заметила, что рядом оказался Истый.
— Тебе необходимо каждый день хотя бы по разу проходить со мной по границе леса, чтобы я давал тебе ценные уроки, и у тебя была возможность наблюдать за пустыней. — проговорил он тихонько. Но Иля лишь покачала головой, пробормотала что-то и направилась к родителям.
— Иля, я скоро угасну, поэтому давай уже я проведу для тебя тренировку, — сказал Истый через несколько дней.
— А если у меня не будет сил? — ответила она.
— Иля, сосредоточься на той мысли, что они у тебя есть. Ответь себе на вопрос, хотела бы ты, чтобы наш лес жил и процветал? Хотела бы ты раскрыть в себе возможность усиливать и оберегать его?
— Пока есть. Представь, что он будет всегда. И прочувствуй своё желание. Оно ведь у тебя есть. Ты же неспроста тогда пошла за мной, зная что это опасно. Это же было не обычное любопытство. И дар ты притянула к себе тоже неспроста. В тебе есть связанность с нашим лесом и с миром…
Вечером Иля уединилась и стала размышлять:
— Нет, я не была рождена с этой сверхсилой, меня никто к этому не готовил. Я.. я… моё дело, собирать растения, как родители. Так спокойнее.
Она подняла голову на молодое деревце, возле которого стояла.
— А вот это дерево окрепло. Тут уже есть шишки с лиловым оттенком, — подумала Иля. — Дядя Ист спасает шишки, которые выбрасывает потоком воды к пескам. И этот кедр он тоже спас… Это такая ноша, постоянно волноваться за каждое дерево, постоянно ожидать песчаную бурю и чувствовать, что именно я ответственна за спасение леса. Хочу ли я этого? Это, конечно, более значимо, чем сбор лесных даров… Значимо…
При этом слове Иля почувствовала, будто что-то пощекотало ей сердце. «Я же этого хочу, заниматься чем-то значимым» — подумалось ей.
Она не заметила, как подошла к речушке и вдруг в потоке воды ей показалась шишка. Светло-зеленая, мохнатая, шарообразная. Иля провожала ее взглядом, а затем встрепенулась и побежала вдоль русла. Догнала. Прыгнула в воду. Подняла брызги. А шишка ускользнула. Погоня продолжилась. Так, несколько раз Иля пыталась перегородить шишке дорогу, но та успевала извернуться и понестись дальше.
— Вот не уйдешь, всё равно тебя догоню, — подумала она, продолжая бежать вприпрыжку.
У большого валуна, шишка выбрала водоток, несущийся к пустыне. Илю это не остановило. «Все равно догоню», — повторила она.
И вот русло сужается, лес кончается, и наконец, Иля поймала шишку, аккуратно обхватив ее зубами.
Победа. Лосиха поежилась, глядя на горизонт. До начала зловещей пустыни осталось несколько метров. И в этот момент Иля почувствовала, как тепло разлилось по ее сердцу, ведь она только что спасла шишку, которая показалась ей очень красивой.
— Могу же, — подумала Иля, гордо возвращаясь в глубь леса.
— И кто, если не я, будет защищать, такой прекрасный лес? — подумала она, оставив шишку на своей любимой опушке. А затем, глубоко вздохнув и выдохнув, направилась к Истыю.
— И так. С чего же начать тренировку, — задумался Истый, вглядываясь в пустынный горизонт. — М-м-м, давай я попрошу тебя почувствовать единение с лесом. Посмотри вокруг и ощути каждой частицей своей сущности, с кем ты, частью чего являешься.
Иля стала осуществлять то, о чем просил Истый, но не могла почувствовать единение. Она напряженно пыталась снова и снова, но не могла понять, как это сделать. От этой неясности ей резко стало скучно, а затем возникло внутреннее сопротивление к тому, чтобы выполнять тренировку. Истый же настаивал на этом упражнении, произнося его другими словами.
— Ну ладно, — сказал он, — давай сначала научимся притягивать воду к корням этих деревьев.
Он указал головой на растения, которые находились рядом с пустыней и желтели от недостатка влаги. И опять у Или ничего не получалось. Она повторяла за Истыем. Прислонялась передними копытами к основанию ствола дерева. Но у растения, которого касался Истый, листочки зеленели, а у Илиного дерева — оставались пожухшими. Так продолжалось, сколько бы Иля не пробовала.
— Да, сколько уже можно пытаться?! — в сердцах прокричала Иля, — надоело мне биться над тем, чего мне не дано! Не чувствую я никакой связи!
И тут, будто в ответ на ее восклицание, дунул ветер и несколько возникших песчаных вихрей побежали в сторону леса. Истый тут же встал на дыбы, протяжно заревел и несколько маленьких облаков на небе столкнулись в одно, чтобы пролиться небольшим дождиком. Песок был подавлен. Как и Иля. Убедившись, что всё хорошо, она не выдержала и с колотящимся сердцем кинулась бежать в глубь леса.
«Не может быть, — подумала Иля. — Я усилила песок. Я опасна для леса. Мне нельзя пытаться его защищать».
Иля стала плохо спать. Ее то и дело пробуждали кошмары. Ей снилась саблезубая пасть песчаного облака, которое хватало и проглатывало дядю Иста. А затем это облако вдруг принимало форму лосихи — ее форму.
— Нет, только не это, — кричала Иля не своим голосом и просыпалась со сбивчивым дыханием. — Ни за что, никогда больше не буду пытаться!
Истый день за днем снова подходил и уговаривал ее отправиться на тренировки. Доносил мысль про то, что Иля определенно сильна. Но она не воспринимала его речь, как будто та звучала на другом языке. Ее мама сдержано произнесла:
— Может, пока хватит тревожить мою дочь. Она находится в нехорошем малоподвижном состоянии. Ей надо отдохнуть от тяжелых мыслей. Всё равно же она будет заниматься сбором трав и ягод. А защищать лес — всегда будет твоей задачей, Ист!
— Я понял, — ответил Истый, — Тогда напоследок. Иля, вспомни случай, как ты была на стороне леса. Как ты по-настоящему была в единении с ним и смогла на него воздействовать. В каком ты была при этом состоянии. Это важно. Как вспомнишь, приходи ко мне.
Илина мама хмыкнула и издала беспокойный вздох. Когда Истый ушел, она тихонько произнесла:
— Скажи ему вежливо по-доброму, что это пустая трата времени. Для защиты леса нужен особый дар. Тренировками его не развить. Неужели он не понимает, что сам, как обычно, вызвал дождь. И ты тут не причем. Просто оказалась рядом. Сколько он еще собирается тебя мучить и тратить твое и свое время, чтобы это понять. Лучше давай уже чаще помогай мне с папой. Перенимай наше ремесло. Не надо рисковать и ходить к краю оазиса.
Иля кивнула и стала засыпать, пытаясь обдумать то, о чем говорил Истый.
Словно радуга после дождя, на следующий день проявилось детское воспоминание. Иля бежала вприпрыжку и хохотала. Она играла с другими лосятами. Тут кто-то из них нечаянно сломал цветы, что росли у лесной тропы. Иля, не долго думая, подбежала к ним и стала что-то шепотом напевать. И цветы вдруг чудесным образом начали оживать и выпрямляться.
Это воспоминание заиграло в сердце Или лирой вдохновения. Звучание струн лиры было настолько ярким и приятным, что напоминало вкус ягод или частичек соли, которую лоси обожают.
Иля встала, потянулась и про себя воскликнула:
«У меня получалось! И как я могла об этом позабыть. Я могу, могу, могу. Надо просто быть бодрой и не отчаиваться».
Она вприпрыжку побежала к опушке Истыя и жадно вглядывалась во все, что встречалось на пути. Рыжим цветом согревали сердце стволы сосен. Иля их обожала. Толстые дубы доброжелательно махали листьями, словно это были сотни маленьких рук. Лианы, точно гирлянды, вились по стволам и ветвям и перемигивались разноцветными цветочками. Лохматый тополь пускал светящийся пух. Особенно ночью красиво наблюдать за пролетающими пушинками.
Какие разные краски: сизые, сиреневые, лиловые, рыжие, темно-бирюзовые, зеленовато-лимонные, оливково-желтые. Все цвета и не перечислишь.
Иля смотрела на лес, как завороженная, будто попала сюда впервые. «Как же я хочу, чтобы оазис жил и процветал. Это же всё мое родное. Это и есть я». Тут где-то из глубины себя, каким-то третьим ухом она услышала переливчатую мелодию леса. Звучание сосен было похожим на пианино, дубы отзывались трубами, лианы напоминали задорный детский ксилофон, а тополь вписывался в общий настрой заводной губной гармошкой. И им подыгрывали еще сотни музыкальных инструментов. Звонче и энергичней всех, конечно же, играла скрипка. Это был голос речушки. И Иле вдруг показалось, что она находит точно такие же отголоски в своей душе.
Окрыленная этим оркестром, она почувствовала себя не просто частью леса, она ощутила себя важным звеном всей Мистифии — звеном, соединяющим в себе потоки жизни.
«Вот оно единение. Сейчас я точно всё смогу»
— Наконец-то, ты это почувствовала, — отозвался вышедший навстречу Истый.
— Я готова тренироваться и пытаться, сколько потребуется, — ответила Иля.
Дни шли. Лоси притягивали воду к корням деревьев. У Или стало отменно получаться. Они топтались по спорышу, — траве, стелящейся ковром, — а затем вышагивали вдоль пустыни, чтобы на своих копытах распространять ее семена и упрочнять границу между зеленой жизнью и желто-серой безжизненностью. Они прислонились передними копытами к секвойи с выжженной кроной, закрыли глаза и подарили ей живительную энергию, благодаря которой на обгорелых ветвях зазеленели листочки. Они вызвали небольшой грибной дождик, отчего Иле стало так хорошо, что она забыла обо всех тревогах, выбежала на песок, сделала полукруг и вернулась обратно. Там, куда ступало ее копыто, мгновенно образовывался спорыш. Истый заметил это, и сердце его затрепетало от радости.
— Ты сильна, когда весела, Иля, — сказал он. — Прочувствуй это!
Когда ты была маленькой, я молвил тебе сказание о песке. Помнишь? Давай я освежу его в твоей памяти.
Жил и живет до сих пор могущественный человек по имени Песетх. Его способность — управление песком. Раньше он обитал в другом мире. Там даже в пустыне процветала жизнь: разбивались лагери с шатрами, строились города, красивые сооружения, ходили караваны. Песетх любил движение. Но однажды наступил такой момент, когда ему, как и другим могущественным людям, пришлось покидать тот мир. На то были веские причины. Они искали новое пристанище и нашли нашу Мистифию. В тот момент наш мир был в полуразрушенном состоянии. Большинство прибывших в него это раззадорило. За несколько лет они создали вокруг себя благодать. Но Песетх, попав в наш мир, провалился в сильное отчаяние. Ему казалось, что мир мертв, что его не восстановить. Он замкнулся в себе и перестал замечать хорошее, что есть вокруг. Он образовал пустыню, которая стала проявлением его разочарования. Понимаешь, Иля, в этом состоянии ему безразличен наш оазис и он не заботится о том, чтобы мы жили и процветали. Вместо этого его слепое отчаяние разрушает на своем пути всё, что не способно защититься.
— И никто даже не пытался прийти к нему и поговорить? — спросила Иля.
— Ты уже в детстве задавала мне этот вопрос. Пытались, но это крайне трудно и почти невозможно. Чем ближе к центру страны Песочных дождей, тем больше бурь, больше сопротивления жизни. Это должен быть кто-то очень великий, очень сильный, очень живой, чтобы не пропитаться отчаянием и дойти до Песетха. Поэтому нам остается заботится о том, чем мы можем управлять. А именно усиливать наш лес. Я хочу, чтобы ты запомнила, что любое проявление уныния усиливает пустыню. Поэтому будь в своем настоящем состоянии бойкости и жизнерадостности, что бы ни происходило. Только так ты сможешь защищать лес.
Иля кивнула, пытаясь очень хорошо прочувствовать мысль Истыя. И они продолжили тренировки, в ходе которых Иля становилась все более и более уверенной. Наступил момент, когда Истый искусственно вызывал в себе эмоции гнева, чтобы вздымать песчаные волны. И его ученица, побеждая страх, наловчилась притягивать дождь. Она поднаторела в том, чтобы давать отпор проявлениям пустыни.
Прошло несколько недель и наступил роковой день. Иля оббегала каждую опушку, но нигде не могла найти Истыя. Она спросила о нем всех своих родных, но они лишь качали головами и продолжали заниматься своей работой.
— Иля, солнышко, дядя Ист занят, наверное. Обороняет наш лесок от песка. Наверное, не хочет, чтобы его отвлекали. Ты лучше помогла бы сейчас нам, — сказала мама.
Под кедром Иля обнаружила бугорок, заросший травой, который раньше не видела. А рядом валялись рога.
— Дядя Ист, дядя Ист, — закричала Иля и подбежала к бугорку, который уже совсем не был похож на лося. Она заплакала. И там, куда упала ее горячая слеза, появился стебель с пятью синенькими лепестками. Это расцвела незабудка. Затем еще, еще и еще. И через несколько минут бугорок уже весь цвел. А Иля все продолжала плакать.
— Ну как же я теперь смогу без тебя защищать лес? — говорила она. — У меня же может не получиться.
И тут ее ноздри защекотал едва уловимый запах горячего ветра. «Не может быть. Неужели я своим отчаянием…», — мелькнула мысль в голове Или. Она то рванула в одну сторону опушки, то в другую, а затем взглянула на кедр, вскрикнула и устремилась в сторону пустыни.
— Вот как не вовремя. Не хочу я туда бежать, мне страшно. Ну за что мне такая ответственность?
Слезы затуманивали ее зрение и пришлось часто моргать, чтобы видеть перед собой дорогу. Ветер усиливался. Иля выбежала из леса. На встречу ей неслась песчаная волна. Она наводила страх жутким приглушенным звуком, похожим на тряску множества бубнов или шейкеров. Похожим на угрожающие звуки, идущие от кончика хвоста гремучих змей. В следующие секунды песок ритмично засыпал весь спорыш, семена которого лоси ранее распространяли. Затем желто-серое облако стало продвигаться дальше, приминая гордые стебли пырея. Вот уже песчинки стали достигать кустов можжевельника.
У Или подкосились ноги, она задрожала и одними губами произнесла:
— Дядя Ист, как я без тебя? Что делать? Я хочу убежать.
И будто в ответ на ее слова произошел такой порыв ветра, что облако песка быстро достигло кустов можжевельника и лес застонал, предчувствуя гибель. Множество песчинок закружились вокруг секвойи, что стояла впереди других деревьев. Они облепили ее. Толстый ствол огромного дерева вдруг в считанные мгновенья иссох и растрескался. Дерево жутко заскрипело. Иля подняла голову, ахнула и резко отпрыгнула назад. И на то место, где она была, рухнула тяжеленая секвойя. Молодые листочки на ее веточках вмиг пожелтели и обратились в пыль.
Иля чихнула и кровь забегала в ее жилах так быстро, что она ощутила внутренний жар и гнев. Она выпрямилась, взревела и, оббежав дерево, напропалую кинулась против песчаного облака. А за нею устремился вскипевший поток воды. Того самого русла, которое в этом месте пересыхало. Иля встала на дыбы и тучи стали сгущаться над ней. В этот момент даже ветер оказался в ее власти, сменив направление. Песок не достиг леса, а лишь обглодал можжевеловые кусты. Желто-серое облако отступило и завихрилось, становясь тугой воронкой. Будто готовилось к поединку.
Сверкнула молния. Иля в очередной раз подпрыгнула и взревела. Под ее копытами образовался прочный ковер спорыша. Потоки воды восстанавливали пырей.
Она краем глаза заметила это и продолжала вызывать дождь. Сердце отстукивало ритм, тучи бились друг об друга, а капли с них все не срывались и не срывались.
— Смогу ли вызвать ливень? — подумала Иля. — Если нет, то все это, — она взглянула на спорыш и поток воды, расползающийся и впитывающийся в землю, — все это что ли бессмысленно?…
В этот миг ветер вновь устремился к лесу. Воронка вобрала в себя столько песка, что стала выше, чем была секвойя. Она двинулась на лосиху. Иля подпрыгнула и вдруг мощный поток воздуха развернул ее в сторону леса. Мгновение и вокруг нее образовался бешеный хоровод миллионов песчинок.
— Неужели я не смогла спасти даже себя? — промелькнула мысль в ее сознании.
Песчинки в Илю не вонзались, а летали вокруг нее и стелились под копытами. Сквозь желто-серый туман, в центре которого она оказалась, ей привиделся ствол упавшего дерева. Иля ужаснулась. Она не передвигала копытами, но вместе с песчаным вихрем надвигалась на лес. Она не оборачиваясь, ощутила, что позади нее поднялась еще одна желто-серая волна.
Не успели они достичь ствола упавшей секвойи, как он стал обращаться в песок, который тут же растворялся в вихре. Следующими на очереди были живые деревья.
— Нет, нет, нет! — взревела Иля и забрыкалась. — Нет!
И в этот миг она будто заново услышала слова Истыя, что уныние усиливает пустыню, а вера в свои силы — лес.
Иля зажмурилась и стала выкрикивать фразу: «Я на стороне леса. Я усиливаю лес». Она старалась подпрыгнуть и изо всех сил представляла дождь.
Милые сердцу образы промелькнули в ее голове: папоротники, мох, хвоя, шишки, лианы, грибы, ягоды. Они должны жить!
— Я усиливаю лес, я усиливаю лес, я усиливаю лес!
Иля стала напевать эту фразу, замедляя дыхание. И тут в ее голове снова вспыхнули образы. Она увидела лиса. В его глазах блестели слезы радости, и он восклицал «это точно моё». Затем ей показался пони, который закончил свою небольшую речь словами «Вперед, во имя нашего города и нашей лошадиной свободы!» и кинулся защищать свое родное селение. И в следующий миг она будто оказалась рядом с заливисто хохочущим человеческим старцем. Вокруг него бурно возрождалась природа.
Смех заразителен. Иле вдруг тоже стало смешно. Таким нелепым казалось повторение фразы «Я усиливаю лес», когда это и так являлось правдой. Песок уже несколько секунд, как застыл, так и не достигнув деревьев. Иля распахнула глаза, встала на дыбы, издала громкий напевный звук, словно пламя загудело у нее из груди и… Услышала ритмичное шуршание листьев. Что это? Неужели песчинки ударились об листву? Нет же. Это пошел дождь. Плавно. Легко. Капли сквозь шерсть касались кожи приятной прохладой. А песчаный вихрь в мгновение ослаб и под тяжестью воды стал стремительно распадаться. Ветер затих. Дождь омывал деревья от пыли.
— Я смогла, у меня получилось, я сильная, — запрыгала Иля, еще не до конца веря в свою победу. «Ты сильна, когда весела, Иля» — всплыли в памяти слова Истыя. Через несколько минут ливень прекратился и выглянуло солнышко, осветив слой мокрого песка, сквозь который проклевывались множество зеленых ростков.
— Дядя Ист, я уверена, ты знаешь об этом и гордишься моей победой, — произнесла Иля про себя.
А затем побежала в глубь леса, чтобы гордо рассказать родителям о своем даре и что теперь она хранительница леса. Она хохотала, представляя, как они будут потрясены. И всюду, куда падал ее взгляд, расцветали незабудки.
Через несколько лет на ее любимой опушке из той самой мохнатой шишки, которую она спасла, выросло деревце под названием воллемия. Оно стало для Или символом ее силы.
Другие рассказы читайте, подписавшись на мою авторскую рассылку вконтакте
Или на мой телеграм-канал, посвященный Мистифии — https://t.me/mistifia
© Олег Сунцев (под псевдонимом Олег Гласон), 2021 — публикация рассказа «Я усиливаю лес» целиком или его части разрешена только с указанием настоящего имени автора.