Он и ребёнок
Песня к зарисовке: Ayase – SHOCK!
Дождь с громким звуком ударялся об прозрачный натянутый до треска зонт. Его капли медленно, как в каком-то дешёвом кино, скатывались вниз, утопая в растоптанной людьми траве. Его жизнь перевернулась с головы на ноги внезапно: звонок на телефон глубокой ночью, протяжённое молчание на том конце провода и только палец потянулся к кнопке отбоя, как незнакомец произнёс «она умерла». Люмин, его сестра близнец, выбравшая вместо карьеры модели семью, была неделю назад в гостях. Сидела на кухне, рассказывала о жизни, о своём муже, смеялась с тупых шуток брата и показывала фотографии. Итэр недовольно цыкал, когда на экране телефона мелькал Тарталья – муж сестры – махал руками, ругался, но успокаивался от смеха сестры. Он был первым в списке гостей на свадьбе Люмин. Единственный, кто помогал с подготовкой. Именно он вёл её к алтарю, обещал открутить голову будущему мужу, если тот посмеет обидеть. В тот день он впервые заплакал от счастья. После банкета Итэр вместе с сестрой сидели на веранде родительского дома, доставшегося в наследство после их смерти. Они смотрели на чистое от облаков ночное небо с звездопадом и загадали быть всегда вместе, даже если будут на разных концах земного шара.
День, когда всё изменилось был таким же дождливым, как и сегодня. Он всегда знал, что Тарталья был связан с чем-то незаконным, но поверил в день свадьбы его словам, что будет хорошо. В то самое неправдоподобное обещание, что со всем будет покончено на следующий день.
Итэр прикусил нижнюю губу. Руки и ноги давно онемели от холода. Хотелось вкинуть проклятый зонт куда подальше, упасть на колени в эту грязь и громко закричать от разрастающейся боли в груди. Он не был готов потерять последнего члена семьи вот так: от пули в лоб. Руки тряслись. Итэру хотелось открыть второй гроб, достать бездыханное тело мужа сестры и приложить его пару раз об покрытую лаком древесину.
– Ты в этом виноват, – произнёс Итэр в шум дождя.
Похороны проходили скромно. Пару людей из близкого окружения сестры и незнакомый мужчина в классическом костюме, сверлящий своим холодным взглядом гроб Тартальи. Будь силу у Итэра, он бы подошёл и спросил кем тот приходится этому парню, но единственное, на что хватало сил – кидать усталые взгляды на незнакомца.
Позади послышались шаги. Тело на автомате развернулось, пока перед ним полностью не появился тот самый мужчина с длинным низким хвостом за спиной.
– Я сожалею о вашей утрате, – тихо начал незнакомец, будто ступая по минному полю.
Итэр усмехнулся и сильней сжал рукоятку зонтика.
– Я не часто бывал у них дома, но видел, как он смотрел на неё, – продолжил мужчина, не двигаясь со своего места.
– В этом виноваты вы, - начал Итэр, глотая слёзы. – Он же не прекратил ничего.
– Из этого мира сложно уйти без последствий. Он пытался, но Фатуи его не отпустили, - попытался оправдаться незнакомец, на что лишь получил новую усмешку. – У нас с ними был контракт, и я не мог и предположить, что это дело дадут ему.
– Вы убили их не своими руками, - продолжил Итэр, не слушая чужие слова. – Вы могли их остановить. Он наверняка рассказал вам об этом.
– Да. Я мог. Но когда начал действовать этот человек уже ворвался в их дом и убил её, а машина была заминирована. У него были шансы выжить, но силы выше решили, что жить ему не стоит.
Этот спокойный голос бесил Итэра до дрожи в коленях. В этом мире все привыкли перекладывать ответственность на других, а потом вот так, стоять напротив родных и говорить об этом.
– Вы лишили ребенка родителей, - начал кричать Итэр. Зонт полетел в сторону, а ледяные пальцы вцепились в воротник идеально выглаженной рубашки. – Вы, блять, убили будущее ребёнка!
Мужчина молчал, позволяя парню трясти его, как какую-то тряпочную куклу.
Итэр рыдал. Плакала его душа, а сердце обливалось кровью, стоило ему вспомнить маленькую девочку, сидящую в здании напротив фотографий умерших родителей. Он, как единственный живой родственник, должен забрать эту малышку под своё крыло, вырастить её и понадеется, что всё будет хорошо. Ему, человеку, который решил никогда не заводить семью и полностью посвятить себя карьере спецназовца с большим шансов словить пулю в сердце на каждом новом задание.
Он так и замер. Сердце упало куда-то в пятки, а пальцы разжались, отпуская смятую ткань. Итэр повернулся, полностью забывая об стоящем рядом мужчине. Большие голубые глаза озадаченно смотрели на него. Потрёпанное чёрное платье и точно такого же цвета мокасины с грязью на носках сливались в одно большое пятно. Итэр глубоко вздохнул и присел на корточки, гладя девочку по растрёпанным светлым глазам.
– Что же мне с тобой делать, милая леди.
Девочка широко улыбнулась, но Итэр успел заметить дрогнувшие кончики губ и грусть в глазах. Хоть она и маленькая, но уже всё прекрасно понимала. Она понимала, что теперь одна в этом большом мире, а рядом с ней остался только дядя, которого видит второй раз в своей жизни.