Бегущие по волнам. Хитрости лейтенанта Уилкинсона. «Роберт Э. Ли»
Преодоление блокады северян с помощью специальных судов, раннеров(бегунов) или прорывателей, было ждя Конфедерации условием выживания. Только так КША могли получить вооружение и припасы. Основная часть этой работы была возложена на частный бизнес. Отдельные предприниматели или их группы покупали или арендовали корабли, которые возили контрабанду между Багамами, Бермудами и портами Конфедерации.
Однако руководство южан не стало все яца складывать в одну корзину, частники были слишком привередливы в плане выбора груза и часто вместо нужных армии тяжелых пушек, доставка которых оплачивалась по фиксированной ставке, брали на борт груз с предметами роскоши, новыми французскими галстуками или модной обувью, которыми можно было спекулировать с гораздо большим наваром.
Загружать суда тяжелыми предметами не входило в расчет судовладельцев и спекулянтов, они охотнее принимали легкие товары, которые доставляли хороший заработок и легко могли быть погружены. Таким образом, Гобарт-паша ввез тысячи корсетов для дам Юга; другие же ввозили шелк, тонкие полотняные и шерстяные ткани, галантерею, спирт и скобяные товары. Вызывалось это тем, что все привозимое раскупалось нарасхват.
Для увеличения надежности поставок военного оборудования и припасов Конфедерация обзавелась собственным флотом прорывателей.
Самыми важными потребностями южан были порох, оружие, патроны, обмундирование, лекарства, перевязочные средства, а также соль. Как сообщалось в одной из конфедератских депеш, сталь, железо, медь, артиллерия, химические продукты, кислоты и котельное железо являлись предметами, в которых ощущалась крайняя нужда
Усиление блокады и законы, принятые Конфедерацией в конце 1864 года , запрещающие спекуляцию и устанавливающие предельные цены на ввозимые товары, заставили выйти из опасного бизнеса большинство искателей легких денег. К концу войны большинство еще действующих блокадопрорывателей принадлежали либо правительству, либо гражданам Конфедерации.
У правительства Конфедерации было всего около одиннадцати собственных судов, которые использовались в усилиях по прорыву блокады. Среди самых известных прорывателей блокады был CSS Robert E. Lee , шотландский пароход с железным корпусом , который в конечном итоге был захвачен войсками Союза в 1863 году
Торговое судно «Жираф» (Giraffe) было построено на Клайдской верфи Дж. и Г. Томсона в Говане в Глазго, Шотландия, его спустили на воду 16 мая 1860 года.
Это было двухтрубное быстроходное железное колесное судно с парусным вооружением шхуны, заказанное компании Дж. и Г. Бернс. для работы пакетботом на линии Глазго-Белфаст. Позже судно было перекуплено фирмой Alexander Collie & Co. из Манчестера за 32 000 фунтов стерлингов для участия в выгодном бизнесе по снабжению Конфедерации.
Неизвестно, какими аргументами пользовался лейтенант Джон Уилкинсон из флота Конфедерации, но он убедил британцев продать корабль ВМС Конфедерации за те же 32 000 фунтов стерлингов.
Конфедераты переоборудовали корабль в блокадопрорыватель и переименовали его в CSS Robert E. Lee (CSS «Роберт Э. Ли») или «Генерал Р. Ли» в честь генерала Ли, командующего армией Северной Виргинии.
Чертеж с американского форта Донельсон роберт ли
«Жираф» SS Giraffe. Владелец- Линия J. & G. Burns. J&G Thomson's Clyde Bank Iron Shipyard на Клайд-Бэнк, Гован, Глазго. Спущен на воду 16 Мая 1860 года.
Конфедеративные Штаты-переименован CSS Robert E. Lee («Роберт Э. Ли»). Введен в эксплуатацию 1862 Захвачен ВМС США 9 ноября 1863 года.
США переименован USS «Форт-Донелсон» ( USS Fort Donelson). Введен в эксплуатацию 29 Июня 1864 года. Выведен из эксплуатации 17 Августа 1865 года. Продан чилийцу в октябре 1865 года и переименован в «Изабелла» .
ВМС Чили переименован в «Консепсьон» (Concepción). Приобретен 1866. Введен в эксплуатацию 1866. Выведен из эксплуатации 1868. Продан 1 мая 1868 года
Водоизмещение 900 тонн. 642 брт. Длина 283 фута (86 м). Ширина 20 футов (6,1 м). Осадка 10 футов (3,0 м)
Двигатель-Паровой двигатель. Скорость 13,5 узлов. Экипаж 50 офицеров и матросы
Вооружение 5 × 12-фунтовых пушек, 2 × 30-фунтовые пушки
Первый рейс прорывателя состоялся в январе 1863 года в Олд-Инлет, Уилмингтон, Северная Каролина. На борту были ценные боеприпасы и 26 шотландских литографов, которых с нетерпением ожидало бюро гравировки и печати правительства Конфедерации.
Когда корабль покинул порт, ему удалось уйти от шлюпа USS«Ирокез», который дежурил в тот день в охранении. Уилкинсон с помощью низкосортного северокаролинского угля и угольной пыли создал настоящую дымовую завесу, через которую и ушел. Репутация неуловимого у «Роберт Э. Ли» начала постепенно расти.
В мае 1863 года лейтенант Ричард Х. Гейл сменил на посту командира лейтенанта Джона Уилкинсона, хотя Уилкинсону пришлось командовать кораблем еще раз, он вывел его из устья реки Кейп-Фир из Смитвилла, Северная Каролина 7 октября 1863 года.
Самой дорогой и ответственной операцией прорывателя стала перевозка груза золота на сумму 35 000 долларов и груза хлопка, который «впоследствии был продан в Галифаксе за 76 000 долларов (золотом) военным министерством — всего около 111 000 долларов золотом, как средства для экспедиции» в Галифакс, Новая Шотландия. В этом рейсе участвовали Уилкинсон, Майнор, лейтенант Бенджамин П. Лойал и 19 других морских офицеров.
За 10 месяцев корабль совершил 21 успешный рейс, перевез более 7000 тюков хлопка, доставил конфедератам очень нужные боеприпасы. О его везении и удачливости ходили легенды. «Роберт Э. Ли» был признан «самым известным раннером, которые курсируют между Бермудами и Уилмингтоном».
Отрывок из «Рассказа о блокаднике» капитана Дж. Уилкинсона, CSN, когда этот офицер командовал «Роберт Э. Ли», покажет, с каким мастерством и находчивостью капитан Уилкинсон справлялся со своей командой.
«Ли» продолжала совершать регулярные рейсы в Нассау или на Бермуды, в зависимости от обстоятельств, летом 1863 года; перевозя хлопок и военно-морские припасы, а также привозя «железо», поскольку тогда выставлялись счета за военные боеприпасы. Обычно время, выбранное для отплытия, было темной ночью, но однажды на борту был назначен новый лоцман, который потерпел неудачу во многих попытках провести судно через «рип», подвижную отмель в миле или больше внутри настоящей отмели. Таким образом, было потеряно больше недели драгоценного времени, но крайности армии в то время были более чем обычно срочными, и я решил пойти на то, что, как мне показалось, было очень рискованным.
Прилив начался в десять часов, и в этот час нам удалось пересечь «рип», и когда мы проходили над отмелью Нью-Инлет, луна взошла на безоблачном небе. Ночь также была спокойной, и ровный стук наших весел (колес) звучал для наших ушей зловеще громко. Когда мы близко подходили к берегу, нам были ясно видны блокирующие суда, некоторые на якоре, некоторые на ходу; и некоторые из них были так близко к нам, что мы видели, или воображали, что видим, в наши ночные бинокли, вахтенных людей на их баках; но поскольку мы были внутри них всех и невидимы на фоне земли, мы прошли мимо них незамеченными
. Рев прибоя, разбивающегося о берег, не давал услышать шум наших весел. Однако голова «Ли» не была направлена в сторону моря, пока мы не прошли десять или двенадцать миль вдоль земли так близко к бурунам, что мы могли бы почти бросить в них бисквит, и ни одного судна не было видно ни в каком направлении. Обнаружение нас флотом, вероятно, было бы для нас фатальным, но риск был на самом деле не так велик, как казалось; поскольку, как мне сообщил один блокадник, который был когда-то схвачен и освобожден, будучи британским подданным, бдительность на борту блокирующего флота была значительно ослаблена в лунные ночи.
В это время суда отправлялись в Бофорт за углем. Мой информатор был офицером британского флота и в течение нескольких дней после пленения был гостем капитана Паттерсона, который тогда командовал флотом блокады у мыса Страх. Говоря о тяжелой службе, П. заметил ему, что он никогда не раздевался и не ложился спать темными ночами; но мог наслаждаться этой роскошью, когда светила луна. Я действовал, следуя этому намеку.
Находчивость капитана Уилкинсона еще раз иллюстрируется следующей цитатой.
Примерно в это же время я применил прием, который в нескольких случаях оказался очень полезным. Блокадный корабль нечасто проходил через флот, не получив один или несколько выстрелов, но им всегда предшествовала вспышка кальциевого огня или две ракеты, выпущенные в направлении блокадного корабля. Сигналы, вероятно, согласовывались каждый день на следующую ночь, так как они, казалось, постоянно менялись; но ракеты неизменно запускались. Всякий раз, когда всех призывали пробежать через флот, рядом со мной на мостике стоял офицер с запасом ракет.
Через одну или две минуты после того, как наш непосредственный преследователь запускал свои ракеты, я отдавал приказ выпустить наши под прямым углом к нашему курсу. Весь флот был бы введен в заблуждение, потому что даже если бы судно, которое нас обнаружило, не было обмануто, остальная часть флота была бы сбита с толку.
И снова капитан Уилкинсон рассказывает, как в очередной раз «Роберт Э. Ли» ускользнул от своих преследователей.
. . . Очень скоро после этого бдительный впередсмотрящий на топе мачты крикнул «парус хо!» и в ответ на «куда подальше» с палубы пропел «прямо за кормой, сэр, и в погоню». Утро было очень ясным. Подойдя к топу мачты, я мог различить только королевский парус преследователя; и прежде чем я ушел оттуда, скажем, через полчаса, ее брам-стеньга показалась над горизонтом. К этому времени солнце взошло на безоблачном небе. Было очевидно, что наш преследователь будет рядом с нами к полудню, если мы будем идти с той скоростью, с которой мы тогда шли.
Первыми отданными приказами были выбросить за борт палубный груз хлопка и дать больше пара. Последнее оказалось легче дать, чем выполнить; главный механик доложил, что это невозможно с жалким углем, заполненным сланцем и грязью. Умеренный бриз с севера и востока дул с самого рассвета, и каждый стежок паруса на пароходе с прямыми парусами, следовавшем за нами, был натянут. Мы шли на восток через юг, и было ясно, что преимущество преследователя можно было нейтрализовать, только постепенно направляя «Ли» носом к ветру или отступая, чтобы ветер дул в корму.
Первый курс вел к берегу, к тому же подвергаясь дополнительному риску быть перехваченным и захваченным некоторыми прибрежными крейсерами. Поэтому я начал отходить, и через два или три часа с удовольствием наблюдал, как наш преследователь задраивает и сворачивает паруса. Ветер все еще дул так же свежо, как утром, но теперь мы уходили прямо от него, и крейсер шел буквально так же быстро, как ветер, из-за чего его усилия были скорее помехой, чем помощью. Но он все еще настигал нас. Счастливое вдохновение пришло мне в голову, когда дело казалось безнадежным. Послав за главным механиком, я сказал: «Г-н S — давайте попробуем хлопок, пропитанный скипидаром».
На борту, как часть палубного груза, было тридцать или сорок бочек спирта. За несколько минут тюк хлопка был разорван, бочка постучала, и ведра, полные пропитанного материала, были отправлены в котельную. Результаты превзошли наши ожидания. Главный механик, возбудимый маленький француз из Чарльстона, очень скоро появился на мостике, его глаза сверкали торжеством, и он доложил о полном паре. Любопытствуя увидеть эффект на нашу скорость, я приказал ему подождать немного, пока бревно (лаг) не будет поднято. Я сам бросил его, девять с половиной узлов. «Отпустите его сейчас, сэр», — сказал я.
Пять минут спустя я снова поднял бревно(лаг), тринадцать с четвертью. Теперь мы начали удерживать свои позиции и даже немного выигрывать у преследователя; но она была пугающе близко, и у меня начали возникать видения другой резиденции в Форт-Уоррене, когда я увидел большую «кость во рту» нашего упрямого друга, ибо в какой-то момент она была достаточно близко, чтобы мы могли отчетливо разглядеть белый завиток пены под ее носом, который моряки называли именно так. Интересно, смогли бы они выжать из него еще один оборот, если бы знали, что на борту «Ли» в дополнение к грузу хлопка находится большое количество золота, отправленного правительством Конфедерации?
Наши относительные позиции могли немного измениться примерно до шести часов вечера, когда главный механик снова появился с весьма зловещим выражением лица. Он пришел доложить, что сгоревший хлопок засорил дымоходы, и что пар идет вниз. «Продолжайте только до темноты, сэр», — сказал я, — «и мы еще ускользнем от нашего преследователя». На горизонте с юга и востока лежала тяжелая банка, и я увидел возможный путь к спасению. На закате преследователь был примерно в четырех милях за кормой и настигал нас. Вызвав двух своих самых надежных офицеров, я поставил по одному из них в каждую рулевую рубку с биноклями, приказав им дать мне знать, как только они потеряют преследователя из виду в сгущающейся темноте.
В то же время я приказал старшему механику сделать дым настолько черным, насколько это возможно, и быть готовым пресечь дым, немедленно закрыв заслонки, когда будет получен приказ. Сумерки вскоре сменились темнотой. Оба офицера в рулевой рубке одновременно крикнули: «Мы потеряли ее из виду», в то время как густой клуб дыма струился далеко за нами. «Закройте заслонки», — крикнул я в переговорную трубку и в тот же момент приказал штурвалу «круто вправо».
Наш курс изменился на восемь румбов, под прямым углом к предыдущему. Я оставался на палубе час, а затем удалился в свою каюту с комфортным чувством безопасности...«Закройте заслонки», — крикнул я в переговорную трубку и в тот же момент приказал штурвалу «круто вправо».
Вскоре после этого захватывающего и успешного побега капитан Уилкинсон снова благополучно провел Lee в Уилмингтон, где он погрузил груз для Галифакса, Новая Шотландия, и все еще под командованием этого грозного офицера он прорвался через блокаду и благополучно прибыл в Галифакс, где капитан Уилкинсон был откомандирован и получил важную секретную миссию для Конфедерации. Lee, без экспертного мастерства и находчивости капитана Уилкинсона, был захвачен у берегов Северной Каролины, прежде чем завершить обратный рейс из Галифакса.
Под командованием капитана Уилкинсона судно «Ли» успешно прорвало блокаду двадцать один раз и перевезло за границу от шести до семи тысяч тюков хлопка стоимостью около 2 миллионов долларов золотом, а также доставило в Конфедерацию грузы товаров и боеприпасов, имевшие неоценимую ценность для правительства Конфедерации.
Но 9 ноября 1863 года запас удачи закончился. «Роберт Э. Ли» под командованием Гейла (Уилкинсон остался в Канаде) покинул Бермуды через пять часов после своего напарника, CSS«Корнубия», но через несколько часов после этого был захвачен военным кораблём Союза USS «Джеймс Эджер» (почтовый пароход 1851 года постройки, мобилизован 1861, 1152 длинных тонны, 11 узлов, 8 × 32-фунтовых орудий, 1 × 20-фунтовых пушка Паррота) при помощи USS Iron Age.
Корабль был признан законным призом, в Бостоне куплен военно-морским флотом Соединённых Штатов за 73 000 долларов и введён в эксплуатацию 29 июня 1864 года как USS «Форт-Донелсон» под командованием исполняющего обязанности добровольца лейтенанта Томаса Пикеринга.
«Форт Донелсон» был приписан к Североатлантической блокадной эскадре и до конца 1864 года курсировал вдоль побережья Северной Каролины, ненадолго заходя на ремонт в Норфолк, Вирджиния. С 13 по 22 января 1865 года он участвовал в бомбардировке батарей Форта Фишер и доставлял боеприпасы войскам Союза.
«Форт Донелсон» участвовал в атаке флотом на Форт Андерсон 17–18 февраля. В марте он совершил вместе с канонерской лодкой USS «Пекот» на Бермуды, затем присутствовал в Сити-Пойнт, штат Вирджиния, когда президент США Авраам Линкольн, генерал Уильям Т. Шерман, контр-адмирал Дэвид Диксон Портер и генерал Грант встретились 20 марта на борту парохода «Ривер Куин» , чтобы обсудить стратегию окончания Гражданской войны.
Потом корабль выполнял обязанности сторожевого корабля в Форт-Фишере.
До июня он действовал в составе Южноатлантической блокадной эскадры, но после получения назначения в Западную эскадру выяснилось, что кораблю необходим срочный ремонт и он вернулся в Норфолк.
«Форт Донелсон» был выведен из эксплуатации 17 августа 1865 года в Филадельфии, штат Пенсильвания, и продан в октябре 1865 года чилийцу Бенджамину Викунья Маккения для гражданской службы под названием «Изабелла».
В 1866 году, во время 1-й Тихоокеанской войны коалиции южноамериканских стран с Испанией, корабль был куплен для чилийского флота за 85 000 долларов ( эквивалент 1,39 миллиона долларов в 2023 году) и введён в эксплуатацию как «Консепсьон». 22 августа он прибыл в Вальпараисо. 3 сентября вошел в состав флота Чили. Лейтенант-коммандер Гальварино Риверос Карденас был назначен командиром «Консепсьона», который служил на юге Чили. 1 мая 1868 года чилийский флот продал «Консепсьон» и его дальнейшая судьба неизвестна.
Уилкинсон долго жил в канадской Новой Шотландии, но потом вернулся в родную Вирджинию.
В американской популярной песне «В ожидании Роберта Э. Ли» (1912) поется совсем не об этом корабле, а о его более позднем однофамильце- пароходе «Миссисипи», носившим позже такое же название.
Подписывайтесь на телеграмм канал, там публикуется неформатный для Дзена контент дополнительно к репостам статей !
➤Теперь и телеграмм-канал !
систематизированный каталог статей канала-по ссылкам:
Флоты мира 1860-1945. Справочник
Флоты холодной войны. 1946-1991. Справочник
Флоты однополярного мира. 1991-2036. Справочник
Фото и иллюстрации взяты из открытых источников и принадлежат их авторам