Медовый месяц. Глава 1.
Ночной воздух, густой от запаха нагретой за день древесины и сладковатого аромата чая, застоявшегося в стаканах, висел в небольшой комнате. Окно было приоткрыто, и оттуда доносились последние трели птиц, смешиваясь с шепотом усталых голосов. Вожатые разбрелись по стульям, кто-то обхватил колени руками, кто-то откинулся на спинку, закрыв глаза на пару драгоценных секунд. На столе — смятые салфетки, пустые стаканчики с мутными следами от чая, пачка бумаг с пометками.
Усталость. Она висела в воздухе, как тягучий дым, пропитывала каждый вздох, каждое замедленное движение. Но сквозь неё пробивалось что-то острое, живое — ожидание. Завтра открытие смены.
Дверь скрипнула, и в комнату методистов вошёл старший воспитатель. Тень от дверного косяка скользнула по его фигуре, прежде чем он шагнул в полосу света. Высокий, с прямой спиной, в рубашке, закатанной по локтям, обнажающей жилистые предплечья, он казался человеком из другого мира — мира железной дисциплины и четких решений.
Девушки замерли, потом переглянулись. Шёпот, как ветерок по полю, пробежал по кругу: «Смотри-смотри…»
— Для тех, кто меня не знает — Станислав Львович. Десять лет в педагогике, веду тренинги по лидерству. Если что, обращайтесь. Но беспокоить только по делу. Особо важные вопросы… решаем индивидуально.
Он подмигнул девушкам напротив. Те захихикали, одна даже прикрыла рот ладонью, словно пойманная на шалости.
Тишину разрезал четкий, собранный голос заведующей.
— Итак, завтра открытие смены.
Она стояла у доски, слегка опираясь на край стола. В ее позе не было ни капли расслабленности — только собранность, безупречный контроль.
— Линейка в 10:00. Детей строим в 9:30, проверяем внешний вид. — Она перечислила пункты, будто зачитывала устав: чистые футболки, шорты без дыр, сандалии не вразнобой. — Если у кого-то проблемы с одеждой — отправляем в корпус переодеться.
Её глаза медленно обвели комнату, оценивая, проверяя, запоминая.
— После построения — никакого хаоса. Отряды идут колонной, вожатые впереди. На площади становимся ровно, по разметке. Кричать речёвки только по моей команде. Вопросы?
Вожатые замерли: кто-то задумчиво покусывал карандаш, кто-то упорно разглядывал свои записи, делая вид, что не слышит вопроса. Одна из девушек нервно перебирала край футболки, но поднять глаза не решалась.
Кира Павловна медленно провела взглядом по комнате, оценивая эту тишину. Ее пальцы слегка постукивали по столу — ровно, методично, как будто отсчитывая секунды до того, как кто-то наконец осмелится заговорить. Но так никто и не решился.
Тогда она чуть склонила голову, словно принимая этот молчаливый ответ.
— Тогда, может, к старшему вожатому? Лёша, тебе есть что добавить?
Тот лениво пожал плечами, развалившись в кресле.
Кира позволила себе лёгкую, едва уловимую ухмылку — не то одобрение, не то понимание того, что дальше будет только интереснее.
— Ну тогда… Может, к Станиславу Львовичу?
И комната взорвалась. Не постепенно, не с нарастающим гулом — мгновенно, как прорванная плотина. Лера уже вскочила с места, даже не поднимая руки, её голос перекрыл всех:
— Станислав Львович, а правда, что вы в прошлом году...
Но её перебил звонкий голос из угла — Таня, младшая вожатая, всплеснула руками:
— Ой, а можно вопрос про детей? Вот если они...
Три голоса одновременно. Смех. Стас даже откинулся чуть назад, будто физически ощутил этот напор слов и эмоций. Его брови поползли вверх, но в глазах — не раздражение, а живой, почти мальчишеский азарт.
— По порядку. — перекрыл он гамму, не повышая голоса, но так, что все мгновенно притихли.
Мужчина преобразился мгновенно. Его осанка стала ещё прямее, плечи расправились, а голос углубился, наливаясь теплом и властью одновременно. Взгляд — острый, оценивающий, будто он видел каждого насквозь.
Вика, рыжеволосая заводила, скрестила руки на груди, бросив вызов:
— Станислав Львович, а вы женаты?
Новенькие аж подпрыгнули от такого нахальства. Шёпот, смешки, чей-то приглушенный возглас: «Ну ты даёшь!»
Стас медленно протянул перед собой руку и покрутил безымянный палец, на котором не было кольца.
— Неожиданный вопрос... — притворно задумчиво. — Но если вам действительно нужно знать... — Его взгляд скользнул к заведующей, потом вернулся к Виктории. — Я свободен… но очень избирателен. И кстати, Вика, твой отряд сегодня шумнее всех — может, займёшься работой, а не моей личной жизнью?
Девушка покраснела, но глупо ухмылялась, будто и не рассчитывала на другой ответ. Где-то в углу послышался шёпот: «Он точно с кем-то встречается…».
Губы Киры дрогнули — едва заметная тень, которую никто не уловил, кроме него, но прежде чем она успела хотя бы нахмуриться, в кармане завибрировал телефон. Она взглянула на экран, и на её губах появилась улыбка.
— Мне нужно ответить. Продолжайте без меня, — сказала она, уже вставая.
Дверь за ней закрылась, а в комнате на секунду повисла неловкая пауза. Стас ожидал, что Кира вспыхнет. Он видел, как её пальцы сжались, как тень пробежала по её лицу — и внутренне уже готовился к её фирменной "Ты серьёзно?" с прищуром, к её едкому замечанию, которое она бросит так, что никто, кроме него, не поймёт подтекста. Но вместо этого... Она улыбнулась. Не просто сдержанно поджала губы, а искренне, по-настоящему светилась, будто получила долгожданный подарок. И этот звонок... Кто это мог быть?
Мать? Но мать Киры звонила редко, и она никогда не улыбалась так, разговаривая с ней. Подруга? Слишком радостно для обычного разговора. Кто-то ещё?..
Мысль ударила его, как ножом под рёбра. А вожатые тем временем зашептались, переглядываясь, и Вика даже подмигнула воспитателю:
— Видимо, у Киры Павловны тоже кто-то есть.
Стас не ответил. Он просто сжал челюсть и уставился в закрытую дверь. Кто-то перехватил её внимание. И это не он.
— Ну что, теперь я официально ваш временный начальник? — пошутил Стас, разряжая обстановку.
Вожатые рассмеялись, а старший вожатый только покачал головой:
Но Стас уже не слушал — его внимание переключилось на следующий вопрос, как дверь снова распахнулась и в проёме появился Влад — вожатый первого отряда.
Он вошёл без лишнего шума, не привлекая внимания, но его появление почему-то заставило комнату слегка затихнуть. Среднего роста, со светлыми, чуть растрёпанными волосами и спокойным, немного отстранённым взглядом. В его движениях не было ни суеты, ни желания выделиться — только лёгкая, едва уловимая уверенность.
— Извините за опоздание, — произнёс он тихим, ровным голосом, слегка склонив голову. — Алексей Николаевич, Кира Павловна вас просит подойти в штаб.
Его голубые глаза спокойно скользнули по присутствующим, нигде не задерживаясь надолго — вежливо, но без лишнего интереса.
Лёша кивнул и вышел, а Влад занял его место рядом с воспитателем, словно так и было заведено. Он достал телефон, быстро пролистал уведомления и положил его перед собой. Обычно парень молчал, разговаривая разве что со Стасом — тот курировал его отряд и доверял ему больше, чем другим.
Мужчина пристально посмотрел на него, слегка наклонив голову:
Вопрос прозвучал не как упрёк, а скорее как проверка.
Влад не отрывал глаз от экрана, но ответил ровно:
— Помогал укладывать старшиков. Алёна одна дежурит, а они сегодня разошлись после дискотеки.
Стас кивнул, удовлетворенный ответом. Он знал — если Влад говорит, что помогал, значит, так и было. Никаких лишних оправданий, никакой суеты.
— Хорошо, — коротко бросил Стас и тут же переключился на остальных. — Кто ещё не сдал списки по медосмотру?
Влад тихо усмехнулся и потянулся за блокнотом.
А за окном ночь становилась всё глубже, и где-то в корпусах гасли последние огни. Завтра будет день, полный криков, смеха и беготни, но сейчас всё ещё держалось на тонкой грани между покоем и бурей.
Тёплый ветерок шевелил листву, когда Стас шёл по центральной аллее лагеря. Солнце уже припекало, но в воздухе ещё витала утренняя свежесть. Он привычно окинул взглядом территорию — отряды строились, вожатые раздавали бейджи, дети смеялись и толкались. Всё как обычно.
Мимо него, с громким смехом, пронеслись две вожатые из младших отрядов. Одна, рыжеволосая, смущённо прикрывала голые ноги руками:
— Чёрт, я же не брилась! Надо срочно переодеваться!
— Да ладно, он вряд ли заметит! — заливисто смеялась её подруга, поправляя косички.
— Заметит! — спотыкаясь на ходу, вторила ее подруга.
Они пробежали мимо, даже не глянув в сторону воспитателя. Стас нахмурился. Что за детский сад?
Проходя вдоль выстраивающихся отрядов, он заметил непривычное поведение. Вожатые, обычно такие собранные перед линейкой, сегодня вели себя странно: кто-то листал телефон с глупой улыбкой, кто-то перешёптывался, бросая взгляды в сторону корпусов — и никто не удостоил его даже обычного "здравствуйте", будто он превратился в невидимку, лишившись даже привычных обращений: "Станислав Львович, подскажите..."
Мужчина достал телефон и зашёл в общий чат, наблюдая целый поток сообщений: "Вы видели нового вожатого из четвертого? Офигенный!", "Его зовут Костя, он вчера ночью приехал!", "Ребят, он программист! Говорит, может Жене с аппаратурой помочь — у того опять колонки глючат", и особенно выделяющееся тремя сердечками: "Вы видели, как он улыбается? Будто солнце включил!"
Медленно подняв взгляд, Стас мысленно произнес это имя — Костя, — даже не зная, кто этот загадочный парень, сумевший за одну ночь стать центром вселенной, и, резко развернувшись, направился к корпусу с единственной целью: выяснить, кто этот человек и как ему удалось за несколько часов перевернуть весь лагерь с ног на голову.
Летнее солнце, словно расплавленный мёд, заливало дорожки лагеря «Солнечный». Второй день смены начинался с торжественной линейки, но старший воспитатель направился не к площади, а в штаб — низкое деревянное здание с выцветшей голубой краской. Стас распахнул дверь общего кабинета, впуская вместе с собой поток утреннего солнца. Помещение, заставленное столами и стеллажами с папками, встретило его густым запахом кофе и свежей типографской краски — видимо, только что распечатали программы смены.
Когда мужчина вошёл в кабинет, старший вожатый резко поднял голову. Его пальцы сжали папку с документами, а глаза метнулись к ящику своего стола.
— О, Стас… — голос Алексея звучал неестественно бодро. — Ты рано.
Воспитатель осторожно закрыл за собой дверь.
— Привычка, — улыбнулся он. — Где Кира?
Парень уже запихивал бумаги в ящик, щёлкнул замком.
— С Лизой, готовятся к линейке. Мне тоже пора…
Он поспешил к двери, но Стас ненавязчиво перегородил путь, положив ладонь на косяк.
— Удачи на открытии, — сказал он, и Лёша, кивнув, проскользнул в коридор.
Дверь закрылась. Мужчина достал из кармана связку ключей — маленький стальной «клык» легко вошёл в замок. Ящик открылся беззвучно, будто кто-то специально смазал его механизм. Внутри лежали аккуратные папки с именами вожатых. Стас перебирал их медленно, словно играл в какую-то извращённую лотерею, задерживаясь на снимках. Влад — с его светлыми волосами и насмешливым прищуром. Ксюша — с розовыми прядями, вплетёнными в косу. И вдруг... незнакомое лицо. Юноша с ямочкой на щеке и улыбкой, слишком искренней. Костя.
Стас швырнул папку обратно, щёлкнул замком. В воздухе повис лёгкий запах пыли и старой бумаги. Он резко развернулся к выходу, но на секунду задержался, поймав собственное отражение в потёртом зеркале у двери. В отражении на него смотрел аккуратный, почти безупречный мужчина: светлые волосы, уложенные с бессмысленной тщательностью, гладко выбритые скулы, резкий подбородок. Но больше всего привлекали внимание его глаза - светло-карие, как разбавленный коньяк, с мелкими золотистыми вкраплениями у зрачков. Механическим движением он провёл ладонью по воротнику, смахнул несуществующую пылинку. Глубокий вдох — и его лицо преобразилось. Уголки глаз слегка приподнялись, на скулах появились едва заметные ямочки. Улыбка получилась лёгкой, непринуждённой — такой, какой её ждали от него окружающие.
Площадь перед сценой гудела от детского гама. Солнце палило так, что даже тень от флагштока казалась раскаленной. Кира стояла у микрофона, поправляя растрепавшиеся от ветра темные волосы.
Стас, стоявший чуть в стороне, едва сдерживал зевок. Его взгляд скользнул по рядам — разноцветные футболки отрядов, выгоревшие на солнце, потные затылки, чьи-то сбитые сандалии. Мужчина равнодушно пробежался глазами по вожатым, когда внезапно замер — в третьем ряду стоял тот самый парень, чье фото он видел в папке среди документов.
Юноша стоял ровно, заложив руки за спину, подбородок слегка приподнят. Его темные каштановые кудри слегка колыхались на ветру, открывая чистый лоб и чуть загорелые скулы. Когда Кира начала говорить, его губы растянулись в улыбке — и на щеках проступили те самые ямочки, которые воспитатель видел на фотографии в личном деле. Глубокие, словно выточенные специально, чтобы подчеркнуть это дурацкое, неуместное обаяние. А потом — медленный поворот головы, и их взгляды встретились, на миг остановив время. Костя не отвёл глаз. Не смутился. Не опустил голову, как делали обычно, когда Стас смотрел на кого-то слишком пристально. Нет — он лишь слегка приподнял бровь, будто задавая немой вопрос, и уголки его губ дрогнули.
Мужчина почувствовал, как что-то холодное скользнуло по спине.
Он моргнул, разрывая этот странный момент. Когда он подошёл к микрофону, его пальцы намертво вцепились в деревянную стойку. На секунду площадь замерла. Потом Стас улыбнулся — тепло, по-отечески — и начал говорить.
— Дорогие друзья! — его баритон, бархатистый и уверенный, разлился по площади. — Вы приехали сюда не просто так. "Солнечный" — это...
Он сделал театральную паузу, обводя взглядом затихшую толпу.
— Это место, где рождаются мечты. Где самые смелые идеи находят поддержку. Где... — его взгляд скользнул по рядам, — где нет места лени и безответственности.
Легкий смешок пробежал по отрядам. Стас позволил себе улыбнуться в ответ, но тут же продолжил, слегка понизив голос:
— Я знаю, многие из вас ждали этого момента целый год. Так не разочаруйте себя. И нас.
Последние слова он произнес с особым ударением, и вожатые невольно выпрямились.
Аплодисменты прокатились волной. Когда мужчина вернулся на место, его глаза автоматически искали того самого вожатого. Но там, где минуту назад стоял Костя, теперь топталась рыжеволосая девушка, поправляя воротник своему подопечному.
Приветственная речь Киры подходила к концу. Отряды уже собирались на обед, когда к ней подошёл Стас.
— Ты была великолепна, — одобрительно кивнув, пальцы мужчины мягко коснулись ее плеча, поправили едва заметную складку на блузке. — Вот только причёска… Неужели нельзя было уложить волосы аккуратнее?
Его пальцы скользнули по ее шее, собрали непослушные пряди в невидимый пучок на затылке. Движения были такими уверенными, будто он делал это сотни раз.
Кира почувствовала, как по ее спине пробежали мурашки. Это было её первое выступление в роли заведующей лагерем. Раньше она работала старшей вожатой, и именно тогда между ними завязались отношения. Но теперь, когда девушка заняла высокую должность, Стас будто специально искал поводы для придирок.
Закончив разговор на равнодушной ноте, он развернулся и ушёл, оставив её одну. Однако, отойдя на несколько шагов, он не удержался и бросил взгляд через плечо — прямо в тот момент, когда его плечо резко столкнулось с кем-то.
Чужая рука на мгновение коснулась его, но тут же дёрнулась прочь. Парень даже не поднял глаз, торопливо шагая дальше. Стас замер. Неужели он так спешит, что даже не посмотрел на меня? Он медленно обернулся, следя за вожатым, — и вдруг его пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Там, где только что стояла потупившая взгляд Кира, теперь сияла улыбкой, а парень, не отрываясь, улыбался ей в ответ.
— Станислав Львович, вы с нами? — спросили его.
Вожатый первого отряда ненадолго замешкался, но затем сделал шаг вперёд. Стас не ответил. Его взгляд, тяжёлый и неотрывный, впился в девушку и незнакомца, словно пытался прожечь их насквозь.
— Ты знаешь его? — голос звучал слишком ровно, но в глубине тлело что-то опасное.
— Это Костя. Приехал вчера, пока все были на планёрке. Думал, вы в курсе.
Мужчина резко развернулся к нему — так резко, что вожатый инстинктивно отпрянул.
— Я не шпион… — пробормотал Влад, но голос его дрогнул.
— Не надо следить. Просто подружись с ним.
Парень нервно перевёл взгляд на свой отряд, где его напарница уже строила ребят.
Стас снова посмотрел на Киру — но теперь она стояла одна, быстро складывая провода от колонок. Уловив его взгляд, она резко отвернулась, и улыбка с её лица исчезла, будто её и не было.
Влад всё ещё топтался на месте, но мужчина вернул его в реальность ледяным тоном:
— Алёна уже построила отряд. Иди.
Вожатый кивнул и ушёл, не оборачиваясь. А Стас остался стоять, сжимая в кармане кулаки, пока в ушах не зазвучал навязчивый, ненавистный вопрос:
Солнечный свет, пробивавшийся через высокие окна, слепил глаза после полумрака столовой. На пороге многие на мгновение зажмуривались, прежде чем выйти на залитую солнцем площадку. Последними, как всегда, выходили самые медлительные — те, кто допивал чай вприкуску или до последнего тянул время, чтобы не идти на тихий час. Дежурные по кухне, вздыхая, принимались за подносы с грязной посудой, а из-за дверей ещё долго доносились отголоски голосов, смех и топот убегающих ног.
Влад задержался у выхода из столовой, наблюдая, как Костя отделяется от толпы и направляется к старому сараю за корпусом — месту, которое вожатые негласно называли «курилкой», хотя курили там далеко не все.
Он подождал минуту, затем пошел следом, делая вид, что просто хочет проветриться. Когда зашёл внутрь, вожатый уже стоял у открытого окна, переписываясь в телефоне.
— О, привет, — парень сделал удивлённое лицо, как будто не ожидал его здесь увидеть. — Зажигалка не найдется, случайно?
Костя поднял взгляд, ухмыльнулся и полез в карман.
— Спасибо. — Влад сделал вид, что пытается зажечь несуществующую сигарету, потом смущенно убрал руки. — Ладно, не буду врать, я просто хотел перевести дух. Дети сегодня какие-то гиперактивные.
— Да, — Костя рассмеялся. — Мой отряд вообще с утра как на батарейках.
— Ты давно в лагере работаешь?
— Деньги нужны. А мой друг — сын директора этого лагеря — предложил подработать. Говорит, тут всегда нехватка вожатых.
— Прошлым летом он тут как отдыхающий был. Трудный парень, если честно.
— Ну, характер у него и правда не сахар. Но мы со школы дружим, так что привык.
Влад кивнул, делая вид, что просто поддерживает беседу.
— А тебе тут кто-то нравится? — спросил он небрежно, будто просто от нечего делать.
Костя на секунду замер, потом пожал плечами.
Ложь, — промелькнуло у Влада в голове. Он видел, как Костя с Кирой перешёптывались на линейке. Но спрашивать прямо было бы слишком подозрительно.
— А у тебя? — неожиданно перебил его мысли Костя.
Влад улыбнулся, но взгляд его стал чуть отстранённым.
Влад будто случайно вспомнил о правилах приличия и улыбнулся:
— Забыл представиться. Я Влад, вожатый первого отряда. — Он показал на бейджик.
— Костя, — кивнул парень, машинально потрогав свою грудь, но там ничего не было. — Бейдж в комнате забыл.
— Осторожнее, тут иногда проверки ходят. И Стас…
— Станислав Львович. Старший воспитатель. Ты что, не был на общем собрании?
— Пока не довелось. За меня ходит напарница — она тут уже несколько лет работает.
Влад притворно-озабоченно нахмурился:
— Лучше тебе без бейджа на глаза Стасу не попадаться. Он… — Влад замялся, будто подбирая слова, — очень принципиальный в таких мелочах.
Костя бросил взгляд на зажигалку, которую Влад так и не использовал, а затем перевёл внимание на едва заметный прямоугольный контур в кармане его шорт.
— Так ты всё-таки куришь? — спросил он с лёгкой ухмылкой, указывая подбородком на карман.
Влад задержался на секунду, словно взвешивая, стоит ли отвечать, но затем нехотя достал пачку.
Красная пачка с чёрным шрифтом. Но самое интересное — на боковой стороне была аккуратно выведена аббревиатура «ВВ» в виде стилизованной бабочки.
— Неплохие сигареты. И… оригинальный автограф.
Влад быстро сунул пачку обратно, однако успеть скрыть смущение не удалось — уши предательски покраснели.
— Это просто… чтобы не путать с чужими.
— Бабочка — твой тотем? — Костя ухмыльнулся.
— Скорее напоминание, — ответил Влад чуть резче, чем планировал.
— О том, что всё временно. Даже самые красивые вещи.
В его голосе внезапно прозвучала горечь, которую он тут же заглушил фальшиво-лёгким тоном:
— Ладно, мне пора. Отряд ждёт.
Костя кивнул, но его взгляд ещё пару секунд провожал Влада.
Общий кабинет администрации был тесным и душным. Пыльный вентилятор лениво гонял воздух, но не приносил прохлады. Стас сидел за столом напротив Киры, его длинные пальцы медленно перебирали папку с отчётностью.
— Кира Павловна, беда в столовой – дети массово жалуются на еду. — Заглядывая в кабинет, озабоченно сказал старший вожатый, — Каша солёная, котлеты ледяные. Трое вообще не ели, один ребёнок после обеда жаловался на тошноту.
— Опять? Спасибо, Лёш, что заметил. Стас, ты в курсе? — откладывая документы, с лёгким вздохом спросила Кира.
— Нет. Но если Лёша говорит – значит, проверить стоит, — не поднимая глаз от бумаг, равнодушно ответил Стас.
— Я уже опросил вожатых – жалобы идут от трёх отрядов. Думаю, надо бы шеф-повара поставить в известность... — нервно поправляя очки, продолжил Лёша.
— И что? Ты собираешься идти на кухню с претензиями без доказательств? — наконец подняв голову, с холодной усмешкой спросил Стас.
— Лёша, собери, пожалуйста, письменные показания от вожатых и детей. Конкретные примеры – кто, когда, на что жаловался, — перехватывая инициативу, спокойно сказала Кира.
— Уже начал! И... может, стоит зайти к поварам? Так, по-человечески... — колеблясь, оживился Лёша.
— Без моего согласия никто никуда не идёт, — резко заявил Стас.
— Правильно. Поэтому я сама схожу с Лёшей после собрания, — гладко, но твёрдо ответила Кира. Затем, обращаясь к Алексею, добавила: — Подготовь всё к 15:00, хорошо?
— Конечно! Я... то есть, мы всё сделаем как надо, — радостно ответил Лёша, бросая взгляд на её спутника.
— Как интересно. Видимо, моё мнение больше никого не волнует? — с опасной мягкостью произнёс Стас.
— Наоборот. Твой отчёт по дисциплине как раз пригодится – если проблемы с питанием подтвердятся, добавим его к общему пакету документов, — сохраняя спокойствие, ответила Кира.
Пауза. Лёша замер, переглядываясь между ними.
— Ты проверяла график дежурств?
— А почему тогда в столовой сегодня не хватило порций для первого отряда?
— Но ты же старшая по корпусу, — он наконец поднял взгляд. — Или я что-то путаю?
Лёша закашлял, перебивая напряжённую паузу:
— Это я косякнул, простите. Забыл передать список на кухню.
Стас повернул голову в его сторону, и парень сразу замолчал.
— Забавно, — мужчина вернул внимание Кире, — год назад ты даже не смела перечить мне на планёрках. А теперь...
Он намеренно не договорил. Кира сжала ручку так, что побелели костяшки.
— Факт, — Стас усмехнулся, — прошлым летом фактом было то, что без меня ты так и осталась бы старшей вожатой.
Кабинет затих, когда дверь за ним закрылась. Кира резко поднялась из-за стола, её пальцы вцепились в край столешницы.
Стас медленно поднял взгляд. Его глаза были спокойны и тяжелы, как свинец.
— Эти твои игры. Ты специально унижаешь меня при всех.
Он встал, поправил манжету рубашки, сделал шаг вперёд. Кира не отступила, но её ногти впились в дерево стола.
— Я делаю свою работу, — его голос звучал мягко, почти ласково. — Если ты не справляешься со своей, может, стоит вернуться к старой должности?
Он приблизился, и она почувствовала знакомый холодный аромат его одеколона. Когда-то этот запах заставлял её сердце биться чаще.
— Ты изменился, — вырвалось у неё.
Стас постепенно терял маску спокойствия, его ледяной взгляд заставил Киру невольно сглотнуть.
— Это ты стала другой, — ровно ответил он. — С тех пор, как у нас появился этот... новенький.
— Не притворяйся глупой, — Стас медленно обошел стол. — Ты проводишь с ним слишком много времени. Смеёшься над его глупыми шутками. — Он резко хлопнул ладонью по столу. — Я не слепой!
Кира отпрянула, но быстро взяла себя в руки:
— Мы просто работаем вместе! Ты совсем параноиком стал!
Мужчина внезапно схватил ее за руку:
— Докажи, что мне не о чем беспокоиться. Покажи телефон.
— Отпусти! - Кира попыталась вырваться. — Ты переходишь все границы!
В этот момент дверь распахнулась. На пороге стояла Лиза с кипой бумаг в руках.
— Ой, простите, — смутилась она, видя сцену. — Кира, нам нужно срочно обсудить оформление для завтрашнего конкурса.
Кира резко дёрнула руку, освобождаясь от хватки Стаса.
— Иду, — сказала она, стараясь говорить ровно.
Когда дверь закрылась за ними, мужчина остался один, сжимая кулаки. Его подозрения только укрепились.
Актовый зал. Полуденное солнце пробивается сквозь пыльные шторы, освещая танцующие пылинки. Дети четвертого отряда в оживлении толпятся у сцены. Костя сидел на корточках перед звуковой аппаратурой, его пальцы ловко проверяли соединения. Капля пота скатилась по виску.
— Костя, ну когда уже музыка будет? — ёрзал на месте Даниил, размахивая сценарием. — Мы без неё не понимаем, когда выходить!
София, поправляя синие резинки в косичках, добавила:
— Это Никита виноват! Он вчера на колонках прыгал!
Дверь скрипнула. В зал вошёл Влад, закинув руки в карманы шорт. Его светлые волосы были слегка влажными.
— Опять техника глючит? — снисходительно произнёс он, останавливаясь за спиной Кости. — Ты не туда штекер воткнул, наверное.
Костя даже не обернулся, продолжая проверять разъёмы.
— Провода тут ни при чём. Проблема в усилителе.
Влад нахмурился, сделав шаг ближе.
— Да ладно, я сто раз так подключал. Попробуй переключить в другой порт.
Костя медленно повернул голову. Его зелёные глаза встретились с голубыми глазами Влада.
— Если я сейчас воткну этот кабель в линейный вход, как ты предлагаешь, — чётко произнёс он, — то через пять минут мы услышим хлопок — и лагерь останется без звука до конца смены. И платить за это буду я.
Тишина повисла между ними. Костя вернулся к настройкам. Через минуту три щелчка — и зал наполнился музыкой. Дети взорвались радостными криками. Влад смотрел с наигранным восхищением.
— Ты что-то хотел? — сухо спросил Костя, не отрываясь от ноутбука.
На мгновение взгляд собеседника стал пустым, будто он внезапно увидел что-то невидимое для других. Глаза не моргают, лицо не выражает никаких эмоций — как будто его "выключили" на пару секунд. Даже дыхание почти не заметно — грудь почти не двигается. Руки, если они были чем-то заняты, слегка обмякли.
Вожатый вздрагивает, моргает и возвращается в реальность, будто его дёрнули за невидимую ниточку.
— Да... — отвечает он, но с небольшой задержкой, как будто ещё не до конца "включился", попутно достаёт телефон. — Мне нужно добавить тебя в общий чат. У тебя есть ВК?
Костя быстро нашёл свой профиль и отправил заявку.
— Закрытый профиль? — спросил Влад, покусывая губу.
— Ага. Добавлю позже. У меня здесь связь не ловит.
К вожатым подбежала энергичная девочка из отряда:
— Костя, включи ещё раз! Мы забыли движения!
Неожиданно в зале появилась его напарница Катя. Поправляя растрепавшийся хвостик, она мягко, но твёрдо сказала:
— Костя, уже без пятнадцати шесть. Пора детей на ужин собирать.
Парень оторвался от настройки аппаратуры и кивнул. Повернувшись к девочке с бантами, которая продолжала кружиться у сцены, он сказал:
— София, закругляемся, идём в столовую.
— Не хочу, — надула губки девочка, скрестив руки на груди. — Там кормят невкусно. Чай солёный, а котлеты холодные.
Катя, услышав это, подошла ближе и присела рядом с Софией:
— А ты попробовала сегодняшнюю кашу? Повара говорят, она особенная.
— Понимаешь, мы не можем оставить тебя одну. Весь отряд идёт — и ты с нами.
— Слушай, вот что. Если ты съешь всё, что положено, я приготовлю для тебя особенный приз. Договорились? — Костя подмигнул, и на его лице появилась та самая ямочка, которая так нравилась детям.
— А что за приз? Можно мороженое? Или наклейки? А может...
Влад, стоявший рядом, закатил глаза и громко вздохнул:
— Ладно, я пошёл. Удачи тебе с этими переговорами, — бросил он через плечо, направляясь к выходу.
Катя тем временем уже строила детей:
— Четвёртый отряд, стройся парами! Девочки вперёд, мальчики — за ними!
Солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая небо в золотисто-розовые тона, когда телефон в кабинете Стаса зазвонил в очередной раз. Он вздохнул, отложив отчет, и поднял трубку.
— Старший воспитатель Станислав Львович, слушаю вас.
На другом конце провода раздался взволнованный женский голос:
— Здравствуйте! Это мама Анюты из пятого отряда. Она мне только что звонила, говорит, что в столовой кормят чем-то несъедобным! Каша солёная, котлеты холодные, она вообще ничего не ела!
Стас мягко усмехнулся, его голос мгновенно стал тёплым и отзывчивым:
— Ольга Сергеевна, я вас прекрасно понимаю, как маму. Но, поверьте, у нас строгий контроль за питанием. Дети иногда склонны немного драматизировать, особенно когда скучают по дому.
— Но она говорит, что ей даже плохо стало!
— Если бы ей действительно было плохо, наши медики сразу бы отреагировали. Уверяю вас, меню согласовано с диетологами, все продукты свежие. Возможно, Аня просто не в духе — у нас сегодня жарко, многие ребята капризничают.
Пауза. Стас слышал, как мама на том конце провода немного успокаивается.
— Ну... ладно. Но вы же проверите?
— Конечно! Я лично зайду в столовую, поговорю с поварами и проверю, всё ли в порядке. И обязательно передам Анечке, что вы волнуетесь. Может, ей просто не хватает вашего внимания?
— Спасибо... Извините, что побеспокоила.
— Ничего страшного. Всегда рад помочь. До свидания, Ольга Сергеевна.
Он положил трубку, и его лицо моментально изменилось — улыбка исчезла, взгляд стал холодным.
Золотистые лучи заходящего солнца мягко освещали дорожку, по которой четвертый отряд возвращался из столовой. Дети, сытые и довольные, галдели, перебивая друг друга, а Костя шел чуть позади, внимательно слушая девочку из отряда, которая взахлёб рассказывала о своем дне. В этот момент к группе присоединилась Кира. Девушка шла рядом, слегка улыбаясь детскому шуму. Увидев Костью, она замедлила шаг.
— Как ваш отряд? — спросила она, подстраиваясь под его неторопливую походку.
Костя обернулся, и его лицо озарилось теплой улыбкой:
— Лучше всех. Сегодня наконец-то все съели рисовую кашу без капризов.
— Вот это прогресс, — Кира рассмеялась, и в ее глазах вспыхнули искорки. — В прошлом году мой отряд первую неделю питался исключительно хлебом с маслом.
Они шли рядом, неспешно обсуждая завтрашние мероприятия. Кира незаметно сжала в руке завёрнутую в салфетку ещё тёплую булочку с корицей.
— Возьми, — вдруг сказала она, протягивая её Косте. — Ты их обожал в детстве.
Костя замер на мгновение, его глаза неожиданно стали тёплыми и немного грустными.
— Папа ведь никогда не разрешал мне есть мучное, — тихо сказал он, бережно принимая угощение. — Помнишь, как ты привозила мне те самые пряники в жестяной коробке? И конфеты "Мишка на Севере"... Прятали их под подушку, чтобы отец не нашел.
Кира улыбнулась, в ее глазах мелькнула нежность:
— А потом ты весь вечер ходил с липкими руками, и мы придумывали нелепые оправдания.
Они засмеялись, и на секунду оба перенеслись в прошлое — в тот старый дом с вечно недовольным отцом Кости, где редкие визиты Киры становились праздником.
— Спасибо, — прошептал Костя, быстро обняв ее за плечи, пока никто не видел.
Кира кивнула, поправляя его бейджик:
— Только не объедайся. И проверь, чтобы твои сорванцы зубы почистили.
— Будет сделано! — Костя шутливо отдал честь и побежал догонять отряд, уже откусывая кусочек булочки. А Кира ещё секунду смотрела ему вслед, прежде чем развернуться и пойти своей дорогой.
Затемнённое окно штаба отражало закат, но Стас видел только одно: как Кира, всегда сдержанная, смеялась, запрокинув голову. Как ее пальцы бережно передали тому парню булочку. Как она смотрела ему вслед...
Лёша, запыхавшийся, влетел в кабинет, хлопнув дверью. Его рубашка была мокрой от пота.
— Где Кира? — спросил старший вожатый, протирая вспотевший лоб.
Стас медленно оторвался от окна, где только что исчез из виду Костя со своим отрядом.
— Да вот, к директору ходил насчёт этих жалоб на питание... — начал Лёша, но в этот момент дверь открылась.
В кабинет вошла Кира. Увидев Стаса, её лицо сразу стало строгим, никаких следов недавней улыбки, которую она дарила Косте.
— Кира Павловна! - Лёша сразу оживился. — Завтра внеплановая проверка!
Девушка положила папку на стол и деловито спросила:
— Виктор Владимирович в курсе? Какие распоряжения?
— Да-да, он сказал, чтобы вы заполнили все акты по кухне. Холодильник уже чинят, продукты заменяют. Нужно составить объяснительные по жалобам и…
Кира перебила, открывая журнал:
— Я всё оформлю. Принеси мне копии накладных и акты осмотра оборудования.
Стас молча наблюдал, как она уверенно берёт ситуацию под контроль.
— И Лёша, — добавила она, — предупреди всех вожатых о проверке. Пусть подготовят отчёты по отрядам.
Когда старший вожатый вышел, в кабинете повисло напряжённое молчание. Кира углубилась в бумаги, делая вид, что не замечает пристального взгляда Стаса.
— Я пойду предупредить медиков, — наконец произнёс он, отходя от окна.
Кира даже не подняла головы, лишь кивнула:
— Хорошо. И проверь, чтобы у них были подготовлены аптечки и журналы.
Стас задержался у двери, его пальцы сжали ручку.
Она наконец взглянула на него — холодно, отстранённо.
Он хотел сказать что-то резкое, спросить, почему она так смотрит на него, как на чужого. Но вместо этого лишь покачал головой.
Дверь закрылась за ним с тихим щелчком.
Стас вышел из административного корпуса в густой вечерний воздух, наполненный смехом и музыкой. В центре лагеря уже собрались дети – дискотека в самом разгаре. Огни гирлянд мигали в такт ритмичным ударам, но воспитатель даже не взглянул в сторону танцпола. Он резко свернул к медпункту, его туфли гулко стучали по деревянному настилу. Внутри было светло, как днём. Дверь отворилась с лёгким скрипом. В небольшом кабинете на кушетке сидел мальчишка лет десяти, сжимая зубы, пока медбрат обрабатывал его разбитую коленку. А рядом стоял Костя — без бейджика, в растянутой футболке, открывающие ключицы.
— Ты вожатый? — резко спросил Стас.
— Где твой бейдж? — Стас сделал шаг вперед. — Завтра проверка. Ты что, думаешь, они будут закрывать глаза на такие нарушения?
Медбрат, не отрываясь от перевязки, поднял глаза:
Стас перевёл взгляд на медика:
— Да. Завтра. Убедитесь, что все журналы в порядке.
Костя почесал затылок, явно чувствуя себя неловко:
— Бейдж в корпусе, я просто выбежал, когда Сашка упал...
— Неважно, — Стас перебил его. — Если ты не можешь следовать элементарным правилам, тебе здесь делать нечего.
Не дав возможности ответить, он резко развернулся и вышел, хлопнув дверью.
Музыка с дискотеки теперь звучала для Стаса как назойливый шум. Пальцы непроизвольно сжимались в кулаки. Этот наглец... Этот никчёмный новичок... Мужчина шёл по затемнённой аллее, когда из-за угла появился Влад. Он был один — странно, ведь все дети уже собрались на дискотеке, а вожатые должны были их сопровождать.
— Ты чего один? — резко бросил Стас, останавливаясь. — Дети на дискотеке, а ты где шляешься?
— Хотел забрать сухпаёк для отряда. — Он сделал паузу, изучая реакцию мужчины. — Но, если честно, просто искал тебя.
Стас почувствовал лёгкое раздражение. Этот парень всегда знал, как вывести его из себя.
— Иди за мной, — коротко бросил он, разворачиваясь.
Влад не спеша последовал за ним, сохраняя дистанцию, но его присутствие ощущалось как натянутая струна.
Комната Стаса располагалась на третьем этаже — небольшая, лишённая излишеств, но при этом уютная и продуманная. Несмотря на скромные размеры, она казалась просторной: у одной стены стояла кровать, напротив рабочий стол, рядом шкаф, а между ними два окна, наполнявших пространство светом. Когда дверь закрылась, пространство между ними сжалось еще сильнее, оставив только тишину и нерешенный вопрос, витавший в воздухе. Стас повернулся к Владу, его взгляд стал тяжелым, пронизывающим.
— Ну? — он скрестил руки на груди. — Что ты узнал о Косте?
— Интересный тип. Устроился через связи — школьный друг сын Виктора Владимировича.
— Сын директора? Тот самый Кирилл, который у нас здесь «трудным» числился?
— Именно он. И судя по всему, Костя — единственный, кто мог с ним нормально ладить.
— Тут интереснее. Они якобы только познакомились в этом сезоне, но... — он сделал паузу, — я видел, как она поправляла ему бейдж. Так делают только те, кто знает друг друга давно.
Стас замер. В его глазах вспыхнуло что-то опасное.
— На сто процентов? Нет. — парень подошёл к окну. — Но я проверю.
— Хорошо. Но если что-то найдешь...
— Ты будешь первым, кто узнает, — закончил за него Влад, а затем пристально посмотрел на мужчину, заметив, как тот сжимает кулаки, а его челюсть напряжена.
— Ты сегодня какой-то… натянутый, — произнёс вожатый, делая шаг ближе. — Весь день ходишь, будто гвоздь проглотил.
— И что ты собираешься с этим делать?
Парень легко, но уверенно толкнул Стаса на кровать. Тот не сопротивлялся, упав на матрас, и Влад мгновенно опустился перед ним на колени. Его пальцы ловко расстегнули ремень, не отрывая взгляда от мужчины. Ладонь скользнула вниз, уверенно обхватывая член. Его движения были медленными, но точными.
— Ты же любишь, когда всё под контролем, — прошептал Влад, наклоняясь ближе. — Но иногда нужно просто... расслабиться.
Стас резко выдохнул, когда пальцы Влада сжались чуть сильнее.
— Никто не справляется лучше тебя. Даже если этот новенький пытается влезть в твои дела...
Мужчина прикрыл глаза, откинув голову назад.
— Ты слишком много болтаешь...
— Зато ты слишком много думаешь, — Влад ухмыльнулся, чувствуя, как тело под ним отзывается. Он ускорил движения, пальцы скользили уверенно.
— А сейчас... — парень наклонился, его дыхание обожгло головку, — ...ты будешь думать только о том, как хорошо я тебя знаю.
Стас резко выдохнул, когда влажный язык скользнул по чувствительной коже.
— Вот видишь, — Влад приподнялся, снова принимаясь работать рукой, — ты же лучший здесь. Самый умный. Самый сильный.
Его движения стали быстрее, увереннее.
— И если бы не ты, этот лагерь давно бы развалился.
Стас стиснул зубы, его бёдра непроизвольно дёрнулись навстречу. Член мужчины пульсировал в руке вожатого, наполняясь кровью с каждым движением его пальцев. Влад чувствовал, как под тонкой кожей набухают вены, как орган становится горячее, твёрже. Движения стали увереннее, язык скользил по напряжённой плоти. Губы Влада обжигающе горячие и влажные. Стас приоткрыл глаза, наблюдая, как светлые кудри парня покачиваются в такт движениям. Его пальцы автоматически вплелись в волосы Влада, направляя ритм, сначала мягко, потом всё жёстче.
Но вдруг в поле зрения мелькнула воображаемая ямочка на щеке. Светлые кудри стали темными. Зеленые глаза, широко раскрытые от шока и унижения. Стас резко втянул воздух носом. Его пальцы непроизвольно сжались, прижимая голову Влада глубже. Теперь перед ним стоял Костя — тот самый наглый новичок, который сегодня так свободно положил руку на плечо Киры.
"Давись, сволочь. Хочу видеть, как ты давишься слезами, как краснеет твое милое личико..."
Стас представил, как Костя давится, слюна течет по его подбородку, а глаза мокрые от слез. Как он хрипит, но Стас не отпускает, наслаждаясь моментом.
"Чтобы запомнил. Чтобы больше никогда не смел..."
Хриплый звук вырвался из горла Влада, сотрясая его тело. Стас моргнул, внезапно осознав реальность. Его пальцы впились в голову Влада так сильно, что побелели костяшки. Вожатый бился в его руках, лицо багровое, глаза вылезали из орбит. Стас резко отпустил его. Парень отпрянул, давясь кашлем, слюна стекала по его подбородку. Он схватился за горло, судорожно глотая воздух.
Влад отстранился, губы блестели.
Он хотел возразить, но встретил ледяной взгляд.
— Возвращайся к отряду, — резко произнёс Стас, отталкивая его.
Влад замер на секунду, пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Он медленно выдохнул, сглатывая ком в горле, и кивнул — больше себе, чем мужчине. Повернувшись к двери, шаг показался слишком тяжелым, будто пол под ногами налился свинцом. Дверь закрылась за ним с тихим щелчком.
"Увидимся на планёрке", — прозвучало из коридора, но Стас уже не слушал. Он остался стоять посреди комнаты, его дыхание было ровным, но член по-прежнему напряженно пульсировал. Не от желания. Не от мысли о Косте или Владе. От себя.
Стас медленно провел ладонью по животу, ощущая под пальцами напряжение мышц. Он поймал свое отражение в темном окне — высокий, идеально сложенный силуэт, резкие черты лица, холодный блеск глаз.
Как они все жалки по сравнению с ним.
Его пальцы скользнули ниже, к возбуждённой плоти. Это не было мастурбацией — скорее, ритуалом поклонения самому себе.
Мысли вернулись к плану. Он представил, как тот глупый, улыбчивый мальчик постепенно превратится в его тень. Как будет смотреть на него снизу вверх, дрожа от страха и... обожания. Как станет зависимым от его внимания, от его милости. Стас сжал член, представляя не Костю, а себя — стоящего над ним, дарящего или отбирающего по своей прихоти.
Он сделает его ничем. И это будет прекрасно.
В комнате было тихо. Только прерывистое дыхание Стаса и мягкие звуки трения кожи о кожу. Он не торопился. Наслаждался. Собственным совершенством. Собственной силой. Собственным превосходством. Когда волна удовольствия наконец накрыла его, мужчина не застонал. Он лишь слегка закинул голову, наблюдая в окно, как его отражение содрогается в экстазе. На губах застыла тонкая улыбка.
Он — бог в этом маленьком мире. А все остальные — лишь жалкие тени, которым повезло оказаться в его присутствии.