Lurk Moar
Цветы ОВО.
Второй срок Путина, казавшийся последним. Нефть растёт в цене, Ходорковский ещё на воле, в интернете можно скачивать что угодно, хоть "Поваренную книгу анархиста", хоть " Сто способов самоубийства". Никакой цензуры, абсолютная свобода. "Сытые нулевые", вот только моя зарплата на заводе — 4500 руб, что равняется примерно 30 дешёвым CD-дискам. На 100 руб можно напиться втроём, взяв в ларьке 2.5 л "Охоты крепкой" и 3 по 0.5. Для полного кайфа еще пачку "Моrе" за 8 руб и зажигалку за 2 руб. Коробок шмали 200 руб, стакан 1000. Если мусора найдут это у тебя на кармане, максимум, что сделают — заберут и скурят сами.
Работая на заводе, я все равно ищу место получше. Меня интересует карьера торгового представителя или мерчендайзера, но меня никто не берёт даже охранником в магазин самообслуживания, я проваливаю одно собеседование за другим. Пытаюсь устроиться в провинциальную газетенку слесарем по обслуживанию печатной машины, где зарплата — немыслимые 20000 руб. Толстая директриса за большим столом своего кабинета спрашивает меня, рассматривая диплом:
— Почему так много троек?
— Я знаю предметы хорошо, просто не вижу смысла напрягаться ради пятёрок, — в колледже панковал по-серьезному.
— Как это не видишь смысла? И работать так же будешь? — пихает дипломы в мою сторону.
Я всё понимаю, складываю бумаги в пакет и ухожу. Она не говорит мне даже "до свидания", не то что стандартной фразы "мы вам перезвоним, если что". Вечером рассказываю историю своей девушке Сальвии, она говорит, что тётка просто тупая тварь, и зачем нужно такое начальство. Позже на эту должность возьмут нашего знакомого синебота Пашу — друга наборщицы, работавшей в той же газете.
Без протекции и связей сложно найти нормальную работу, когда тебе 20 лет, ты только что окончил колледж и вдобавок учишься на заочке в институте. Что ж, молодость даётся не для работы, а для тусовок, ну и может быть для обучения, если, конечно, твоя шарага способна научить чему-то ценному.
В один из тех дней позвонил знакомый, работавший на заводе слабоалкогольных газированных напитков и сообщил, что на складе есть просрочка джин-тоника Алко, пак по цене полторашки:
— Надо?
— Конечно!
Затариваемся с друзьями, идём на природу, а конкретно на территорию местного санатория, ещё не огороженную современными неперелезаемыми заборами из стеклопластика. Находим длинный стол, скамейки, рассаживаемся, пьём Алко и наслаждаемся видом на реку. Волшебным образом, про халявный джин узнали на заброшенной стройке — главном месте сбора неформалов нашего городка и вот нас становится еще больше. Теперь тут и панки и металлисты и готы и эмо и даже первые альтернативщики, к коим я уже причисляю себя:
— У меня есть последний альбом Психеи.
— Круто! Дашь послушать?
Эмо включили на телефоне новую группу "Оригами".
— Мeталлика сдулись! — внезапно говорит один волосатый, хотя у него на руке напульсник Metallica.
— Да нихуя! Металлика — лучшая группа, — возражает ему второй волосатый с жетоном Metallica на груди.
Готы обмениваются дисками со скачанными и нарезанными клипами "Cradle of Filth", сопровождая это непонятными звуками, якобы, гроулингом. Все это время в сторонке застенчиво стоят постоянные спутницы неформалов, те самые, что уже имеют огромный сексуальный опыт и настолько же огромный букет венерических заболеваний. Но это выяснится позже, а сейчас всё, что нас интересует— бухло и музыка. Мы мечтаем стать рок-звездами, как Фео, ведь он из такого же маленького городка неподалёку от нас. За разговорами выпито уже немало полторашек и я чувствую, что мне надо отлить. Выхожу из-за стола, на котором стоят ещё пару паков, направляюсь в сторону леса. Сальвия идёт за мной, не в силах более слушать истории про то, какой концерт дали Metallica двадцать лет назад. Я стою у куста шиповника, на уровне моего лица оказывается распустившийся цветок. Я нюхаю запах, затем срываю лепестки губами и жую их.
— Как мило... Кажется, тебе уже хватит. Я хочу домой.
— Пойдём, — застегиваю ширинку, мы уходим по-английски.
Мы идём вдоль большой дороги в сторону заката. Поблизости нет жилых домов, поэтому вокруг нет людей, разве что машины проносятся мимо, на максимально разрешенной скорости, а может и превышая её.
— Ну зачем ты цветок-то сожрал? — смеется Сальвия.
Я смеюсь тоже, мне легко и весело, ведь весь мир открыт перед нами, мы так молоды и у нас впереди потрясающее будущее. Мы проходим мимо здания отдела вневедомственной охраны, выстроенного в виде маленькой крепости или большого форта. Перед ним большая разноцветная клумба. Я лезу в неё, собираю букет цветов, вырывая их вместе с корнями, на которых висят куски земли и вручаю Сальвии. Мимо проезжает автобус, она смеется и качает головой. Я со всей силы кидаю букет вверх и нас засыпает обрывками травы, цветами и землей. Лето, закат, алкоголь. Не знаю, что сейчас может быть лучше? Разве что секс в лесу...
Когда мы дошли до её дома, уже стемнело. Тихо прошли в комнату, где обнимались и целовались на маленькой односпальной кровате под треки Linkin park и Jane Air, пока мне не позвонил парень подруги Сальвии, жившей в соседнем доме. Обычно, мы вместе возвращались на свой район.
На другой день я снова пошёл на завод. Моим напарником там был Митрофаныч — дед, трудяга старой закалки. Он носил седую чёлку, немного косил, жил в общаге со своей бабкой и внуком. Митрофаныч всю жизнь проработал на заводе, знал всех, его все знали, уважали, но это не помогло ему удержаться, когда начались первые сокращения. В его последний рабочий день мы с ним первый и единственный раз после работы взяли по бутылке крепкого пива. Он стрельнул у меня сигарету "Моre" и отметил неплохое их качество, я взял у него "Приму" без фильтра и отметил, что это полное дерьмо. Больше я его никогда не видел.
Неумолимо наступало время больших скоростей. Время драм&бэйса и тектоника. Начало глобальной цифровизации и, вместе с тем, начало глобального кризиса. Жить было интересно и тревожно одновременно. Я решил уволиться с завода, так и не найдя, куда уйти.