Последний аргумент - логика.
Имя
Сквозь призрачный полусон пробиваются отблески света, ложатся зыбкими узорами на гладкий пол. Воздух пахнет нагретым деревом, пряной пылью старых книг и едва уловимым ароматом жасмина. Где-то вдалеке звучит плеск воды, смех, шелест ткани — приглушённые, неясные, будто подёрнутые дымкой времени.
— Хайтам… Иди сюда, мой мальчик.
Голос ласковый, тёплый, пронизанный нежностью. Он зовёт сквозь толщу лет, через забытые сны, пробуждая в груди что-то тёплое, щемящее… Рука тянется навстречу, но свет внезапно гаснет, мир меркнет, оставляя после себя лишь тишину и зыбкое ощущение чего-то ускользнувшего.
«Тот, кто следует путём света и знаний»
Возраст
Тусклый свет лампы скользит по краям пергамента, отбрасывая мягкие тени на стены. В кабинете стоит полное безмолвие — даже ветер за окном смолк, словно уважая этот момент тишины. Аль-Хайтам закрывает очередную книгу, пальцы легко проводят по её обложке, прежде чем отложить том на край стола. Он поднимает взгляд на календарь, неприметно висевший на стене среди множества заметок, старых свитков и чертежей. Сегодня… его день рождения. Осознание приходит спокойно, без всплеска эмоций или торжественных мыслей. Просто ещё одна дата, ещё одна точка на линии времени, ещё один день, когда стрелки часов продолжают двигаться вперёд. Он чуть дольше обычного задерживается взглядом на цифрах, но вскоре отворачивается, тушит лампу и, не теряя привычной размеренности, направляется к окну.
Внешность
Высокий, ладно сложенный мужчина с осанкой, в которой угадывается не столько врождённое благородство, сколько осознание собственной значимости. В нём нет показной роскоши, но есть безупречная аккуратность — та, что рождается не из стремления произвести впечатление, а из внутренней привычки к порядку.
Пепельно-серые волосы, чаще небрежно уложенные, чем аккуратно причёсанные, выглядят так, будто он поправил их один раз с утра — и больше не вспоминал об этом. Янтарные глаза пристально вглядываются в окружающий мир, отмечая детали, которые ускользают от других. Иногда в них вспыхивает насмешливый огонёк, но чаще всего выражение его лица остаётся непроницаемым.
Одежда строга, лишена вычурности, но неизменно высокого качества. Глубокие, тёмные оттенки, удобный покрой, перчатки, скрывающие пальцы, привыкшие держать и перо, и оружие. Единственная деталь, выдающая его происхождение, - массивный перстень с гербом рода, который он носит скорее по необходимости, чем из привязанности.
Биография & Характер
Он никогда не знал родительской ласки. Детство его прошло не в играх, а в стенах, где не звучали ни сказки, ни нежные слова. Родители погибли, когда он был ещё ребёнком, и единственным, кто мог взять его под своё крыло, оказался дядя - человек холодного разума и строгих принципов.
В этом доме правили не эмоции, а расчёт. Ошибки не прощались, но исправлялись. Жалость считалась слабостью, а сентиментальность изъяном. Здесь не рассказывали легенды у камина и не обсуждали мечты за семейным столом. Вместо этого были книги, тысячи страниц, на которых хранилась история мира, чьи страницы Аль-Хайтам переворачивал так же осторожно, как проверял чужие слова на истинность.
Но если дядя верил в незыблемость порядка, то Аль-Хайтам привык видеть в нём трещины. Он не спорил ради спора, но если вступал в дискуссию, то делал это с таким хладнокровием, что оппонентам оставалось только признать поражение. Он с лёгкостью разбирал традиции на составные части, находя в них нелепые противоречия. Это делало его неудобным собеседником и не менее неудобным наследником.
Когда дядя скончался, Аль-Хайтам унаследовал титул герцога и мог бы превратиться в одного из тех, кто правит из тени, ведя долгие политические игры. Однако интриги никогда не были ему интересны. Он не стремился угождать, не искал одобрения и не терпел пустой болтовни. Если что-то не имело для него ценности - будь то разговор, союз или человек, - он попросту не тратил на это время.
Его не считают ни жестоким, ни добросердечным. Скорее равнодушным. Кто-то видит в его отстранённости презрение, кто-то самодостаточность. Но что бы ни говорили о нём за его спиной, одно остаётся неизменным: он всегда знает больше, чем кажется, и всегда идёт своим путём.
Роль в сюжете
Герцог, но не тот, чьё имя звучит в каждой политической беседе. Он не участвует в балах, если в этом нет необходимости, не ведёт пустых разговоров, не спешит вплетаться в дворцовые игры. Однако это не значит, что он остаётся слеп к тому, что происходит вокруг.
О нём ходят слухи. Одни говорят, что он холоден, другие - что слишком умен, чтобы быть удобным. Кто-то считает, что он просто отстранился от мира, а кто-то - что в его молчаливом наблюдении скрывается куда больше амбиции, чем он демонстрирует.
Но никто не может сказать наверняка, что у него на уме. Аль-Хайтам не делает лишних шагов, но если он всё же вмешался в ход событий, значит, на то была веская причина.