Афганистан не пал: его просто никогда не было
«Распад Афганистана: разведка США ошиблась?» — спрашивает ABC News. «Афганистан — ваша вина», — рявкает Том Николс в интервью The Atlantic. «Почему афганские силы так быстро сложили оружие?», — размышляет Politico. Единственное, для чего выгодно завоевание Афганистана талибами, — это, чтобы было больше горячих репортажей в СМИ.
Афганистан не пал, его просто никогда не было. Афганская армия сложила оружие, потому что ее тоже никогда не было. И не только потому, что большинство из 300 000 солдат были воображаемыми. Они в своем большинстве — пуштуны, которые сдались своим собратьям-пуштунам-талибам или бежали в Иран или Узбекистан, в зависимости от их племенной или религиозной принадлежности, что, в отличие от Афганистана, вполне реально.
Афганская армия была там, потому что мы потратили на нее $90 миллиардов. Как и Афганистан с его президентом, конституцией и выборами, существовал потому, что мы потратили на все это целое состояние.
Когда мы оттуда ушли, президент сбежал, армия развалилась, а Афганистан - Мюзикл в Кабуле закрылся.
Не мы изобрели вечную войну после 11 сентября: Афганистан всегда был в состоянии войны.
Американцы впечатлены тем, что Талибан продержался 20 лет, чего не должно было быть.
В Афганистане нет времени. Два десятилетия войны американцам жутко непонятны. Для афганцев так было всегда. Мы ступили в место, которое веками было зоной боевых действий, встали на чью-то сторону, снабдили оружием, а затем ушли, поскольку все знали, что так будет. Британцы и русские приходили и уходили. После нас китайцы придут и уйдут.
А вечная война будет продолжаться бесконечно.
До нас русские хотели, чтобы афганцы выдавали себя за коммунистов. Мы хотели, чтобы они притворялись демократами. Но афганцы — не «афганцы», они — пуштуны, узбеки, белуджи, хазарейцы, сунниты и мусульмане-шииты, все остальное — лишь временный костюм.
Талибан — еще одна попытка пуштунов захватить власть, встретит сопротивление не со стороны сторонников свободного и демократического Афганистана, а со стороны соперничающих племен и полевых командиров.
Возможно, мы, в конечном итоге, профинансируем некоторых из них. И, возможно, на этот раз мы не будем так глупы, чтобы просить их провести выборы или какую-то другую чушь о национальном строительстве.
Наша кампания в Афганистане после 11 сентября была быстрой, умной и беспощадной. Люди, которые ее проводили, понимали это общество. Они работали вместе с полевыми командирами, чтобы сокрушить Талибан. Их целью была быстрая и грязная победа, которая была бы примером для талибов.
Нашими союзниками были все, чьи текущие фракционные интересы в бесконечной борьбе за власть совпадали с нашими.
Шли годы, некоторые из наших союзников превратились во врагов, а некоторые враги стали союзниками. Плохими парнями были талибы, но, как и в Сирии, ими были и все остальные. Под перекрестный огонь попало много невинных, но у невинных нет власти. Среднестатистический афганский сельский житель не думает о том, чтобы быть гражданином какой-то страны под названием Афганистан. Его мало заботят выборы, а его старшие путают американцев с русскими, а иногда даже с британцами. Элиты в Кабуле с удовольствием наряжают свой захват власти в президентские титулы и конституции, которые никого в стране не волнуют.
USAID платит девушкам в Кабуле, чтобы те играли в феминизм, и выпускникам колледжей, чтобы они рассказывали о международных отношениях.
Как мы теперь выясняем, все это не имело никакого значения для подавляющего большинства населения страны.
Однако до Обамы, Афганистан не был для нас полной катастрофой.
Американские силы при Буше достигли пика в 25 000 человек.
Обама увеличил их в четыре раза до 100 000. В том году было ранено больше американских солдат, чем за всю администрацию Буша.
1200 американцев погибли во время наступления Обамы в Афганистане не только потому, что он в четыре раза увеличил количество солдат, но и потому, что армии было приказано прекратить попытки победить Талибан.
Наши солдаты стали общественными организаторами с оружием, которым сказали не воевать.
Никакие сердца и умы не были завоеваны. Однако кладбища заполнялись мальчиками из Техаса и Западной Вирджинии, которым не разрешили стрелять в ответ, потому что Обама хотел покорить мусульманские сердца и умы. Военное начальство, принявшее стратегию Обамы, похоронило и покалечило целое поколение молодых людей.
Бесчисленное количество мужчин и женщин приходили домой, израненные внутри. Они совершили передозировку или покончили с собой.
Военное командование отступило, чтобы обезопасить города, в то время как талибы охраняли сельские районы, в которых мы положили так много жизней. Все, что им нужно было сделать, это дождаться нашего ухода. Скорость, с которой талибы захватили страну, кажется зрителям CNN волшебной. Страна принадлежала им. Талибы вели мало сражений. Когда Байден объявил о своем уходе, различные полевые командиры и лидеры начали переходить на другую сторону, чтобы присоединиться к победившей команде.
Это исламская команда, поддержанная Пакистаном, Китаем, Турцией, которые все большие парни. Они пока еще держатся, но это не значит, что они не перейдут на другую сторону в следующем месяце или следующем году.
Ненавистное правительство в Кабуле опиралось на наши деньги и нашу авиацию. Мы ушли, и они ушли. Но местные жители будут ненавидеть Талибан тоже.
И когда китайцы придут рыть шахты, прокладывать дороги и оскорблять местных жителей, они узнают то, что узнали мы, британцы и русские: Афганистан не принадлежит никому. Это его собственная вечная война враждующих племен.
Вечная война будет продолжаться независимо от того, будем мы там или нет. Но мы, вероятно, будем там в той или иной форме.
Мы никогда по-настоящему не понимали ни Афганистан, ни Ирак. И поэтому от них не уйти. Аль-Каида и ИГИЛ будут действовать за пределами Афганистана. То же самое будет с бесчисленным множеством других бойцов-джихадистов.
Не американцы изобрели вечную войну. Она идет в исламских частях мира больше тысячи лет. Упоминать об этом немодно и политически некорректно. Вот почему СМИ осторожно описывают талибов как «религиозных учеников», не называя религии.
Это относится к суннитской и шиитской междоусобице в Ираке, в то время как "исламская" часть проблемы обходится.
Мы пришли, чтобы победить джихадистов после 11 сентября, и мы остались, чтобы реформировать Афганистан. Но от чего мы его реформировали? Мы не смогли назвать проблему. А когда вы не можете назвать проблему, вы никогда не найдете решения.
После провала в Афганистане, сейчас идет процесс привлечения в Америку как можно больше афганцев. Старый план по привлечению 100 000 «переводчиков» и членов их семей был значительно расширен, чтобы любой афганец, выполнявший какую-то работу для американских организаций, от групп помощи до средств массовой информации, имел право приехать в Америку.
К тому времени, когда они закончат, у нас может оказаться миллион афганских беженцев в Америке.
Некоторые из них станут исламскими террористами. Последним актом борьбы с терроризмом является привлечение террористов в Америку, чтобы развязать еще больший террор.
Настоящая трагедия Афганистана не только в том, что мы потеряли в пыли так много наших лучших и самых умных людей, но и в том, что мы ничего не извлекли из этого опыта. Ничего, кроме обвинения себя.
Мы не подвели Афганистан. Мы не потеряли Афганистан. Он никогда не был нашим или чьим-либо. Афганистан не был нашей вечной войной. Это вечная война военачальников и вождей племен, которые будут в ней сражаться, пока вода не высохнет, скот не погибнет, и все они переедут во Фремонт, где уже живут 25 000 афганцев.
Наша ошибка заключается в том, что мы не понимаем, что такое Афганистан. Американцам нравится верить, что все такие же, как мы. В эту ловушку легко попасть. Куда бы мы ни пошли, люди говорят по-английски, слушают нашу музыку и носят рубашки Nike. У них есть мнение о наших президентах, и они хотят знать, как легко переехать во Фремонт.
И мы с радостью снабжаем их футболками Nike, плохой музыкой, худшими фильмами и пытаемся убедить их создать Соединенные Штаты Ирака или Соединенные Штаты Афганистана. Затем, когда это не срабатывает, они переезжают во Фремонт, Миннесоту или Нью-Йорк, баллотируются в Конгресс и говорят нам, что ненавидят нас. Если мы чему-то научимся от Афганистана, Ирака и событий 11 сентября, пусть так и будет.
Между нами и остальным миром должны быть границы, физические и концептуальные. Американская исключительность не может быть нарциссической верой в то, что все должны быть похожими на нас. Если бы каждый мог стать нами, в нас не было бы ничего исключительного.
Наша исключительность заключается в том, что остальной мир не такой, как мы, и никогда им не будет. И что, если мы хотим защитить себя, мы должны прекратить попытки определять мир и позволять остальному миру изменять определение Америки.
Мы могли бы победить в Афганистане быстро и решительно, и уйти, если бы нас не соблазнили поверить в то, что Афганистан может стать Америкой, и что афганцы заслуживают быть американцами. Точно так же Ирак. Победы превратились в поражения и кладбища, заполненные мертвыми, потому что мы потеряли из виду правду об Афганистане и о самих себе. Чем больше мы думаем об Афганистане или любом другом месте с точки зрения самих себя, тем меньше мы видим его таким, каков он есть. А это может быть смертельной иллюзией. Американцы весь прошлый век пытались превратить мир в Америку. Давайте потратим этот век на то, чтобы превратить Америку в то, чем она всегда была задумана: убежище от остального мира.
Мы больше не побеждаем в войнах, потому что не можем вспомнить, за что сражаемся. Не имея возможности провести границы между врагом и нами, между нашей нацией и миром, мы потеряли связь с основной целью и даже с концепцией войны.
Чтобы выиграть войну, мы должны понимать, за что мы сражаемся. Сами. Афганцы понимают эту концепцию. Возможно, они слишком хорошо ее понимают. Но пора и нам научиться этому. Если мы не сможем воевать за себя, а не за демократию, права человека или за то, чтобы афганские девочки могли ходить в школу, мы потеряем солдат, проиграем войны и потеряем нашу нацию. Все войны бесконечны и вечны, если вы не понимаете, что нужно для победы.