«У НАС ВСЕ БЫЛО ХОРОШО»: ИНТЕРВЬЮ С КИНОКРИТИКОМ ЕЛИЗАВЕТОЙ ФАНДОРИНОЙ
В 2022 году сложилась сложная ситуация в отечественном кино. С Россией прекращают сотрудничать мировые компании: Sony Pictures, Universal Pictures, Warner Bros. Российские деятели культуры уезжают за границу или закрывают проекты. Кантемир Балагов покинул Россию, Антон Долин ушел с должности главного редактора журнала «Искусство кино», Александр Роднянский заявил о закрытии «Кинотавра». Как изменится киноиндустрия в стране? К чему готовиться зрителю? Об этом и многом другом мы поговорили с Елизаветой Фандориной, киноведом и лектором образовательного проекта «Правое полушарие интроверта».
Елизавета, вопрос объемный, но, если вкратце, как, по вашему мнению, известные события повлияют на кино и российский кинопрокат?
В целом, ситуация катастрофическая. Никто это не скрывает. Все плохо не только в кино, но и со всем видеоконтентом — это и кино, и телевидение, и стриминговые платформы. Кино в России находится в ужасающем состоянии. Это касается и процесса создания, и проката, и, в целом, всей индустрии. Тут нужно понимать, что российский кинематограф находился в гигантском кризисе еще в девяностые годы, когда в стране все было разрушено.
Буквально «новые русские» давали деньги на съемки, как случилось с фильмом «Ширли-мырли», о котором Дудь снял недавно видео (по мнению Минюста РФ, Юрий Дудь выполняет функцию иностранного агента на территории РФ. — ред.). Все внезапно про это вспомнили, фильм стал таким камнем преткновения. Были люди, которые били себя в грудь, считали, что это — восхитительная сатира. А были люди, которые считали, что это — отвратительная, ужасная, пошлая, и так далее по списку, комедия.
Но как бы вы ни относились к фильму «Ширли-мырли», его выход был большим событием, потому что гигантское количество людей просто-напросто получило работу. Мне кажется, что мы сейчас находимся в той ситуации, когда движемся к «Ширли-мырли». А, возможно, все будет даже намного хуже, чем тогда.
Ну, смотрите, начнем с того, что киноиндустрия в России начала расти не так давно. Почти сто лет она существовала за государственные деньги. По другим законам, по другим правилам. Выросло не одно поколение людей, которое по этим правилам существовало и учило других людей кино снимать. Киноиндустрия — это же не только режиссеры и актеры. Это — гигантское количество людей, которое всю эту «историю» обслуживает. Без них представить киноиндустрию невозможно.
В девяностые годы наши кинематографисты оказались перед такой ситуацией, когда они наконец избавились от цензуры, но денег не было. Все изменилось после прихода «Титаника». Он собрал кучу денег в России, люди вложились в кинобизнес, кинотеатры стали открываться, и дальше эта машина завертелась. Проблема оказалась в том, что последние двадцать лет российские кинематографисты не понимали, что кино существует ради денег. Отсюда у нас есть истории о таких фильмах, как «Левиафан», о долгах перед Фондом кино. Я думаю, все их знают.
Последние года три-четыре все только и говорили о том, что мы наконец начали создавать не российский кинематограф, а российскую киноиндустрию. Дело в том, что в русском кино появились деньги благодаря мыльным операм, «Ментовским войнам», за счет всяких бекмамбетовских продюсерских проектов, как «Черная молния». Эта история стала раскручиваться. Кроме того, стриминговые сервисы показывали невероятный рост. Появилась другая проблема — это самоцензура.
У нас до сих пор не было официальной цензуры. Сейчас она, как я понимаю, постепенно возрождается. Специальных указов, касающихся кино, нет. Но мы все понимаем, что «Закон о фейках» так или иначе влияет на любой видеоконтент. Отсюда у нас идут «сдвиги». Например, как я понимаю, они связаны с «Капитаном Волконоговым». Фильм у нас не из-за требований министерства «сдвинулся», а из-за внутренней самоцензуры продюсеров, которые беспокоятся за проект и за самих себя.
Проблема внутренней самоцензуры до февраля этого года была главной проблемой русского кино. Мы как-то ее обходили, куда-то двигались, что-то делали. Вышла совершенно потрясающая «Карамора» про альтернативную историю России. Она ставит вообще такие непростые вопросы за «фасадом» некоего боевичка. И казалось, есть куда двигаться: проекты есть, есть история с зарубежными контрактами, есть русские проекты в Netflix. После «Игры в кальмара» каждая страна захотела, чтобы у нее был отечественный проект от Netflix. Все росло и цвело.
По массовому зрителю ударил, в первую очередь, «Бэтмен». Но, к сожалению, если бы одного «Бэтмена» запретили, то все было бы хорошо. Компании Sony Pictures, WarnerMedia, Paramount Pictures, Universal Pictures заморозили свои релизы, а «Дисней» вообще седьмого числа совершенно четко сказал, что уходит. Это значит не то, что мы больше новые мультики не увидим, а то, что скоро со всех официальных русскоязычных стримингов исчезнут мультики про принцесс. Россияне останутся не только без новых, но и без старых проектов. То есть «Холодное сердце» мы уже не посмотрим.
Замораживаются лицензии, но пока вроде бы не отзывают на то, что уже куплено. Условно говоря, «Новый человек-паук» в стримингах не выйдет, а старого мы еще смотреть сможем на «Кинопоиске». Но есть история, например, про «Касабланку», которую отменили в прокате в Петербурге и, если я не ошибаюсь, отозвали права. Если дальше все будет двигаться в том же духе, то мы лишимся вообще любого иностранного контента. Ну, кроме того, который у нас пиратским образом существовал уже очень давно.
Я как раз хотела поговорить про пиратство! Как вы считаете, отказ от проката зарубежного кино означает, что русский зритель действительно перестанет его смотреть?
Процент пиратства в России один из высочайших в мире. Люди только-только стали покупать легальный контент и понимать: если ты заплатил — это значит, что снимут следующую серию.
Конечно, все уйдет в пиратство, только проблема будет вот какая. Более того, будет пропадать легальная озвучка, и пиратским сайтам придется вкладывать в свою деятельность больше денег. Этот рынок тоже будет чиститься. Конечно, люди не станут пересматривать тысячи раз каких-нибудь «Трех богатырей». Кстати, «Последнего богатыря» тоже спонсировал «Дисней». Теперь мы не имеем право его показывать. Пиратский контент тоже сейчас находится в печальном состоянии.
А если говорить про массовое российское кино? Выходили фильмы «Движение вверх», «Т-34», которые занимали лидирующие позиции в отечественном кинопрокате. У нас появляется «Холоп», который занимает второе место и обгоняет «Пиратов Карибского моря» и «Короля Льва». Можно говорить, что российское кино развивалось?
Конечно, было это развитие. Массовое кино в России вообще существует по двум направлениям: то, что интересно зрителю, и то, что у нас так или иначе связано с отображением «идеи» и национальности. Сейчас есть следующая проблема у нашего кассового российского кино. Вот BadComedian: у него больше аудитория и заинтересованность этой аудитории, чем у фильмов, которые спонсирует Министерство культуры. У критики условного «Вратаря Галактики» больше аудитории, чем у самого фильма. Это говорит о том, что проблема у массового кино есть.
Как бы мы ни относились иронично к «Холопу», он очень удачно попал в прокат и, в целом, не совершил какого-то «преступления» против кино. Зритель «проголосовал» рублем. Есть то, что активно продвигает Минкульт, Фонд кино. То, что активно продвигается, но не окупается. Два года назад вроде Фонд кино понял, что надо давать деньги тем режиссерам, у которых фильмы окупились. Хотя Сарик Андреасян со всеми его долгами продолжает до сих пор что-то снимать.
У массового российского кино были шансы начать конкурировать. Вкладывались деньги, появлялись новые спонсоры, новое поколение выросло, которое уже без какого-то презрения к русскому и западному кино. Ну, у нас все было хорошо, были проблемы у бизнеса, но все было хорошо, я считаю.
Однако «Холоп» тот же самый очень похож на «Шоу Трумана» а, например, «Защитники» — на Марвел. Как вы считаете, самобытно ли российское кино?
Вообще, что такое самобытность в кино? Это очень странный вопрос, потому что кино, как и любая какая-то культурная точка, не существует в вакууме. То есть не существует какой-то русской культуры, которая находится в отдельном пакетике. Точно так же не существует отдельно и американской или французской. Когда мы с вами копаем любую другую национальную культуру, она находится в постоянном взаимодействии и обмене с другими.
Российское кино, вы говорите, похоже на «Шоу Трумана». Я могу сейчас вот при желании сесть и написать список фильмов англоязычных еще около пятидесяти, которые похожи на «Шоу Трумана». Нет, на самом деле проход через повторение чужих схем — это первый шаг к тому, чтобы что-то сделать. Вышел вот в 2020 году «Майор Гром». И я говорила, что это — отличный фильм. То есть как, выдерживает ли он сравнение с западными кинокомиксами? Нет, не выдерживает. Но стыдно ли его смотреть в кинотеатре в отличие от «Защитников»? Нет, не стыдно.
Хорошую мысль выразил глава Bubble. Если я не ошибаюсь, который сказал: «Для того, чтобы что-то деконструировать (а современный кинокомикс как жанр — это уже деконструкция), нужно сначала что-то построить». Поэтому в плане большого русского кино, которое ориентировано на массового зрителя, мы находились на том этапе, когда строили. И еще чуть-чуть бы и что-то построили, и начали бы делать уже нечто деконструированное.
Несмотря на то, что русская культура не существует в вакууме, как я говорила, у русского кино есть особенности, которые понимают только русские. «Петровы в гриппе» — хороший пример. Дело в том, что то, как мы с вами смотрим этот фильм, зная о жизни в серых панельках, и то, как смотрят «Петровых в гриппе» люди, которые живут в условных Германии, Франции, США или Англии — это совершенно разная история. Они не понимают, для них многие вещи кажутся каким-то эстетическим жестом, приемом.
Вот да, я тоже хотела вспомнить «Майора Грома» как вроде бы и адаптацию, но в то же время хороший опыт русского кино.
Конечно, он слабоватый в сравнении с тем, что снимают в «Марвел». Но если сравнивать с тем, что снимают в России в этом ключе, то получилась очень классная вещь. Да, ты посмотрел и забыл, но сколько еще американских фильмов ты тоже посмотрел и забыл? Этот фильм, да, не нужно расценивать как новый «Левиафан». Его нужно расценивать как кино, на которое сходили с попкорном компанией и посмеялись.
Хотелось бы еще поговорить про независимое кино. Как вы считаете, повлияет ли закрытие «Кинотавра» на него? Как вообще будет себя чувствовать авторское кино?
Закрытие «Кинотавра» — это, конечно, достаточно трагическая история, но пусто в этой сфере не бывает. Через год создадут новый фестиваль. Пять из созданных окажутся посредственными, а один, глядишь, выстрелит. Венецианский фестиваль создал Муссолини, и это была изначально вообще такая достаточно пропагандистская штука. Посмотрите на фестиваль сейчас — все достаточно хорошо работает. Я не пытаюсь обесценить вклад «Кинотавра» для русского кинематографа. Нет, просто более драматичным для нас оказывается то, что русские фильмы с большой сложностью проходят на международные фестивали.
Авторское кино требует верификации международными фестивалями, чтобы что-то получить в прокате. Это абсолютно международная «история». Авторскому кино страшнее потерять не «Кинотавр», ему страшнее потерять выход на международные фестивали. Будет ли плохо? Да. Забудутся ли проекты? Да, хотя там и так было не очень много денег.
Но вы поверьте, энтузиазм людей, которые снимают авторское кино (его снимали в девяностые, в нулевые), все вытерпит. И как только денюшка покатится, начнет окупаться, станет полегче — заново все начнут снимать. Авторское кино может существовать как угодно, оно на то и авторское. Может сниматься на пленку, как серия черно-белых вспышек и оказаться достоянием искусства.
Хорошо. То есть, в принципе, то, что власть вряд ли будет поддерживать независимое кино, не должно сказаться на авторском?
Нет, смотрите, оно будет в плохом состоянии, как и все остальное кино. Допустим, раньше 80% денег было у фильмов, которые снимал Фонд кино (национальная гордость России и блокбастеры типа «Вратаря Галактики»). Еще 10% были у режиссеров, которые добились имени на международном поприще, типа Сокурова и его учеников. А еще 10% было у каких-то молодых, которые пробивались за счет новых продюсерских компаний.
Вы должны понимать, что российское кино последнее время очень тесно сотрудничало с иностранными инвесторами. Условно у Фонда кино было 100 000, а станет 5000. У следующего будет тысяча, а у авторского — 500 рублей. Все примерно так. Оно не исчезнет, но ситуация на нем отразится, как и на всех остальных, даже тех, кто видеоролики в метро крутит. Но как факт и как феномен авторский кинематограф никуда не исчезнет.
Как вы считаете, как отразится ситуация в нашей стране в кинолентах и фильмах режиссеров в будущем? Как в Голливуде про Вьетнам в свое время снимали, может, у нас будет то же самое с Украиной?
Вот вы про Вьетнам говорите, а у нас еще огромное количество предыдущих травм кино не осмыслило и не осветило. У нас появился ряд фильмов про Афган, а про Чечню до сих пор нет. А Чечня была в девяностые, и это была не менее трагичная ситуация. Более травматичная, чем Афганистан. Вот когда мы переосмыслим Чечню, пройдемся по всем трагедиям нулевых и десятых годов, вот только после этого можно будет говорить о том, что будут снимать, про 2022 год.
Возможно, в ближайшие годы эмигрировавшие режиссеры, которые получат другое гражданство и, скажем так, порвут связи, снимут что-то эмоциональное, аффективное на эту тему. Ну, в целом, оценят только потомки. Не думаю, что в ближайшие годы будет какое-то полное и «холодное» осмысление произошедшего. Потому что мир до сих пор пережевывает историю с Холокостом, а знаете сколько геноцидов с того момента произошло? И не сосчитать.
Россия еще собственные травмы прошлого не поняла. Мы кое-как Афганистан переварили в культурном аспекте, и то не до конца. Так что предсказывать сложно — все будет зависеть от политической ситуации. Можно будет об этом говорить или нет? И как об этом можно будет говорить? Я боюсь, опираясь на опыт и историю кинематографа, сегодняшние события в будущем перельются в бесконечный поиск виноватых вне зависимости от политической ситуации. Кино будет вот такое обличительное, а не гуманистическое, к сожалению.
Автор: Татьяна Князькова
Редактор: Дарья Сухарева