ЛОБОТОМИЯ ИЛИ ЛЕТАРГИЯ: ЧТО ЖДЁТ КУЛЬТУРУ АФГАНИСТАНА ПОСЛЕ ПРИХОДА ТАЛИБОВ

20 лет назад талибы (организация “Талибан” признана террористической и запрещена в РФ. — ред.) разрушили почти половину исторических памятников Афганистана. Опасаясь повторения сценария, музеи сегодня в спешке спасают экспонаты, а международные культурные организации — эвакуируют сотрудников. Насколько реальна эта угроза? Как афганские художники борются с апатией и предрассудками публики? И кому из них теперь может грозить полный запрет на творчество?

Обещать — не значит жениться

В 2001 году талибы приняли декрет о ликвидации всех неисламских сооружений в стране. Его жертвами стали тысячи объектов материальной культуры. В их числе были две гигантские статуи Будды постройки 507 и 554 гг. н.э., представлявшие большую историческую ценность.

В феврале этого года руководители движения заявили, что будут бережно обращаться с объектами культурного наследия. Но стоит ли им верить? Обещания талибов соблюдать свободу слова и не трогать политических противников, по крайней мере, пока не вызывают доверия местных жителей, которые продолжают бежать из страны. В первые дни после захвата страны талибы убили многодетную мать, отказавшуюся готовить им еду; женщину, вышедшую на улицу без паранджи; двоих мирных демонстрантов.

Однако журналист и специалист по радикальным движениям Фазельминаллах Казизай заверил, что ситуация под контролем: «Постепенно местные жители возвращаются к нормальной жизни. Талибы ведут себя со всеми довольно дружелюбно. Люди делают с ними селфи, пытаются шутить, веселиться. По-моему, это новая тактика «Талибана»: не беспокоить и самим не беспокоиться по каждому поводу».

Эксперт полагает, что новая стратегия талибов в будущем может оказаться приемлемой как для Афганистана, так и для остального мира. Но не знает, как долго они будут ее придерживаться: «Если же это только такая уловка, чтобы завоевать сердца афганцев, а потом, когда обстановка стабилизируется, все изменится, картина вырисовывается не столь радужная. Многие считают, что в случае с «Талибаном» изменилась форма, но не содержание».

«Заграница нам поможет»

Приход талибов не стал неожиданностью для сотрудников Национального музея Афганистана в Кабуле. Анонимный источник сообщает, что в последние месяцы им удалось перевезти экспонаты в безопасные места.

Музей считается одним из самых значимых культурных пространств Центральной Азии. В 1990-е годы его использовали как военную базу. Из-за постоянных грабежей и артиллерийских обстрелов он лишился более 70 000 экспонатов. ЮНЕСКО и Интерпол смогли восстановить лишь 8 000 из них.

Будущее международных организаций, работавших в стране до прихода талибов, остается неясным. Британский совет уже закрыл свое отделение в Кабуле и отменил все проекты по сохранению памятников материальной культуры.

Международный альянс по защите культурного наследия в зоне конфликтов (ALIPH), выделивший стране в 2019 году 870 000 долларов, полагает, что талибы не будут уничтожать исторические объекты, поскольку теперь они «пытаются придерживаться совершенно новой риторики».

Анонимный собеседник TAN же, напротив, настроен скептически: «Талибы не меняют свою политику, так же как и леопарды — окраску. Учитывая, что организационная структура движения и настроения его сторонников не поменялись за 20 лет, жителям Афганистана не стоит ждать ничего хорошего». ЮНЕСКО призывает не допустить разрушения и разграбления памятников и музейных коллекций.

Эксперты считают, что спасти культурное наследие страны смогут только зарубежные правительственные организации и благотворительные фонды. Но какие последствия будет иметь для них эта помощь — пока неизвестно.

«Только дышать будешь, как я скажу»

Мировую общественность в особенности страшит то, что при талибах афганские женщины превратятся в бесправных существ, которые не смогут ни учиться, ни работать, ни выйти на улицу без сопровождения родственника-мужчины.

В списке запрещённых талибами занятий есть множество других пунктов. Это и музыка, и танцы, и даже шахматы. Нельзя изображать святых, обнажённые тела и открыто говорить о сексе. Нельзя пользоваться интернетом и телевидением. Нельзя носить белую обувь (белый – цвет флага движения). А всех несогласных талибы считают заблудшими людьми, заслуживающими наказания.

Афганская «новая волна»

В 1996–2001 гг., когда движение контролировало подавляющую часть страны, в число ограничений также входили изобразительные искусства. Позднее, в 2000-х годах, когда повысился уровень жизни, начался период возрождения афганской культуры. Появились молодые художники, работающие в современных жанрах и техниках и стремящиеся критически осмыслить наследие четырех десятилетий войны.

Одна из них — Шамсия Хассани, первая женщина, которая стала рисовать граффити на улицах Кабула. Она родилась в Иране, куда ее родители на время уехали из Афганистана. Шамсия окончила Кабульский университет и сегодня преподает там живопись.

С помощью граффити художница стремится показать, что женщина может быть равноправным членом общества. Она считает, что господство талибов сделало афганских женщин сильными и непримиримыми и что они не хотят возвращаться в прошлое. «Вода может вернуться в высохшую реку, но как насчет рыбы, которая умерла?» — гласит ее надпись на стенах Культурного центра Кабула.

Свежие работы Шамсии отображают отчаяние и беспомощность местного населения после прихода талибов. Светлых и хрупких женщин, несущих горшки с цветами и музыкальные инструменты, она противопоставляет темной толпе вооруженных мужчин с грубыми и жестокими лицами.

«Гюльчатай, открой личико»

Шамсия вынуждена тратить на создание граффити не больше 10–15 минут (хотя для качественной работы ей нужно не менее часа). Всё из-за того, что, когда она долго остаётся на улице, ее начинают окружать разгневанные мужчины.

«Быть сегодня художником непросто <…>. А если вы женщина, то вдвойне трудней. Афганцы считают: женщина должна сидеть дома. Даже мужчинам сложно добиться того, чтобы их семьи приняли их как художников», — говорит художница Малина Сулиман.

Она мусульманка и старается избежать столкновений между творчеством и религией. Ислам формально запрещает изображать живых существ: считается, что это способствует идолопоклонству (тем не менее, как показывают наблюдения очевидцев и публикации СМИ, в Афганистане этот запрет точно не распространяется на рекламу). По словам Малины, если портрет или скульптура размыты и лишь отдаленно напоминают человека, конфликта не возникает.

Однако талибы посчитали, что творчество художницы имеет антиисламский характер — в первую очередь из-за его открытой феминистской направленности — и стали угрожать ей расправой. Прохожие забрасывали Малину камнями. Родители насильно забрали ее из художественного училища в Пакистане и год продержали взаперти. Однако рисовать она не перестала. На отца напали, и Малина с семьей уехала в Индию. А затем — в Нидерланды, где поступила в Голландский институт искусств.

Художница создает картины, граффити и скульптуры на темы нарушения прав человека, коррупции, гендерного неравенства. Бурка выступает в ее работах как символ закрепощения, несвободы: «Каждая религия и культура дает свое определение бурке: уважение, или традиции, или вера. Но на самом деле это просто способ контролировать женщин и удерживать их в неволе».

Эхо войны

Стремление скрыть следы войны — основной мотив современного афганского искусства. Группа ArtLords состоит из 45 художников. С 2014 года они нарисовали более 2 000 граффити по всей стране. Цель арт-объединения — внушить афганцам веру в будущее и призвать их к миру и взаимному уважению. Группу финансово поддерживают отечественные и иностранные НКО.

«Сначала люди не проявляли никакого интереса. Но с каждым днем публика все больше и больше ценит уличное искусство, — рассказывает художница Шакила Рахими. — Когда мы заканчиваем очередную стену, посмотреть на нее приходит много людей».

Цветы эмиграции

Афганцам нравится стрит-арт, однако в целом они редко посещают музеи и галереи. Отсутствие интереса к искусству отчасти проистекает из стереотипов о том, что ислам полностью его запрещает. К тому же у населения нет ни времени, ни денег на культурные развлечения, поскольку их постоянно притесняют главари вооруженных формирований. Обо всем этом рассказал художник Хамед Хассанзаде в 2016 году. По его словам, правительство совсем не поддерживает работников культуры, а выставки проводят только зарубежные учреждения (например, Гёте-институт и Французский институт).

Один из немногих, кто занимается этим, — художник Аман Моджадиди, родившийся и выросший в США. В 2001 году он вернулся на историческую родину и стал помогать культурным учреждениям. Благодаря ему 12 афганских художников смогли поучаствовать в крупной международной выставке documenta (13) в Германии.

Аман не только пишет картины, но и проводит перформансы. Один раз он переоделся полицейским, вышел на дорогу и стал предлагать водителям деньги — своего рода «взятку наоборот». Художник сатирически обыграл образ типичного моджахеда, снабдив его атрибутами американских гангста-рэперов: на голове — черный тюрбан, на шее — золотая цепь с золотым пистолетом.

В то время как американский гражданин Моджадиди помогает художникам, живущим в Афганистане, эмигрант Аатифи популяризует национальное искусство за рубежом. Более 25 лет художник живет и работает в Германии. Известность на Западе ему принесла выставка «Аатифи – новости из Афганистана» в Пергамском музее Берлина. Сегодня он лауреат десятка арт-премий — как на родине, так и в Германии.

Аатифи балансирует на грани классической арабской каллиграфии и новейших живописных направлений. Хорошее знание традиций ставят произведения художника выше рядовых имитаций в восточном стиле, считает немецкий искусствовед Стефан Вебер. Картины Аатифи — это яркие цвета и абстрактные силуэты. Для создания эффекта коллажа он использует металл, мел, чернила, уголь.

Всё течёт

Еще задолго до прихода талибов Шамсия Хассани сказала, что современный Афганистан — человек, погибший на войне и возродившийся после нее. Как и ребенку, ему нужно время, чтобы вырасти. Хватило ли этого времени афганскому искусству? Переживет ли оно период господства талибов?

Эксперт TAN полагает: «Если лишить афганцев культуры, это будет еще большая травма для страны, которая только начала понимать преимущества культурного просвещения <…>. Но история имеет циклический характер. Ни одно правительство не может править вечно. Мы только можем надеяться, что культура Афганистана погрузилась в сон — и обязательно проснется, когда все изменится».

Автор: Анастасия Кулагина

Редактор: Владимир Большаков

Обложка: commons.wikimedia.org