«ПЛАНЫ — РАБОТАТЬ»: ИНТЕРВЬЮ С ГЕНЕРАЛЬНЫМ ДИРЕКТОРОМ БЮРО ARCHPOINT ЕКАТЕРИНОЙ АГЕЕВОЙ
Что объединяет бургерную Моргенштерна* (*выполняет функцию иностранного агента на территории РФ. — ред.), проект реконструкции Воронежского Концертного зала и Черёмушкинский рынок? За их дизайн отвечала команда ARCHPOINT — крупнейшее российское дизайнерское и архитектурное бюро, которое реализует свои проекты по всему миру. Мы поговорили с дизайнером и генеральным директором Екатериной Агеевой о том, как работает бюро сегодня, каким образом санкции повлияли на всю дизайн-сферу и какие возможности есть у начинающего дизайнера в России.
Расскажите пожалуйста, следили ли вы в этом году за Неделей дизайна в Милане?
Да, я и мои коллеги по ARCHPOINT Валерий Лизунов и Сона Гамзян в этом году посетили выставку. Поначалу были небольшие опасения — мы не знали, каким будет формат выставки в этом году, насколько она будет масштабной, как вообще все это будет организовано. В последний момент мы решили поехать и не пожалели, потому что, во-первых, она была в таком же объеме, в каком мы ее помним до пандемии, а во-вторых, очень расширены оказались коллекции у фабрик. То есть те два года, которые, как мы думали, фабрики простаивали, — на самом деле они работали. Топовые и менее известные — все они представили обновленные коллекции, и это были не просто какие-то детали там, ножка-ручка, а полноценное другое прочтение в дизайне. Было очень интересно, выставка нам понравилась. Даже неожиданно.
А кто-то из российских коллег там присутствовал? Может, вы отметили для себя какие-то работы российских дизайнеров?
Не могу назвать поименно, но на нескольких стендах я замечала, что подписаны российские дизайнеры. Если имеется в виду какой-то негатив, то ничего такого по отношению к российским дизайнерам не было. Некоторые фабрики делают коллаборации с ними, и вот да, они подписали на стендах имена.
А в Милан могут попасть люди, которые только начали работать в сфере дизайна?
Стандартно на каждой миланской выставке есть так называемый Salone Satellite, который показывает работы студентов. В 90% случаев это работы студентов из европейских вузов, которые занимаются дизайном, но есть там и российские дизайнеры тоже. До пандемии были организованы отдельные блоки — Россию там представляли отдельно. Поэтому, отвечая на Ваш вопрос, да — попасть туда можно, если есть интересные идеи и концепции, они там действительно рассматриваются. Более того, некоторых дизайнеров, которые участвовали в Salone Satellite, «присматривают» фабрики и потом привлекают их для создания если не для полноценных коллекций, то для дизайна отдельных предметов. Если есть творческий потенциал, то можно пытаться. Я не уверена, что это легко, но попасть туда можно. В России есть организация, которая выводит российских дизайнеров, тоже предварительно их отбирая, на Миланскую неделю.
Сравнивая учебные заведения в России с зарубежными институтами, например, в Европе или США, — какие отличия вы видите в обучении?
Мне сложно сказать, потому что я не обучалась за границей, но у нас в Archpoint есть сотрудники, которые учились в Голландии, например. Мне кажется, у нас в России более академичный подход к дизайну, а в европейских вузах, например, в той же Голландии, по-другому настроено мышление: там учат мыслить от общего к частному, от архитектуры к предмету, а не наоборот. Учат не ограничиваться академизмом, знаниями, как что-то начертить — это вторично. Сначала их учат креативу, общему переосмыслению архитектуры в природе, в пространстве, а потом уже идет разговор о том, как ставится мебель внутри здания, которая спроектирована. На мой взгляд, у них более комплексный подход, где меньше учат технической стороне вопроса, но гораздо больше учат мыслить шире, смотреть в разных направлениях. Будь то предметный дизайн или архитектура.
Можете ли вы дать 3 емких совета начинающим дизайнерам интерьера после получения диплома? Идти на стажировку или есть какие-то еще варианты?
Если после окончания института нет какой-то четкой сформулированной концепции, (например, за время обучения была придумана какая-то коллекция мебели или что-то, в чем человек хочет реализовываться и идет в производство и делает это), если вчерашний студент хочет быть именно дизайнером интерьера, мне кажется очень важным пойти в правильную архитектурную студию на стажировку. Потому что знания, которые применимы на практике, больше нигде не получить. Вот эта вся реальная эргономика, которая присутствует в ресторанах, в жилых домах — это все узнается только на практике, только когда видно, как это все строится. Обязательно нужно с объектом поработать и желательно, чтобы был какой-то наставник, потому что можно совершить кучу ошибок.
Практика — это очень важно. Не нужно думать, что вот «мы теперь дизайнеры, мы все умеем, у нас куча идей, и сейчас мы придумаем все». Еще есть та самая практическая сторона. Например, нельзя просто придумать красивый дизайн ресторана — нужно узнать, будет ли комфортно в нем посетителям, сколько места занимает кухня, возможна ли вообще такая пропорция столов и стульев. Это все приходит только с опытом, поэтому стажировка обязательна. Если есть возможность стажироваться отчасти в России, отчасти где-то за границей, вообще идеально, ведь это очень сильно расширяет кругозор. Чем больше практики, тем лучше.
А Archpoint на данный момент проводит стажировки для студентов?
В последнее время да, мы стали проводить. Сейчас на стажировке у нас 4 студента.
Стажировки только в очном формате?
Мы проводим только в очном, потому что наш опыт говорит о том, что дистанционная работа вообще сложная. То есть человек, который работает дистанционно, должен быть очень организован, четко понимать, что он делает, потому что заочно возможности его постоянно контролировать. Поэтому у нас очная стажировка. Но график свободный, можно прийти попозже, уйти пораньше. И занимаются студенты, кстати, реальными проектами. Мы не даем фиктивных заданий — стажеры помогают ведущим архитекторам, они помогают чертить и отдельные предметы и развертки. То есть они погружаются в проект, и, в общем, я думаю, это самое правильное. Им всем нравится.
А как в целом изменилась работа Вашего бюро за последние 3-4 месяца в связи с введением санкций против России, усложнением логистики? Для Вас лично это кризис, переориентация на Азию или новый виток развития?
Мне бы хотелось думать, что это новый виток развития, но пока что нет таких предпосылок. Первое, с чем мы столкнулись — потеря некоторых проектов, которые были, в том числе, на Украине, они сразу же были заморожены. Проекты, которые в других странах, продолжают идти как шли, никаких там ограничений не было.
Ограничения были с фабриками, с которыми мы работаем, с поставками. Да, очень многие писали нам, что запрещен ввоз товаров в Россию, а некоторые писали, что они отказываются работать. Сразу нужно было искать какие-то альтернативы, и за эти месяцы мы поняли, что очень мало чего производится в России, даже такие элементарные вещи как пластмасса, синтетические ткани. Мы сталкиваемся с колоссальным подорожанием металла, большим дефицитом нестандартных пород дерева. Эти комплектующие были импортного производства. Да, мы испытываем сложности с поставкой чего-то качественного, какими-то предметами, которые мы ввозили до этого. Сейчас все гораздо сложнее. Ввезти можно, но сложно.
По производству всего, что нужно заказывать здесь, тоже очень много ограничений — то нет тканей, то нет кожи. Я надеюсь, что эта ситуация скоро будет урегулирована. Я не за то, чтобы Россия производила все. Если у кого-то получается лучше что-то производить, то конечно это производство должно быть размещено именно в этой стране. И обмен товаров должен происходить. То, что он сейчас практически не происходит, на мой взгляд, это плохо. Не думаю, что в ближайшее время что-то изменится.
С программным профессиональным обеспечением для российских дизайнеров есть сейчас трудности? Ключевые игроки на этом рынке сообщили, что не будут продлевать российским клиентам лицензии. Это так?
Действительно, это так. Мы пока не знаем, как решить этот вопрос. У нас лицензионные пакеты, пока что мы их не обновляли, но они работают. Я знаю, что для студентов некоторых вузов программное обеспечение теперь закрыто. Напрямую пока с проблемой мы не столкнулись, но надо будет задуматься. Поработаем пока, но без обновлений.
В этом году вы планируете ориентироваться на зарубежных клиентов?
Как я сказала, у нас остаются проекты за рубежом. Проекты в других странах у нас сейчас есть — есть проект в Кении, в Америке два проекта. Да, мы продолжаем вести проекты в других странах — это интересный опыт. Во-первых, там другая специфика, другие поставщики, другие вещи нравятся людям. Интересно вести проекты и в России и за рубежом. Никакого негативного отношения со стороны клиентов в других странах к себе мы не видели.
Остается ли у Archpoint ресторанный фокус в этом году?
Скорее всего, да, хотя действительно в этом году у нас много проектов домов, частных интерьеров, больше, чем обычно. С момента пандемии частных проектов стало гораздо больше. Как только люди лишились возможности куда-то выезжать, очень много стали вкладывать в свои дома, многие купили здесь квартиры, загородные дома. Так что виток частного проектирования был еще в момент пандемии, а сейчас, наверное, еще усилился, потому что многие лето проводят теперь в России, и свои дома начали приводить в порядок. Сейчас у нас есть три частных проекта.
Планы бюро на этот и следующий год?
Планы — продолжать работать. Нам хочется чего-то интересного. Мы бы еще хотели заняться архитектурой складских помещений, open-space пространств, выставочных. Таких форматов у нас мало, но нам нравится в эту сторону двигаться.
Вообще если есть какие-то общественные проекты, связанные с инфраструктурой, фестивалями, мы охотно в этом участвуем. Это интересно, и часто мы студентов, которые у нас бывают на практике, тоже привлекаем, потому что фестивальные проекты — это зачастую неоплачиваемая история, а студенты проявляют креатив, им это интересно. На выходе получается взаимовыгодное сотрудничество.
Интервью: Ксения Попова