Великая поэма севера Калевала
Вниманию представляется адаптированный пересказ одного из центральных сюжетов:
Мрачные истории о творцах погоды просочились из обледеневшей, открытой всем ветрам Финляндии. Вяйнямейнен страдал слабостью, присущей старости. Иногда он забывал важные отрывки заклинаний, а что еще более грустно, так никогда и не женился, ибо сестра Иоукахайнена Айно предпочла утопиться, чем выйти замуж за подобного старца. И все- таки его по праву называли Непоколебимым, ибо он непрерывно защищал жителей своей области (Калевы) от врагов, наступавших с севера.
Этим врагом являлась колдунья Лоухи, правительница земли под названием Похйола. Она была поистине неукротимым противником. В различные времена колдунья насылала на Калеву тьму и чуму, но магия Вяйнямейнена всегда обеспечивала должную защиту. Лоухи искала корни процветания финнов, и как-то раз она преуспела в этом. Большая часть благосостояния находилась на магической мельнице, называемой Сампо.
Мельница была выстроена финном, а Лоухи завладела ею с помощью подкупов и невыполненных обещаний. Когда северная колдунья отказалась поделиться поистине безграничными запасами зерна и золота, Вяйнямейнен, несмотря на старость, отправился на поиски благосостояния. Он был исполнен решимости вновь с помощью хитрости завладеть драгоценной мельницей.
Летописцы говорят, что Вяйнямейнен собрал компаньонов-воинов и отправился в плавание по заливу, отделявшему его владения от страны Лоухи. Когда он достиг берегов противника, то принялся напевать и наигрывать на арфе. От этой сладкой музыки заснула вся страна. Птицы не пели, звери не рычали, а Лоухи вместе с солдатами лежала в трансе.
Далее уже не представляло особой трудности достать мельницу из тайной пещеры и отправиться в плавание к родным берегам. Вяйнямейнен и его команда в течение трех дней гребли изо всех сил. Но вот судно окутал непроницаемый мрачный туман. Стало очевидно, что Лоухи проснулась и обнаружила свою потерю, ибо туман всем казался неестественным.
Всех спас старик Вяйнямейнен. Пробормотав свои заклинания, он мечом рассек туман на ленты и, словно перья, забросил их в небо.
В то же мгновение завыли ветры, а волны вздыбились, налетая на финнов и их драгоценный груз. Но магия старика сохранила былую силу, и он отбросил шторм — посланца злобной колдуньи — обратно в море.
В конце концов Лоухи сама напала на Вяйнямейнена в облике огромной хищной морской птицы. Она уселась на мачте корабля, затмив небо крыльями. Тут же произошла жестокая битва. Волшебник бился с колдуньей мечом, а когда возникла необходимость, то и голыми руками. Наконец та оказалась растерзанной и истекающей кровью. Потерпев поражение, Лоухи с трудом полетела к родным берегам, оставив обломки мельницы Вяйнямейнену и его народу, ибо часть драгоценного груза была утеряна во время битвы.
а вот размышления на тему, что адаптивный пересказ не передает всего величия произведения:
Очень большое место в тексте всей «Калевалы» занимают осознанно вставленные Леннротом заговоры и заклятия. Собственно, само исполнение рун имело такой же магический характер: беломорский сказочник М. М. Коргуев говорил, что во время бури он и другие певцы начинали петь руны, чтобы успокоить волны. Однако здесь, в отличие от заговоров, должен был, вероятно, действовать прежде всего ритм, «подсказываемый» морским валом. Замечено, что и гекзаметр древнегреческих поэм совпадает с ритмом волн Эгейского моря, набегающих на берег в ясную погоду.
Обычно любое эпическое произведение в большей или меньшей мере содержит в себе элементы мифа. Ведь эпос, как и большинство фольклорных жанров, — результат историзации мифа, приспособления его к новым формам общественной организации и новым формам мышления. Но «Калевала» с наибольшим, пожалуй, правом носит наименование «мифологического эпоса». В ней имеются руны, излагающие мифологические события: сотворение мира, света, добыча для людей культурных ценностей. Но дело не только в этом. Вся обстановка действия, все мировоззрение персонажей «Калевалы» пронизаны архаичностью, универсальным мифологизмом. Если эпичность проявляется в ритмике событий, то мифологичность — даже не фон, а воздух, в котором движутся герои: то прозрачный, то туманный. Можно определить «Калевалу» как поэму с мифическим содержанием, излагаемым эпически.
Заговоры же — это магические формулы, воздействующие силой слова на нужный предмет. Те руны, которые поет Вяйнямейнен при постройке лодки, при расправе с Еукахайненом (да и вообще слово, по сути, его единственное оружие), должно быть, тоже чародейные заклинания.
Структура заговора обычно неизменна. В первую очередь заклинатель должен показать, что ему известны свойства того объекта, на который он воздействует. Для этого надо рассказать о его происхождении: откуда и когда он появился в этом мире. Руны 8 и 9 строятся на том, что Вяйнямейнен сначала забывает, а потом вспоминает происхождение железа — это ему необходимо для излечения пораненного топором колена. В «Калевале» есть немало мест, только содержащих намеки на то, что в их основе лежит такая заклинательная «легенда о происхождении». Например, в руне 2 мельком упоминается, что из щепок срубленного дуба-великана, приплывших в Похъелу, были сделаны «заколдованные стрелы». Но есть народная руна — заговор от «колотья», вызываемого, оказывается, стрелами Хийси; подробно описывается процесс изготовления этих стрел из щепок срубленного морским карликом дуба. Часто встречающаяся формула, что Вяйнямейнен «пел вещей происхожденье», видимо, должна выражать мысль, что он обучал людей магической власти над вещами, хозяйскому знанию о мире. По определению А. Н. Веселовского, «в быту, проникнутом идеями рода, знание выражалось часто в формах генеалогии: откуда что пошло? На это ответили многочисленные legendes des engines — один из мотивов эпической части заклинания».
Другой способ показать объекту, что заклинатель знает его свойства и тем самым обладает властью над ним, — рассказать не о времени, а о месте: где, например, живет змея, заговариваемая Лемминкяйненом в руне 26.
Объяснив заклинаемому, что чародей имеет над ним власть, можно было уже приказать болезни, гаду, врагу убираться прочь. Интересно, что заговоры не содержат приказа исчезнуть совсем, — нет, мифологическое мышление признавало закон сохранения вещества. Зло должно было уйти в предназначенное ему от века место или, в худшем случае, перейти на другого.
Заключала формулу угроза всякими бедами в случае неповиновения.
В «Калевале», кроме того, неоднократно встречаются и заклинания-молитвы, обращенные к верховному существу Укко или к «хозяевам», с просьбой о помощи.
В «Калевале» есть одна явная загадка — в руне 50 повествователь говорит о своих песнях. Хотя загадка эта стоит особняком в поэме, да и приводится уже в сочиненном Леннротом заключении, этот жанр не столь уж чужд эпосу и особенно мифу. Часто жизнь героя, попавшего к врагам, зависит от того, сумеет ли он разгадать три загадки. Более древняя форма состязания: противники задают друг другу загадки; проигравший платится жизнью или выполняет желание победителя. Собственно, спор Вяйнямейнена и Еукахайнена — пример такого состязания: они попеременно спрашивают друг друга. «А что ты знаешь о том-то?»