Парадокс фансервиса. Fanservice Paradox. Глава 95
Груз, который необходимо вынести.
«Огонь Ге». Лин И подбежал и обнял Хэ Цзыянь сзади за шею. «Не говори так, мне так грустно».
«Эй, эй, ты слишком крепко меня сжимаешь». Хэ Цзыянь рассмеялся, а когда повернул голову и увидел, что Лин И снова плачет, он нашел это одновременно забавным и жалким. «Ты и вправду плакса, плачешь, когда с чем-то сталкиваешься. Только не закапывай меня соплями».
«Мне просто очень грустно». Губы Лин И были сжаты, и его слезы все еще капали вниз, одна большая капля за другой. Лу Юань был таким же, выпивая чашку за чашкой алкоголя, услышав это, одновременно злым и грустным. «Они, должно быть, думают, что ты взорвешься популярностью после этой драмы, и хотят предотвратить это. В прошлый раз это были сплетни о романе, на этот раз речь идет о семье, они слишком отвратительны».
Фан Цзюэся понимал, что они в таком настроении. Лу Юань и Лин И выросли в счастливых семьях, и, более того, Лин И был избалованным ребенком, пока рос. Когда он думал о жизни Хэ Цзыянь, он определенно сравнивал ее со своей собственной и был очень сочувствующим.
Напротив, Цзян Мяо, Пэй Тинсун и он, все трое, казались очень молчаливыми; они хотели утешить Хэ Цзыяня, но не могли придумать никаких слов, чтобы утешить его. Фан Цзюэся не мог не взглянуть на Пэй Тинсуна, только чтобы увидеть, как он смотрит вниз, его ресницы отбрасывают длинные тени под светом будки, заставляя его представить облака, которые плывут по небу в середине лета, и как тени этих облаков также появляются на земле.
Цзян Мяо был очень молчалив с самого начала; он всегда был спокоен, но он также был самым утешающим человеком в их группе. Фан Цзюэся посмотрел на его худые плечи; он слишком много работал после начала съемок своей драмы, и он, казалось, немного сжался.
Странно было также думать, что в их группе было несколько детей из неблагополучных семей. Это казалось совпадением, но это было настолько реально.
Фан Цзюэся не мог не вспомнить, как в детстве его учитель всегда говорил, что прилагательное перед словом «семья» должно быть «счастливая» и «благословенная», и поэтому он с нетерпением ждал такой «счастливой» семьи, ошибочно думая, что у всех семьи счастливые.
Теперь, казалось, каждый знал только о тех переменах, которые произошли в его жизни, в то время как на самом деле вокруг каждого существовало множество разрушенных семей.
Они больше не могли продолжать праздничный обед, поэтому Чэн Цян организовал отправку участников обратно в общежитие, попросив Цзян Мяо немного утешить Хэ Цзыянь, прежде чем он поспешит обратно в компанию, чтобы поработать сверхурочно.
По пути от парковки к лифту общежития люди впереди шумно разговаривали, а Фан Цзюэся и Цзян Мяо шли сзади.
«Мяо Гэ», — по собственной инициативе спросил Фан Цзюэся, — «ты давно об этом знаешь?» На самом деле, его тон ясно давал понять, что он не задавал вопрос, а просто проверял собственный ответ.
Цзян Мяо тоже улыбнулся. «Да».
Его взгляд переместился на Хэ Цзыянь, который шел перед ним. «Когда я впервые пришел в компанию, компания устроила так, что мы жили вместе. Он спросил меня, почему я так сильно забочусь о своей младшей сестре, и я признался, что мои родители погибли вместе в авиакатастрофе, оставив нас двоих расти вместе с родственниками, поэтому я не могу не заботиться о ней». Он вздохнул. «Позже он рассказал мне о своих делах. Когда все вместе сравнивали свои несчастья, а затем оба заботились друг о друге, жизнь уже не казалась такой несчастной».
Фан Цзюэся предполагал нечто подобное.
Выслушав слова Цзян Мяо, Фан Цзюэся также подумал о том, что ему следует признаться им, рассказать им обо всем, что он пережил, от кошмаров отца до тьмы, с которой он боролся на протяжении многих лет.
Но, глядя на тяжесть на лице Цзян Мяо, он чувствовал, что сейчас неподходящее время. Он не хотел, чтобы его опыт затмевал чужие заботы.
Они были похожи, оба покрыты зрелой оболочкой. Если бы они сняли ее, то то, что можно было бы найти спрятанным внутри, все еще могло бы быть ребенком, который не мог вырасти или убежать. Сколько бы времени ни прошло, этот ребенок всегда будет прятаться внутри.
Никто не мог стереть существование этого ребенка, и лучшим способом справиться с ним было поддерживать с ним мирное сосуществование.
Неподалеку Лин И помахал им, стоявшим позади него, и крикнул: «Поторопитесь, лифт закрывается».
«Определение семьи иногда бывает очень узким». Фан Цзюэся внезапно снова открыл рот, и его голос звучал так, словно он высказывал какую-то математическую гипотезу или суждение.
Цзян Мяо, который уже быстро шел вперед, обернулся, услышав Фан Цзюэсю, и посмотрел на него сложным взглядом. Он посмотрел на его тонкие плечи и на редкий огонь в его всегда холодных глазах прямо сейчас.
«Мы тоже семья», — серьезно сказал он.
Чэн Цян вернулся в компанию и занялся этим вопросом, сдерживая свой гнев. Прошлый беспорядок, связанный со сплетнями о свиданиях, можно было бы назвать обычной рутиной в кругу, но на этот раз слухи были просто низкими и наихудшими.
Первоначально, когда этот тип сплетен создавал шум, Star Chart и команда по связям с общественностью обнаружили бы, что им трудно уменьшить влияние таких слухов, потому что, как бы они ни пытались объяснить и прояснить это, никто не мог говорить о деликатных вопросах, тем более, когда это называлось коррупцией. Некоторые люди говорили, что это проблема с системой общественной безопасности, в то время как другие говорили, что это связано с финансовыми делами предприятия; одним словом, в тот момент, когда слух впервые появился, то, несмотря ни на что, любой мог сказать, что высшие органы власти не имеют права делать все это достоянием общественности, и могли воспользоваться этим предлогом, чтобы исказить дело.
Даже если бы настоящие родители Хэ Цзыянь были вытащены, это не могло бы гарантировать, что другая сторона не согласится с этим и не скажет, что то, что они распространяют, было ложью. Большинство людей просто хотели верить в любую историю, которую они хотели увидеть.
Кто мог знать, что причина, по которой Хэ Цзыян всегда был уклончивым и неясным, заключалась в том, что у него на самом деле не было родителей.
Чэн Цян чувствовал себя очень бессильным. Чтобы прояснить слухи, этим мальчикам пришлось показать свои шрамы, но если бы они не прояснили этот вопрос, то усилия Хэ Цзыяня до сих пор были бы напрасны.
Вероятно, это то, что пришлось пережить при восхождении на вершину.
План разъяснений Star Chart был выполнен очень быстро; соответствующие документы были перечислены один за другим, включая все сертификаты, которые им дал Хэ Цзыян, старые документы из приюта и коллективный отчет о работе, которую он проделал, будучи взрослым. Были всевозможные документы, и все они вместе доказывали, что Хэ Цзыян не принадлежал ни к какой семье.
Вместе с этим объявлением Star Chart опубликовали резкое сообщение, впервые используя очень серьезные слова, чтобы выразить свой гнев. Поклонники и многие другие обманутые пользователи сети также выразили гнев на слух после того, как было опубликовано это разъяснение.
[@ melody: Это слишком — заставлять людей раскрывать свою личность как сирот, чтобы прояснить ситуацию.]
[@ Мне также понравился Калейдо сегодня: распространитель слухов умер, я так расстроен из-за своего Огненного гэ 55555. Он так счастлив каждый день, и по нему вообще не скажешь]
[@p inkoh: Ах... так вот как это оказывается... раньше, когда я смотрел их шоу, мне казалось, что все упоминали их семью, и только HZY этого не делал. Я тогда думал, что у него плохие отношения с семьей, но я никогда не думал, что он брошенный ребенок. Этот сплетник действительно заслуживает смерти.]
Хотя им пришлось выносить сор из избы, этот вопрос в конце концов был решен. После общения со Star Chart съемочная группа также опубликовала пост на Weibo, защищающий своих актеров, призвав «злонамеренных людей» соревноваться честно.
Никто не думал, что этот злонамеренный слух закончится таким рыданием. Шумиха вокруг этого вопроса длилась три или четыре дня, и многие люди кричали, что всем нужно противостоять плохой атмосфере, созданной распространением слухов в развлекательной среде. Это вызвало большой резонанс, создав впечатление, что пользователи сети действительно начнут этому сопротивляться.
Но Фан Цзюэся знал лучше, чем кто-либо другой, что как только появится очередной слух, многие люди снова в него вступят, как и прежде, съедят дыни, которые, по их мнению, были сладкими, и станут анонимными сообщниками, распространяющими эти слухи.
Возможно, это продолжалось слишком долго, а может быть, потому, что Хэ Цзыян действительно не умел показывать слабость, но даже если участники группы выпивали и болтали вместе, он все равно смеялся, как привык, и шутил вспоминая свои предыдущие ужасные поступки.
«Если бы подобное случалось с другими, они, возможно, уже несколько раз со слезами на глазах говорили об этом в реалити-шоу», — резко заявил Пэй Тинсун.
Хэ Цзыян покачал головой. «Это не нормально, мои жалобы не могут разрушить мой имидж глупого тупицы».
Лу Юань рассмеялся. «Хахахаха, разве это хорошая репутация?»
Пэй Тинсун не был убежден. «Я одобряю роль спереди, но ты не главный гонг».
Фан Цзюэся взглянул на него и спокойно спросил: «Положение главного гонга определяется на уровне вашей детскости?»
Лин И смеялся до колик в животе. «Хахахаха, что происходит с нашей гонг-группой?»
«Не говорите об этом, какой гонг или шоу ла?» — остановил их Цзян Мяо. «К счастью, сейчас нет снимающей камеры, иначе все бы знали, что вы, ребята, тайно читаете гейские истории».
По договоренности компании и команды программы Хэ Цзыянь отправился на музыкальную программу Лин И в качестве гостя, чтобы помочь певцам. Как только люди стали заняты, все быстро изменилось.
Однако Фан Цзюэся все еще чувствовал себя немного неловко. Раньше он думал, что слухи будут только о нем, но он не ожидал, что они также будут касаться членов семьи. Работа продолжалась, как и правильное и неправильное в индустрии развлечений. Сегодня речь шла о его товарище по группе, а на следующий день — о его семье. Он не знал, было ли это из-за того, что он слишком долго находился в этом кругу, но Фан Цзюэся продолжал думать о себе, глядя на опыт других.
Это было похоже на то, как если бы их заставили глотать миски белого риса, смешанного с рыбьими костями; они и так не хотели его есть, а потом им еще приходилось защищаться от шипов внутри миски, беспокоясь, что однажды они поцарапают им горло.
Но другого пути не было: когда они не были популярны, все было спокойно и тихо, но теперь, когда они стали популярны, ничто из этого уже было не остановить.
Kaleido поднялись быстрее, чем кто-либо из них мог себе представить, проведя два года в состоянии покоя, прежде чем в этом году взорваться своей популярностью. Два золотых знака «сила» и «оригинальность», прикрепленные к ним, сделали их уникальными среди бойз-бэндов. Они даже перепрыгнули через процесс трансформации, через который пришлось пройти большинству идол-групп, оставив свое собственное положение и имя в музыкальном мире.
Самым большим страхом среди бойз-бэндов была неравномерная популярность среди участников. Теперь, в дополнение к двум их лучшим участникам, другие участники также процветали в других областях. Все участники могли похвастаться очень стабильной популярностью, и долгосрочное развитие не было проблемой ни для одного из них.
Слишком много драм искали Фан Цзюэсю, все предлагали ему главную мужскую роль, но его не волновала актерская игра, и он не очень любил участвовать в развлекательных шоу. Еще сложнее было организовать все это для Пэй Тинсуна. Однако, даже несмотря на то, что их уровень воздействия не был выше, чем у их товарищей по группе, их популярность росла с каждым днем, особенно когда дело касалось их поклонников CP. Это было совершенно беспрецедентно, поскольку сила любой из их фан-станций CP была достаточной, чтобы свергнуть любую из станций Kaleido, состоящих только из фанатов.
Star Chart не заставлял их работать, но их постоянно приглашали сниматься в рекламе, и модные круги также благоволили им. Одна за другой обложки журналов приглашали их, а позже даже знатный люксовый бренд протянул им оливковую ветвь, организовав для них посещение одного из своих шоу.
Фан Цзюэся выслушал договоренность компании и согласился. Постепенно их модельная одежда изменилась по сравнению с предыдущей, и одежда для съемок обложек для одного человека также была специально спонсирована брендом.
Слухи в сети менялись еще быстрее. Поскольку они изменились, чтобы адаптироваться к стилю бренда класса люкс, многие форумы сплетен уже начали обсуждать это. На этих форумах было создано много постов и тем, в которых говорилось, что Фан Цзюэся нашел нового финансиста с сильным бэкграундом и большой силой, что позволило ему не столкнуться ни с какими проблемами на пути к вершине. Слухи были приостановлены один раз, прежде чем были перепостированы, что так разозлило Сяо Вэня, что он продолжал выходить из себя в машине каждый день.
«Где этот финансист? Если бы у вас был финансист, вам бы все равно пришлось так много работать?»
Когда Фан Цзюэся услышал, как он это сказал, он просто почувствовал, что эти слухи были довольно обыденными. Он стал очень популярным слишком быстро за короткий промежуток времени. Даже раньше, когда он не был популярен, ходили всевозможные слухи, и даже сейчас были постоянные беспорядки, поэтому ему было бесполезно беспокоиться о них.
«Разве мало таких слухов? Такого рода новости не могут вызвать больших беспорядков, не беспокойтесь об этом».
Неожиданно Пэй Тинсун, сидевший рядом с ним, присоединился к общему воодушевлению.
[Неизменная истина: я — изначальный финансист; я богат, имею хорошее происхождение, защищаю тебя, и я даже красив.]
Прочитав это сообщение, Фан Цзюэся почувствовал, что оно одновременно и злит, и смешит.
Увидев это слово, Пэй Тинсун начал смеяться.
[Постоянная истина: Гэгэ, это уже бесстыдство? Ты со мной уже так долго, и твой нрав становится все сильнее и сильнее, но твое лицо совсем не стало толще.]
[Неизменная истина: у меня есть много бесстыдных дел по отношению к тебе.]
Фан Цзюэся покраснел, прочитав эти слова, поэтому он отвернулся и посмотрел прямо перед собой, не глядя на него. Но как раз в тот момент, когда он это сделал, мобильный телефон в его руке снова завибрировал. Сяо Вэнь, сидевший на пассажирском сиденье, подумал, что это странно. «Чей это мобильный телефон, который все время вибрирует?»
Ему пришлось опустить глаза и прочитать входящее сообщение.
[Неизменная истина: тебе не позволено прятаться, я собираюсь издеваться над тобой по-настоящему.]
Этот парень был действительно... Фан Цзюэся надулся, повернул лицо, чтобы посмотреть на него, и сердито посмотрел на него.
Как только их глаза встретились, Пэй Тинсун улыбнулся ему. Его улыбка была такой детской, а глаза изогнулись в полумесяцы, и он даже беззвучно прошептал ему: «Ты такой милый».
Он действительно ничего не мог с ним сделать, даже притворяться, что злишься на него, было трудно. Только после того, как Фан Цзюэся сделал глубокий вдох, повернул голову и посмотрел в окно, ему удалось скрыть улыбку на лице.
Сладковатые цветы османтуса на обочине дороги упали на землю молочно-желтыми точками, все фрагменты осени. Когда ветер кружился, их аромат доносился через окно.
Чэн Цян нашел их для встречи; остальные еще не прибыли, только Фан Цзюэся и Пэй Тинсун пришли пораньше, поэтому он сначала объяснил им недавнее одобрение бренда. «Торговцы брендами действительно ценят вашу популярность и репутацию в настоящее время, но чтобы быть в безопасности, они планируют сначала дать вам, ребята, только звание послов стиля, а затем они подождут до нового года, чтобы официально повысить вас, ребята, до спикеров. К тому времени съемка обложки для журнала ваших ребят также должна быть завершена».
Фан Цзюэся лишь кивнул, не говоря ни слова.
Пэй Тинсун откинулся на спинку стула и лениво сказал: «Разве речь не идет о выборе нового лица? Но они так тянут с этим».
«У тебя есть что-то хорошее, и ты все еще хвастаешься своим умом, даже не задумываясь о том, как долго ты был популярен?» Чэн Цян приказал помощникам убрать бумаги как следует, а затем предупредил: «Будь сейчас очень осторожен, особенно ты, Сяо Пэй, не ссорься в сети, будь немного более уравновешенным и не создавай проблем. В мгновение ока наступит конец года, потом выйдет твой зимний альбом, и пройдут всевозможные крупные вечеринки и церемонии награждения. К тому времени мы будем так заняты, что никогда не закончим. Теперь веди себя незаметно ради меня, понял?»
Фан Цзюэся послушно кивнул и даже прижал голову Пэй Тинсуна к себе, чтобы заставить его тоже кивнуть.
Как раз в это время Лин И толкнула дверь и вошла. «Ваш малыш Лин И родился!»
Пэй Тинсун притворился глухонемым. «Кто? Кто 1?»
«Ты, маленький негодяй Сяо Пэй». Лин И ущипнул его за шею сзади и отчаянно затряс ею. «Тебя что, заразили фанаты КП, что ты стал таким глухим?»
Фан Цзюэся не понял шутку и спросила: «Что это значит?»
Хэ Цзыянь пришел с Лин И. «Только что мы использовали наши сторонние аккаунты, чтобы пролистать Weibo, и увидели, что фанаты ваших ребят и фанаты CP начали ссориться. Боже мой, они пылали до такой степени, что это то, что вы называете — мутное небо над темной землей, где ни солнце, ни луна не дают никакого света».
Пэй Тинсун пнул его ногой. «Ты что, книгу читаешь?»
«Ты раскрыл мой скрытый навык». Хэ Цзыян сел рядом с ним и продолжил: «Это нормально, когда фанаты каждый день ругаются друг с другом, но это слишком волнительно, когда твои фанаты ссорятся. Разве твой CP не называется ТинЦзю? Так что, над головами девушек ТинЦзю все голубое небо, и из-за того, что вы двое слишком много общаетесь, они стали более известными. Затем их прокляли одиночные сольные фанаты; это нормально, если они просто проклинают их, ба, но они даже дали фанатам CP плохое прозвище».
Фан Цзюэся, которая почти никогда не пользовалась интернетом, был немного удивлен. «Даже у фанатов есть плохие прозвища?»
«Да, ах! Как они их называли, ты знаешь?» Лин И попытался сдержать смех. «Глухие девчонки! Ха-ха-ха-ха-ха!»
Хэ Цзыян несколько раз вздыхал. «Это действительно каламбур, просто слишком замечательный. Он не только связан с ТинЦзю, но и критикует и проклинает фанатов CP как глухих и немых, которые не просыпаются, как бы на них ни кричали, принимая фальшивку за правду».
Сказав это, Фан Цзюэся неизбежно почувствовал себя немного виноватым; в конце концов, они действительно были настоящими и просто притворялись фальшивыми, подменяя собой что-то настоящее.
Пэй Тинсун цокнул языком. «Люди могут называть их как угодно, но они даже придумали им плохое прозвище».
«Ты думаешь, что это только фанаты дают имена фанатам CP, ах, разве все не перевернуто с ног на голову». Лин И был похож на человека, который перечисляет семейные ценности, когда говорил о кругах поклонников своих товарищей по группе. «Послушай, разве у тебя нет прозвища Putuo Temple Site, которое ты носил раньше? Твои единственные фанаты всегда называют себя верующими и говорят, что верующие готовы быть вегетарианцами всю свою жизнь в обмен на то, чтобы глухие девушки могли ясно слышать и видеть».
Фан Цзюэся невольно рассмеялся, а затем открыл бутылку с водой, чтобы заглушить смех.
Лин И добавил: «Однако в результате девушки из ТинЦзю нанесли ответный удар, заявив, что они опасаются, что не все верующие в храме Путо были монахинями».
Хэ Цзыян начал смеяться. «Эй, эй, я видел еще одну. Поскольку полное имя Цзюэся можно сократить до Линии Роста Волос, фанаты CP говорят, что ядовитые фанатки Цзюэся — это девушки с залысинами, то есть лысые девушки. Монахини храма Путуо в паре с лысыми девушками, даже ваши ядовитые фанатки идеально подходят друг другу, неудивительно, что они ссорятся каждый день.»
«Если они поссорятся, это ничего страшного, но Сансан также научил меня фразе: "Я проклинаю тебя, а ты проклинаешь меня, и мои два Гэгэ спят вместе, вот увидишь"».
Фан Цзюэся чуть не захлебнулся собственной слюной.
Когда они оба начали издеваться друг над другом, даже ссора стала смешной.
Однако у Чэн Цяна болела голова. «Будьте осторожны со своими побочными счетами для меня, вам лучше держать свои маски на себе. Некоторое время назад маска маленького цветка упала, и даже ее любовная связь случайно раскрылась, и было так много шума из-за этого».
Как только все люди прибыли, встреча перешла в деловой режим. Чэн Цян собрал и объяснил всю работу, которую они проделали с начала года; была целая куча вещей, и все становились сонными, просто слушая это. Как раз когда Лин И стало достаточно скучно, чтобы начать тайно играть в Сяо Сяолэ под столом, Чэн Цян наконец сменил тему.
«Еще один более важный вопрос касается вашего тура».
Шестеро человек в одно мгновение ожили.
«Когда? Где первое выступление? В Пекине?»
Чэн Цян подвигал руками вверх-вниз в воздухе, чтобы немного их подавить. «Успокойся, ладно? Как будто у вас никогда раньше не было концерта».
«У нас никогда не было ни одного аха!»
Фан Цзюэся не мог не рассмеяться. Он думал, что пройдет много времени, прежде чем они смогут провести свой собственный концерт, но он не ожидал, что этот день наступит быстрее, чем он ожидал.
Чэн Цян объяснил: «К концерту нужно подготовить много вещей, например, определить концепцию, выбрать место проведения и оформить документы, договориться со спонсорами, разработать спецэффекты, переделать хореографию и репетировать… Скорее всего, это займет больше полугода. Большинство ваших поклонников еще студенты, поэтому мы предварительно определили, что это будет во время летних каникул следующего года».
«Прощай, ах», — Лин И обнял подушку и пожаловался: «Осталось больше полугода».
Цзян Мяо с улыбкой сказала: «Это очень хорошо. Таким образом, зимний альбом также будет выпущен, а с двумя обычными альбомами плюс тремя мини-альбомами, плюс сольные работы каждого участника, у нас наверняка будет достаточно репертуара для концерта».
«Верно», — Чэн Цян сел и сказал: «Вы также можете пригласить своих старших братьев в качестве гостей».
Обычно Пэй Тинсун не уделял много внимания встречам, но на этот раз он поднял руку. «Вопрос, будет ли одной из концертных площадок Гуанчжоу?»
Фан Цзюэся был ошеломлен и тут же посмотрел на него.
Лу Юань первым взял на себя управление. «Должно быть, там есть кто-то, города первого уровня Пекин, Шанхай и Гуанчжоу, все должны быть там, ах».
«Я тоже хочу поехать в Гуанчжоу», — сказал Лин И, радостно покачиваясь взад-вперед, похожая на электрическую игрушку-подсолнух, купленную в придорожном киоске. «Еда в Гуанчжоу очень вкусная».
Чэн Цян кивнул. «Если не произойдет ничего неожиданного, то некоторые концерты там должны состояться. Текущая идея компании — провести сначала десять концертов в Китае, а концерты за рубежом будут определены позже».
Хэ Цзыян не мог не посетовать: «Маленький неизвестный К действительно может дать концерт за границей?»
К тому времени, как встреча закончилась, наступил вечер. Чэн Цян настоятельно просил их вернуться, пока он должен был разобраться с почтой в компании. Погода стала холоднее, но погода в Пекине всегда была непредсказуемой. Погода днем все еще была прохладной и свежей осенней, но как только темнело, начинал свистеть ветер. Фан Цзюэся носил только свитер поверх рубашки, и, глядя сзади, его тощие плечи выделялись своей худобой, а его бледные лодыжки также были тонкими.
Через два шага Пэй Тинсун схватил его и сказал: «Сопроводим меня в мастерскую, чтобы кое-что взять».
Фан Цзюэся посчитал этот жест необъяснимым. «Сейчас?»
Он сказал, что хочет что-то взять, поэтому Фан Цзюэся обязательно пойдет с ним. Открыв дверь, Фан Цзюэся остался снаружи и ждал. Пэй Тинсун не включил свет; он просто снял темно-коричневую ветровку со спинки вращающегося кресла, затем втянул Фан Цзюэся внутрь, закрыл дверь, надел ветровку ему на плечи, взял его за руку и помог ему просунуть руки в рукава, прежде чем застегнуть ее. Он завязал пояс куртки, все время думая о том, что талия Фан Цзюэся очень тонкая.
Посмотрев на талию Гэгэ некоторое время, Пэй Тинсун снова ослабил ее. «Не застегивай».
Лицо Фан Цзюэся улыбалось. Без света комната была окутана тьмой, и только лунный свет за окном освещал его лицо. Это было похоже на слой инея, покрывающий нежную ледяную красоту.
Пэй Тинсун не мог не опустить голову и не натянуть ремень, пока его не втянули в его объятия. Фан Цзюэся, который не мог ясно видеть, мог только чувствовать нежный запах морской соли, когда она обвивала его. Горячие и влажные поцелуи сыпались, как дождь, его зубы были разжаты, а язык высунут. Когда они сплелись вместе, его руки неосознанно двинулись вверх, как всегда в этой ситуации, и он схватил ткань пальто Пэй Тинсуна.
Всего лишь одним поцелуем он ощутил вкус любви изнутри и снаружи.
«На улице холодно», — сказал Пэй Тинсун, опустив лоб.
Фан Цзюэся тихонько пробормотал «эн», а затем услышал, как он предложил: «Я помогу тебе согреться».
И он сделал это, сталкиваясь с Фан Цзюэся в темноте, в то время как его тяжелое дыхание заставляло его отступать. Как только он немного отступил, Пэй Тинсун атаковал, и вот так он спотыкался шаг за шагом, пока у него не осталось места для отступления, поскольку его спина теперь была у двери. Когда Пэй Тинсун перешел от его губ к боковой части шеи, к ключице под рубашкой, Фан Цзюэся несколько раз тяжело вздохнул, его лицо горело, и только тогда он остановился.
Закончив целовать его, Пэй Тинсун все еще был немного недоволен. Он поправил воротник Фан Цзюэся. «Видишь, как мало ты носишь, твои губы и лицо холодные».
«Только больным может быть жарко», — пошутил Фан Цзюэся.
Пэй Тинсун ущипнул его за кончик подбородка. «Тогда тебе сейчас не стыдно, ты болен?»
На самом деле, это было хуже, чем болезнь.
Фан Цзюэся был весь в пылу страсти, но он не мог добиться от ссоры с ним ничего хорошего, поэтому ему оставалось только сменить тему: «Что ты хотел получить?»
Пэй Тинсун вытащил его. «Это на твоей совести, малыш».
Услышав это обращение, Фан Цзюэся почувствовал, как его сердце поцарапали кошачьей лапой. Он торжественно сказал: «Если ты не можешь вычислить наш возраст, я скажу тебе. Я на три года старше тебя, я твой Гэ».
«Если быть точным, то два с половиной года».
Они оба усмехнулись друг другу, пока шли по коридору, и на самом деле столкнулись с Чэн Цяном, который в спешке вышел из офиса. Он как раз вынимал свой мобильный телефон из уха, было ясно, что он, должно быть, только что закончил телефонный разговор.
Пэй Тинсун почувствовал, что это странно, и позвал: «Цян Гэ». Только тогда Чэн Цян повернулся. «Почему вы все еще здесь? Отлично, Цзюэся, мне нужно кое-что обсудить с вами?»
У Фан Цзюэся было плохое предчувствие, и он ничего не сказал. Он просто посмотрел на него.
Когда Чэн Цян подошел, он заколебался, увидев Пэй Тинсуна. Фан Цзюэся был спокоен и сказал: «Все в порядке, Гэ. Ты скажи это прямо, ба».
«Это дело твоего отца». Чэн Цян изначально знал только, что Фан Цзюэся из неполной семьи, но он не знал о конкретной ситуации своего отца, поэтому он говорил об этом так, как будто вынашивал идею, что все это может быть просто слухом. «Я не знаю, правда ли это, но нам было отправлено анонимное электронное письмо, в котором говорилось, что у них есть доказательства того, что твой отец принимал наркотики. Теперь они просят с нас плату за то, чтобы мы не сообщали об этом публично, и если мы не дадим им это, они найдут другую компанию, чтобы раскрыть это дело».
Лицо Пэй Тинсуна внезапно похолодело. «Сколько это стоит?»
«Семь цифр». Чэн Цян нахмурился и посмотрел на реального человека, который был вовлечен. «Компания также может заплатить это…»
Улыбка появилась на губах Фан Цзюэся. Его голос был очень легким, не содержащим никаких эмоций, но он прервал Чэн Цяна в самый первый раз—