Парадокс фансервиса. Fanservice Paradox. Глава 42
«Что?» Шан Сируй, с совершенно паническим выражением лица, посмотрел на Пэй Тинсуна, который был неподалеку. «Сяо Пэй мертв? Зачем убивать Сяо Пэй, а?»
Фан Цзюэся оглянулся и увидел, как Пэй Тинсун смеется и шутит: «Эта программа действительно недружелюбна к новым людям».
Снова раздался голос программной группы: «Умерший игрок потерял все права голоса. Пожалуйста, пройдите в зону казни и подождите, пока не покинете комнату».
Поэтому он встал и последовал инструкциям, направившись к красному кругу на полу приемного зала, который был единственным путем, по которому мертвый игрок мог покинуть квест-комнату.
Фан Цзюэся уставился на Пэй Тинсуна, и, словно по какому-то молчаливому соглашению между ними, он тоже посмотрел в его сторону.
Падая с места казни, он улыбнулся редкой улыбкой, которая, казалось, дала понять, что он признал поражение.
Когда этаж снова закрылся, первый игрок официально покинул квест-комнату. Все оставшиеся люди были погружены в разные настроения; некоторые были удивлены, в то время как другие корректировали свое мышление, приняв во внимание эту новую реальность.
Смерть Пэй Тинсуна наступила так внезапно, что все были застигнуты врасплох.
Чжоу Цзыхэн нахмурился и посмотрел на время. «Осталось всего 15 минут до следующего тура голосования по отстранению убийцы».
Фан Цзюэся снова посмотрел на платок на шкафу. «Разве мы не должны сначала разобраться с этим?»
«Мы можем оставить это здесь и разобраться в любое время». Сказав это, Чжоу Цзыхэн посмотрел на Фан Цзюэсю и сказал: «Можете быть уверены, эти главные ворота определенно содержат нечто большее, чем просто этот простой замок».
Затем Чжоу Цзыхэн направился к дивану и призвал всех собраться для обсуждения перед вторым туром голосования.
Фан Цзюэся бросил на него последний взгляд и последовал за ним к журнальному столику.
«Давайте сначала разберемся с уликами и элементами, которые у нас есть в руках». Чжоу Цзыхэн, похоже, занял позицию лидера. «В последнем туре, я думаю, все были сосредоточены на Сицине и Сяо Пэе, но сейчас нереально проверить голоса всех из последнего тура, так как, в конце концов, группа программы намеренно приняла метод анонимного голосования. Они оба выжили в туре голосования, но убийца затем убил Сяо Пэя. Это очень странно и заслуживает анализа».
Шан Сируй все еще была потрясена смертью Пэй Тинсуна. «Подождите, дайте мне прояснить ситуацию в голове, я сейчас действительно в замешательстве».
После долгого молчания он вдруг сказал: «Перед самой смертью Сяо Пэй встал и сказал, что хочет вернуться в комнату Чжай Ина, чтобы взглянуть, но умер как раз в тот момент, когда сделал два шага в том направлении. Не может же быть, чтобы в комнате Чжай Ина что-то было?»
Чжай Ин сказал: «То, что он говорит, я тоже слышал, это правда. В то время я тоже хотел пойти и посмотреть на свою комнату, но я не ожидал, что программа внезапно объявит, что он мертв. Кроме того, когда Сицин Гэ и Пэй Тинсун столкнулись друг с другом раньше, они оба сказали, что они белые рыцари. Теперь, когда Сяо Пэй мертв, возможно ли, что убийца убил того, кого он считал настоящим белым рыцарем?»
Шан Сируй внезапно посмотрел на Ся Сицин.
«Почему ты смотришь на меня, ма?» Выражение лица Ся Сицина нисколько не изменилось, и он даже рассмеялся. «Ты думаешь, я убил его? Если ты немного подумаешь, то поймешь, что это невозможно. Как мог быть убийца, который надел рыцарскую одежду, а затем сразу после этого убил человека, который выскочил и объявил себя настоящим рыцарем? Теперь, когда Сяо Пэй умер, все будут сомневаться во мне. Ты думаешь, я бы использовал такой трюк, который неизбежно навлек бы на меня огонь?»
Чжоу Цзыхэн рассмеялся и сказал: «Это не невозможно».
«Потому что мы все знаем, что вы хорошо играете в эту игру и не стали бы использовать такой трюк. Однако, как только вы его использовали, вы могли бы снять с себя все подозрения, заставив всех думать, что это дешевый трюк, намеренно организованный кем-то, чтобы подставить вас».
Ся Сицин чуть было не начал угрожать Чжоу Цзыхэну прямо там, но внезапно раздалось объявление от группы программы:
«Игроки, обратите внимание, что сейчас мы объявляем избранный лагерь Двуликого рыцаря».
Услышав это, Фан Цзюэся тихонько открутил бутылку с водой, стоявшую возле дивана, и отпил немного воды.
У всех игроков были разные выражения лиц, услышав это. Фан Цзюэся закрутил крышку бутылки с водой, поставил ее на журнальный столик и вздохнул: «Черный рыцарь…»
Чжоу Цзыхэн взял на себя инициативу в анализе. «На самом деле, я уже говорил в начале, что когда Сицин и Сяо Пэй оба выпрыгивали друг на друга, я чувствовал, что настоящий рыцарь был в стороне. Потому что я считаю, что независимо от того, принадлежат ли они к темному или светлому лагерю, рыцарь не раскрыл бы свою карту так легко. Конечно, это правило становится недействительным, когда дело касается Сицина, потому что он игрок, который любит взрывно раскрывать себя. Это единственная причина, по которой взгляд каждого на ситуацию был таким неясным».
«Теперь, когда лагерь рыцаря был раскрыт, это просто добавляет больше доказательств в пользу моей идеи; настоящий рыцарь выбрал черную карту, и он знает, что его лагерь будет раскрыт рано или поздно, поэтому он не выскочит и не раскроет себя легко. Так, в таком случае, какие роли играют двое людей, которые выскочили? Либо они обычные игроки, которые ошибочно приняли рыцаря за белого рыцаря и выскочили, чтобы заблокировать удар рыцаря, либо они убийцы».
Сказав это, он посмотрел на Ся Сицина. «Это только подтвердило мою предыдущую логику. В первый раз ты использовал свою личность как игрока, который взрывным образом раскрывает себя, чтобы все думали, что ты можешь быть настоящим рыцарем. Во второй раз ты использовал предположение, что игрок, принадлежащий к хорошему лагерю, не убьет единственного человека, который выскочил с личностью рыцаря, чтобы снять все подозрения со своей головы. А почему ты убил Сяо Пэя? Может быть, потому, что ты действительно думал, что он был белым рыцарем, но я больше склонен думать, что ты обнаружил, что Сяо Пэй нашел доказательства, указывающие на твою личность».
Его слова были сильными и возвышенными, а логика, которую он излагал, была совершенно последовательной. После того, как он внезапно прекратил говорить, остальные игроки могли только рассматривать вещи в соответствии с темпом, с которым он говорил, и они в значительной степени не обнаружили никаких изъянов в его рассуждениях.
Наступила минута молчания, и даже Ся Сицин просто улыбнулась.
Фан Цзюэся сложил руки перед собой и спросил: «Согласно этим рассуждениям, мы действительно можем проанализировать ситуацию, когда они оба выпрыгнули, и смерть Сяо Пэя только что. Однако личность убийцы связана с сюжетом. Я не думаю, что хорошо судить о таких вещах так быстро, когда сюжетная линия нам еще не так ясна».
«Наконец-то нашелся кто-то, кто понимает». Ся Сицин мрачно рассмеялся. «Быть логическим компьютером — это твоя сильная сторона, Чжоу Цзыхэн. Давайте сначала отложим это в сторону и на этот раз разберемся с сюжетом».
Он откинулся на спинку дивана и указал на картину на выставочной стене. «Видите среднюю картину? Человек, который умер в ванной. Эта картина называется «Смерть Марата» — на ней изображен Марат, жестокий лидер Французской революции, убитый в ванной». Сказав это, он улыбнулся и добавил: «Но с этой картиной что-то не так».
«В оригинальной композиции картины Марат и ванна находятся на левой стороне картины, но на этой картине эти вещи перевернуты, и они находятся на противоположной стороне. Когда я увидел эту картину, я понял, что это подсказка, которую подготовила программная группа. Поэтому я снял картину и нашел это, спрятанное между холстом и рамой». Он достал листок бумаги, и Фан Цзюэся узнала его с первого взгляда. Это была та же самая миллиметровая бумага, которая использовалась для предсмертной записки ученицы старшей школы.
Как и ожидал Фан Цзюэся, Ся Сицин действительно открыл картину, поэтому там должен был быть пробел.
Шан Сируй наклонился и спросил: «Что на нем написано?»
Ся Сицин ответил: «Это запись в дневнике, написанная Цзаоцзао».
Затем он зачитал: «Помогите мне, я не хочу, чтобы меня контролировали. Я чувствую себя сломленным и раздвоенным, и мне очень больно. Почему лечение не дало никаких результатов, а вместо этого заставило меня утонуть в трясине и не могу выбраться? У меня предчувствие, что я скоро умру. Врач сказал, что все это лишь мои фантазии, он сказал, что моя соседка — старушка, и что нет вообще никакого студента колледжа, и он сказал, что этой группы тоже не существует, почему он хочет меня обмануть, нет, это все подделка».
«Сяо Вэнь Гэгэ из соседнего дома сказал, что поможет мне. Он поможет мне с репетиторством, пообщается со мной и даст мне почувствовать, что в мире еще есть надежда. Боль, которую я сейчас чувствую, просто кратковременна, и мне просто нужно расслабиться. Я уже купил билеты на концерт Together, и я очень скучаю по Зои. Учитель Ян, верно, учитель Ян поможет мне. Доктор Тянь сказал, что мне станет лучше, и так и будет. Сегодня очень солнечно, не правда ли?»
Он закончил читать запись в дневнике на этом листке бумаги и положил его на стол. «Вы все еще не понимаете, что происходит сейчас? Вся эта клиника полна намеков, как картины Ван Гога; как вы все знаете, Ван Гог в конце концов страдал от шизофрении, и есть еще эта мультивселенная в школьной сумке Чжоу Цзыхэна, и все эти проблемы с сеткой. Все подсказки указывают на Цзаоцзао; все они подразумевают, что независимо от того, кто это, будь то Зои, учитель Янь или большой Гэгэ из соседнего дома, все они на самом деле вторичные личности, которые Цзаоцзао создал для самозащиты после того, как над ней изнасиловали. Она была ребенком, подвергшимся насилию, и даже однажды пыталась покончить с собой». Ся Сицин посмотрела на всех и спросила: «Вы действительно думаете, что ее подставила команда программы в качестве убийцы?»
Нынешнее выражение лица Шан Сируя показало, что он внезапно прозрел. «Тогда что насчет детектива? Детектив — это еще одна из ее вторичных личностей?»
«Я не уверена», — сказала Ся Сицин. «Я склонна думать, что детектив настоящий, но Цзаоцзао не может быть преступником, за которым она гонится».
«Я согласна с сюжетной линией о том, что существует раздвоение личности. Когда я увидела мультивселенную, у меня возникло смутное чувство. Однако», — Чжай Ин покачала головой, прежде чем указать, «согласно этой логике, вы все — Цзаоцзао, а доктор и я — независимые люди, и если Цзаоцзао не преступник, то единственный оставшийся вариант — это доктор? Но доктор уже мертв, и, кроме того, как такой известный доктор может быть беглецом? В том письме также говорилось, что в последний раз они видели беглеца, когда были в клинике. Как бы вы это ни говорили, это не имеет смысла, что доктор — беглец. Тогда, если это так, то разве никто здесь не беглец?»
Фан Цзюэся, выслушав эти слова в тишине, неизбежно испытал в своем сердце некоторое восхищение ею. Все недостатки, которые он нашел ранее в рассуждениях Ся Сицин, были ею точно указаны.
«Нет, есть другая возможность», — продолжила Ся Сицин. «Основная личность — Цзаоцзао, что не означает, что беглянка — Цзаоцзао, но весьма вероятно, что преступление было совершено, когда в ее теле доминировала вторичная личность, поэтому беглянка, скорее всего, является вторичной личностью».
«Если так, то рыцарь — это тот, кто может как защищать Цзаозао, так и преследовать Цзаозао...» Фан Цзюэся рассмеялся, прежде чем сказать: «Тогда разве я и Цзихэн не самые подозрительные персонажи? В конце концов, Зои — идол, и между ними должна быть некоторая дистанция, ба».
Шан Сируй быстро поднял вопрос: «Разве детектив не может быть злым детективом? Детектив может играть такую неоднозначную роль».
Фан Цзюэся тайно восхищался сценаристом в своем сердце. Он мог похоронить две стороны в стольких разных ролях.
Чжай Ин высказал точку зрения: «Раньше мне нравилось читать европейскую историю, и раньше я не знал, что на картине изображен Марат, но после того, как Сицин Гэ указал на это, я кое-что задумался. До революции Марат был врачом, и его убила мстительная девушка. Так это что-то значит?»
Ся Сицин, похоже, уже давно обдумывал этот момент и быстро возразил: «Эта картина перевернута, так что могу ли я также сказать, что на самом деле здесь была убита девушка?»
Фан Цзюэся посмотрел им в глаза, нежно поскреб пальцами по дивану, а затем небрежно сказал: «Какая бы история ни стояла за этой картиной, возможно, ее связь с сюжетом не так уж и велика. Важно то письмо, которое было спрятано за ней, вот что я лично думаю».
Чжоу Цзыхэн, который молчал и слушал все это все время, поднял листок бумаги, посмотрел на него, а затем открыл рот, чтобы предположить: «Все наши выводы только что были основаны на предположении Сицина — его предположении, что Цзаоцзао действительно является жертвой».
Он откинулся на спинку дивана и продолжил анализировать: «Я согласен, что сюжет строится на множественных личностях или шизофрении, потому что слишком много вещей не имеют смысла. Я, Цзаозао, Зои и учитель Янь — все мы знаем друг друга, и все эти персонажи просто оказались пациентами доктора Тяня. Вероятность того, что это действительно произойдет, слишком мала. Наиболее вероятное объяснение заключается в том, что все мы на самом деле являемся одним человеком, и это единственный пациент».
«Но в этой гипотезе есть проблема». Чжоу Цзыхэн посмотрел на Ся Сицин. «Почему просьба Цзаоцзао о помощи определенно снимает с нее любые подозрения в том, что она убийца? Сюжетная линия, в которой тот, кто кажется самым слабым, на самом деле оказывается большим боссом в конце — мы все слышали подобные истории слишком много раз. Знаете, что я почувствовал, прослушав эту запись в дневнике?»
Сказав это, он посмотрел на всех и указал на дневник. «Видите ли, ясно, что Цзаозао уже было сказано врачом, что она шизофреничка, но ей все равно нужно было пойти и найти Зои, пойти и найти Сяо Си и Учителя Яня. Зачем? Если она хотела помочь себе, разве она не должна была принять результат своего диагноза и активно лечиться? Зачем искать ее другие личности? Какова ее цель там?»
«Если посмотреть на второе предложение дневника, она чувствует себя раздвоенной и хочет быть спасенной. Это показывает, что она больше не удовлетворена разделением одного тела с другими личностями. Только удалив другие личности, она может по-настоящему почувствовать себя спасенной».
Чжоу Цзыхэн поднял брови. «Жертв может быть больше одной, но убийца только один».
Он намекал, что девушка Заозао отправилась на поиски своих других личностей, чтобы уничтожить их все.
Двое мужчин были на ножах, диаметрально противоположны друг другу. Однако Фан Цзюэся просто смотрел на дневник, который был перед Ся Сицином; он сидел на краю дивана и мог смотреть на него только сбоку. Фан Цзюэся наклонил голову, внимательно читая каждое предложение в своем сердце. Он оглянулся и пересмотрел перевернутую «Смерть Марата».
Шан Сируй был сбит с толку. «Я думаю, что вы оба сказали разумно. Это явно два разных набора логики, но теперь я чувствую, что оба они работают».
Чжай Ин вдруг вспомнила о черновике, который она дала Фан Цзюэся. «Кстати, Цзюэся Гэ, ты решила задачу с двойным интегралом на листке, который только что получила?»
«О, да». Фан Цзюэся тоже подумал об этом, поэтому он достал черновик и бумагу, на которой он также рассчитал задачу. «Я рассчитал, и это правильно».
Как только он достал его, он вдруг что-то понял и взглянул на строку цифр на бумаге для заметок.
Сердце его колотилось в груди.
Ся Сицин взглянул на него и грубо проверил расчеты. На бумаге также было написано несколько наборов, например {1,2,3,4,2,5,2,2,2,2} {3,2,1,1,1,1,1,0,1,1}… Их было много, но он не обратил на них особого внимания. «Раньше я думал, что убийца — Сяо Пэй, но теперь, когда я об этом думаю, с самого начала и до конца, это не он напрямую и постоянно толкал меня в темный лагерь, а скорее Чжоу Цзыхэн. Затем, когда я посмотрю на все карты в своей руке, естественно, я буду подозревать тебя».
Чжоу Цзыхэн ответил с улыбкой: «Мои рассуждения были последовательны и связны от начала до конца, без каких-либо проблем. Более того, у вас нет достаточных оснований отрицать, что вы убийца».
Фан Цзюэся задумался на мгновение, а затем сказал: «Я все еще склонен думать, что Сицин Гэ не убийца. Если он убийца, то убийство Сяо Пэя в обмен на доверие очень рискованно. И мне всегда было любопытно, почему, когда ситуация совершенно неопределенна, Цзыхэн указывает на Сицин Гэ. Это не похоже на то, как обычный игрок будет играть в эту игру, потому что обычные игроки боятся, что если их точка зрения не будет ясна, они могут неправильно понять чью-то личность или привлечь внимание убийцы к себе».
«Так что теперь ты стоишь на стороне Сицина?» — рассмеялся Чжоу Цзыхэн. «Ты мало говоришь на поле, но почти все твои слова нейтральны или тайно защищают его. Могу ли я обоснованно предположить, что между вами есть какие-то отношения?»
Ся Сицин внезапно рассмеялся, поднял брови, глядя на Чжоу Цзыхэна, и поддразнил его легкомысленным тоном: «Даже если бы и были отношения, что ты хочешь с ними делать?»
Фан Цзюэся почувствовал, что его снова заставляют оказаться втянутым в кровавую битву, и это заставило его почувствовать себя неловко.
«Я принимаю все сомнения». Сказав это, Фан Цзюэся посмотрела прямо на Чжоу Цзыхэна. «Я просто думаю, что твоя диаметральная оппозиция возникла слишком внезапно, но это не значит, что я уверена, что ты убийца. И есть еще один момент, я не уверена, как убийца убивает людей, использует ли он мобильный телефон или нет. Мне просто интересно, но когда Сяо Пэй умер, ты просто достал свой мобильный телефон, верно?»
Чжоу Цзыхэн защищался: «Я только что разблокировал экран, и за такое короткое время я не успел набрать «Пэй Тинсун», а затем нажать «Отправить».
В это время Чжай Ин спросил: «А что, если бы вы уже заранее открыли экран ввода убийцы и ввели имя Пэй Тинсуна? В таком случае, если вы видите, что держите свой мобильный телефон, это становится подготовленным алиби».
Со временем вновь появился закадровый текст группы.
«Игроки, последний раунд голосования за личность убийцы начнется через 30 секунд, и казненные игроки будут выброшены. Обратный отсчет начался».
«Вы все пожалеете, если выгоните меня», — предупредил Чжоу Цзыхэн.
Ся Сицин пожал плечами, на секунду погладил пальцами подбородок, а затем встал с дивана.
Оставшиеся пять человек также разбежались, а Фан Цзюэся сделала несколько шагов к двум дверям клиники. Остальные люди также направились к другим дверям или стенам, все держались спиной друг к другу и доставали свои мобильные телефоны.
Фан Цзюэся глубоко вздохнул, быстро ввел имя, а затем, продолжая делать вид, что держит мобильный телефон, протянул другую руку к груди своей рубашки.
Даже в этот момент он все еще чувствовал толчок, который испытал, когда Пэй Тинсун похлопал его по груди, и отчетливо помнил шорох, который он услышал в переднем кармане.
Он достал этот листок бумаги так же, как достал стихотворение, которое Пэй Тинсун дал ему, когда они были на съемках журнала.
На этом листке бумаги было написано английское слово.
Он перевернул бумагу и увидел на ней еще одну строчку слов, написанную небрежным и открытым почерком.
Он не знал почему, но от одного вида этой строки его сердце забилось сильнее.
«Время голосования истекло. Результаты будут обнародованы в ближайшее время».
Фан Цзюэся спокойно повернулся и сунул листок бумаги и мобильный телефон в карман, ожидая момента вынесения приговора.
«В этом раунде голосования казненным игроком становится…»
«Чжоу Цзыхэн. Пожалуйста, идите к месту казни сами».
Все посмотрели на Чжоу Цзыхэна, чтобы увидеть, как он скривил брови, после чего покачал головой. Не говоря ни слова, он вошел в ярко-красный круг.
Увидев, как он падает, Фан Цзюэся взглянула на последние ворота.
Ся Сицин, похоже, был очень доволен результатом. «Теперь, когда убийца мертв, программная группа должна предоставить нам некоторую информацию о черном рыцаре».
Шан Сируй немного испугался. «В прошлом сезоне нам удалось сбежать, прежде чем пришлось казнить столько людей».
Чжай Ин взглянул на него и спросил: «Чего ты боишься? Это не похоже на реальность».
Фан Цзюэся прислонился к двери и использовал ее, чтобы поддержать свою талию, когда он открыл рот: «Кстати, мы все это время говорили об убийце, так много, что я почти забыл». Он указал на шкаф у двери и посмотрел на Ся Сицин, продолжая: «Разве мы не видели 36-ячеечную квадратную решетку на экране дисплея на этой двери только что? Я только что развернул механизм ящика в шкафу сбоку, и внутри него был клетчатый носовой платок. Цзыхэн просто полил его водой, и мы увидели там шифр».
Он подошел, и остальные последовали за ним. Ся Сицин посмотрел на квадратную матрицу, напечатанную на платке, и Фан Цзюэся объяснила: «На платке также есть цифры».
«Это шифр шахматной доски», — сказал Ся Сицин. «Был период времени, когда я прочитал много книг по дешифрованию, и это самый классический из классических шифров».
«Вы действительно нашли ключевую подсказку». Ся Сицин указал на число на платке и объяснил: «Первая строка с 15.41.23.14.33 на самом деле обозначает координату. Первое число — это строка, а второе число — столбец, что соответствует шахматной доске в данный момент. 15 — это t, 41 — это h, 23 — это i или j, 14 — это r, а 33 — это d».
Шан Сируй тут же понял, что происходит. «Третий! Номер три!»
Ся Сицин кивнул, а затем продолжил объяснять дальше. Фан Цзюэся не произнесла ни слова, и всеобщее внимание было сосредоточено на этом шифре.
Он молча ушел. Чжай Ин обнаружила его, повернула голову и спросила: «Куда ты идешь, Цзюэся Гэ?»
Фан Цзюэся оглянулся с некоторым сомнением на лице. «Я думаю, очень странно, что только у меня нет медицинской карты. Может быть, я ее еще не нашел? Я хотел бы вернуться в клинику, и, возможно, там все еще скрывается ключевая подсказка».
Ся Сицин тоже оглянулся и задумался на мгновение. «У нас действительно нет твоего».
«В любом случае, самое главное — открыть главные ворота. Я сначала поищу их, а вы, ребята, можете подойти позже».
Шан Сируй сказал: «Третья строка, да? Я попробую». Ся Сицин тут же остановил его и сказал: «Сначала давайте закончим решать, если мы введем неправильный ответ, нам придется ждать час!»
Фан Цзюэся молча вошел в клинику один. Только убедившись, что за ним никто не следует, он быстро подошел к книжной полке и снял укулеле.
Когда он снял ее, он заметил, что книга также была вытащена и положена рядом с укулеле; это была книга по астрономии. На книге было увеличительное стекло. Он уже замечал эту книгу по астрономии раньше, но было ли это увеличительное стекло в комнате психиатра с самого начала?
Если бы это было действительно так, то идеи в его голове только укрепились бы.
Фан Цзюэся перевернул укулеле и потряс его; внутри что-то было. Он осторожно полез туда пальцами, боясь издать звук.
У него даже на лбу выступил пот.
Наконец, Фан Цзюэся вытащил то, что было внутри, а именно стопку плотно сложенной бумаги. Он опустил укулеле и развернул бумагу, когда вошел в комнату Заозао.
Первым листком бумаги была его медицинская карта, в которой четко указывалось на его заболевание — маниакальную депрессию.
Услышав эти слова, у Фан Цзюэся перехватило дыхание.
Маниакальная депрессия, также известная как биполярное расстройство.
Перевернув второй листок, он обнаружил, что это была партитура для гитары; однако эта партитура была нацарапана на старой газете. Когда он перевернул ее, он увидел в газете запись, обведенную ручкой.
[Сегодня в 5:52 утра молодой человек по фамилии Тан, одетый в белый халат и держащий нож, убил мужчину средних лет на дороге Янхуа. Мотив убийства пока не установлен, и полиция вмешалась, чтобы расследовать местонахождение беглеца. В настоящее время, по словам людей, знакомых с этим вопросом, г-н Тан не был врачом. Когда ему было 13 лет, он подвергся сексуальному насилию со стороны своего соседа, и это вызвало в то время настоящую сенсацию. С тех пор он страдает бредом и множественным расстройством личности и проходит лечение в частной клинике в городе…]
Разве это не была первая решенная им числовая головоломка?
В новостной статье также был отмечен иероглиф «Тан», а рядом с ним было написано несколько слов:
[Янь, Си, Цзао, север, Тянь, вместе]
Фан Цзюэся внезапно вспомнила число, записанное на предыдущем листке бумаги, и резко проснулась.
Он поспешил и перевернул последний листок бумаги, который, казалось, был скручен, с явными признаками того, что он скручивался. На этом листке бумаги было написано несколько слов.
[Контратака на самом деле не позволяет тебе снова встать
Жизнь стоит того, чтобы признать свою ничтожность.
Песок подчиняется морю, как подчиненные подчиняются господину.
Только познав себя, можно обрести истинный покой.
Если ты рано откажешься от ба, ты всегда будешь вторичен]
«Цзюэся, ты нашел это? Твоя медицинская карта».
Как только Фан Цзюэся услышал голос Шан Сируя, он отложил остальные бумаги, взял в руки медицинскую карту и присел у края дивана. «Кажется, нашел ее…»
Шан Сируй вошел в комнату как раз вовремя, чтобы увидеть красное лицо Фан Цзюэся, когда он вытащил листок бумаги из-под дивана. Фан Цзюэся встала и стряхнула пыль с бумаги. «Это должен быть этот, без сомнения».
Фан Цзюэся передал ему медицинскую карту.
«Что такое маниакальная депрессия…»
Фан Цзюэся больше не обращал на него внимания и вышел один. «Вы, ребята, нашли ответ?»
«Эн». Чжай Ин повернула голову и объяснила: «Это третья строка и первый столбец, которые решили квадратный массив, но затем на экране появилась другая проблема. Сицин Гэ только что ввела ответ, но он был неправильным. Но хорошо то, что если вы введете этот ответ неправильно, вам не придется ждать еще час, прежде чем попробовать снова».
Ся Сицин теперь сидел, откинувшись на спинку дивана, нахмурившись и опустив голову, словно глубоко задумавшись.
«В чем проблема?» Фан Цзюэся подошла и нажала на экран на двери.
Думая, Ся Сицин подсознательно заметил этот листок бумаги. Только что, когда Фан Цзюэся достал его, он просто бросил беглый взгляд и сопоставил процесс решения задач и ответы вместо того, чтобы обращать внимание на случайные рукописные наборы на бумаге.
{1，2，3，4，2，5，2，2，2，2} {3，2，1，1，1，0，1，1}
Вообще говоря, набор не может содержать повторяющихся элементов и должен быть уникальным.
Фан Цзюэся уставилась на вопрос на экране и услышала, как Чжай Ин сказал: «В этом-то и проблема. Сицин только что ввел Сяо Си и Цзаоззао, но это было неправильно».
На экране отобразились две строки на английском языке:
Ся Сицин, которая считала повторяющиеся элементы в каждом сете, внезапно осознала и пробормотала: «Это 6…»
Да, шесть. Шесть игроков с пятью комнатами, только одна из которых соединена с двумя дверями, шестью квадратными капюшонами, а квадратная матрица на экране дисплея на двери также представляла собой сетку 6×6.
Все детали сложились сразу: гитара Шан Сируя в комнате ожидания, укулеле в консультационной комнате, учебник физики Чжоу Цзыхэна в комнате ожидания, книга по астрономии в консультационной комнате, художественные инструменты в его комнате и картины в консультационной комнате.
В клинике начали работать только два человека, что соответствовало одной черной и одной белой двери, а затем — двойному интегралу на черновике.
Ся Сицин опустил голову, и перевернутая картина возникла в его сознании. Он вдруг что-то вспомнил, а затем тут же снова взял эту запись в дневнике.
Персонажи также поменялись местами.
Итак, запись в дневнике также должна быть перевернута. Записи в дневнике всегда начинались с утверждения о погоде…
[Сегодня очень солнечно, не правда ли?
Доктор Тянь сказал, что мне станет лучше, и так оно и будет.
Учитель Ян, верно, учитель Ян поможет мне. Я уже купил билеты на концерт Together, и я очень скучаю по Зои. Моя боль сейчас кратковременна, и мне просто нужно расслабиться. Сяо Вэнь Гэгэ из соседнего дома сказал, что он поможет мне; он поможет мне с репетиторством, пообщается со мной и даст мне почувствовать, что у мира все еще есть надежда.
Врач сказал, что все это лишь мои фантазии, он сказал, что моя соседка — старушка, и что никакого студента колледжа вообще нет, и что этой группы тоже не существует, зачем он хочет меня обмануть, нет, это все фейк.
У меня предчувствие, что я скоро умру.
Почему лечение не дало никаких результатов, а вместо этого заставило меня утонуть в трясине и не могу выбраться самостоятельно?
Я чувствую себя разбитой и раздробленной, и мне очень больно.
Помогите мне, я не хочу, чтобы меня контролировали.]
Неправильно, совершенно неправильно.
У него просто возникли подозрения, почему на панели дисплея было указано «главный», а не «убийца».
Потому что главным был убийца.
Введя свои ответы, Фан Цзюэся посмотрел на вопросы и ответы на экране.
«Всем обратить внимание, что первый игрок этого сезона успешно спасся».
Первым, кого увидела Фан Цзюэся, был Пэй Тинсун, который стоял за воротами и ждал долгое время. Его улыбка была полна победы и диких амбиций, и под разноцветными бумажными лентами и золотыми блестками, распыляемыми персоналом, он раскрыл обе руки и притянул Фан Цзюэся, который сейчас был взволнован до предела, к себе.
Закадровый голос объявил окончательный результат: «Победителем становится…»
Закрыв глаза, эта записка, спрятанная внутри укулеле, появилась перед глазами Фан Цзюэся. На обратной стороне записки были написаны последние слова, которые Пэй Тинсун должен был сказать Фан Цзюэся после того, как он быстро снял свою золотую кожу цикады, чтобы выбраться из сложной ситуации.
[Тебе нужно позволить мне победить, ба, Гэгэ.]
«Темный лагерь! Поздравляем Черного рыцаря Фан Цзюэсю и Убийцу Пэй Тинсуна!»
Фан Цзюэся поднял голову и снял свою пустую маскировку.
Брови на этом от природы холодном лице сейчас были приподняты, и даже красная родинка в уголке глаза стала свежей и живой, когда он произнес: