Парадокс фансервиса. Fanservice Paradox. Глава 53
Однажды вам придется это признать.
Пэй Тинсун понял слова Фан Цзюэся менее чем за мгновение.
Подавляющее большинство людей в этом мире продолжали искать настоящую любовь в огромном море людей, будучи убаюканными ошибочной верой в то, что они определенно могут влюбиться в кого-то на всю жизнь с помощью историй. Каждый из них думал, что то, что они получат, будет медом, который не будет разбавляться в течение их жизни, но на самом деле большинство их историй любви были подобны некачественным банкам, срок годности которых скоро истечет. Поскольку ядовитые промышленные химикаты потреблялись по одному глотку за раз, сладкие заблуждения в конечном итоге рассеивались, оставляя после себя только болезненные последствия. Эти последствия длились по крайней мере месяцы, максимум годы или, может быть, даже всю жизнь.
Никто не мог отрицать существование рациональных чисел, но по сравнению с плотно упакованными иррациональными числами эти разрозненные точки встречались реже, чем падающие звезды.
Ему вдруг стало любопытно, поэтому он не стал долго раздумывать, прежде чем открыть рот.
«Если бы, а я просто выдвигаю гипотезу», — спросил Пэй Тинсун, глядя прямо в глаза Фан Цзюэся, — «если бы ты когда-нибудь действительно влюбилась в кого-то, что бы ты сделала?»
Фан Цзюэся молча встретила его взгляд, и его глаза неудержимо замерцали. Он был озадачен этим вопросом. Казалось, что, как только он начал понимать вещи, он исключил этот вопрос из своих жизненных планов. Он никогда не думал о возможности влюбиться в кого-либо, не говоря уже о том, чтобы делать выводы о том, что будет чувствовать его сердце, когда или если это произойдет.
«Я не знаю». Наконец он остановился на фактах. «Эта гипотеза бессмысленна. Люди — это совокупность сложных физиологических механизмов, и вы вряд ли можете контролировать один из своих собственных нервов, не говоря уже о…»
Не говоря уже о попытках контролировать эмоции, которые нахлынули, когда вы влюбились в кого-то.
Он не закончил остальную часть своего предложения; он не знал почему, но перед Пэй Тинсуном он не мог сказать все это вслух, и поэтому он просто проглотил свои следующие слова. Он пожал плечами, затем отбросил эту проблему назад. «А как насчет тебя?»
«Я?» Пэй Тинсун задумался на некоторое время, прежде чем ответить: «Хотя я не видел настоящей любви, и не хочу стремиться к чему-либо подобному, если она действительно появится…»
«Я бы не стал от этого прятаться». Он поднял брови. «Даже если бы я выбрал иррациональное число, это не имело бы значения, поскольку я все равно относился бы к нему как к рациональному числу. Это немного идеалистично, но я верю, что некоторые вещи могут быть преобразованы моей волей».
Фан Цзюэся восхищалась его мужеством. Такие слова, если бы они исходили от других людей, были бы похожи на мотыльков, летящих на пламя, но когда их произносил Пэй Тинсун, каким-то образом они ощущались совершенно по-другому.
«Так вот и твоя мать такая же, она использует свою волю, чтобы ждать. По крайней мере, в своем сердце она все еще держится за рациональное число. Ее любовь все еще не умерла».
Фан Цзюэся пришлось признать это заявление. Глубоко в сердце его матери была зарыта вера в то, что этот человек всегда вернется. Однако Фан Цзюэся не верила в это. «Но ты можешь видеть на ее примере, что подавляющее большинство людей страдают от неудачной любви, а ты даже не видела успешный пример своими глазами. Ты не боишься шагнуть прямо в неудачу?»
Услышав вопрос Фан Цзюэси, Пэй Тинсун выглядел очень расслабленным. «Я не боюсь неудачи, и более того, я даже не боюсь низкой вероятности и дефицита. Наоборот, мне это очень нравится».
Слово за словом, он смело и откровенно заявил: «То, что я хочу, — это самая редкая вещь».
Фан Цзюэся был ошарашен. Они оба были плодом неудавшихся семей, но в то время как один предавался только свободе, другой точно избегал ошибок; они придерживались противоположных идеалов, а также несли крайние взгляды на любовь. Но даже так Фан Цзюэся должен был признать, что его убедили слова Пэй Тинсуна.
Мобильный телефон Пэй Тинсуна внезапно зазвонил, прервав этот спор об их взглядах на любовь. После того, как он поднял трубку, он просто ответил несколькими предложениями и повесил трубку.
«Босс попросил нас пойти в компанию, чтобы вместе закончить главную песню». Он встал и потянулся. Фан Цзюэся тоже встала, поставила кактус в безопасный угол, взяла баллончик с распылителем, распылила на него немного воды, внимательно осмотрела его, а затем распылила еще немного. Казалось, он что-то случайно обнаружил, и с легким удивлением в голосе сказал себе: «Он что, зацветет?»
Пэй Тинсун посмотрел на него, сидящего на корточках на земле и серьезно тянущего верхушку кактуса, и не смог сдержать смеха снова.
«Фан Цзюэся, ты из тех, кто живет, надев на себя оболочку своего дедушки».
Фан Цзюэся не понял его слов. Он обернулся и посмотрел на Пэй Тинсуна, все еще держа в руке маленький баллончик.
«Твой отец — человек, который считает искусство своей жизнью, а твоя мама — человек, который не обращает внимания на опасность, когда дело касается любви. Разве ты не подчеркиваешь науку? Сила генов очень мощна, а ты — дитя этих двух людей». Пэй Тинсун сунул руки в карманы и сказал с улыбкой: «Значит, в глубине души ты еще и романтик».
«Однажды вам придется это признать».
Сказав это, Пэй Тинсун ушел, оставив Фан Цзюэсю одну на балконе. Он оставался ошеломленным в течение минуты, а затем повернулся, чтобы посмотреть на кактус.
Романтичный — это слово было для него скорее гиперболой.
Когда они поспешили в компанию, то обнаружили, что босс Чэнь Чжэнъюнь тоже был там. Он уже заранее услышал демо без текста Фан Цзюэся и продолжал расхваливать его, особенно после того, как обнаружил, что Фан Цзюэся от природы чувствительна к мелодии. В значительной степени сочинение музыки было работой, которую могли выполнять только люди с врожденным талантом. Некоторым людям было трудно написать запоминающуюся мелодию с яркими моментами, независимо от того, как усердно они изучали музыкальную теорию.
«Мы развивали вас в танцевальном треке все это время и даже думали, что это было особенно правильно. Теперь, кажется, компания была очень близка к тому, чтобы упустить сокровище». Сам Чэнь Чжэнъюнь раньше был певцом и автором песен. До того, как он основал компанию, он уже превратился в превосходного продюсера, который написал много песен. Он был не скуп на свои восторженные похвалы таланту Фан Цзюэси. «Поскольку это главная песня, мы все еще надеемся, что это будет песня, где ее исполнение станет более важным фактором, чем сама мелодия, но также что ее будет легко петь, так что люди смогут запомнить ее, услышав ее всего один раз».
Другой композитор компании использовал гитару, чтобы сыграть для них измененную основную песню.
«Это считается третьей версией, мы уже несколько часов ее обсуждаем. Зиан вернулся и помог нам ее доработать».
Пэй Тинсун сидел сбоку. «После слишком больших изменений уши легко могут онеметь, и вы больше не можете сказать, хорошо это или плохо».
«Вот почему я позвал вас сюда, ребята». Чэнь Чжэнъюнь снова начал его подкалывать: «А как насчет тебя, как текст? Ты уже определился с концепцией этой песни?»
Пэй Тинсун сказал правду: «Сейчас у меня в голове некий беспорядок. Эта песня — своего рода смесь, и в ней можно объединить много концепций. Мне очень сложно выделить суть…»
В этот момент дверь снова открылась, и вошли Цзян Мяо и Лин И. «Вы все здесь, ла».
«Я опоздал». Цзян Мяо отодвинул стул и сел. Чэнь Чжэнъюнь сказал, что это не проблема, а затем добавил: «Сяо Мяо, я попросил их принести твой гучжэн».
Все снова начали обсуждать вещи, но Фан Цзюэся все еще вспоминал музыку, которую только что сыграл композитор. Он разделил мелодию в своем уме, часть за частью, и даже тон за тоном.
Пока остальные все еще обсуждали, Фан Цзюэся сел перед электронной клавиатурой, сыграл очень простой аккорд, затем попытался напеть мелодию композитора, которую только что написал, но каждый раз он застревал на середине. Он попробовал еще раз и обнаружил, что все по-прежнему то же самое.
Пэй Тинсун также обнаружил, что он пытался сделать что-то в одиночку, поэтому он прокрался и сел рядом с ним. «У тебя есть идея?»
«Я думаю, то, что вы только что сказали, верно», — сказал Фан Цзюэся, положив обе руки на черные и белые клавиши. «Наша мелодия слишком полная и негладкая. На самом деле, это совершенно не нужно, и ее искру можно создать с помощью музыкальной аранжировки. Если мелодия слишком полная, люди могут легко запутаться, слушая ее, и не смогут вспомнить мотив».
Он попробовал вырезать часть мелодии, затем напевал, и она сразу зазвучала намного лучше. Пэй Тинсун кивнул. «Но так сильное чувство песни будет ослаблено».
«Нет». Фан Цзюэся была очень уверена и объяснила: «Потому что сейчас я просто играю для вас самые простые аккорды, но музыкальная аранжировка — это душа танцевальной музыки. Смысл мелодии в сути, а не в громкости; хорошая музыкальная аранжировка может полностью отразить аранжировку, ритм и художественную концепцию песни».
Глядя на его серьезный вид, Пэй Тинсун внезапно почувствовал, что Фан Цзюэся особенно красив.
Играя, Фан Цзюэся вдруг вспомнил знаменитую песню Пипа «Засада со всех сторон», которую Цзян Мяо играл вчера вечером, когда практиковал свой гучжэн. В то время он даже специально прибежал послушать ее. Размашистые струнные в самом начале были полны убийственного духа, в какой-то степени создавая сценарий пустого города, использующего одну песню, чтобы оттеснить тысячи солдат.
Мелодия возникла в его голове, и после того, как Пэй Тинсун услышал только несколько частей, его внимание было полностью сосредоточено на ней. «Это здорово. Все изменения в тоне связаны, и это создает сильное китайское ощущение».
Фан Цзюэся улыбнулась и использовала электронную клавиатуру, чтобы сыграть еще немного музыки. Вскоре к ним присоединились и другие люди, а Чэнь Чжэнъюнь посмотрел на него и спросил: «Это то, что ты только что написал?»
Его рука остановилась, и Фан Цзюэся записал партитуру, прежде чем поделиться с остальными своими мыслями: «Мы все это время добавляли что-то к мелодии, только усложняя ее. Может быть, это потому, что я не участвовал в создании предыдущих композиций все это время, и потому, что я только что прослушал демо этой композиции, я могу считать, что имею точку зрения чистого слушателя. Послушав фортепианную композицию, которую только что сыграл сэр, я обнаружил, что на самом деле мы добавили слишком много в мелодию. Трудно услышать разные вещи в очень сложной аранжировке, но мы можем обнаружить это, играя ее только на одном фортепиано».
Он попытался сыграть припев песни. «С хорошей танцевальной музыкой, даже с самыми простыми аккордами, она может звучать очень хорошо без подключения, и это основная мелодия. Я только что попробовал сыграть ее и обнаружил, что в этой пьесе много лишних частей. Если вырезать некоторые из них и добавить запоминающиеся мелодии, она станет намного лучше».
Слушая только что сыгранную им партию, Пэй Тинсун внезапно вспомнил что-то и спросил Цзян Мяо: «Мяо Гэ, ты можешь сыграть партию гучжэна?»
Услышав это, Фан Цзюэся не могла не удивиться. Прежде чем он успел это сказать, Пэй Тинсун уже понял, о чем он думал; это было невероятно.
Цзян Мяо сел рядом с гучжэном с улыбкой и вставил пальцы в место. «Играть что?»
«Просто проведи по струнам, я войду, пока ты играешь». Фан Цзюэся также положил руки на клавиши пианино, ожидая сигнала Цзян Мяо. Цзян Мяо наполовину опустил голову, слегка соединив кончики пальцев, а затем, когда его запястье задрожало, вырвался звук, словно убийственный ветер.
Это был именно тот эффект, который хотел Фан Цзюэся. Когда Цзян Мяо вычеркнул второй тон, звук электроклавиатуры сменил припев, и Фан Цзюэся напел изменения, которые он внес в мелодию. Хэ Цзыянь вскоре понял, какой стиль ему нужен, и достал электронный барабанный пэд, чтобы отбить ритм.
Все это сотрудничество было очень простым и собранным вместе, но оно дало удивительную смесь музыки. Фан Цзюэся продолжила: «Раньше выдавались только элементы, но не было основной концепции, из-за чего все казалось очень хаотичным. Но вчера я слышала, как Мяо Гэ репетирует с музыкой пипа, и первые несколько аккордов и струн «Ambush On All Sides» очень убийственны. Я подумала, что на этот раз наша песня может быть основана на концепции воина».
Обычно он был тихим, но когда он говорил о своем понимании музыки и сцены, его глаза наполнялись светом. «Как и древние маршевые барабаны и формации, а также танцы с мечами, все это имеет то же происхождение, что и песенные и танцевальные выступления. Мы можем взять концепцию воина, использовать сильный ритм и агрессивную аранжировку, чтобы создать композицию, наполненную чувством печали и убежденности, и я считаю, что мы можем хорошо интегрировать это в эффект, который мы хотели получить раньше».
Хэ Цзыянь внезапно вдохновился и использовал свой MIDI, чтобы извлечь электронный звук, который был очень похож на звук меча. Он сказал Цзян Мяо: «Ты снова проводишь по струнам».
Звук имитации меча по MIDI сочетается с мелодичными переборами струн гучжэна, как будто сражаются фехтовальщики.
«Да, это хорошая концепция». Чэнь Чжэнъюнь также сказал: «Когда придет время, мы сможем вставить образец настоящих звуков меча и объединить его с электронными звуками, чтобы придать ему ощущение переплетения с виртуальной реальностью. Тогда ощущения должны быть ближе к блеску и вспышке холодной стали».
Пэй Тинсун внезапно вдохновился. Казалось, он увидел сцену из «Засады со всех сторон», где его заставляют стоять и сражаться, поэтому он с головой ушел в написание нескольких строк, записав ключевые ноты.
Все люди в комнате не спали всю ночь ради песни, и никто из них не чувствовал усталости. Позже пришел Лу Юань, и они разобрались с мелодией для всей песни. Пэй Тинсун практически сразу же выдал первую версию текста песни, и поэтому они просто переместились в студию, чтобы записать демо вместе со словами.
К тому времени, как они вышли из студии, дневной свет уже полностью рассвело. Шестеро парней рухнули на диван в студии звукозаписи, голова к голове; Чэнь Чжэнъюнь поддразнивал, что они похожи на выводок щенков. Фан Цзюэся чувствовала себя счастливчиком; хотя они и не дебютировали в большой компании с богатыми ресурсами, здесь у них было больше свободы для творчества.
«Мы будем усердно работать в эти несколько дней, чтобы завершить музыкальную аранжировку. Все должны хорошо потренироваться, и мы будем стремиться к следующему месяцу, нет, мы разошлем уведомление в следующем месяце».
«Наконец-то у нас будет второй альбом!» Лин И взволнованно укусила Хэ Цзыянь за шерсть, но тот отшлепал ее со словами: «Ты и вправду чихуахуа».
Популярность Kaleido росла с каждым днем, и все больше и больше работы, включая мероприятия, также поступало. Однако, чтобы подготовиться ко второму альбому, компания отодвинула многие из этих деловых мероприятий. За исключением некоторых развлекательных шоу и одобрений, которые были подписаны до этого, они не организовывали никакой другой работы для группы, все для того, чтобы они могли сосредоточиться на репетициях. В конце концов, Kaleido были бой-бэндом, и хотя популярность и известность были важны, песня и сцена по-прежнему были основой любого бой-бэнда. Только дав удовлетворительный ответ, используя эту основу, они могли предотвратить превращение популярности, которая у них была сейчас, в пузырь, который мог лопнуть от одного прикосновения.
Создавая песни, они также начали новый раунд планирования стиля и планирования MV. Star Chart заплатили большие деньги, чтобы пригласить дизайнера сценических костюмов, который специально разработал одежду для шестерых из них, чтобы использовать ее во время съемок MV и выступлений на сцене. В прошлом компания была слишком бедна, чтобы тратить много денег на стиль, но теперь, когда Kaleido зарабатывал деньги, эти деньги будут использованы с умом.
Из-за своих постоянных занятий Пей Тинсун никогда не красил волосы с момента их дебюта. Однако концепция альбома на этот раз была очень агрессивной, что лучше всего подходило Пей Тинсуну, а покраска волос была мощным инструментом для привлечения внимания. Планировщик и стилист придумали множество схем. Его изначальный цвет волос был слишком черным, поэтому они сначала обесцветили его волосы, а затем покрасили их в серебристо-белый цвет.
Окрашивание волос было довольно утомительным процессом. Пэй Тинсун одновременно учил и репетировал песни, так что ему и так было довольно тяжело. Вдобавок ко всему, он даже не мог спать по выходным, его вытаскивали пораньше, чтобы осветлить волосы. Он был таким сонным, что несколько раз засыпал во время процесса, а когда просыпался, чувствовал голод.
«Так хочется спать, ах». Парикмахер не смогла сдержать смеха.
«Слишком хочется спать». Когда Пэй Тинсун увидел разработанный ими план, он кое-что вспомнил и спросил парикмахера: «Какого цвета волосы у Цзюэси на этот раз?»
«Цзюэся, на этот раз он, возможно, перекрасится в черный цвет».
Черные волосы. Пэй Тинсун представил это — кожа Фан Цзюэся была бледной, цвет его глаз был светлым, а его волосы уже были каштановыми. Однако он производил очень сильное впечатление отчужденности, и его темперамент был слишком холодным. Компания хотела, чтобы он казался более дружелюбным, чтобы было легче подлизываться к поклонникам, поэтому всегда красила его волосы в темно-каштановый цвет. Теперь, при переходе на черные волосы, контраст с цветом его кожи станет сильнее, и он должен выглядеть еще холоднее.
«Тогда когда же он их покрасит?»
«Он может прийти немного позже, в любом случае, ему не нужно обесцвечивать волосы. Те, у кого необычные цвета, идут первыми, чтобы попробовать цвета, а после того, как вы закончите, настанет очередь Лин И».
Он думал, что Фан Цзюэся придет сюда сегодня. Пэй Тинсун немного подумал, затем достал свой мобильный телефон и открыл WeChat.
Как раз когда он закончил часовую танцевальную практику в репетиционной комнате, зазвонил мобильный телефон Фан Цзюэся. Он поднял трубку и увидел, что это Пэй Тинсун.
[Собака-поводырь: Где ты? Что ты делаешь? Я умираю с голоду.]
Что это засчитывалось? Он хотел, чтобы он доставил еду? Фан Цзюэся задумалась и намеренно сделала вид, что не понимает.
[Просто красивое лицо, и все еще красивое: комната для репетиций, танцы. Закажите еду на вынос, если вы голодны.]
Отправив это сообщение, Фан Цзюэся почувствовал себя очень счастливым. Он прислонился головой к стене и легонько постучал по ней. Маленькие часы в его сердце тикали десять раз, а затем его мобильный телефон снова завибрировал.
[Собака-поводырь: Здравствуйте, я бы хотел одну жареную крабовую икру и одну лапшу с зеленым луком и меньшим количеством масла.]
Он даже прислал смайлик «пожалуйста, пожалуйста».
Фан Цзюэся посмотрел на время, взял одежду, встал и вышел из комнаты для репетиций. Под их компанией был бар с закусками, который работал более десяти лет, и их маленькие паровые булочки и жареные булочки были уникальными. Когда люди в компании делали у них заказы, они часто заказывали по десять корзин за раз, чтобы их доставили наверх. У Фан Цзюэся также был сохранен номер телефона владельца в его мобильном телефоне, но он все равно спустился вниз сам, надев шляпу и маску, чтобы купить его лично.
Он не знал, зачем он это сделал, возможно, он просто хотел прогуляться.
«Йи? Цзюэся, ты давно здесь не был, ах. Что ты хочешь съесть?» Владелец был очень сердечным мужчиной средних лет, с небольшим шанхайским колоритом, и был особенно любезен.
Фан Цзюэся заказала то, что хотел Пэй Тинсун, а затем добавила чашку соевого молока. «Требую, чтобы ты упаковал его для меня».
«Ладно, ладно, соуса чили для жареных булочек не будет, да?» Хозяин был хорошо знаком с его вкусами.
«Я хочу немного», — тут же ответила Фан Цзюэся. «Немного соуса чили».
Деловые руки хозяина остановились. «Эй, начинаешь есть острую еду, ла?»
«Нет…» — с улыбкой сказала Фан Цзюэся. «Для ребенка в нашей группе».
«О ~», — тоже улыбнулся владелец. «У вас у всех действительно хорошие отношения, прямо как у братьев». Сказав это, он уже закончил упаковывать все закуски и передал их Цзюэся. «Приходите в следующий раз, ах».
Это было странно; Пэй Тинсун изначально был ужасно сонным, но после того, как он отправил сообщение Фан Цзюэся, он почувствовал себя настолько энергичным, что даже не мог заснуть, закрыв глаза. Он посмотрел на себя в зеркало и, чувствуя себя совершенно скучающим, начал напевать.
«Что это за песня?» Парикмахер проверил, как смывается цвет его волос, и небрежно сказал: «На самом деле, звучит очень мило».
Только тогда Пэй Тинсун понял, что то, что он подсознательно напевает, было песней, написанной Фан Цзюэся.
«Просто напеваю что-то невнятное…»
Он почти слил ему песню Фан Цзюэся.
Как раз когда он почувствовал себя виноватым, перед ним появилась бледная рука, держащая коробку с едой на вынос и ставящая ее на стол перед ним. Пэй Тинсун удивленно поднял голову и увидел Фан Цзюэся, который был полностью закутан, и видны были только его глаза и родимое пятно.
«Нет смысла так плотно прикрываться».
Фан Цзюэся не поняла, что он имел в виду. «Почему это бесполезно?»
Следующие слова Пэй Тинсуна изменились, когда они вылетели из его рта. «Я имею в виду, какой смысл не прикрывать эту родинку? Есть ли в этом мире второй человек с такой родинкой?»
Это звучало вполне разумно. Фан Цзюэся посмотрел в зеркало и коснулся родимого пятна в уголке глаза. Затем он о чем-то подумал, повернулся к нему и сказал: «Ешь быстрее, когда остынет, будет невкусно».
«Я действительно умираю с голоду». Он схватил жареную булочку, откусил и спросил приглушенным голосом: «Ты что, не будешь есть?»
«Я позавтракал». Фан Цзюэся даже не присел. Пэй Тинсун подозревал, что он действительно мог прийти сюда только для того, чтобы что-то ему дать, и, возможно, он собирался уйти.
«Съешь еще немного». Пэй Тинсун использовал оправдание управления телом, чтобы заставить Фан Цзюэсю тоже поесть. Фан Цзюэсю не могла его победить, и могла только сидеть рядом с ним и есть жареную на сковороде булочку.
Фан Цзюэся был очень утонченным во время еды, облизывая губы каждый раз, когда брал кусочек. Чем больше Пэй Тинсун наблюдал за ним, тем больше он чувствовал, что Фан Цзюэся отличался от многих мальчиков, которых он встречал, хотя он не мог точно определить, в чем именно заключалось отличие.
Съев целую жареную булочку, Фан Цзюэся вытер руки салфеткой. Заметив, что Пэй Тинсун все это время пялился на него, он почувствовал себя странно и спросил: «Что ты делаешь, пялясь на меня?»
«Ничего». Пэй Тинсун отвел взгляд и быстро сменил тему. «У меня немного болит голова». Как только он поднял руку, его запястье схватила Фан Цзюэся.
«Не чешите», — сказала Фан Цзюэся. «Осветление волос немного повреждает кожу головы, поэтому не допускайте попадания осветляющего крема на руки».
Пэй Тинсуну нравилось ощущение того, что Фан Цзюэся о нем заботится. Он также не знал, почему это так; говоря попросту, он был тем человеком, который хотел пойти на запад, когда другие говорили ему идти на восток.
«Но моя кожа головы чувствует себя не очень хорошо».
«Я знаю». Фан Цзюэся опустил голову и ущипнул Пэй Тинсуна за предплечье. Пэй Тинсуна совсем этого не ожидал. «Что ты делаешь?»
«Так ты отвлекаешься». Фан Цзюэся снова ущипнул его, затем поднял голову и рассмеялся.
Взгляд Пэй Тинсуна переместился с его улыбающихся глаз на уголки рта, а также на губы, которые он только что слегка облизнул. Однако, другая сторона вскоре погрузилась в продолжение этой игры в щипки и не заметила ошеломленных глаз Пэй Тинсуна.
Парикмахер, который прокручивал свой телефон, внезапно рассмеялся. «Эй, вышел эпизод вашего шоу ансамбля парка развлечений. Специальный выпуск о доме с привидениями».
Его голос внезапно вырвал Пэй Тинсуна из раздумий, заставив при этом Фан Цзюэся отпустить руку Пэй Тинсуна, потому что он повернул голову и спросил: «Так быстро? Я даже не заметил».
«Вы все в Hot Search. Скорее, идите и смотрите!»
Фан Цзюэся достал свой мобильный телефон, вошел в свою редко используемую учетную запись Weibo и увидел знакомое имя, как только вошел в список горячих результатов поиска.
«Номер два и номер три в списке горячих поисковиков — это вы, а?»
Услышав конец слов Фан Цзюэся и его милый тон, Пэй Тинсун был весьма горд и чувствовал себя особенно хорошо. Поэтому он прочистил горло и, притворившись частым гостем в списке горячих поисков, спросил: «Правда? Как я снова попал в список горячих поисков?»
«Эн». Фан Цзюэся показал ему свой мобильный телефон, его лицо было полно желания поделиться. «Смотри».
Пэй Тинсон намеренно бросил на него лишь беглый взгляд, но в итоге именно его брови взлетели вверх.