Парадокс фансервиса. Fanservice Paradox. Глава 104
Кто заставил тебя полюбить охоту?
Как же так получилось, что тема все равно вернулась к этому?
«Мы…» В этот момент Фан Цзюэся ненавидел то, что он не мог просто врезаться в стену и умереть, и даже возможность прикусить себе язык, чтобы покончить с собой, возникла у него в голове.
Лин И начал сотрудничать с Лу Юанем и направил бутылку рамунэ на Пэй Тинсуна. «Правильно! Честно расскажи все!»
Пэй Тинсун выхватил бутылку из его рук. «Раскрой свою голову, ба». Затем он посмотрел на Лу Юаня. «Но ба, ты действительно хочешь услышать это, ба?»
Лу Юань прикрыл сердце одной рукой и другой рукой уперся в лампу. Выражение его лица было таким, что показывало бесстрашие в стремлении к справедливости, но он также сглотнул один раз, прежде чем сказать: «Ты можешь это сказать, Гэгэ может выдержать это».
Взглянув на Хэ Цзыянь и Цзян Мяо, и увидев, что они оба улыбаются, но молчат, намереваясь посмотреть хорошее шоу, Пэй Тинсун поднял брови и сказал: «Тогда я действительно скажу это. Вам нужно подробное описание?»
Лу Юань хлопнул себя по бедру. «Поторопись!»
Взглянув на красную шею Фан Цзюэся и на выражение его лица, показывающее, что его душа находится в нескольких секундах от того, чтобы покинуть тело, Пэй Тинсун понял, что тот смущен и не хотел говорить этого перед таким количеством людей, поэтому он просто рассмеялся и прижал к себе на руки своего семейного малыша Гэгэ. «Мечтай, детка. Какие грязные вещи каждый день приходят тебе в голову? Мы же уже сказали тебе, мы ничего не сделали».
Фан Цзюэся думал, что он действительно собирался это сказать, поэтому, когда его притянули к себе и обняли за плечи, он был ошеломлен.
«Ни в коем случае». Лу Юань указал на Пэй Тинсуна. «Вы двое даже не смогли признаться, что смотрели один и тот же фильм, вы, должно быть, блефуете».
«Да», — пожал плечами Пэй Тинсун. «Мы не ходили в кино. С таким большим садом разве недостаточно просто прогуляться и посмотреть на него, ба?»
Лин И запинаясь спросил: «Тогда почему же вы, ребята, не пошли с нами на горячие источники?»
«Тебе даже нужно спрашивать, почему?» Пэй Тинсун наклонил голову. «Потому что я не хочу, чтобы вы, ребята, видели моего парня без одежды». Затем он потянул воротник Фан Цзюэся до подбородка. «Ничуть».
Фан Цзюэся оттолкнул его руку и сердито посмотрел на него, заставляя замолчать.
«В любом случае, поскольку теперь все открыто, давайте проясним это еще раз». Пэй Тинсун указал на всех по очереди бутылкой содовой. «В будущем вам всем не разрешается заниматься фансервисом для CP с Фан Цзюэся. Отныне у всех у них есть BE».
«Хо, как властно». Хэ Зиян обнял свое правое колено, качая головой. «Мечтаю о боксерских протоколах».
«Почему а?» — Лин И был недоволен. «До того, как твои парни выпустили TingJue, мой и Цзюэся CP был очень популярен!» Затем он попытался схватить Фан Цзюэсю за руку и снова начал вести себя как пьяный. «Цзюэся, ты не пойдешь с ним, ладно? Я спою, чтобы поддержать тебя!»
«Отойди в сторону». Пэй Тинсун напрямую вырвал хватку Лин И. «Я могу поддержать его, даже не напевая».
«Эй, эй, эй», — Лу Юань прочистил горло. «Хотя я шипперю TingJue, что бы ты ни говорил, ты не должен говорить о деньгах. И без того бедная молодежь почувствует, что ее тоже вызывают».
Хэ Цзыян поднял свою благородную руку, которая все еще была украшена стеклярусными фишками, как большой босс на аукционе. «Плюс один».
Лин И рыгнул и, забыв, что он говорил раньше и кто что сказал, просто последовал его примеру. «Плюс один».
Фан Цзюэся действительно не мог больше на это смотреть, поэтому он вырвался из рук Пэй Тинсуна и прошептал: «Не суетись больше».
«Ладно, ладно, ладно», — конечно же, потакал ему Пэй Тинсун. «Этот вопрос решен, ах».
Цзян Мяо, который все это время не был вовлечен в этот хаос, теперь открыл рот: «Это так быстро произошло? Почему бы вам не рассказать нам, как вы двое влюбились?» Он спросил с улыбкой: «Например... Кто за кем гонялся? Когда вы двое сошлись?»
Лу Юань тут же зааплодировал. «Лидер группы заслуживает быть лидером группы!»
Лин И тоже захлопала. «Хорошо!»
Пэй Тинсун повернул голову и спросил жену: «Можем ли мы им это сказать?»
Фан Цзюэся тут же отвернулся. «О чем ты спрашиваешь?»
Это означало, что он мог говорить об этом. Пэй Тинсун понял это и сказал откровенно: «Я преследовал его. Когда мы сошлись... В тот день, когда я упал со сцены и повредил руку, а он поехал в больницу, чтобы позаботиться обо мне, в тот день мы сошлись».
Выслушав, Цзян Мяо протянул руку Хэ Цзыяню, который, прислонившись к полу, поддерживал его рукой, слушая историю. «Я победил. Дай мне денег».
Остальные четыре человека были в растерянности, наблюдая, как Хэ Цзыянь вздыхает, передавая деньги руководителю группы.
«Что?» — озадачился Пэй Тинсун. «Сколько еще ставок вы сделали?»
Их число может даже превышать количество групповых чатов, созданных ими в приватной обстановке.
Цзян Мяо, получивший красный конверт, был удовлетворен. «Нет, ах, мы оба думали, что вы действительно встречаетесь, но у нас были некоторые разногласия по поводу того, когда именно это началось. Хэ Цзыянь сказал, что это было около дня рождения Цзюэси. Я сказал, что это было раньше, и поэтому я победил». Затем он посмотрел на Цзюэси и намеренно рассмеялся. «Но я не ожидал, что это будет так рано, ах. Я думал, что Цзюэся даст ему некоторое время и много подумает, прежде чем принять».
Выслушав его слова, лицо Фан Цзюэся покраснело, и он на некоторое время замер, а затем с головой ушел в поедание картофельных чипсов, пережевывая их, словно хомяк.
«Так когда именно ты понял, что тебе нравится Цзюэся? Разве ты не говорил мне серьезно раньше, что считаешь любовь очень скучной? Когда ты признался?» Лежа на земле, Хэ Цзыянь несколько раз наступил ногами на Пэй Тинсуна. Он был недоволен проигрышем, поэтому собирался забить эту тему до смерти, чтобы докопаться до сути вещей.
Внезапно Хэ Цзыян подумал о чем-то, и его осенило. «А, я знаю. Этот парень, ты не воспользовался своей травмой, ба, а затем разыграл карту сочувствия, чтобы у доброго Цзюэси не было выбора, кроме как неохотно согласиться, верно?»
Пэй Тинсун закатил глаза и уже собирался сказать: «Что за чушь ты несешь?», когда неожиданно вмешался кто-то другой.
«Нет», — на самом деле, в этот момент Фань Цзюэся, которая все это время была офлайн, вышла, чтобы возразить, — «Я не сопротивлялся. Я согласился только потому, что он мне нравился».
Этот прямой мяч оставил нескольких молодых людей в комнате в замешательстве. Однако за замешательством вскоре последовал новый раунд волнения.
«Ни за что, ни за что, я больше ничего не слышу».
Лу Юань засунул в рот воздушный картофельный чипс. «Чёрт, я вырос на собачьем корме».
«Нет... Я имею в виду...» В конце концов Фан Цзюэся замолчал и невольно взглянул на Пэй Тинсуна.
Услышав, как Фан Цзюэся публично заявил, что он ему нравится, Пэй Тинсун подумал, что использование слов «перевороты в воздухе» не будет преувеличением, чтобы описать то, что он чувствовал прямо сейчас. Он чувствовал, что уже достиг пика всей своей жизни. Как только человек начинал чувствовать гордость, он становился готов сказать что угодно и был очень доволен собой. «Вы это видели? Слепое предположение приведет к пощечине». Затем он начал вспоминать: «Когда я узнал, что мне нравится Цзюэся?... В тот день, когда мы узнали об утечке песни, меня подтолкнул Лян Руо, и я понял это».
Маленького мозга Лин И было недостаточно, чтобы все это обработать. Он обхватил голову и с болью сказал: «Лян Руо?! Почему Лян Руо играет роль в этой драме?! Подождите, этот сюжет — почему этот сюжет кажется таким знакомым?»
«Потому что именно ты дал мне номер Лян Руо», — напомнил ему Пэй Тинсун.
«Да!» Лин И хлопнул себя по лбу: «Боже мой! Так что я...»
«Да, ты посредник в признании». Пэй Тинсун проигнорировал маленького дурачка, который обнаружил, что он был тем, кто почти спланировал заговор, и продолжил: «Лян Руо пригласил Цзюэсю на свидание, чтобы поговорить наедине. Я позвонил Лян Руо, когда искал Цзюэсю, но он не повесил трубку во время всего разговора, поэтому я услышал, как он признался Цзюэсю. В тот момент я пришел в ярость; я не знал, на что я злюсь, просто я был очень зол».
Цзян Мяо почти мог представить, какой была реакция их макнэ в тот момент. «Так что получается, что кто-то показал пример, а заодно проткнул бумагу в ваших окнах».
«В любом случае, я обнаружил, что, мои чувства к этому человеку, вероятно, были в другой форме, помимо дружбы, ба». Пэй Тинсун внезапно стал серьезным. «Поэтому после того, как я забрал его, я признался ему».
«Чёрт, какая эффективность». Хэ Цзыянь искренне аплодировал ему. «Пэй Тинсун, ты слишком скользкий».
Лу Юань удивился. «Значит, Цзюэся просто так согласился?»
Фан Цзюэся тут же покачал головой. «Нет, я тогда не согласился».
Цзян Мяо снова спросил: «Тогда, как ты тогда к нему относился, ла? Ты отказал Сяо Пэю так же, как ты отказал Лян Руо?»
«Конечно, нет», — сказал про себя Фан Цзюэся.
«Это не то же самое. Когда я услышал, как Лян Руо признался мне, я был немного удивлен, потому что я вообще не чувствовал к нему ничего подобного». Фан Цзюэся опустил глаза и медленно заговорил: «Позже, когда я услышал, как говорит Пэй Тинсун, я был просто... просто очень смущен и поражен, но... но на самом деле немного, поэтому я не мог сказать нет». Он нахмурился, а затем слабо улыбнулся Цзян Мяо. «Я был слишком смущен и не мог думать в то время. Он умолял меня не отвергать его слишком быстро, поэтому я не отверг его прямо там и тогда».
Лин И потер глаза. «Цзюэся, тебя слишком легко убедить».
«Не то чтобы его было легко убедить». Лицо Цзян Мяо выражало, что он видит все насквозь, и он ловко уловил ключевой момент. «Цзюэся, когда ты только что говорил о Лян Руо, ты прямо использовал выражение «вообще не чувствовал этого по отношению к нему». Но когда дело дошло до признания Сяо Пэя, ты начал говорить бессвязно. Очевидно, поскольку ты самый логичный человек, которого я знаю; должно быть, Сяо Пэй тебе тогда немного нравился, но ты просто этого не знал».
«Правда?» Фан Цзюэся немного смутился, что его раскусили с первого взгляда. Он обнял колени и тихо сказал: «Может быть, ба…»
Но он внезапно снова выпрямился, повернулся, чтобы посмотреть на Пэй Тинсуна, сидевшего рядом с ним, и раздраженно сказал: «Но почему я всегда признаю, что ты мне нравишься, а?»
Пэй Тинсун рассмеялся и похлопал Фан Цзюэся по подбородку. «Видите ли, этот парень только на меня и срывается».
Хэ Зиян закрыл уши. «Хватит, хватит, я как будто сам себя истязаю».
«Я все еще могу продолжать! Пожалуйста, продолжайте!»
«Зачем я тогда сказал Пэй Тинсуну номер телефона Лян Руо?! Я ненавижу это!»
Их товарищи по группе переживали нервный срыв, но Пэй Тинсун все еще был обеспокоен вопросом Фан Цзюэся, который только что задал. «Как ты думаешь, почему они узнали о наших отношениях?»
Пэй Тинсун потер лоб и тихо сказал: «Неужели есть хоть кто-то, кто не видит, что ты мне нравишься, Фан Цзюэся?»
Он не знал почему, но сердце Фан Цзюэся внезапно и хаотично подскочило.
Конечно же, ему было трудно сохранять спокойствие, когда он находился рядом с Пэй Тинсуном.
Юноши хуже всех умели скрывать сердечные дела, а самым трудным для утаивания было то, что им кто-то нравится.
Зная, что Фан Цзюэся был тонкокожим и не выдержит все время допросов, Пэй Тинсун защитил его, сменив тему и заставив их продолжить играть в «Правду и действие». К счастью, их неудача миновала. В течение следующих нескольких раундов они оба избежали выбора, но самым несчастным был Лин И. Он получил несколько вызовов подряд, а в последнем он прямо вытащил — [Позвонить Цян Гэ, чтобы сказать, что он беременен его ребенком]. Все были полупьяными, сражаясь с ним, и они заставили Лин И действительно позвонить ему.
Чэн Цян уже заснул на боку. Раздался телефонный звонок и разбудил его, а когда он взял трубку, оказалось, что это на самом деле Лин И плакал и говорила, что у него есть от него ребенок.
Остальные люди держали Лин И, все время затаив дыхание, ожидая ответа Чэн Цяна. Неожиданно, после нескольких секунд молчания, он фактически сразу повесил трубку.
Услышав этот деловый тон, все отпустили Лин И.
«Все кончено. Лин И в немилости, никто даже не заботится о нем, когда он беременен».
Фан Цзюэся сдержал улыбку. «Цян Гэ, наверное, думает, что он спит. Он обязательно перезвонит, когда завтра посмотрит журнал вызовов».
Цзян Мяо вдруг что-то вспомнил. «Кстати, когда вы, ребята, собираетесь рассказать Цян Гэ ба?»
«Зависит от Цзюэся ба», — сказал Пэй Тинсун. «Я слушаю его во всем».
Хэ Зиян презрительно усмехнулся. «Ты воплощение дьявола, даже у тебя есть день, когда ты слушаешь других людей. Это правда, что у всего есть что-то, что может его победить».
Фан Цзюэся задумался. «Изначально я планировал признаться в этом в этот период, но немного волновалась. Хотя Цян Гэ и сказал, что это нормально, если мы влюбимся, он, вероятно, не думал, что мы влюбимся в группе ба».
«Это также то, чему он способствовал». Лу Юань покачал головой. «На самом деле, если вы ему не скажете, это тоже нормально. Как можно обнаружить любовь внутри группы, а? Если кто-то спросит, это фансервис».
«Мы поможем вам, ребята, удержать дверь шкафа!» На лице Лин И было написано, что он взвалил на свои плечи серьезную ответственность.
Пэй Тинсун нарочно сказал: «Да ладно тебе, приятель, если только ты не возьмёшь мегафон и не начнёшь повсюду кричать об этом, я буду благодарить Бога каждый день».
«В этот раз я этого никогда не сделаю!» Лин И был очень серьезен. Напившись, он стал совсем глупым, и поэтому он громко поклялся: «Я смогу, я смогу это сделать!»
«Ладно, — утешал Лу Юань, жуя семечки, — не пугай ребёнка в своей утробе».
Шестеро человек оставались на вилле Лу Юаня до трех или четырех часов утра. Первым уснул Лин И. Изначально все шестеро все еще играли в карты, и только когда настала его очередь сыграть карту, они обнаружили, что этот парень уже заснул на полу. Лу Юань оттащил его в кровать, накрыл одеялом и продолжил болтать и пить с остальной группой. Фан Цзюэся был из тех, кто пьянел, как только делал глоток, и алкоголь, который передавали по кругу в этот раз, был довольно крепким, поэтому он отключился еще до того, как они дали ему возможность напиться. К этому времени было уже не рано, поэтому остальные тоже были готовы лечь спать.
Пэй Тинсун, который не выпил много, отнес Фан Цзюэсю в другую комнату. Он не знал почему, но к этому времени Фан Цзюэсю снова немного протрезвел. Он держал его за шею, а тело переплеталось с его, и продолжал спрашивать Пэй Тинсуна, нравится он ему или нет. Пэй Тинсун послушно ответил.
«Если я тебе нравлюсь, расскажи мне историю».
«Ладно, ах». Пэй Тинсун держал Фан Цзюэсю на руках, похлопывая его по спине и рассказывая ему историю о Лили с Маленьким Абакусом. Он рассказывал историю, пока Фан Цзюэсю не заснула, а затем и он заснул.
На следующий день все спали до полудня, а затем днем они пошли кормить павлинов. Лин И не послушал советов и надел нарядную куртку с металлизированной тканью, которая привлекла внимание нескольких павлинов-самцов, и они погнались за ним, распуская и демонстрируя свои хвостовые перья. Эту сцену сфотографировал Лу Юань и выложил на Weibo. С тех пор Лин И получил дополнительное прозвище «Единственный Павлин на Земле», которое ему дали поклонники.
Покинув курорт с горячими источниками, Калейдо снова занялся напряженной работой бой-бэнда. Публикация их любовной связи внутри группы не сильно изменила ситуацию — Пей Тинсун просто заставлял Лин И менять комнаты каждый день, но Лин И наотрез отказывался это делать и каждый раз выступал в роли третьего колеса. Как только он видел, как Пей Тинсун пробирается в его комнату, он тут же проскальзывал вместе с ним, втискиваясь прямо рядом с маленькой парой.
Конец года был самым загруженным временем в сфере развлечений, когда проводились церемонии награждения, кинофестивали и вечеринки по случаю окончания года на многих платформах. Когда делались групповые снимки на красной дорожке, все соревновались друг с другом по внешнему виду и моде. В прошлом Kaleido были неизвестны на этих мероприятиях по случаю окончания года. Не говоря уже о выступлениях на сцене, они даже не могли получить ни одного билета на эти мероприятия.
Но теперь все было по-другому. В этом году популярность Kaleido была почти непревзойденной, и это было абсолютным фокусом этого года. Кроме того, их популярность строилась на основе их силы и таланта; это было то, что обычно длилось долго, поэтому все были готовы приблизиться к ним, чтобы сделать все более удобным в будущем. Даже кинофестиваль пригласил их принять участие. Однако Цзян Мяо и съемочная группа прошли по красной дорожке вместе, поэтому оставшимся пятерым пришлось войти откуда-то еще.
Прежде чем войти в зал, они специально репетировали новую вступительную фразу. На этот раз не было лидера группы, кричащего «один, два, три». Вместо этого их представил Лин И, и его громкий голос дал всем ощущение, что на сцене находится ведущий.
«Привет всем! Мы — пять бутылок масла, которые таскает с собой Цзян Мяо!»
Даже их жест рукой превратился в вытянутые вперед пять пальцев.
Место проведения было полно смеха. Эта фраза также была опубликована в сети и переслана за пределы круга. # Kaleido кросстолк бойз-бэнд # снова попал в список горячих поисковиков, и их предыдущие классические шутки также попали в него, считаясь скрытой рекламой фильма. Изначально этот фильм был просто нишевым художественным фильмом, но поскольку в нем участвовал участник популярного бой-бэнда, кассовые сборы в первый день превысили 100 миллионов. Даже режиссер сделал пост на Weibo, в котором поблагодарил актеров и зрителей.
Рецензии на фильм постепенно выходили, и, возможно, потому, что его роль и хорошо ему подходила, и была трагичной, комментарии в сети о том, как Цзян Мяо впервые попробовал себя в актерском мастерстве, были довольно хорошими, и похвала его способностям постоянно распространялась из уст в уста. Некоторые даже предсказывали, что Цзян Мяо будет номинирован на лучшего новичка или лучшего актера второго плана.
Как только кинофестиваль закончился, остальные мероприятия состояли из плотно упакованных церемоний награждения. Kaleido были в центре внимания, так как в течение одного года они выпустили два взрывоопасно популярных альбома, которые затем почти захватили все главные музыкальные церемонии награждения.
«В последнее время так много приглашений, что я даже не могу их перебрать. Некоторые из них приходят в одно и то же время». Чэн Цян воспользовался тем, что они закончили снимать клип на главную песню зимнего альбома, чтобы непринужденно обсудить эти события на съемочной площадке. «Но одно из них совпадает по времени с BMA, так что мы на него не пойдем. BMA — самый престижный, и даже если в итоге мы не выиграем никаких призов, вы, ребята, должны принять в нем участие».
Как только они заговорили о BMA, Лин И воодушевился. «Прошу тебя, выиграй хоть одну ба, пусть нам повезет хоть раз ба».
Пэй Тинсун сказал: «Нет, в тот день, когда был опубликован официальный список номинантов, наши анти-посты просто взорвались. Я чуть не начал напрямую ругать людей на Weibo».
Фан Цзюэся что-то задумал и повернулся, чтобы посмотреть на него. «Разве ты уже не проклял их?»
«Йи? Это правда?» Пэй Тинсун моргнул, словно копаясь в памяти. «Айя, я проклял слишком много людей, я больше не помню».
Чэн Цян вздохнул. «Вы все не можете быть такими обескураженными, ах. Если вы действительно сможете выиграть награду в BMA, вы, ребята, станете действительно большими».
Согласно плану Star Chart, <Xmas & U>, мини-зимний альбом, должен был выйти в Рождество, 25 декабря, что также было годовщиной дебюта Kaleido. По совпадению, церемония награждения BMA в этом году также была запланирована на Рождество. Для своего дебютного выступления на сцене BMA, а также чтобы подарить поклонникам особое представление в честь своей годовщины, Kaleido сделали ремиксы «Break Through» и «Last Summer», а также подготовились к первому исполнению главной песни зимнего альбома.
С тех пор, как было официально объявлено, что Kaleido посетит BMA, их фанаты каждый день оставляли сообщения на официальном Weibo. Поскольку крики были слишком громкими, а выступления Kaleido всегда были блестящими, BMA специально продлили время их выступления. Поэтому они, в свою очередь, специально организовали вступление, в котором участники выходили выступать парами. Хэ Цзыянь выступил в качестве диджея и сотрудничал с Лин И, чтобы исполнить неосновную песню «Ice War», Цзян Мяо и Лу Юань танцевали вместе, в то время как Пэй Тинсун и Фан Цзюэся вышли на сцену вместе, чтобы исполнить и спеть «Hunt».
Церемония награждения транслировалась в прямом эфире с того момента, как многие певцы и группы начали ходить по красной дорожке. Выступление на открытии было исполнено Seven Luminaries без ушедшего на пенсию Лян Руо. Фан Цзюэся, который слушал за кулисами, не мог не вздохнуть.
«Тебе холодно?» Пэй Тинсун снял пиджак и надел его на Фан Цзюэсю. Костюм Фан Цзюэсю был очень тонким; это была какая-то белая рубашка в европейском средневековом стиле, накрытая черным плащом.
Фан Цзюэся покачал головой и прошептал: «Я немного нервничаю».
Сегодня его макияж был очень особенным. Чтобы соответствовать стилю «Ханта», на его губах было специально нарисовано кровавое пятно, а подводка для глаз также была заманчиво подведена. Произнося такие милые слова с таким лицом, он излучал странное, но милое чувство.
Пэй Тинсун протянул руку, на которой была надета перчатка. «Ты можешь укусить ее, и как только ты укусишь ее, ты больше не будешь нервничать».
«Сегодня ты вампир, ясно?» Фан Цзюэся говорил о макияже и прическе Пэй Тинсуна, но он также привык хотеть снять перчатку, как только он ее видел; он не знал, что это за павловская реакция. Однако он просто потянул ее, прежде чем его остановил Пэй Тинсун. «Не суетись, мы скоро выйдем на сцену».
Ладно, ба, Фан Цзюэся отпустил его в своем сердце.
Время за кулисами всегда летело, и вдруг настала их очередь. Когда свет погас, и сцена полностью погрузилась во тьму, шестеро из них вышли на сцену через лифт. Хэ Цзыянь и Лин И были на левом краю сцены, Цзян Мяо и Лу Юань — на правом, а Пэй Тинсун и Фан Цзюэся — посередине.
Заиграла музыка, и первым загорелся прожектор слева. Как только раздался голос Лин И, фанаты под сценой начали кричать.
Фан Цзюэся был окутан тьмой все время, пока слушал выступление своих товарищей по группе. Пэй Тинсун держал его за запястье, и только когда он услышал, что персонал готовится перейти к ним, он отпустил и отошел.
Загорелся центральный прожектор. Однако, прежде чем они даже начали, на них уже надвигались вопли, словно волны. Пэй Тинсун вышел, держа микрофон. На этот раз, вместо своего обычного пулеметного рэпа, он начал с более медленного ритма, который сопровождался музыкой, которая создавала совершенно церемониальное ощущение, даже с примесью болезненного и нежного чувства.
«Тепло, исходящее от кончиков моих пальцев,
изгнано из гор и лежит у тебя на спине».
Его рука расстегнула воротник, и он пропел: «Твои дрожащие поры крепко кусают меня и не отпускают,
чьи нервные окончания сошли с ума от головокружения.
Твои кровеносные сосуды кипят,
пылая, сладкий аромат магмы переливается через край.
Ты говоришь, что хочешь меня, ты хочешь, чтобы я отпустил тебя».
Его слова ускорились в такт, и он поднял брови. «Выпусти чью-то кровь, чтобы скрыть мое желание затаиться.
Одним взглядом ты можешь выкопать мое сердце».
Вытянув указательный палец и вращая им по кругу, уголки рта Пэй Тинсуна приподнялись. «Держи себя высоко, все выше и выше.
Вытачивать кривую недостаточно абстрактно,
как может инстинкт животного лгать экспромтом,
неважно, насколько он чист, все это осквернится,
Когда музыка изменилась, в центре загорелся еще один прожектор, и появилась Фан Цзюэся, одетый в черный плащ, и начал исполнять припев.
«Ты собираешься сжечь свою кровь ради меня».
Фан Цзюэся был связан с идеей воздержания в сердцах многих людей. Даже его пение было эфирным, таким, которое никогда не опускалось на землю. Он редко использовал этот вид психоделического пения с контролируемым дыханием, поэтому каждая его нота цепляла людей, делая его искусным заклинателем душ.